Катарсис. Поколение, обрезанное цензурой. Остаться человеком!

Вадим Курамшин

«Катарсис» я прочел взахлеб. Вначале – впал в ступор. Испытал невероятное потрясение. Не мог выразить свои чувства. Похожее состояние я пережил в юности, когда впервые прочитал роман Войнич «Овод». Объяснить суть этого состояния не мог. Художники творят по наитию. Далеко не всегда они сами ясно понимают свои творения, но им так положено. А когда я закончил писать эти строки, то нашел объяснение своего состояния после прочитанного: Боже милостивый, ведь это благословенный катарсис! Сакен Жунусов. Книга содержит нецензурную брань.

© Вадим Курамшин, 2021

ISBN 978-5-0053-6408-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оставаться Человеком

Трилогию Вадима Курамшина «Поколение, обрезанное цензурой», я прочел взахлеб. Вначале — впал в ступор. Испытал невероятное потрясение. Не мог выразить свои чувства. Похожее состояние я пережил в юности, когда впервые прочитал роман Этель Л. Войнич «Овод». Но сразу объяснить суть этого состояния не мог.

Художники творят по наитию. Далеко не всегда они сами ясно понимают свои творения, но им так положено. Я убежден: их ведет Божий промысел. Так же он вел и Вадима Курмашина через всю его страшную судьбу, какую большинство из нас пережить не способно.

В книге три субъекта: власть, персонифицированная президентом страны Бексултановым, обездоленный народ и главный герой книги Дмитрий Максимов.

Власти страны создали настолько преступную до основания, прогнившую до предела, изуверскую до людоедства систему, что, читая описания тюремного быта, невольно думаешь, что Освенцим или Бухенвальд — ничто по сравнению с пенитенциарной системой Казахстана. В Освенциме люди знали, что их страдания не вечны и однажды их мучения прекратятся в газовой камере. В лагерях типа «Жаман-сопки» убийство человека растянуто во времени, а смерть кажется блаженством.

Второй субъект этой самой настоящей трагедии — наш обездоленный, нищий, несчастный, неприкаянный народ, служащий молчаливым фоном всех ужасов своего безрадостного бытия.

Третий субъект — Дмитрий Максимов, вначале ловелас, вертопрах, прожигатель жизни, со временем сформировавший в себе характер настоящего, невероятно сильного, мощного человека, глубоко любящего свой страдающий народ. Столкнувшись с несправедливостью, неправдой, коррупцией, с унижением народа, издевательствами над заключенными, Дмитрий в одиночку начинает титаническую борьбу с системой и проходит такие круги ада казахстанских зон, что невольно думаешь: человек не может выдержать такое. Но Максимов выдерживает, нередко побеждает бесчеловечную систему и остается Человеком! Это вселяет оптимизм и надежду на то, что страна рано или поздно, но все же освободится от ярма авторитарной деспотии Бексултанова.

А закончив писать эти строки, я нашел объяснение своего состояния после прочитанного: Боже милостивый, ведь это благословенный катарсис! Вот почему следует прочитать эту правдивую, горькую книгу — чтобы остаться Человеком в смраде режима!

СакенЖунусов, казахский писатель, ученый, политик, общественный деятель

С новой полосы

Уважаемый Вадим!

Я прочел то, что вы прислали. Вот мое впечатление.

Вы должны все время помнить, что пишете для инопланетян, которые ничего не знают о вашей стране, ее обычаях, погоде, людях, порядках и т. п. Читателей нужно по ходу фабулы посвящать во все эти реалии, как иностранцев.

Именно это правило обеспечило успех моих романов «Красная площадь», «Чужое лицо», «Красный газ» и прочих в США и других странах.

Я пишу вам это потому, что у вас есть возможность написать бестселлер — судя по завязке и теме вашего произведения. Иначе не стал бы тратить время.

Итак, у вас очень крутая завязка. Она тянет на уровень романов, таких, как «Вся королевская рать», «Красная площадь». Это дает возможность, право и профессиональную обязанность дальше не спешить, а держать читателя на крючке интриги, как рыбку в воде, не выдергивая до финала. Судя по вашему слогу и умению писать короткими, емкими фразами, вам под силу качественная проза. Только перо нужно втыкать, как плуг, — глубоко, чтобы поднять чернозем жирный, вкусный.

Конечно, это трудно, очень трудно писать каждую страницу на пределе сил, знаний и способностей. Но только так ваш труд будет соответствовать вашей задаче и вашей цели. Дорогу осилит идущий, а не бегущий.

Лев Николаевич шесть раз переписывал «Анну Каренину». Нам с вами нужно пахать не меньше. Иначе не бывает.

Эдуард Тополь, советский и российский кинорежиссер, сценарист, продюсер, кинодраматург и писатель

С новой полосы

Уважаемые читатели!

Эта книга создавалась в колонии особо строгого режима, в условиях, совершенно тому не способствующих, — во время непрекращающихся провокаций со стороны добровольных помощников администрации из числа заключенных и негласных агентов оперативного отдела, выдающих себя за криминальных авторитетов. И те и другие принимали самое активное участие в оперативных разработках ситуаций с целью фабрикации очередного нарушения режима содержания с последующим водворением в ДИЗО¹, ШИЗО², ПКТ³, БУР⁴, карцеры, одиночные камеры. Однако и там, на помятых листах, обрывках бумаги и дажепростыней, я продолжал писать. Но главной проблемой стали даже не все перечисленные факторы, а изматывающая бессонница. Если вам покажется интересной история создания книги, вы можете получить исчерпывающую информацию об этом в интернете. Различные информационные порталы в режиме реального времени активно освещали мою борьбу за право обнародовать собственную исповедь.

Об этом, наверное, можно написать еще одну книгу со всеми атрибутами крутого триллера: схватками, голодовками, покушениями и беспрерывной травлей человека, изможденного до крайнего предела возможностей. С кульминацией в виде попытки возбуждения против меня уголовного дела по статье 183 Уголовного кодекса Республики Казахстан «Дача разрешения на публикацию в СМИ материалов, содержащих призывы к религиозному экстремизму». Да-да, я не шучу, все обстояло именно так: и рукопись книги, обманом изъятая оперативниками, вместе с постановлением на возбуждение уголовного дела была направлена в областной департамент полиции Северо-Казахстанской области. Но проведенные экспертизы отклонили это бредовое обвинение.

Сейчас, когда с момента выхода рукописи за пределы тюрьмы прошло уже более пяти лет, я рискнул опубликовать ее, оплатив издание в кредитс помощью родственника, оставившего под залог свой дом. Кстати, если всех, кто принимал самые деятельные меры по недопущению ее издания, выстроить в одну линию, противоположный ее край наверняка скрылся бы за горизонтом. В эту шеренгу по праву могли бы встать и с десяток так называемых казахстанских меценатов, которые, прочитав рукопись, твердо обещали помощь в издании, а на деле лишь морочили мне голову. Но как бы то ни было, если вы держите в руках эту книгу, значит, мой труд и мои страдания не напрасны. Прошу не судить строго.

Возможно, описываемые события и герои книги покажутся вам хорошо знакомыми. Спешу вас заверить, что это не так. Все персонажи, включая Дмитрия Максимова, вымышлены, любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно. Однако, пользуясь моментом, явремя от времени вставляю в текст эпизоды из собственной жизни, привожу подлинныеобращения в государственные органы, призванные контролировать соблюдение законности и защищать права человека, — в том числе и к высшему должностному лицу — президенту Республики Казахстан.

Приятного погружения!

С новой полосы

Примечания

1

ДИЗО — дисциплинарный изолятор.

2

ШИЗО — штрафной изолятор.

3

ПКТ — помещение камерного типа: отдел исправительного органа, камера с более строгим режимом содержания (тюрьма в колонии), где содержатся осужденные к лишению свободы, переведенные в порядке взыскания за злостные нарушения установленного порядка отбывания наказания.

4

БУР — барак усиленного режима.