Нифалем. Оковы судьбы

Вадим Масликов

Гэбриэл – наемник с таинственным прошлым, берущийся за выполнение исключительно специфичных заказов. «Оковы судьбы» – первая книга из саги о нифалеме и отправная точка вашего путешествия в непредсказуемый поток заданий главного героя.В этой истории не будет скучных бессмысленных диалогов, затяжных дворцовых переворотов и долгих описаний пляшущих на столах полуросликов. Ничего лишнего, только самое важное – захватывающий сюжет, кровавые сражения и харизматичные персонажи.

Персифальский мясник

В глазах толпы он стал убийцей вмиг,

Но был ли в чем-то он виновен?

Ребенка плач на то его сподвиг

И тот, что монстру был подобен.

Курт вар Лаус, поэт и музыкант

На дворе стоял обычный летний день. Один из тех, когда путешествовать было довольно проблематично из-за невыносимой жары. Особенно в южной части материка. Но именно там находилось подавляющее большинство крупных городов королевства, в которых работы всегда хватало. Гэбриэл был в пути уже двое суток, ночуя в поле и мечтая о мягкой постели и кружке эля. К его счастью, на горизонте наконец-то показались высокие строения, свидетельствовавшие о приближении к крупному населенному пункту. Не то чтобы монеты в его кошельке приближались к исчезновению, просто беловолосому хотелось заработать побольше, чтобы наверняка осуществить задуманное. Поэтому, ни секунды не медля, он поскакал по тракту, ведущему к городским воротам. Оказавшись возле них, всадник остановился.

— Приветствую тебя, путник, в славном городе Персифале, названным так в честь…

— Да знаю я, в честь кого он назван, — перебил стражника Гэбриэл, — лучше скажи, нет ли у вас для меня работенки. Я, скажем так, избавляю беззащитных от всякого рода нечисти.

Солдат измерил мужчину в красном плаще сомнительным взглядом, ухмыльнулся и ответил:

— Простите, сударь, но вряд ли вам здесь что-то подвернется, ибо наш город оберегает Святая Церковь.

— Да как же, — посмеялся беловолосый, чем вызвал смущение у собеседника. — Ну а трактир у Вилли хотя бы все еще работает?

— Само собой, но вот бордель пришлось свернуть, ибо жить с таким грешным заведением поблизости — не богоугодно! — проинформировал стражник.

— Давно пора, — с нескрываемой иронией произнес Гэбриэл. — Да простит Создатель наши грехи.

Солдат одобрительно кивнул, не распознав насмешки, а всадник продолжил свой путь до трактира верхом. Город заметно изменился, приукрасившись и обновившись. Люди стали одеваться куда изысканнее, а их дома выглядели так, будто были отстроены еще вчера. Персифаль процветал, и в этом явно поучаствовали слуги Церкви. Хоть в чем-то от них была польза.

Добравшись до трактира, Гэбриэл спешился, привязал коня и вошел внутрь. Постоялый двор тоже успел преобразиться. По крайней мере, мебель точно была новой.

— Хозяин, будь так добр, налей мне своей фирменной похлебки и кружку эля, — произнес беловолосый, проходя к свободному столу, — остальное закажу позже.

— Простите, сударь, о какой фирменной похлебке идет речь? — спросил трактирщик.

Гость уж было поднял злобный взгляд, но тут же понял, что принял хозяина за другого.

— А где Вилли? — не понял беловолосый.

— Так ведь он давно помер. Я его сын, Рустер. Решил не менять название в память об отце.

— Прими мои соболезнования, — извинился Гэбриэл. — И как давно старины Вилли не стало?

— Так уж лет двадцать как, — ответил трактирщик.

Лицо гостя заметно сконфузилось.

— Что ж, тогда подай мне чего-нибудь на свой выбор, только чтоб свежее и посытнее, — сказал он, — и не забудь про эль!

— Сию минуту, сударь!

Пока трактирщик побежал на кухню, Гэбриэл продолжал разглядывать город через окно постоялого двора, сидя за столом. Как ни странно, кроме него в это время суток никого из посетителей не было. Оказывается, так много времени прошло с момента его прошлого визита и так многое изменилось. Но одна деталь более остальных бросалась в глаза — новое большое строение на окраине, напоминающее собор. Когда Рустер вернулся с подносом, беловолосый решил уточнить:

— А что вон то за здание, раньше его ведь не было?

Трактирщик взглянул вдаль, улыбнулся и пояснил:

— Это церковный приют для несчастных детей-сирот. Прихожане с радостью принимают их со всей округи и заботятся о них.

— И потом, небось, заставляют их убивать неугодных Церкви во имя Создателя, — пробормотал в сторону Гэбриэл.

— Что, простите? — не расслышал Рустер.

— Я говорю, как это благородно с их стороны, — вновь с иронией ответил беловолосый.

— О да, церковь и прихожане вдохнули в наш город новую жизнь, — радостно заявил трактирщик, возвращаясь на свое рабочее место.

Гэбриэл быстро осушил кружку эля и попросил еще, принявшись за еду. Рустер решил, что лучшее, что у него есть — это запеченный картофель с овощами и форелью в лимонном соке. Не самое любимое блюдо охотника, но долгая дорога с диетой из вяленой козлятины примирили в нем все разногласия с предоставленным блюдом. Он уже доедал, притронувшись ко второму бокалу эля, только что принесенному трактирщиком, и собирался спросить его о комнате на ночь, как в постоялый двор зашла странная женщина. Она явно была чем-то обеспокоена, ее выдавали небольшой нервный тик и постоянное озирание по сторонам. Встревоженная женщина подошла к его столику и произнесла:

— Прошу прощения, что прерываю ваш обед. Мне сказали, что вы помогаете беззащитным.

Гэбриэл оценил потенциальную клиентку взглядом. Женщина была уже в годах, возможно вдова какого-нибудь солдата, который, вероятнее всего, был сослуживцем того самого стражника у ворот. Вдовам обычно немало платят за смерть кормильца семьи, но, судя по ее одежде, либо она была очень экономной, либо денег у нее уже давно нет. Наемник доел картофель, сделал глоток эля и ответил:

— Только не бесплатно.

— Вы не подумайте, деньги у меня есть, я вам заплачу, сколько нужно, — поспешила убедить его женщина.

Звучало неубедительно, но Гэбриэл понимал, что возможно это его последний шанс хоть немного заработать в этом процветающем городе, в котором все так хорошо в последние годы благодаря опиуму для народа. А судя по поведению собеседницы, она была явно чем-то напугана.

— Ну и в чем заключается работа? — спросил он напрямую.

— Мы можем обсудить это не здесь? — сказала она, снова поглядев по сторонам. — Пойдемте ко мне домой, там я все вам расскажу.

Такое заявление насторожило беловолосого. Он прекрасно знал, что многие точат на него зубы, а она могла быть обычной пешкой, задачей которой является завести его в западню. Но выяснить, так ли это, он мог, лишь проследовав за ней.

— Хорошо, только расплачусь за обед, — ответил Гэбриэл.

Охотник допил эль, поднялся из-за стола и подошел к барной стойке.

— Возьми, сдачи не надо, — сказал он, кинув трактирщику пару золотых монет, и направился к выходу.

— Всегда будем рады видеть вас снова, сударь, — поблагодарил его Рустер.

Женщина повела его по улицам Персифаля. День был в самом разгаре, поэтому жизнь в городе кипела в прямом и в переносном смысле. Рынок был забит как торгашами, так и покупателями. Стражников было не так много: видимо, Церкви и впрямь удалось навести здесь порядок. Вера и не такое делала с людьми. Вскоре они остановились перед дверьми небольшого двухэтажного дома. Женщина открыла замок и пригласила наемника внутрь.

— Пройдите в гостиную, я скоро подойду, — произнесла она, запирая за собой дверь.

Это не могло не насторожить беловолосого снова, но он послушался хозяйку дома. Оказавшись в гостиной, охотник начал разглядывать висевшие в ней картины. На одной из них хозяйка была изображена с неким мужчиной, одетым в доспехи, предположительно с мужем. Пока он был занят изучением предмета искусства, то почувствовал сзади чье-то присутствие. Гэбриэл молниеносно достал из-за спины меч, развернулся и направил его в сторону неизвестного. Им оказался мальчишка лет десяти от роду, на лице и теле которого было множество старых ссадин и синяков. Мальчик смотрел на него со страхом и надеждой. Наемник поспешил убрать меч, поняв, что его тревоги были напрасны. Он наклонился к ребенку и сказал:

— Никогда больше так не подкрадывайся к человеку с оружием.

Мальчик продолжал на него молча смотреть. Вскоре в комнату вошла женщина.

— Он не разговаривает, — произнесла она, подойдя к нему и погладив мальчика по голове. — Поиграй пока, нам с гостем нужно поговорить.

Ребенок ушел в соседнюю комнату и сел на пол, взяв в руки фигуру рыцаря.

— Что с ним? — поинтересовался Гэбриэл.

— Как раз об этом я и хотела с вами поговорить, — ответила женщина, садясь в кресло. — Присаживайтесь.

Наемник сел в соседнее кресло.

— Меня зовут Гретта, — представилась дама.

— Гэбриэл.

— Тут такое дело, сударь… никто бы мне не поверил, расскажи я об этом в городе. Я нашла этого мальчика пару дней назад. На улице. Он был совсем один, в чем мать родила, исхудавший и голодный, весь в царапинах и синяках. Прятался в переулке, надеясь украсть с ближайшего прилавка яблоко. Когда он понял, что я его заметила, то было бросился бежать, но упал, обессилив, через пару метров. А когда я попыталась его поднять, он произнес лишь «Пожалуйста, только не ведите меня в приют». Я увидела в глазах ребенка такой страх, который не каждому взрослому довелось испытать. Безлюдными проулками я привела его к себе домой. Мой муж давно уж помер на службе, я живу одна, денег у меня достаточно, а детей мы так и не завели, вот я и решила о нем позаботиться. Но те его слова не давали мне покоя. Это какими же людьми надо быть, чтобы так обращаться с ребенком, что он предпочел бы умереть, чем вернуться в этот приют? Я пыталась его расспросить о подробностях, понять, что там с ним произошло, но с тех пор он не произнес ни слова.

Беловолосый бросил взгляд на ребенка через дверной проем. Мальчик продолжал молча играть с фигуркой рыцаря.

— Возможно, вы не так поняли, я помогаю людям избавиться от чудовищ, которые не дают им спокойно жить, — сказал Гэбриэл. — По вопросу правил содержания детей-сирот вам стоило бы обратиться в надлежащие органы.

— Я все понимаю, сударь, но и вы поймите. Этот приют в нашем городе в большом почете, все жители благодарны служителям церкви за оказанную поддержку и слепо верят всему, что они говорят, — рассказывала женщина, пока ее руки продолжали трястись. — Но в этом как раз и проблема. Что, если на самом деле они не те, за кого себя выдают. Я всякое слышала о колдовстве и монстрах, способных принимать человеческий облик. Что, если они, пользуясь нашим доверием, на самом деле изгаляются над бедными сиротками, до которых больше никому нет дела? Я слышала, как одна семья хотела усыновить девочку из того приюта, но ей отказали, объяснив это тем, что им не на что будет ее содержать. Дескать, в приюте о ней позаботятся лучше. Вы поймите, мне не к кому больше пойти, никто мне не поверит, а ребенка заберут назад, и только богу известно, что с ним там будет.

Мальчик подошел к женщине с карандашом в руках.

— Ты хочешь порисовать? Пойдем, я дам тебе бумагу, — произнесла Гретта, уведя ребенка за руку в другую комнату.

Когда она вернулась, наемник спросил:

— Я все равно не понимаю, чего вы от меня хотите?

— Вы ведь много чудищ повидали, наверняка разбираетесь в них. Просто навестите этот приют, присмотритесь к прислужникам, пообщайтесь с ними, взгляните на других детей. И если мои опасения не оправдаются, то я все равно заплачу за потраченное время, но зато мне станет спокойней.

Гэбриэл задумался. Работенка намечалась на редкость легкой. Если только не учитывать тот факт, что ему снова придется общаться с прислужниками Церкви. С демонами иметь дело и то приятнее, там хотя бы не нужно слушать их сладостные речи. Он был абсолютно уверен, что одинокая женщина преувеличивает и никаких чудищ в рясах в том приюте нет. Разве что святоши немного перегибают с воспитанием попавших к ним детей, а тут уже он ничего сделать не может.

— Хорошо, я согласен, — произнес беловолосый, — я посещу этот приют и удостоверюсь в том, что ваши опасения безосновательны.

— Храни вас Создатель, — обрадовалась женщина.

Наемник уже поднялся с кресла и направился к выходу, когда из комнаты выскочил мальчик с листком в руке. Он схватил его за плащ и протянул ему свой рисунок. Гэбриэл взял лист в руки. На нем был изображен какой-то курган, вдали виднелся город и тот самый приют.

— Пожалуйста, защитите их, — сказал мальчик, глядя на незнакомца все теми же испуганными глазами.

Гретта от удивления прикрыла рот ладонью. Ребенок тут же убежал обратно в комнату.

— Вам знакомо это место? — спросил Гэбриэл хозяйку дома.

Она внимательно изучила рисунок и ответила:

— Это похоже на холм неподалеку от города.

— Как туда добраться? — поинтересовался охотник.

— Сразу за приютом есть ворота, ведущие за стены города, — объясняла женщина. — Дорога поведет вас на кладбище, но этот холм будет чуть раньше, слева.

Беловолосый аккуратно сложил листок и спрятал его во внутренний карман своего красного плаща.

— Ждите меня здесь, я скоро вернусь, — произнес он и покинул жилище.

— Да хранит вас Бог, — сказала ему вслед Гретта.

Выйдя из дома, Гэбриэл решил первым делом наведаться в приют. Погода начала ухудшаться: солнце уже было за облаками, а на горизонте виднелись грозовые тучи. Пока беловолосый шел, его все не покидала мысль, что он совершенно не хочет общаться с прислужниками Церкви, но с чем только в его профессии не приходится работать. К тому же, слова мальчика до сих пор не выходили из его головы. Охотник знал, что рано или поздно его старая связь с Церковью ему аукнется, и, видимо, этот день настал.

Вблизи здание приюта еще больше походило на собор или большую церковь. Все-таки вкуса у служителей всевышнего не наблюдалось. Разнообразия им уж точно не хватало. Гэбриэл подошел к огромным дверям и распахнул их. Внутри обстановка и вовсе ничем не отличалась от любого собора. Главный зал копировал интерьер типичной церкви: свечи, фрески на окнах, алтарь в центре у дальней стены. Возле него на коленях стоял кто-то, похожий на священника. Услышав открывшиеся двери, он поднялся и повернулся.

— Что привело вас в наш приют? — произнес мужчина в рясе.

Он был уже довольно преклонного возраста. Его выдавали множественные морщины на руках и лице, а также седая бородка. Стоило Гэбриэлу подойти ближе, как священник тут же сменил тон с радушного на настороженный.

— Кажется, я вас знаю.

— Замечательно, не придется представляться, — ответил охотник.

Старик медленно шел ему навстречу, держа руки сцепленными на груди.

— Сомневаюсь, что вы здесь для того, чтобы покаяться в своих грехах, — говорил он.

— Да я бы может и задумался над этим, вот только все же они появились благодаря приказам одного очень старого главы вашей епархии, — с упреком произнес наемник, приближаясь к собеседнику.

— Избавьте меня от ваших насмешек, — разозлился прислужник, — само ваше существование — это плевок в лицо Создателю!

— Я мог бы сказать то же самое о вас, — ответил Гэбриэл, остановившись в пяти метрах от священника. — Забавный факт: пока я слепо исполнял волю таких, как вы, меня называли… как же там было?

— Дланью Божьей, держащей его меч и карающей нечистых, — перебил священник, тоже остановившись. — Мы хорошо знаем историю, поэтому мы также знаем, из-за чего вы были отлучены от Церкви.

— Сказал бы, что это был лучший день в моей жизни, но с детства не люблю врать, — продолжал насмехаться беловолосый.

Лицо старика покраснело от злости, которую он пытался сдерживать, а вены вздулись настолько, что, казалось, вот-вот прольется святая кровь.

— Оставим эти бессмысленные пререкания, — произнес он, успокоившись. — Вы же здесь не ради них?

— Да вот подумываю остепениться, осесть где-нибудь, завести семью, — с кривлянием говорил Гэбриэл. — Но вам же знакома природа моей натуры, а значит, вы понимаете, почему я не хотел бы заводить детей естественным путем. Ибо плодить таких, как я…

— Хватит! — не выдержал священник.

Шум услышали другие обитатели приюта. Несколько прислужников поспешили войти в зал и встали в нескольких метрах за спиной своего руководителя. Детей по-прежнему не было видно.

— Постыдились бы богохульствовать, это все-таки его храм! — продолжил повышенным тоном священник. — Мы не доверим вам ни одного из наших сирот!

— Может я просто на них взгляну? Вдруг желание само пропадет…

— Я вынужден вас попросить покинуть стены нашего приюта, — грозно перебил его старик.

Его прислужники подошли ближе с еще менее дружелюбным видом. Наемник ухмыльнулся:

— Вы чего это? Бить меня будете?

— Это не понадобится, нам достаточно позвать на помощь, как весь город тут же соберется у входа, — пояснил священник.

Улыбка тут же исчезла с лица Гэбриэла. Больше ему тут делать было нечего.

— Что ж, так и быть, — сказал он, развернувшись к дверям и направившись к выходу, — передавайте от меня привет вашему святейшеству.

Оказавшись на улице, беловолосый тут же попал под дождь. Пока он вел приятную беседу, тучи, что были на горизонте, достигли города. Судя по тому, что успел увидеть Гэбриэл в приюте, каких-либо конкретных выводов сделать было бы проблематично. Детей он так и не увидел, возможно они все спали в своих комнатах. Служители церкви были недружелюбны, но к нему они уже много лет так относятся. Наемник сунул руку в карман и вспомнил о рисунке. Он подошел к тем самым городским воротам, что были неподалеку от приюта, и посмотрел вдаль в поисках кладбища. Пешком до него путь предстоял бы неблизкий, поэтому Гэбриэл вспомнил о своей лошади и решил вернуться за ней к трактиру.

Когда он выехал за пределы города, дождь уже начал походить на небольшой ливень. Ветер усилился, видимость из-за нависших туч стала ни к черту, но по отблеску молний беловолосый мог отличить силуэт того самого холма. У его подножия Гэбриэл спешился, решив осмотреться. На первый взгляд, он не заметил ничего необычного, но обратил внимание на несколько нечетких следов от телеги, ведущих к дальней стороне холма. Пройдя по ним, наемник обнаружил необычное место, на котором еще не так давно кто-то орудовал лопатами. Из-за темноты и ливня мало что можно было разобрать, но, когда в небе сверкнула очередная молния, беловолосый с ужасом обнаружил тело мертвого ребенка.

Гэбриэл подошел ближе и, приспустившись на одно колено, принялся изучать труп. Одежды не было, поэтому в том, что несчастный был мальчиком, сомнений быть не могло. Тело лежало в земле лишь наполовину, но это не небрежность тех, кто пытался его скрыть. По рваным, относительно свежим ранам и следам от длинных когтей наемник сделал вывод, что мальчика нашли и откопали какие-то хищные животные. Но от чего же он умер? Судя по истощенному телу, ребенка морили голодом, а многочисленные ссадины и синяки ясно давали понять, как с ним обращались. На руке Гэбриэл также обнаружил след от хирургической иглы. Больше в таких условиях что-то разглядеть было невозможно.

Тело не было вздувшимся, а значит, пролежало здесь от силы день, но запах был настолько сильным, будто оно гниет уже далеко не первые сутки. Беловолосый вернулся к своему коню, достал из походной сумки небольшую лопату и начал копать землю возле мальчика. Не прошло и пары секунд, как он почувствовал, что упирается штыком не в грунт. Запах трупного яда стал еще более ощутимым. Гэбриэл продолжил копать.

Спустя несколько минут стало очевидно, что он стоит на целой яме из детских трупов. Некоторые из них еще догнивали, от других же остались лишь одни кости. Не вынося больше мерзкого запаха, наемник поспешил оседлать коня и убраться подальше. Его путь лежал обратно в Персифаль. Сперва он решил доложить о своей находке нанявшей его женщине, а уж потом придумать, что делать дальше.

Пока Гэбриэл занимался раскопками, дождь поутих, но времени это заняло больше, чем он думал. И хотя тучи по-прежнему скрывали солнце, по опустевшим улицам он понял, что наступил вечер. Оказавшись у дома Гретты, беловолосый спешился и постучал в дверь. К его удивлению, она оказалось приоткрытой. Охотник достал меч и медленно вошел внутрь.

— Есть кто дома? — произнес он.

В ответ наемник услышал лишь ветер за окнами. Обойдя весь первый этаж, он таки обнаружил Гретту. Женщина лежала в небольшой луже крови возле лестницы, ведущей на второй этаж. Прикоснувшись к шее, беловолосый убедился, что хозяйка дома мертва. Выглядело это так, будто она упала, спускаясь вниз, и ударилась головой. «Надо было брать деньги вперед», — подумал Гэбриэл. Вспомнив про мальчика, он решил поискать его на втором этаже, но ребенка в доме не было.

Наемник сел в кресло гостиной, чтобы собраться с мыслями. Самым разумным было сейчас же оседлать коня и отправиться прочь, пока не нашли труп несчастной. Когда стражники начнут копать, первым под подозрение попадет незнакомец, вышедший вместе с ней из трактира. Но Гэбриэлу не давала покоя та яма с мертвыми детьми, в которую теперь может угодить мальчик, давший ему рисунок. Беловолосый достал его из кармана плаща и, вглядываясь в нарисованный холм, обдумывал решение.

Прекрасно понимая, что, обратись он к стражникам, ему бы, как минимум, никто не поверил, наемник отправился к приюту один. На улице уже стемнело, ветер стих, а дождь практически прекратился. Привязав коня к столбу, он подошел к дверям. «Последний шанс. Разворачивайся и уходи», — сказал сам себе Гэбриэл. Подумав еще несколько секунд, он все же решился войти внутрь.

В главном зале на этот раз никого не было. В помещении было очень светло благодаря большому количеству свечей. Беловолосый медленно двинулся в сторону алтаря, закрыв за собой двери. На звуки шума в зал вошел священник. Увидев идущего к нему мужчину в красном плаще, он остановился у алтаря.

— Какой же ты все-таки тупой сукин сын, раз вернулся сюда, — произнес старик.

— Глупо было не довериться той женщине сразу, — говорил Гэбриэл, продолжая движение, — тогда она была бы еще жива.

— Говоря откровенно, не появись ты в городе и не обратись она к тебе, мы бы так и не узнали, что мальчик у нее, — сказал священник.

За его спиной снова появились еще с дюжину прислужников.

— Что с ним? — спросил беловолосый, остановившись в пяти метрах перед алтарем. — Его вы тоже убили, выкачав из него всю кровь?

— А ты не так глуп, как я думал, — ответил старик, — нашел наш курган?

— Да, и вам не сойдет это с рук, — произнес наемник, достав из-за спины меч.

— Ты задумал убить нас? — рассмеялся священник. — Подумай хорошенько, чем это может кончиться.

— Кто вы на самом деле? — задал вопрос Гэбриэл. — Зачем вам кровь? Вы ее пьете?

Старик рассмеялся.

— Пьем? За кого ты нас принимаешь? За монстров? Демонов, с которыми ты вечно борешься? Не-е-ет. Все же твоему узко мыслящему мозгу не понять весь наш замысел.

— Так поясни для недалеких.

— Эти дети никому не нужны. Мы здесь уже много лет, но поняли это не сразу. За все годы существования приюта к нам приходили лишь несколько горожан, которые хотели бы взять кого-нибудь из сирот под свое начало. Но даже среди них не было тех, кто желал бы сделать это бескорыстно. Одни видели в них потенциальных помощников по хозяйству, бесплатную рабочую силу, готовую трудиться ради приемных родителей за еду. Иные и вовсе надеялись получить от ратуши ежемесячное пособие, которое бы им выплачивали до достижения совершеннолетия. Никто на самом деле не хочет заботиться о них так, как мы.

— Как вы? Вряд ли бы фермерам или мошенникам пришла в голову идея высушивать их до последней капли крови, а потом выбрасывать в яму как сдохший скот!

— Когда мы поняли, что этих несчастных сирот не ждет ничего, кроме помоев на улице или бесплатного труда, то решили, что они могут послужить куда большей цели. Их кровь может спасти десятки жизней. Для медицины такие доноры просто незаменимы.

— Многие же у вас нуждаются в крови, раз вам приходится высасывать ее из них до последней капли…

— С каждым днем к нам поступает все больше бездомных детей. Мы не в состоянии содержать их всех. Но и раздать тех, кто уже послужил великой цели, тоже не в силах. Они могли проболтаться, и не все жители бы истолковали наши намерения верно.

— А избиения тоже входят в процедуру ваших методов?

— Я не обязан оправдываться перед тобой. Я служу высшей цели и обязан добиваться ее всеми средствами. Подумай о жизнях, которые нам удалось спасти благодаря тому, что мы здесь делали.

Гэбриэл сжал рукоять меча.

— Что с тем мальчиком, которого нашла Гретта? По-вашему, она тоже хотела использовать его в корыстных целях?

— Как я уже сказал, мальчик мог проболтаться. Но теперь этот вопрос улажен, благодаря тебе. К тому же, из-за тебя нам пришлось решить проблему и с остальными.

Наемник разозлился и сделал несколько шагов вперед. Прислужники поспешили окружить священника, но тот остановил их жестом и сам подошел к беловолосому.

— Прежде чем поступить так, как ты привык, советую подумать хорошенько, — произнес старик. — За этой стеной есть комната, застланная горой детских трупов. Мы еще не успели от них избавиться. Сегодня днем, сразу после твоего визита, я навестил начальника городской стражи, сообщив ему о подозрительном наемнике, который вел себя крайне недружелюбно. Именно от него я и узнал, по чьей вине ты оказался сегодня здесь. Возможно, уже сейчас стражники нашли труп той несчастной женщины и собирают отряд, чтобы поймать тебя. Пройдет какое-то время, прежде чем они додумаются прийти сюда, и от того, что они здесь увидят, будет зависеть твоя дальнейшая судьба.

Беловолосый немного успокоился и опустил меч. Прислужники отступили.

— Я даю тебе шанс уйти отсюда без каких-либо последствий, — продолжил священник. — Придя сюда и увидев всех нас в целости и сохранности, они успокоятся и решат, что та пожилая женщина действительно пала жертвой несчастного случая. К тому времени ты уже уедешь из города, и никто не станет тебя преследовать. Но если солдаты обнаружат здесь наши мертвые тела, а затем тела несчастных сироток… не найдется такого места, такой дыры, в которой ты спрячешься. Узнав о том, что здесь произошло, Корона и Церковь назначат за тебя такую награду, что тебе нигде не будет покоя. Гвардейцы, пастыри, охотники за головами, даже наемники вроде тебя — все они будут искать безжалостного убийцу. Я понимаю, что, будучи искусным бойцом, ты не боишься смерти, но и нормальной жизни тебе не видать. Можешь попрощаться со своим ремеслом, никто не станет нанимать кровожадного маньяка. Напротив, узнав, кто ты, любой кмет предпочтет выдать тебя за кругленькую сумму.

Гэбриэл склонил голову, тяжело дыша и стараясь усмирить свой гнев. Спустя несколько секунд он убрал меч в ножны.

— Так я и думал, — произнес старик. — Ты не герой, ты обычный наемник, убивающий за деньги. Но я рад, что ты все же способен мыслить здраво.

— Это все равно не сойдет вам с рук, — ответил беловолосый. — Вам никак не скрыть смерть всех этих детей.

— Не волнуйся на этот счет, — ухмыльнулся священник, — мы скажем, что отправили их всех в другой приют, к примеру, на север, который якобы недавно открылся. Этот город наш, никто не станет выяснять, что с ними случилось на самом деле. А теперь будь так добр, уберись отсюда до тех пор, пока не грянули стражники.

Беловолосый бросил на него полный ярости взгляд, но все же развернулся и направился к выходу. Однако стоило ему сделать всего три шага, как откуда-то из глубин приюта послышался громкий детский визг. Наемник остановился.

— Не волнуйся об этом, — сказал ему вслед старик. — Мы уже почти закончили с ними.

Гэбриэл развернулся и, глядя все теми же полными ярости глазами, произнес:

— Ты прав, я не герой. Я убийца! Для таких монстров, как вы.

Спустя секунду он уже стоял с окровавленным мечом в руке прямо перед священником. Глаза старика от удивления сильно округлились. Кровь, хлещущая из его горла, окропила лицо беловолосого. Поняв, что случилось, священник обхватил руками шею, медленно падая на колени. Стоявшие за ним прислужники сначала впали в ступор, но затем их охватила паника. Оттолкнув тело старика ударом ноги, Гэбриэл принялся за остальных.

Меч скользил по воздуху быстро и четко, всегда находя цель. Кровь струями разлеталась на пол и стены. Меньше чем за минуту главный зал храма преобразился в место массовой казни. Наемник действовал хладнокровно, не щадя никого, не внимая мольбам тех, кто от безысходности забивался в углы. Один из прислужников попытался выбежать на улицу, но беловолосый остановил его еще в нескольких метрах от входных дверей, вырвав и метнув в его спину крест, стоявший на алтаре.

Некоторым удалось улизнуть вглубь приюта, но не на долго. Гэбриэл последовал за ними. Он шел по коридору и нес смерть всем, кто попадался на пути — тем, кто бежал от него из зала, тем, кто выходил из комнат. Так продолжалось до тех пор, пока он не перебил всех прислужников, добравшись до конца коридора, упиравшегося в лестницу, ведущую в подвал, откуда до сих пор доносился крик ребенка.

Снизу послышались шаги. Из подвала в коридор поднялись двое, облаченных в легкие кожаные доспехи с кольчугой на рукавах. На груди были нашивки в форме креста, в руках мечи. Это были пастыри, воины Церкви, обученные сражаться с чудовищами.

— Легендарная Длань Божья убивает безоружных? — обратился один из них к Гэбриэлу.

— Ваше оружие вам не поможет, — ответил беловолосый.

— Сегодня ты ответишь за свои грехи! — произнес второй и бросился в атаку.

Другой пастырь тут же подключился к битве, заставив наемника попотеть. Гэбриэлу пришлось перейти в оборону, отражая удары двух хорошо обученных бойцов, которые постепенно оттесняли его от входа в подвал. Коридор был широким, но недостаточно для такой битвы. Мечи то и дело задевали стены и стоящие возле них статуи. Пастыри подбирались все ближе, но беловолосый успевал блокировать их атаки. Вскоре ему удалось выбить одного из равновесия, но, воспользовавшись его отвлеченностью, второй нанес еле заметный удар, ранив наемника в руку.

Гэбриэл отступил. Упавший на пол пастырь поднялся и вместе с напарником снова напал на противника. Беловолосый сменил тактику, начав использовать в бою все, что попадалось под руку — швырял в оппонентов предметы интерьера, опрокидывал на пол мебель и статуи, замедляя тем самым их наступление. Это помогло ему вскоре нанести одному из пастырей порез на ноге, пусть и не слишком глубокий, но достаточный, чтобы те на несколько секунд отступили для перегруппировки.

Переведя дыхание, они набросились на наемника с еще большей яростью, не давая ему шанса атаковать. Сил у Гэбриэла едва хватало на то, чтобы защищаться от ударов, летящих с обеих сторон. Вскоре это сыграло его противникам на руку, и один из них смог выбить у него из рук меч. Потеряв оружие, отлетевшее в сторону, беловолосый схватил за кисти рук пастыря, пытавшегося атаковать сверху, блокировал его мечом удар напарника и, оттолкнувшись ногами от них обоих, упал на пол.

Пока противники были дезориентированы, он сделал кувырок назад. Сидя на корточках, Гэбриэл раскрыл левую сторону плаща и достал из внутреннего кармана полутораметровую цепь с клинком на одном конце. Поднявшись на ноги, он тут же бросился в атаку, виртуозно размахивая новым оружием. Теперь его противникам пришлось уйти в защиту и отступать назад, поскольку казалось, что цепь с клинком разрезала воздух прямо возле их ушей.

Спустя несколько движений наемнику удалось обхватить цепью ногу одного из пастырей, после чего беловолосый, не задумываясь, дернул ее на себя, повалив тем самым противника на пол. Другой попытался атаковать Гэбриэла, но тот, уйдя от атаки, оттолкнул его корпусом к стене, затем освободил цепь от ноги поднимавшегося с пола пастыря и вонзил висевший на ее конце клинок в шею его напарника. Тот скатился по стене, забрызгав ее своей кровью.

Со вторым беловолосый расправился более жестоким образом. Поднявшись на ноги, оставшийся в живых пастырь попытался атаковать. Уклонившись от нескольких ударов, наемник сманеврировал и, оказавшись за спиной противника, сделал ему на шее удавку из своей цепи. Тот, беспорядочно взмахивая мечом и жадно глотая воздух, вскоре потерял силы. Вены на его голове вздулись, глаза покраснели. Гэбриэл ударил его ногой по внутренней части бедра, заставив тем самым опуститься на колени, и натянул цепь изо всех сил. Не прошло и пяти секунд, как пастырь испустил дух, а его тело рухнуло на пол.

Беловолосый убрал цепь обратно в карман, поднял с пола свой меч, спрятал его за спину и продолжил путь к источнику криков. Спустившись по лестнице, он уперся в запертую дверь, но один хороший удар ногой избавил его от препятствия. Впереди, в нескольких метрах, была еще одна дверь, ведущая в некое небольшое помещение. Детский плач доносился именно оттуда.

— Что там черт возьми происходит? — среагировал кто-то внутри на шум.

В это же мгновение крики утихли. Когда Гэбриэл подошел ближе, дверь открылась и из помещения вышел невысокий лысый человек в белом халате, больше похожий на алхимика, чем на прислужника. Последнее, что он увидел перед смертью — высокого беловолосого человека в красном плаще с окровавленным лицом. Наемник обхватил его голову руками и вдавил большие пальцы в глазницы.

Пока лысый садист корчился и кричал от боли, Гэбриэл бросил свой взор внутрь комнаты. Увидев в ней прикованную к столу девочку, он отбросил безглазое тело в сторону и подошел к ребенку. Судя по внешнему виду, она была еле жива, но в сознании. На ней было старое изношенное платье, множественные ссадины и синяки на руках и ногах, но лицо… лицо было нетронутым. И, приглядевшись к нему, беловолосый на какое-то время оцепенел. На вид ей было не больше шестнадцати лет, но черты ее лица и длинные темно-русые волосы напомнили ему о ком-то, кого он знал когда-то очень давно.

Он стоял над ней, с ног до головы в чужой крови, а она лежала и смотрела на него. Но в ее глазах не было страха, лишь слезы от боли и надежда, что все наконец-то закончилось. Гэбриэл достал из-за пояса небольшой нож, разрезал веревки, которыми она была привязана к столу, и поднял ее на руки. Девочка обняла его за шею, и он понес ее к выходу. По пути она видела все, что творилось вокруг, всю кровь и все тела мертвых прислужников.

Дойдя до главного зала, наемник на секунду остановился, затем подошел к одному из стоявших на полу высоких подсвечников, толкнул его ногой и продолжил идти. От него загорелась висевшая на стене занавеска. Оказавшись на улице, беловолосый усадил девочку на коня. Он понятия не имел, как ему поступить и что с ней делать, но точно знал одно — здесь он ее не оставит. На улице послышались крики. Огонь внутри приюта разгорался все сильней. Внезапно со стороны города вышел отряд стражников.

— Боже милостивый, что здесь случилось?

— Смотрите! Это он!

— Он же весь в крови! Взять убийцу!

— Он хочет похитить ребенка! Арбалетчики, открыть огонь!

Гэбриэл отвязал коня, запрыгнул на него и помчался к воротам, ведущим из города. Несколько выпущенных стражниками болтов все же попали ему в спину, но наемник, преодолевая боль, продолжил скакать и не останавливался до тех пор, пока не убрался от Персифаля настолько, что его перестало быть видно.