Детские вопросы

Вадим Зиновьевич Кудрявцев, 2011

Детские вопросы. Такие простые и наивные, и так сложно на них отвечать.

Митя сидел в пижаме перед телевизором и смотрел «Спокойной ночи, малыши». В районе подмышки термометр, обтянутый пижамой, образовывал некое подобие цветастой стелы, сильно выдающейся вперед на фоне щуплого детского тела. Он сидел глубоко, опершись спиной о спинку «взрослого» дивана, так что за край сиденья параллельно полу торчали ступни, одетые в шерстяные носки. Папа сидел рядом и листал какой-то блестящий журнал, бегло и невнимательно просматривая содержимое страниц, явно ожидая, когда же закончится эта ежедневная тягомотина с примитивными куклами и неестественно улыбчивыми и сюсюкающими ведущими. Видимо, папа собирался смотреть что-то по другому каналу, но терпеливо ждал, понимая, что «спокушки» — дело святое. Это он помнил еще из своего детства и теперь уважительно относился к правам сына. Правда, теперь, когда многочисленные телевизионные каналы сутками крутили различные мультфильмы и мультсериалы, тяги сына к пятиминутным, зачастую урезанным мультикам в «Спокойной ночи, малыши» папа не понимал. В его-то детстве было всё иначе… Но, в любом случае, «спокушки» оставались неприкасаемыми. Он мог запретить сыну целый день таращиться в мельтешащие ядовитыми красками и бездумные по содержанию мультсериалы, но «Спокойной ночи, малыши» — это, как ни крутись, священная корова.

Наконец, все куклы по очереди на разные голоса и ведущая пожелали «ребятам спокойной ночи», и на экране пошла завершающая передачу заставка.

— Ну, всё, Мить, давай сюда градусник, — сказал папа, отложил журнал и протянул руку за термометром.

Митя вытащил градусник и отдал его папе. Папа, включив настольную лампу рядом с диваном, некоторое время крутил обращенный к свету термометр, пытаясь увидеть ртутную шкалу.

— Понятно… — сказал папа и начал «сбивать» термометр.

— Сколько? — спросила зашедшая в комнату мама.

— 38.1

— Ну, что, дружочек, — мама подошла к Мите и положила ему ладонь на лоб, словно не доверяя показаниям градусника, — Пьем лекарство и спать?

— Я не хочу спать, — буркнул насупившийся после слова «спать» Митя.

— Хочешь ты, не хочешь… Больные должны много спать — сон лечит… Умудрился заболеть — теперь никаких «не хочу». И «спокушки» твои тебе дали посмотреть… — Мама поманила Митю ладонью в сторону детской. — Давай, не капризничай…

— Ну, ма-а-ам, — начал было Митя.

— Мить, ну сколько можно? Как маленький, в самом деле… Сказали спать — значит надо идти спать… Почему у нас каждый день одна и та же песня? Давай быстренько и без разговоров…

Папа переключил на другой канал. Митя обреченно слез с дивана и пошел в свою комнату, где его ждали уже постеленная кровать и тягучий и сладкий сироп. Но, главное, его ждал сон — пустая трата времени, зачем-то придуманная взрослыми и так усердно ими же навязываемая. Мама налила в ложечку сироп, и Митя, морщась, выпил его. Когда-то, поначалу, он Мите даже нравился, но, когда его приходилось пить при каждой простуде и по нескольку раз на день, отношение изменилось.

— Ну, чего ты кривишься? Сироп же не противный! — сказала мама.

— Противный, — буркнул Митя.

— Ну, какой же он противный?! Ты еще просто не пробовал противных лекарств… Вам грех жаловаться: для вас сейчас всё делают клубничным да банановым… Ладно, всё, ложись.

Конец ознакомительного фрагмента.