Лейтенант Магу. Раскаленная пустыня

Вадим Полищук, 2019

Решил бравый лейтенант малость подучиться, в академию поступить, да на экзаменах обломался, не оценили штабные ретрограды его тактического гения. И тут же новое задание получил от высокого начальства, невыполнимое, естественно. Вместо гор – пустыня. Жара, жажда и песчаные бури, ни одной живой души на десятки верст в округе. Новые друзья и новые враги, прежнее упорство в достижении цели. Да и методы не особо поменялись. Вот только с пустыней шутки плохи, далеко не всех она отпускает из своих бескрайних песков.

Глава 1

— Неплохо, очень даже неплохо.

Принимавший экзамен толстый, постоянно потеющий полковник явно был благожелательно настроен к лейтенанту, без единой ошибки ответившему на все вопросы по тактике из полученного билета. Всем своим видом показывая, что оставшаяся часть экзамена это не более чем пустая формальность, полковник произнес:

— Теперь последняя задача. Выберите карту.

Алекс не мудрствуя стянул со стопки карт верхнюю и передал ее экзаменатору. Местность попалась гористая, но это даже привычнее. Полковник цветными карандашами нанес на карту несколько значков и вернул ее лейтенанту.

— Противник, силами до батальона с батареей полковой артиллерии, наступает по двум сходящимся направлениям. Выберите для своей роты позицию так, чтобы иметь возможность остановить обе колонны противника. Ясна задача?

— Так точно, господин полковник.

Алекс склонился над картой. Нужную позицию он нашел сразу. Вот она, высота, позволяющая перекрыть оба направления сразу. Но не может быть все так просто! Должен, должен быть где-то подвох, просто обязан быть. И он нашел его! Нельзя эту высоту занимать. Противник просто подтянет артиллерию, под ее прикрытием подберется на дистанцию одного броска и задавит массой. Не годится. А как тогда действовать? Решение пришло мгновенно.

— Нужно выдвинуть сюда взвод, — карандаш Алекса ткнулся в точку на карте. — Оседлать этот перевал, окопаться и остановить правую колонну. Проход здесь узкий, противник не сможет в нем развернуться, а его артиллерия окажется в досягаемости огня нашего стрелкового оружия и будет бесполезной. Остальными тремя взводами устроить засаду в этом ущелье, разгромить левую колонну и…

— Что?!

Изумлению экзаменатора не было границ, Алекс торопливо пустился в пояснения:

— Направления, выбранные противником, изолированы, и обе колонны не смогут оказать помощь друг другу. Если же дать им соединиться…

Лицо полковника налилось дурной кровью.

— Какое ущелье? Кого громить? Вам всего лишь надо было занять позиции на этой высоте, — пухлый палец экзаменатора накрыл всю злополучную высоту и приличную часть местности вокруг. — Плохо, лейтенант! Идите, вы свободны!

— Есть!

Алекс едва сдержался, чтобы не высказаться. Затем, постаравшись придать своей физиономии самый безмятежный вид, он рубанул строевым к дверям аудитории. Дверь он прикрыл аккуратно. К нему тут же подлетели офицеры, сдававшие экзамен до него.

— Ну как? Ну что?

— А-а… — обреченно махнул рукой Алекс.

Ему посочувствовали, но лейтенант знал, остальные кандидаты его провалу рады — меньше будет конкуренция при зачислении в академию. Магу отошел в сторону и привалился к стене, переживая произошедшее. Это был провал, экзамен по тактике один из важнейших, и если еще вспомнить, что в сочинении были допущены две грамматические ошибки, то об академии можно было забыть, несмотря на вполне приличные оценки по другим предметам. Пора идти собирать вещи и возвращаться в Текуль.

— Не сдали? Не огорчайтесь, попробуете в следующем году.

Что за дурная привычка подкрадываться сзади! Алекс резко обернулся, чтобы ответить резкостью очередному сочувствующему, но тут же вытянулся и доложил:

— Не сдал, господин генерал-лейтенант!

Для своего звания генерал, пожалуй, был слишком молод. Высокий, поджарый, Алекс почему-то решил, что он из кавалеристов. Тем временем высокое начальство чуть задержало взгляд на лейтенантских орденах и поинтересовалось:

— Какая была задача?

— Остановить наступление батальона противника силами роты.

— А-а, это та, где надо было занять высоту на развилке дорог.

— Нельзя эту высоту занимать, — набрался наглости Алекс.

— Это почему? — удивился генерал.

— Это ловушка, господин генерал-лейтенант! Вокруг есть другие господствующие высоты, с которых наши позиции будут полностью простреливаться огнем из стрелкового оружия. К тому же там есть место для развертывания артиллерии.

— Займите господствующие высоты сами, — предложил генерал.

— Тогда позиции роты распадутся на отдельные изолированные участки, между которыми не будет огневой связи, и противник получит возможность уничтожить ее по частям.

Генерал бросил на Алекса еще более удивленный взгляд, похоже, он всерьез заинтересовался.

— Подождите здесь, лейтенант.

Генерал исчез за дверями аудитории, из которой несколько минут назад с позором был изгнан Алекс. Было слышно, как загремели отодвигаемые стулья, экзаменуемые встали. Сейчас полковник отдаст рапорт… Генерал вышел из дверей со злополучной картой в руках, разложил ее на подоконнике. Все, кто обитал у окна, тут же испарились, подальше от высокого начальства. Алексу пришлось приблизиться.

— Какое вы приняли решение, лейтенант?

— Обороняться при таком соотношении сил невозможно, поэтому я решил наступать. — Магу доложил принятое им решение. Генерал задумался.

— Интересно, — наконец произнес он. — Наступают при соотношении сил не менее чем три к одному. Это аксиома, а вы бросаетесь в атаку, имея одного своего солдата против четырех у противника. И вы думаете, ваш план реален?

— Вполне, господин генерал, — выпалил Алекс, замерев по стойке «смирно».

Генерал выжидательно уставился на лейтенанта, давая тому возможность одуматься и изменить свое решение. Фирменная челюсть семейства Магу не шелохнулась. Офицер продолжил молча «есть» начальство своими абсолютно честными глазами. Убедившись, что офицер твердо намерен стоять на своем, генерал скомандовал:

— Вольно, лейтенант. Ваше имя, должность и часть.

— Лейтенант Магу, командир третьей роты, второго батальона, сто четырнадцатого Текульского пехотного полка!

— Подождите, — наморщил лоб генерал, — Магу, Текульский пехотный…

Сердце Алекса ухнуло в пропасть, сейчас вспомнит о том, что он попал в плен к бандитам, и…

— Это ваша рота брала Харешский перевал?

— Так точно, господин генерал-лейтенант! Но я не думал…

— А вот это зря, лейтенант, судя по тому, как была задумана и проведена операция, вы умеете не только думать, но и воплощать свои замыслы, что для офицера ничуть не менее важно.

Подозвав одного из слушателей, генерал приказал ему вернуть учебную карту обратно в аудиторию, затем повернулся к лейтенанту.

— Следуйте за мной, лейтенант.

Генерал энергичным шагом, привычно придерживая левой рукой саблю, двинулся по коридору, Алекс едва поспевал за ним. «Точно кавалерист», — решил про себя Магу. Коридор вывел в просторный холл, общий и для Генерального штаба, и для его академии. Как и ожидалось, они миновали неподвижно застывшего гвардейца с винтовкой у ноги, поднялись по широкой парадной лестнице, повернули направо и оказались в еще одном коридоре, гораздо более широком и куда лучше отделанном, чем академический. Звуки шагов тонули в толстой ковровой дорожке.

Алекс уже начал догадываться, с кем его свела злодейка судьба, не так уж много генерал-лейтенантов значилось в списках руоссийского генштаба. Генерал взялся за блестящую бронзовую ручку и открыл тяжелую створку полуторасаженной двери. На латунной табличке, привинченной к двери, значилось «Генерал-квартирмейстер А. Л. Скоблин», главный противник плана Быстраго-Новославского, к которому лейтенант Магу имел самое непосредственное отношение.

Махнув рукой начавшему вставать адъютанту, Скоблин также стремительно пересек приемную и исчез в своем кабинете, оставив дверь приглашающе открытой. Алексу ничего не оставалось, как последовать за ним, осторожно прикрыв дверь за собой.

Генеральский кабинет оказался ожидаемо велик. Большую его часть занимал длиннющий стол, на котором лежали рулоны нескольких карт. Сам хозяин уже успел занять кресло за письменным столом.

— Садитесь, лейтенант.

Алекс опустился на указанный генеральской рукой жесткий казенный стул. Некоторое время генерал с интересом разглядывал сидевшего перед ним офицера. Пауза уже начала затягиваться, когда главный квартирмейстер руоссийской армии заговорил:

— К чему представлены за оборону перевала?

— К Егорию четвертой степени, господин генерал-лейтенант.

— Так я и предполагал, — кивнул Скоблин. — И вы его, безусловно, заслужили. Но зачем вам это понадобилось?

— Что, простите, понадобилось?

— Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть, лейтенант Магу. План Быстраго и Новославского уже был практически отклонен, когда вдруг как чертик из табакерки выскочил банкир Магу, который до этого армейскими делами отродясь не интересовался, и мнение государя тут же склонилось в их пользу. Надеюсь, свою причастность к этому делу вы отрицать не будете?

— Не буду, — не стал отнекиваться Алекс. — Зачем мне это было надо? А вы, господин генерал-лейтенант, спросите у тысяч руоссийских подданных, которые сидели в ямах на правом берегу Темерюка! Мне в одной из них тоже пришлось посидеть!

К счастью, лейтенант сумел сдержаться и не повысить голоса, но его эмоциональная речь, похоже, произвела впечатление.

— Не думайте, лейтенант, что вам одному в этой жизни лиха хлебнуть пришлось. Поэтому я ваши чувства понимаю. И почему вы лично на этот перевал отправились, тоже понимаю. Но давайте объективно посмотрим на положение дел, сложившееся в результате ваших действий. План летней кампании на этот год окончательно сорван. В лагерях на Темерюке до сих пор находится более ста пятидесяти тысяч горцев. Вывезти их всех в султанат удастся не раньше начала осени, поэтому вывести оттуда резервный корпус можно будет только к зиме. Что-то хотите возразить, лейтенант?

— Так точно. В ходе операции корпус почти не понес потерь. И расход боеприпасов был минимальным, за исключением одной только роты. Восстановить боеспособность корпуса можно в кратчайшие сроки.

— А что с ним дальше делать прикажете, господин лейтенант? Раньше следующего лета поход на Гохару невозможен. В результате, вместо богатейшей Гохарской долины империя получала десяток тысяч квадратных верст безжизненных гор и дипломатические проблемы с султанатом.

Дождавшись, когда генерал закончит говорить, Алекс рискнул вклиниться:

— На темерюкском направлении в прошлом году сложилась исключительно благоприятная обстановка, а Гохара никуда от нас не денется.

— Не денется, — досадливо поморщился Скоблин. — Но сроки, лейтенант, сроки. Гохара — то хлопок, а хлопок — то… Впрочем, это уже вас не касается. Значит так, мне нужен умный и инициативный офицер для выполнения очень важного задания. У вас есть шанс исправить то, что натворили в прошлом году. Задавайте вопросы, не стесняйтесь.

— Я могу узнать суть задания?

— Конечно, сразу, как только дадите согласие.

«Издевается, гад», — подумал Алекс.

— Как я понимаю, задание сопряжено с немалым риском?

— Скорее, с бытовыми трудностями. Я уже отправлял туда трех офицеров своего управления и двух самых перспективных выпускников Академии, все они вернулись ни с чем. Вот я и подумал, может, обычный пехотный лейтенант справится лучше?

Пристальный взгляд генерал-квартирмейстера мешал привести в порядок лихорадочно мечущиеся мысли. Хорошо бы, конечно, утереть нос штабным хлыщам с академическим образованием. С другой стороны, обещал же отцу ни в какие авантюры больше не ввязываться, а тут еще и втемную. В конце концов, Алекс решил, что в этом году ему сидения на Харешском перевале вполне хватило и что несколько месяцев спокойной жизни он честно заслужил.

Лейтенант решительно поднялся со стула.

— Разрешите отбыть обратно в полк, господин генерал-лейтенант?!

Скоблин не стал скрывать своего разочарования. Махнул рукой.

— Ступайте, лейтенант.

Безупречно выполнив поворот «кругом», Магу покинул генеральский кабинет. Однако чем дальше удалялся от приемной генерал-квартирмейстера, тем менее уверенным становился его шаг. Можно, конечно, вернуться в Текуль и неспешно тащить лямку ротного командира в провинциальном гарнизоне, своевременно и неспешно получая очередные звания. Можно попытаться поступить в академию в следующем году, офицеру с такими наградами не откажут во второй попытке. Тогда взлет в карьере обеспечен, можно и генералом стать. Еще можно перевестись в гвардию и лихо покорять сердца дам полусвета на пару с лучшим другом, при этом не забывая вовремя лизнуть нужную сиятельную задницу. Тоже можно в генералы выйти. А можно послать все к черту, выйти в отставку и заняться… А чем, собственно, ему заниматься в отставке?

Алекс уже спустился с лестницы и остановился в десятке шагов от часового. Если пройти мимо него, то обратно его уже не пустят. «Обратной дороги не будет». Лейтенант развернулся и, прыгая через ступеньку, взбежал обратно на второй этаж. Едва успел козырнуть толстому полковнику, бросившему на него неодобрительный взгляд, и нырнул в уже знакомый коридор. Прежде чем войти в приемную, Алекс привел в порядок мысли, успокоил дыхание и одернул мундир.

— Доложите господину генерал-лейтенанту, что у него просит приема лейтенант Магу.

Адъютант, видевший, как буквально пять минут назад лейтенант выскочил из этого кабинета, тем не менее доложил. Вернувшись из кабинета, оставил дверь приоткрытой.

— Проходите, господин лейтенант, генерал вас примет.

Алекс дошел до середины стола и замер на середине генеральского кабинета.

— Передумали, лейтенант?

— Так точно, передумал.

— Почему?

— На перевале сильно замерз, господин генерал-лейтенант, решил на гохарском солнце погреться.

Скоблин оценил шутку, чуть приподняв уголки губ под закрученными «кавалерийскими» усами. Квартирмейстер подошел к длинному столу, выбрал один из лежащих на нем рулонов и развернул его.

— В таком случае смотрите сюда.

Алекс подошел и взглянул на карту. Так и есть, Гохарский эмират и Корандское ханство, он не ошибся.

— Это — Дарен, наш форпост на этом направлении, — начал пояснения Скоблин, — планируется сосредоточить здесь к следующей весне резервный корпус и начать наступление сначала на Коранд, а затем и на Гохару.

Генеральский палец прочертил линию от черного кружка, обозначавшего Дарен, на юго-восток к черному кружку Коранда, а затем повернул на восток к Гохаре.

— Этот план ни для кого секретом не является, другого направления для продвижения к Гохаре просто нет, с севера их прикрывает безжизненная пустыня Тюра-Кум. Остается только обойти ее с запада, потом повернуть на Коранд и Гохару. Но именно этого от нас и ждут. Ханство заключило с эмиратом союз, здесь нас встретит их объединенное войско. Причем встретит на хорошо укрепленных позициях, которые придется брать в лоб. Солдаты у них паршивые, оружие старое, хотя есть сведения, что Гохара решила купить партию новейших бритунийских винтовок и патроны к ним. Но даже без этих винтовок мы можем умыться большой кровью.

Во время генеральского монолога Алекс сохранял почтительное молчание, решив, что, когда мнение лейтенанта Магу потребуется, его спросят.

— Между тем здесь, в самом узком месте через пустыню есть проход! Зубурук — Габат — Сфаган — Зафар.

Генеральский палец перечеркнул пустыню с севера на юг.

— От Зубурука до Зафара около четырехсот верст, из них триста пятьдесят непосредственно через пустыню. Там даже не дорога, а караванная тропа. Пропускает от четырех до восьми пар караванов в неделю в оба направления. Габат и Сфаган — мелкие селения, меньше сотни человек, занятых обслуживанием караванщиков. Больше там никого и ничего нет, потому что нет воды. Между тем этот путь выводит непосредственно к Гохаре, в тыл всем оборонительным позициям. Но все, кто проходил по этой тропе, в один голос утверждают, что провести и снабжать по ней больше чем батальон нельзя.

Скоблин сделал паузу, взглянул на лейтенанта. Алекс изобразил на лице почтительное внимание. Тогда генерал продолжил:

— Если удастся перебросить к Зафару хотя бы два полка, то можно идти прямиком на Гохару. В поле их сброд, именуемый войском, мы разгоним без труда. Я отправил пять экспедиций. Пять! Привлекали геологов, местных жителей, и ничего. Никакого результата. Все дали однозначное заключение — воды нет, войска провести невозможно. Вам предстоит возглавить шестую. Можете задавать вопросы, лейтенант.

Первым делом Алекс высказал соображение.

— Не стоило привлекать к поискам местных жителей.

— Почему?

— Если бы они знали, где в пустыне есть вода, они бы ее давно нашли.

— Вполне здравая мысль, лейтенант, но мы должны были проверить все варианты.

«С вас просто взяли деньги, да еще и посмеялись при этом». Эту свою мысль Алекс высказывать не стал.

— Если пять экспедиций во главе со специалистами не дали результата, то почему вы считаете, что шестая с пехотным лейтенантом во главе сможет добиться успеха?

— Утопающий хватается за соломинку. — Затем Скоблин внезапно сменил тему: — Вы слышали что-нибудь про отряд генерала Каурбарса?

— Никак нет, господин генерал-лейтенант.

— Мало кто про него знает. Эту страницу нашей истории постарались поскорее забыть. Лет сто пятьдесят тому назад генерал Каурбарс взял Зубурук. Затем неожиданно быстро прошел через пустыню и оказался под стенами Гохары. Город не был готов к обороне, и эмир решил сдаться. Отряд генерала вошел в город. Каурбарс отправил донесение об этом, после чего бесследно исчез вместе со всем отрядом.

— Как исчез? — не выдержал Алекс.

— Я же сказал, бесследно. А там было пять тысяч солдат и полтора десятка пушек! После таких потерь нашим войскам пришлось оставить Зубурук. Второй раз мы его взяли только сто лет спустя. Ну, об этом вы уже знаете.

— Так точно, господин генерал-лейтенант, знаю.

— Вот я и хочу знать, как Каурбарсу удалось преодолеть пустыню. Не по воздуху же он летел!

— Осмелюсь предположить, господин генерал-лейтенант, а не может быть так, что численность отряда была слегка преувеличена?

— Нет, — решительно отмел такую возможность Скоблин. — Все архивы сохранились. Вместе с генералом одних только полковников пропало четверо, да подполковников — девять, прочих служилых больше пяти тысяч.

Да, пожалуй, квартирмейстер прав, при таком количестве старших офицеров численность отряда никак не могла быть меньше трех тысяч, а скорее, приближалась к названной генералом.

— Я не требую от вас найти воду в пустыне, этим занимались специалисты и ничего не нашли. Возьмете в Зубурукском полку полтора десятка солдат, пройдите по караванной тропе и попытайтесь понять, как это удалось Каурбарсу. Задача ясна?

— Так точно, господин генерал-лейтенант!

— В конце концов, Каурбарс был пехотинцем, как и вы. В Зафар вам соваться нельзя, там эмирский гарнизон, дойдите до Сфагана, может, чуть дальше. Конспирацию вам соблюсти все равно не удастся, но руоссийские мундиры лучше напоказ не выставлять. Есть вопросы?

— Так точно, господин генерал-лейтенант, есть! Столь пристальный интерес к этому маршруту может насторожить гохарцев.

— Не думаю, что предыдущие пять экспедиций прошли незамеченными, тем не менее численность зафарского гарнизона не увеличилась ни на один штык, — возразил Скоблин, — они твердо уверены в непроходимости этой тропы для большого отряда.

— Понятно, господин генерал-лейтенант. Когда необходимо приступать?

— Немедленно. У вас есть какие-то дела в столице?

— Так точно. Через четыре дня я должен присутствовать на большом приеме.

— Награждение за перевал, — догадался Скоблин.

— Так точно! И еще один вопрос, господин генерал-лейтенант, могу я взять с собой двух унтеров из своей роты?

— Зачем?

— При них я буду спокоен за свою спину, — пояснил Алекс и торопливо добавил: — Они смогут прибыть в столицу в течение четырех суток.

— Хорошо, — согласился квартирмейстер, — я дам распоряжение полковнику Новославскому. Но на пятый день вы должны отправиться в дорогу. Все необходимые бумаги вам начнут готовить немедленно, послезавтра сможете их забрать у подполковника Тришина, с ним же согласуете все детали. Еще вопросы?

— Никак нет, господин генерал-лейтенант!

— В таком случае можете идти. И постарайтесь разгадать секрет Каурбарса.

— Слушаюсь, господин генерал-лейтенант!

На этот раз Алекс покидал штаб не так быстро. Затея с академией провалилась, вместо обещанной отцу спокойной жизни ввязался в очередную авантюру, теперь дома предстоит пережить нелегкий разговор. Выйдя на улицу, лейтенант подозвал извозчика.

— Куда прикажете?

— На главпочтамт.

Прежде чем возвращаться домой, где его ждали тяжелые разговоры сначала с отцом, а потом с матерью, Алекс решил дать телеграмму в полк.

Поведением своего младшего сына Виктор Магу был недоволен. Крайне недоволен.

— Как ты мог?! Нет, как ты мог влезть в такое дело? Вспомни, что ты мне обещал! А сам, едва только вышел из госпиталя, как опять лезешь под пули! Ты о матери подумал?

Алекс постарался притушить отцовский гнев.

— Подумал, папа, я обо всем подумал. Всего-то и надо — проверить караванную тропу. Вся поездка туда и обратно займет не больше месяца. У меня будет полтора десятка солдат и опытный проводник. Никакой стрельбы или поножовщины, никакого риска. В конце концов, я офицер и обязан выполнять приказы начальства.

Приведенные сыном аргументы на позицию банкира почти не повлияли.

— А тебе известно, что этот Скоблин был главным противником вашего плана? Ах, известно! Так какого же черта… И не надо мне рассказывать, что вы встретились случайно! Не верю я в такие случайности. А начальство твое сидит в Текуле.

— Он же генерал-квартирмейстер, то есть имеет право распоряжаться всеми военнослужащими руоссийской армии.

О некоторых моментах в разговоре со Скоблиным Алекс благоразумно умолчал.

— Тоже мне высшая инстанция, — фыркнул Виктор. — Над ним тоже начальники найдутся: начальник штаба, министр, император, наконец!

— Папа, скажем так, я не очень возражал против этой командировки.

— Говори уже прямо, ты на нее с радостью согласился, едва только предложили.

— Не сразу и без радости, но согласился. А отказываться уже поздно, приказ подписан. Я даже Фелонова и Ивасова из полка вызвал, поедут вместе со мной.

— Спасибо, успокоил. Я могу не волноваться, когда ты путешествуешь за границу империи в такой компании. Один громила с пудовыми кулаками, не упускающий случая помахать ими, а второго хлебом не корми, дай только подпалить фитиль, ведущий к бочке с порохом.

— Не преувеличивай, папа, они вполне приличные люди.

— В свободное от службы время, — подхватил мысль сына Виктор, — а на службе твоему Фелонову что закурить, что глотку кому-нибудь перерезать, никакой разницы.

— Так в этом и есть его основная добродетель, он режет глотки только тем, на кого я укажу!

— Ладно, — подвел итог разговора банкир, — вижу, что ты для себя уже все решил и отговаривать тебя бесполезно. Езжай, но с матерью будешь объясняться сам, здесь я тебе не помощник.

Первый барьер был взят, но уходить к себе Алекс не спешил.

— Хорошо, объяснюсь. Но я хотел бы посоветоваться с тобой еще по одному делу.

— Что ты еще задумал?

— Ничего для меня опасного, хочу заказать и поставить два креста, один на перевале, второй на могиле. Думал, вернусь после экзаменов и займусь, а теперь даже и не знаю.

— Найди в полку заслуженного и всеми уважаемого инвалида, поручи ему. А лучше… пусть соберут деньги по подписке, так дольше помнить будут. Сам дай сотни две-три.

— Спасибо за идею, папа. Надо будет действительно сбор денег организовать. Но двух сотен хватит на оба креста, еще и останется.

— А на оставшееся пусть помянут солдатиков, — подсказал банкир. Виктор достал из шкафа пузатую бутылку темного стекла и пару рюмок. — Давай и мы помянем. Не хотел тебе говорить, да чего уж теперь, Лисово убили.

— Как? Кто убил?

— Когда он вам второй караван готовил, кто-то его опознал как руоссийца. Толпа растерзала его прямо на улице.

— Хамиди — сволочь.

— Кто? — не понял банкир.

— Бей, который меня похитил, — пояснил Алекс, — после того, как стал инвалидом, перебрался в Гатуни, других знакомых у Лисово там не было.

Надо, надо было навестить Хамиди, когда была возможность. И удавить гада. Тогда маленький серый человечек был бы жив. А может, и запас дров на перевале удалось пополнить. Теперь уже поздно, остается только сожалеть об упущенной возможности.

Виктор разлил коньяк по рюмкам.

— Хороший был человек, преданный.

Выпили, как полагается, не чокаясь. Вкуса дорогого коньяка Алекс не ощутил.

Если подготовка к первому награждению лейтенанта Магу протекала в обстановке немалого волнения и суеты, то сейчас все было намного тише и спокойнее, над всеми довлело скорое расставание и отъезд Алекса в опасную, что бы он ни говорил, командировку на одну из отдаленных границ империи. Тем не менее новые мундир и брюки ему пошили. Купили новые перчатки. Сапоги и фуражка практически не ношенные, сабля уже имелась.

Во дворец Алекс прибыл, сияя как новенький пятак. Выйдя из экипажа, он поднялся по гранитным ступенькам и влился в людской ручеек, втекавший в парадный вход. Суровый гвардейский капитан, бросив на лейтенанта пренебрежительный взгляд, отыскал фамилию Магу в списках приглашенных и коротко махнул рукой стоявшим у дверей гвардейцам, чтобы пропустили.

В вестибюле дворца лейтенанта охватило дежавю. Все тот же гомон ожидающей приема толпы, сверкающей золотом и бриллиантами. Нешуточное волнение провинциальных чиновников и гарнизонных офицеров, впервые попавших на прием неведомо за какие заслуги. И острое чувство одиночества. Не найдя ни одного знакомого лица, Алекс постарался держаться поближе к зеленым армейским мундирам с минимумом золотой мишуры на них. Расшитые золотом и обвешанные орденами генералы и сановники вдруг показались ему чужими.

Все тот же усатый и пузатый камергер проинструктировал награждаемых. Алекс привычно пропустил его инструкции мимо ушей. Когда их начали выстраивать по чинам и званиям, рядом с лейтенантом Магу оказался драгунский лейтенант с породистым аристократическим лицом в девственно чистом по части наград мундире.

— У вас от какого числа старшинство в чине?

Меньше всего Алексу сейчас хотелось мериться старшинством с этим драгуном.

— Да идите уже впереди.

Привычно пристроившись последним, Магу вошел в зал вслед за кавалеристом. Повернувшись налево, он поймал на себе удивленно-надменный взгляд дамы весьма выдающихся достоинств в еще интересном возрасте. Алекс дерзко подмигнул женщине, и она, вспыхнув, поспешно отвернулась и энергично заработала веером.

Наконец раздался трехкратный стук посоха, которого все уже заждались. Мгновенно стих многоголосый гул толпы придворных. Камергер провозгласил прибытие императора. Награждаемых было много. Пока император, вручая ордена, неторопливо продвигался вдоль строя, Алекс успел заскучать. От нечего делать он пристально уставился на грудь все той же стоявшей напротив дамы. Обнаружив на себе лейтенантский взгляд и место, куда он уперся, дама заерзала, попыталась прикрыться веером, но его площадь была явно недостаточна для решения этой задачи.

Развлечения на грани пристойности были прерваны приближением императора. Вручив драгунскому лейтенанту «аньку», Александрис II сделал шаг и оказался перед Алексом. Паж с коробочкой уже стоял наготове, император не спешил.

— Это опять вы, лейтенант…

— Магу, ваше императорское величество, — дерзко вклинился лейтенант.

— Да, конечно, лейтенант Магу. Помнится, не так давно я даровал вам помилование и разрешил пребывание в столице.

— Так точно, ваше императорское величество!

Император повернулся к камергеру.

— И чем лейтенант Магу награждается на этот раз?

— Орденом Егория четвертой степени, ваше императорское величество.

— Однако! И где же вы отличились на этот раз?

— На Харешском перевале, ваше императорское величество!

— Да, мне докладывали. Там было весьма горячее дело.

— Скорее, весьма холодное, ваше императорское величество!

Александрис пребывал в хорошем настроении и на очевидную дерзость лейтенанта изволил пошутить:

— Ничего себе не отморозили, лейтенант?

— Никак нет, ваше императорское величество, все при мне!

— В таком случае поздравляю вас, лейтенант.

Магу хотел было уточнить, с чем его поздравил император, с новым орденом или с тем, что он ничего не отморозил, но от такой очевидной дерзости все же благоразумно воздержался. Император вручил Алексу коробочку с орденом и традиционно пожал руку.

— Я уже говорил вам, что вы далеко пойдете?

— Так точно, ваше императорское величество!

Благосклонно кивнув лейтенанту, Александрис, сопровождаемый камергером и пажом, двинулся в обратную сторону.

Когда прием был окончен и император удалился, Алекс решительно направился к выходу. Ему еще надо было успеть на вокзал, встретить приезжавших сегодня Фелонова и Ивасова. На пути лейтенанта возник солидный господин в мундире Министерства иностранных дел. В МИДе, даже у швейцара, золота на мундире больше, чем у иного армейского генерала, а этот, судя по месту на приеме, генералом не был. Даже не представившись, мидовец предъявил претензию:

— Лейтенант, вы были непочтительны с моей женой, я требую удовлетворения.

«Насчет твоей жены я бы еще подумал, а о своем удовлетворении можешь позаботиться сам». Разбираться с этим оскорбленным чинушей ни времени, ни желания не было.

— Меня зовут лейтенант Магу. Завтра я отбываю из столицы. Хотите стреляться — присылайте секундантов сегодня вечером в особняк моего отца. Не хотите — идите к черту.

Обогнув изумленного мидовца, Алекс скатился вниз по лестнице, миновал стоявших у входа гвардейцев и вдохнул полной грудью свежий воздух. Щелкнув крышкой часов, он заторопился к экипажу, времени до прибытия поезда оставалось в обрез.

Пока семейная карета, покачиваясь на мягких рессорах, везла Алекса на вокзал, он не выдержал, открыл коробку, коснулся пальцем белоснежной эмали креста с изображением Егория. Возникло искушение немедленно прикрепить его на мундир, но лейтенант сумел его преодолеть. Лучше сделать это дома, тщательно выверив положенное для такой награды место.

— Приехали, господин Магу!

Поезд из Червонодара уже прибыл. Толпа встречающих и приехавших хлынула с платформы, пришлось пробираться через нее, лавируя между идущими навстречу людьми и катящимися тележками с багажом. Миновав пыхнувший паром паровоз, лейтенант начал высматривать сослуживцев. Как и ожидалось, оба малость помятых с дороги унтера озираясь стояли у вагона третьего класса.

— Здорово, орлы!

— Здравия желаем, господин лейтенант!

— Как доехали? Все в порядке? А мне сегодня сам император Егория вручил, — не удержался от хвастовства Алекс, — прямо с приема на вокзал. Так что сегодня вечером есть повод, орден надо непременно обмыть.

У унтеров на мундирах уже красовались солдатские кресты того же ордена, на награды уцелевшим солдатам не поскупились.

— Это весь ваш багаж? Носильщик!

Свободный носильщик уже направился к ним, но тут влез Ивасов:

— Господин лейтенант, это еще не все, у нас есть груз в багажном вагоне.

— Пошли, получим.

Обрадованный встречей лейтенант не заметил смущения своих сослуживцев. Груз из багажного вагона пришлось подождать. За время ожидания Алекс успел узнать все полковые и текульские новости. Наконец, согласно багажным квитанциям, им выдали два зеленых ящика, каждый из них тащили два грузчика. Глядя на ящики, офицер поинтересовался:

— Это то, о чем я подумал?

— Так точно, господин лейтенант! Новославский сказал, что в полку он не нужен, все равно патронов к нему — кот наплакал. А числится он лично за вами.

Для перевозки «гартинга» пришлось нанимать ломового извозчика. Ивасова отправили сопровождать груз, а Алекс с Владом поехали в карете. Впервые попавший в столицу унтер-офицер не мог отлипнуть от стекла, рассматривая проплывавшие за окном дома и дворцы. Алекс не стал отвлекать Фелонова, когда ему удастся еще прокатиться по столичным проспектам в карете.

Но вот карета свернула с улицы, миновала ворота и остановилась у парадного входа в особняк. Не успел Алекс ступить на землю, как возле кареты нарисовался дворецкий.

— Комнаты для гостей готовы?

Вопрос смутил домоуправителя.

— Я их в людской хотел…

Лейтенант быстро шагнул к дворецкому и тихо, так, чтобы не услышал Фелонов, прошипел:

— С ума сошел? Ко мне сослуживцы приехали! Я с ними из одного котла хлебал, а ты их в людскую? Быстро приготовить две гостевые комнаты!

— Слушаюсь, господин Магу.

— И насчет вещей распорядись, — бросил ему Алекс.

— Будет исполнено, господин Магу.

Давая дворецкому время на подготовку комнат, лейтенант предложил подождать приезда Ивасова с «гартингом», а пока прогуляться по окружавшему особняк небольшому садику. А заодно и предстоящее дело обсудить.

— Знаешь, зачем я вас вызвал?

— Никак нет, полковник только сказал, что дело важное и очень секретное.

— Это он несколько преувеличил. Надо проверить караванную тропу через пустыню.

Лишних вопросов унтер задавать не стал. Надо проверить, значит, надо.

— Надеюсь, — продолжил Алекс, — что наш вояж обойдется в этот раз без стрельбы. Но револьвер свой на всякий случай проверь. Вот с водой там еще хуже, чем в горах, придется потерпеть. Зато мороза не будет.

— И то слава богу, — поежился унтер.

— Начальство торопит, поэтому выезжаем завтра днем. Оружие, снаряжение и солдат для охраны получим на месте. Ты когда-нибудь на верблюдах ездил?

— Я их в глаза не видел.

— Я тоже. Всем придется научиться. Ладно, все дела начнутся завтра, а сегодня… — Алекс сделал многозначительную паузу, — сегодня гуляем!

Секунданты от оскорбленного мидовца так и не прибыли.

В два часа пополудни жара достигла апогея, все живое попряталось в тень. Палимый безжалостным солнцем городишко на южной окраине огромной империи будто вымер в ожидании, когда дневное светило склонится к горизонту и жара начнет сменяться вечерней прохладой. Почтовая карета прибыла в Зубурук в это самое неподходящее для любой человеческой деятельности время.

Промокнув платком выступивший на лбу пот, лейтенант водрузил фуражку обратно на голову.

— Это даже не баня, это какая-то чертова жаровня.

На почтовой станции им указали направление, и всего через четверть часа они оказались перед воротами местного полка. Однако это короткое путешествие по пыльным раскаленным улочкам Зубурука всем троим далось нелегко, на белых летних мундирах выступили большие темные пятна.

Сам Зубурук чем-то напоминал Текуль, несмотря на то, что вместо широкого, полноводного Темерюка им по дороге попался узкий, полупересохший ручей, медленно несущий мутную воду по полосе сухой, покрытой глубокими трещинами грязи. Но, судя по глубине русла, весной уровень воды поднимается на пару саженей. А в остальном такая же выжженная солнцем трава, пожелтевшая листва на деревьях и глубокая печать отдаленной руоссийской провинции на всем городишке.

Штаб сто седьмого Зубурукского пехотного полка будто вымер. Только часовой безмолвным истуканом замер у знамени. Потыкавшись в запертые двери, они, в конце концов обнаружили в одной из канцелярий кемарившего прямо за столом писаря, видимо, забывшего запереть дверь.

— Нет никого. Вот часа через два, как жара спадет, так и приходите.

Выдав ценную информацию, писарь уронил голову на руки, потеряв всякий интерес к нарушившим его покой посетителям. Алекс ощутил приступ настоящего бешенства.

— Встать!

Писарь нехотя приподнял голову.

— Чего?

— Встать!

Лейтенант так грохнул кулаком по столу, что подпрыгнул стоявший на нем письменный прибор, на столе расплылось пятно от упавшей набок чернильницы. До писаря дошло — заезжий столичный офицерик не шутит и не просто так воздух сотрясает. Еще немного — и морда будет битой. Писарь поспешно поднялся, застегивая мундир и стараясь придать лицу глуповато-почтительное выражение. Последнее у него получалось не очень правдоподобно.

— Где ремень?! Как стоишь перед офицером, скотина?! Смирно!

Затянув ремень на объемистом животе, писарь вытянулся и замер. Оба унтера наблюдали за разворачивающимся действием из-за спины лейтенанта с явным одобрением. Эту мелкую штабную сошку никто не любит, даже собственное начальство. Использует, терпит, признавая полезность, прикрывает от неприятностей за мелкие прегрешения, но никаких симпатий не испытывает.

— Где командир полка и остальные офицеры штаба?

— Убыли два часа назад, господин лейтенант!

— Сам вижу, что убыли! Я спрашиваю, куда?

— Так, э-э-э… по домам убыли. Жарко же. Часа через полтора-два вернутся.

— Вольно! — разрешил писарю Алекс и, повернувшись к унтер-офицерам, бросил: — Пошли отсюда.

Кипящий от возмущения лейтенант выскочил за дверь, оба унтера вышли за ним. Едва только они показались в штабном коридоре, как в нем спешно захлопнулась пара дверей. Потревоженные поднятым шумом штабные обитатели выглянули, чтобы выяснить его источник, но встреча с разозленным офицером в их планы не входила. Миновав все так же неподвижного часового, Алекс вышел на залитый горячим воздухом полковой двор.

— Что делать будем? — поинтересовался Фелонов.

— Что делать, что делать? Ждать будем, что нам еще остается.

Фелонов остановил проходившего по своим делам солдата явно нестроевого вида.

— Эй, солдатик, где здесь можно водички набрать.

— Тама, господин унтер-офицер.

— Где «тама»?

— Тама за углом колодец, все воду берут.

— Ладно, ступай.

Утолив жажду и расположившись в тени на лавочке, троица больше часа наблюдала за повседневной жизнью Зубурукского полка. Насмотревшись, Ивасов подвел итог:

— Не полк, а купеческий лабаз какой-то, только приказчиков не хватает.

— А вот и его степенство пожаловать изволили, — заметил Фелонов.

К штабному крыльцу подкатил крытый экипаж, из которого выскочил шустрый лейтенантик и помог выбраться толстому полковнику. Подождав, пока командир полка с адъютантом скроются за дверью, лейтенант Магу поднялся с лавки.

— Ждите меня здесь.

К этому моменту, несмотря на жару, Алекс успел остыть. В конце концов, ему здесь дальше не служить, как приехал, так и уедет, а здесь все останется по-прежнему. Тогда и нечего со своим уставом лезть в чужой полк. Главное, получить все необходимое для экспедиции.

Похоже, его появления здесь никто не ждал, тем не менее командир полка принял лейтенанта незамедлительно.

— Лейтенант Магу, прибыл с пакетом от генерал-лейтенанта Скоблина.

— Полковник Жимайло, — представился хозяин кабинета.

Приняв пакет, полковник сорвал печати, нацепил на нос очки и пробежал глазами содержимое, после чего внимательнее присмотрелся к лейтенанту.

— За какое дело награждены Егорием, лейтенант?

— За оборону Харешского перевала, господин полковник.

— Это, кажется, где-то на темерюкском направлении?

— Так точно, господин полковник.

Жимайло вздохнул, снял очки и перешел к местным делам.

— Телеграмму о вашем прибытии я получил, но ждал вас не ранее чем через три дня.

Из этой фразы Алекс сделал вывод, что к его приезду, несмотря на упреждающую телеграмму, ни черта не готово и придется в Зубуруке задержаться. Возможно, надолго. Тем временем полковник продолжил:

— Солдат я вам дам, верблюдами и припасами обеспечу, но надо будет немного подождать. Вы хоть раз в пустыне бывали? А ваши унтеры? Так я и думал. Я вам опытного унтер-офицера дам, он во все предыдущие экспедиции ходил, но проводник вам все равно потребуется. Проводника ищите и договаривайтесь сами. Публика эта весьма гонористая, не каждый согласится с военными дело иметь.

— Есть, найти самому, — влез в монолог полковника Алекс. — А могу я получить карту данного района?

Жимайло сделал жест рукой, давая понять, что нетерпеливому лейтенанту следует заткнуться и дослушать до конца.

— Карту вы, конечно, получите, только толку от нее немного. Саму караванную тропу ваши предшественники нанесли довольно подробно, но в пустыне очень мало ориентиров, а пески все время движутся, поэтому даже с картой и компасом легко сбиться с нужного направления. А что творится в паре верст в сторону от тропы, вообще неизвестно, туда никто не ходит. Не вздумайте экономить на проводнике, от этого будет зависеть и ваша жизнь, и моих солдат, здешняя пустыня весьма сурова и ошибок не прощает. Только не связывайтесь с всякими проходимцами, их здесь тоже хватает. Вы мне лучше скажите, лейтенант, что вы там хотите найти? Предшественники не в пример опытнее вас были, академическими значками щеголяли, а и то ничего не нашли.

— Вы, господин полковник, очевидно, слышали про отряд генерала Каурбарса. Я послан отыскать его следы и, по возможности, пути, которым он пересек пустыню.

— Если это, действительно, так, то ваша экспедиция — пустая трата времени и казенных средств. Если и были какие следы, то за сто лет их все песком занесло. Сказки все это. Где вы остановились, лейтенант?

— Пока нигде. С почтовой станции прибыли прямо сюда.

— Тогда сейчас мы вас на постой определим, а завтра делами займемся.

Все-таки темп жизни руоссийской провинции разительно отличается от столичной суеты. Подготовка экспедиции в Тюра-Кум шла невиданными для Зубурука темпами, не прошло и недели, как все необходимое было собрано. Это стоило Алексу репутации мелочного и склочного ябеды, а у полковника Жимайло на лейтенанта развилась сильнейшая аллергия, приступы которой провоцировались его появлением в полковничьем кабинете. Поэтому командир полка старался как можно реже появляться в штабе. В конце концов, все поняли, что спокойной жизни им не видать, пока лейтенант Магу находится в расположении полка, и постарались поскорее выпихнуть его в пустыню.

— Р-рявняйсь! Сми-ирна! Господин лейтенант, команда добровольцев в количестве двенадцати человек построена, докладывает старший унтер-офицер Хмылов.

Присланный полковником опытный унтер Алексу не понравился. Квадратный, рожа будто топором рублена, мелкие, глубоко посаженные и вечно бегающие глазки. Не иначе Жимайло подсунул экспедиции своего соглядатая.

— Вольно!

Лейтенант прошел вдоль строя, остановился напротив высокого костистого солдата с мрачным выражением лица.

— И ты доброволец?

— Так точно, господин лейтенант!

А сам прямого взгляда избегает. С другой стороны, хромых, косых и явно убогих в строю нет, солдаты как солдаты — мундир, кепи, старая капсюльная винтовка на плече, ремень с подсумками.

— Ты когда последний раз из винтовки стрелял?

Сосед костистого замялся.

— Так, это… господин лейтенант…

— Понятно. Фелонов!

— Я!

— Найди подходящее место, и чтобы каждый в мишень выстрелил хотя бы пять раз.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

Хмылов хотел было раскрыть рот по поводу непредвиденного расхода казенных патронов, но, наткнувшись на выразительный взгляд офицера, предпочел оставить свою нижнюю челюсть в исходном положении.

Разобравшись с людьми, Алекс занялся животными. Для экспедиции пригнали два десятка вечно жующих двугорбых уродцев. Лейтенант с умным видом осмотрел приданное ему стадо. Если в лошадях он разбирался неплохо, то как понять, в хорошем ли состоянии находятся пригнанные верблюды, он даже не догадывался. Старший из погонщиков в звании ефрейтора просветил офицера.

— Вы, господин лейтенант, на горбы смотрите. Если верблюд упитанный, то горбы высокие и твердые, а как он жир израсходует, так они у него набок и ложатся.

Ни одного с лежащими горбами в стаде не нашлось.

— Еще бы, — похвалился ефрейтор, — самых лучших верблюдов отобрали.

— У кого отобрали?

Алекс только хотел пошутить, но ефрейтор такой шутки не понял.

— Так у кочевников же. Если верблюды́ нужны, то мы всегда у них отбираем.

Источник пополнения верблюжьего поголовья лейтенанта не интересовал, гораздо больше его волновало, как взобраться на этого конкретного верблюда. До впадины между горбами от земли почти сажень, вот и попробуй, заберись. Но оказалось, что сесть на верблюда можно достаточно просто, погонщик подошел, дернул повод, и животное послушно легло.

— Садитесь, господин лейтенант.

Алекс взобрался на покрытую густой шерстью спину. Верблюд флегматично повернул голову и взглянул, кому это там вздумалось лазить по его спине. Еще один рывок повода, офицер едва успел схватиться за передний горб, чтобы удержаться, и вот он уже восседает на приличной высоте от земли. Даже немного страшновато стало. Проехав пару десятков саженей, Алекс потребовал, чтобы его вернули на землю. Погонщик заставил животное лечь, и офицер получил возможность слезть с него. Опять оказавшись на ногах, лейтенант испытал большое облегчение.

— А вообще, — продолжил просвещать офицера ефрейтор, — верблюд — скотина глупая, упрямая и трусливая, если чего испугается и понесет — не остановишь, только держись. Но выносливая — жуть.

Представив, сколько дней придется провести на спине этой скотины, Алекс начал жалеть, что вообще ввязался в это дело. Часа через три вернулись со стрельбища солдаты.

— Ну, как?

Ответ Фелонова энтузиазма не вызвал.

— Двое только сейчас узнали, с какого конца винтовку заряжать. Половина с сотни шагов в мишень попадает уверенно, еще трое с двухсот, унтер Хмылов лучше всех — с трехсот. Вот только…

— Что?

— Не нравится он мне.

— Мне тоже, — разделил мнение унтера Алекс, — но другого у нас нет. На верблюдах ездить умеют?

— Кто их знает, может, и умеют.

Словом, все было готово. Не хватало главного — проводника. Двое караванщиков, которых удалось найти, отказались, ссылаясь на предварительные договоренности с купцами, которые вот-вот должны подвезти товар.

— Тут в Зубуруке никто не возьмется, — высказал свое мнение Хмылов, — надо в Габат идти, авось там кто-нибудь согласится.

— А до Габата нас кто поведет?

— Я и поведу, дело нехитрое. Дальше не возьмусь.

— Решено, — Алекс хлопнул ладонью по столу, — завтра выступаем.

Прежде чем выступить, Хмылов тщательно проверил все бурдюки с водой, взвесил и попарно распределил вес вьюков с припасами так, чтобы на каждый бок животного приходился одинаковый вес. Только после этого приступили к посадке на верблюдов.

Для того чтобы взобраться на верблюда, почти всем пришлось прибегнуть к помощи все того же Хмылова. Кроме унтера еще только двое солдат могли совладать с животными самостоятельно. Конфискованная у местных кочевников скотина никаких команд на руоссийском не понимала. В конце концов, все заняли свои места, верблюдов связали цугом, и караван из пятнадцати всадников и пяти вьючных верблюдов начал свое неспешное движение к Габату.

Путешествие на верблюжьей спине оказалось вовсе не таким страшным, скорее, это был вопрос привычки. Шел верблюд ровно, без тряски, за весь день ни разу не споткнулся. Почти все первые сутки путь шел по степи. На юг вела довольно приличная по местным меркам дорога, вполне проезжая для армейских повозок. Но чем дальше от Зубурука, тем уже становилась дорога, суше земля и более чахлой растительность. К концу дня стали попадаться песчаные холмы. Наконец Хмылов испросил у Алекса разрешения встать на ночевку. К этому времени они уже часа два ехали между настоящими песчаными барханами. За весь день им попались два встречных каравана, еще один они обогнали.

Темнота наступила быстро, буквально полчаса назад еще багровел закат, и вот они уже под высоким звездным небом. Кроме того, лейтенанта поразил перепад дневных и ночных температур. Казалось бы, еще недавно все изнывали от жары, а сейчас уже зуб на зуб не попадает от холода. По расчетам лейтенанта, за этот день они проделали около сорока верст, что с учетом дневной температуры и «опытности» всадников было очень хорошим результатом.

Верблюдов связали попарно и отпустили пастись, искать среди песка редкие колючки. Пока солдаты, составив винтовки в козлы, жгли костер и готовили пищу, Алекс взялся за Хмылова. Унтер оказался хорошим источником информации по местным делам. Вот только прямо в глаза смотреть по-прежнему избегал.

— Кроме Габата и Сфагана на тропе еще колодцы есть, только воды в них может не быть, пересыхают. А там есть всегда, правда мало. И колодцы глубокие — жуть.

— А в других местах искать не пробовали?

— Как же, искали. И копали, и даже скважины бурить пробовали, без толку все, сухо. Пару раз, правда, находили, не успели обрадоваться, а вода — солоноватая, такую даже верблюды не пьют.

— Значит, полк ваш здесь не пройдет?

— Полк? Не, не пройдет.

— А осенью, когда дожди идут?

— И осенью не пройдет.

— Почему?

— Осенью воды, конечно, больше и такой жары нет, но в степи распутица начнется, бури песчаные опять же. К тому же солдат гораздо медленнее верблюда идет. Если караван от Зубурука до Гохары идет дней восемь-десять, то солдатам не меньше двух недель потребуется. Представляете, господин лейтенант, в каком состоянии они будут?

— Понятно. Завтра до Габата дойдем? — резко сменил тему Алекс.

— Дойдем. К вечеру будем.

В путь двинулись, едва только над горизонтом появился багровый краешек светила.