Ошибка выжившего

Вадим Скумбриев, 2021

Вадим Скумбриев – молодой писатель-фантаст, работающий в жанрах научной фантастики и исторического фэнтези. Он также опубликовал ряд статей на тему космоса и истории. Представляем его роман, открывающий серию книг «Департамент Контроля Реальности». Наверное, все слышали о попаданцах – людях, которые внезапно перемещаются из одного мира в другой. Одни благодаря своим познаниям наводят в нездешнем мире шороху. Другим – не везёт… Так вот, оказывается, каждый попаданец учтён, а их деятельность отслеживается специальными органами. Для майора Волкова спасать невезучих попаданцев из мира L4 – обычная работа. Многие из них становятся в новом мире пленниками, и ничего хорошего их не ждёт. Тогда и приходит на помощь Департамент. Но очередная операция не задалась: майор и спасаемые им узники не могут вернуться обратно. Похоже, виной тому пространственная аномалия, вызванная служителями культа демона Эймера. Теперь задача майора и тех, кто с ним, предельно осложняется. Подробности – в книге.

Длинный пролог

Систематическая ошибка выжившего:

статистическое понятие, когда выборка включает не случайную, а определённую группу объектов, нарушая тем самым типологию. Видя, таким образом, лишь верхушку айсберга, исследователь делает неверный вывод — он не знает, сколько льда ещё скрывается под водой.

I

— Лот номер семнадцать! — торговец вытолкнул на помост лохматого парня, который затравленно озирался по сторонам. — Юноша!

Очередной товар встретили молчанием — слишком уж он отличался от остальных. Холёный, бледный, с гладкой чистой кожей, как аристократ. Таких здесь видели редко. Аристократов на рабском рынке не продают.

Собравшаяся возле помоста толпа не отличалась единообразием. Среди покупателей можно было увидеть и раскосых жителей Жёлтой страны, и чернокожих толстогубых южан, неизвестно что забывших здесь, в Акдене. Но даже среди этого пёстрого собрания лот номер семнадцать казался чужаком. Вместо типичной для Акдены туники на юноше красовалась тонкая чёрная рубаха с вычурным рисунком на груди: скелет в женском платье плясал, размахивая руками, а под ним красовались какие-то непонятные руны. Штаны парня были порваны в нескольких местах, но разрывы казались слишком правильными и потому рукотворными. Лишь выражение лица было типичным для тех, кого продавали на этом помосте: страх, усталость и обречённость.

Вульф смотрел на происходящее со спокойной улыбкой. Он уже купил одного из нужных ему рабов, причем отдал вдвое меньше ожидаемого — никто не захотел приобретать немощного старика. В Акдене предпочитали крепких молодых мужчин. Лот номер девять мог стать хорошим слугой для престарелого отца какого-нибудь богатого болвана вроде стоящего рядом барона Хакка. Но, судя по всему, престарелые отцы в толпе имелись только у бедняков.

— Посмотрите, господа! — продолжал торговец. — Чужинец из неизведанных земель! Надёжный помощник для любого ремесленника. По-нашему говорит плохо, но всё понимает. Продам подчиняющий волю браслет за полцены! Кто первый?

— Гони в шею эту обезьяну! — выкрикнул Хакк, купивший предыдущий лот — здоровенного чернокожего слугу — по словам работорговца, отличного телохранителя. При взгляде на мускулистую фигуру негра в это легко верилось. — Толку от этих чужинцев. Лучше дай мне еще одного воина!

— Все в порядке очереди, господин, — невозмутимо заметил аукционист. — Я жду первой цены. Прошу простить, но таков порядок…

Барон сплюнул себе под ноги, показывая всем своим видом, что вертел он этот порядок, и вообще устал, и…

— Три теллера, — донеслось из толпы.

— Помилуйте, господин! — воскликнул работорговец. — Виданное ли дело — за такой экземпляр…

— Три теллера, Рум, или трахай этот экземпляр сам, — добавил покупатель.

Возжелавший воспользоваться юношей для любовных утех, к сожалению последнего, оказался вовсе не прекрасной девой с затянутым в латекс объёмным бюстом, а невзрачным мужичком лет сорока, довольно смурного вида, но с живыми бегающими глазами, да ещё и увешанным амулетами с ног до головы. Поговаривали, что живёт он вот уже вторую сотню лет, а такой вид поддерживает, забирая жизни молодых юношей, с которыми творит ужасные вещи. Так или иначе, но в колдовских умениях мужичка сомневаться не приходилось — Вульф сам видел, как он всего одной фразой заставил какого-то карманника корчиться в судорогах на рыночной площади.

От перспективы оказаться в лапах этого зловещего субъекта лоту номер семнадцать резко поплохело, и Вульф даже решил, что он сейчас свалится в обморок.

— Три теллера, — кисло согласился Рум. Его можно было понять: за нормального молодого невольника обычно выручали раз в пять больше. — Кто больше?

— Четыре, — как можно более небрежно бросил Вульф.

— Я гляжу, ты у нас любитель чужинцев, — рыкнул на него колдун.

— По крайней мере, я не сую им в задницы ничего предосудительного, — хмыкнул тот. Глаза колдуна налились кровью.

— Четыре теллера! — крикнул работорговец. — Кто больше?

— П… — колдун хотел что-то сказать, но поперхнулся от ярости. — Пя…

— Четыре теллера! Господин Варм?

Вульф наклонил голову.

— Да чтоб ты сдох! — возопил, наконец, колдун и, бормоча что-то себе под нос, скрылся в толпе.

— Четыре теллера, — вздохнул Рум. — Продано господину Вульфу Майору за четыре теллера!

— Смотри, чтобы он не сбежал, — бросил Вульф громиле-охраннику, глядя, как его приобретение сходит с помоста. Парень слегка повеселел, но не сильно. Хотя выглядел новый покупатель куда приятней, чем колдун (во всяком случае, Вульф так считал), в любом случае быть рабом — не самая лучшая участь.

С этим Вульфу спорить не хотелось.

Сам он тоже выделялся из местной толпы. В первую очередь высоким ростом, шириной плеч, светлой кожей, светлыми же волосами и голубыми глазами, каковое сочетание в этой стране встретить было почти невозможно. Преобладали здесь, в основном, степняки — невысокие, загорелые и поджарые. Правда, город находился на оживленном месте, где сходились аж три караванные тропы, а потому здесь часто попадались чужеземцы, к которым все давно привыкли.

Вот и Вульф был чужеземцем. Во всех смыслах.

Он терпеливо дождался, пока пройдут лоты с восемнадцатого по двадцать пятый, спокойно разглядывая каждый и прикидывая в уме, за сколько купят очередного несчастного. Спешить ему было некуда.

— Лот номер двадцать шесть! — возвестил Рум. На помост вывели девушку. — Чужинка из далёких краёв!

По толпе прокатился восхищённый вздох.

Девушка была рыжей. Роскошные медные волосы спускались до плеч, к ним прилагалась весьма соблазнительная фигурка, которую подчёркивал наряд — очень похожий на костюмы купленных Вульфом парня и старика. Те же странные штаны, только целые, почти такая же, как у парня, рубаха, но синяя и без рисунка. Любой без труда понял бы, что родом они из одного и того же места.

–…отлично подойдет для гарема или в служанки, — расписывал меж тем товар аукционист. — Вы только посмотрите на эти бёдра! — он беззастенчиво погладил девушку по заднице, и та дернулась.

— Строптива, небось, — высказал сомнение барон Хакк. Глаза его горели.

— Смирна, как ягнёнок… — торговец небрежно махнул рукой в сторону девушки, которую держали двое громил-телохранителей. — Вы сами убедитесь, едва только приведёте её в дом…

— Сорок теллеров! — заявил барон.

— Да вы ограбить меня хотите! — возмутился Рум.

— Пятьдесят! — донеслось из задних рядов.

— Шестьдесят! — рыкнул барон, пытаясь найти взглядом соперника.

— Семьдесят! — это уже из правого угла.

— Восемьдесят! — заорал барон. Сумма приблизилась к довольно серьёзной даже для него.

— Сто! — бросил торгаш из первого ряда. Его обширную талию опоясывал красный кушак с медным символом в виде солнца — такие дозволялось носить лишь тем, кто служил Эймеру, демону богатства и алчности.

— Сто десять!

— Сто двадцать!

Вульф слушал всё это со спокойным, благостным выражением лица человека, которому глубоко наплевать на все мирские проблемы. Лот был последним, который ему требовалось приобрести, а денег у Майора оставалось ещё много.

— Сто тридцать!

— Сто сорок!

На площади воцарилась тишина. Сто сорок теллеров — большие деньги. Торговец в красном кушаке плотоядно улыбнулся.

— Сто сорок — раз, — заявил Рум. — Сто сорок — два…

Вульф всегда был немного склонен к дешёвому позёрству и театральным жестам, зачастую почерпнутым из разной художественной литературы. Вот и сейчас он не смог удержаться.

— Сто сорок…

Но прежде чем торговец закончил, Вульф выбросил вверх руку и с нотками торжества спокойно сказал:

— Двести.

— Триста! — выкрикнул торгаш в красном кушаке, и лицо Майора вытянулось. В его кошеле оставалось двести двадцать теллеров. — Чтоб какой-то грязный чужеземец оказался богаче меня! — презрительно добавил торгаш. Вульф молчал. В его голове крутился план жестокой мести.

Задание было почти провалено.

С горя он купил никому не нужных сестёр-близняшек, бывших раньше гладиаторами на местной цирковой Арене. Репутацию сёстры за две недели пребывания в городе успели заработать прескверную, зарезав одного хозяина и едва не утопив другого. Вообще говоря, в комплекте с ними, кроме совен и коротких мечей, шли браслеты подчинения и управляющий амулет. На носящего амулет девушки не могли напасть — тогда браслеты немедленно причиняли им страшную боль. Вот только это не помешало им подговорить поварёнка во время обеда украсть с пояса хозяина безделушку и тут же зарубить бедолагу, прямо за столом. Ну а второй владелец неосмотрительно расстался с охранительным знаком во время омовения, за что едва не поплатился жизнью — слуги всё же спасли его, но держать близняшек дома он больше не хотел.

Вдобавок ходил упорный слух, что сёстры прокляты и владельца их ждут ужасные несчастья. Рума тоже не обошло проклятие: работорговец купил близняшек по дешёвке как приговорённых, чтобы выпустить на Бесконечную дорогу — это когда на гладиатора выпускают зверей и людей, пока он не упадёт мёртвым (или не закончатся противники, чего никогда ещё не случалось). Но дорогу эту вдруг отменили без объяснения причин, а спорить с владельцами Арены торгаш не решился — вот и вздумал продать строптивиц, чтобы хоть немного денег вернуть.

Вульф не верил в эту ерунду, а даже если б она оказалась правдой, чихать он хотел на всякие проклятия, заговоры, навороты и прочее колдунство. Рум уныло спрашивал, не купит ли кто сестричек хотя бы за двадцать теллеров и демонстрировал товар со всех сторон — а посмотреть стоило! Обе близняшки были великолепно сложены, одежды на них едва хватало, чтобы прикрыть самое интересное, и все мужчины на площади без стеснения ощупывали их взглядами, не пытаясь, впрочем, развязывать кошельки. Насколько знал Вульф, подобные бойцы растились в каком-то из местных кочевых племен, которое зарабатывало продажей воинов-рабов. С близняшками, правда, их старания явно пошли прахом: если воевать девушки умели отлично, то с преданностью всё было куда хуже.

Тем не менее, аукционист оказался рад и двадцати теллерам, после чего торжественно вручил Майору амулет и шёпотом поблагодарил господина за проявленную щедрость. Вульф мрачно ухмыльнулся в ответ.

— Не беспокойтесь, уважаемый, всё справедливо, — сказал он. С его точки зрения, всё именно так и было — в конце концов, платил он работорговцу его собственные деньги, которые незадолго до того отобрал у слуг Рума. — Пошли!

Ему упорно казалось, что всё, бывшее сегодня, уже происходило — а может, он об этом читал, только не помнил, где. Кажется, книжка была авторства кого-то из великих фантастов и на космическую тематику, но какие в космосе рабы? Впрочем, он быстро выкинул эти мысли из головы.

Город бурлил. Здесь, в Акдене, жизнь затихала разве что в период полных лун, а люди съезжались со всех известных земель. Моряки с разных концов мира, едва прибывшие в порт и первым делом идущие в квартал к шлюхам; степняки, ободрать которых как липку почитал первым делом любой торгаш; эти же самые торгаши из караванов, что шли через Акдену с запада на восток и наоборот. Город лежал у моря, прямо посредине торгового тракта, на чём и держалась вся его жизнь.

Здесь можно было купить и продать что угодно — от запрещённых наркотиков и алхимических снадобий до рабов самых разных видов и фасонов. Акдена вообще славилась в первую очередь работорговлей, и именно сюда приволокли нужных Вульфу людей, даром что поймали их всего в половине конного перехода от стен. Следом пришёл сюда и он. И вот теперь вёл хотя бы часть своего задания к выполнению.

Парень со стариком шли неохотно, девицы насторожённо поглядывали на хозяина, но без открытой враждебности. Обе были вооружены, и при виде сестёр народ старался отойти в сторону — мало ли что? Они были похожи, как две капли воды, и Вульф различал их только по причёскам. Одну, с русой косой, звали Рея, другую, волосы которой были просто схвачены в хвост — Илла. На этом познания Вульфа о них заканчивались.

— Вот мы и дома! — возвестил Майор, пинком открывая дверь и приглашая товар войти. Штаб-квартира примостилась в торговом районе, где он мог появляться, не вызывая лишних подозрений. В сущности, ничего особенного в ней не было ни снаружи, ни внутри, разве что содержимое сундуков изрядно озадачило бы воров. Но воры сюда и не заглядывали: их привлекали куда более богатые с виду жилища.

Именно здесь Вульф обретался во время визитов в Акдену и даже приготовил кое-какие запасы. Правда, он предполагал вернуться сюда в иной компании, но неожиданности были неотъемлемой частью его работы, и Майор давно привык к ним.

— Варварство, — прошептал старик. Вульф ухмыльнулся. Злость от потери последнего объекта никуда не ушла, но он уже знал, как его вернуть и заодно насолить проклятому торгашу-демонопоклоннику.

— Ещё какое варварство, — заметил он, жестом приглашая покупку сесть. Парень смотрел на нового хозяина с растерянностью и страхом. — А ты чего вылупился? — деликатно осведомился у него Вульф. — Садись.

— Слушайте, если нужно, мой отец выкупит нас всех за хорошие деньги, — выдавил парень на скверном степном наречии. — Он очень богатый…

— А ну сел! — рявкнул Вульф, и колени юноши подогнулись сами собой. — Вы, два болвана, неужто ещё не поняли ничего?

— Послушайте! — возопил, не удержавшись, старик. — Вы ведь кажетесь разумным…

Вульф ударил кулаком по столу, и тот жалобно затрещал. Старик тут же умолк.

— Майор Владимир Волков, оперативный отдел Департамента Контроля Реальности, — сказал Вульф на чистом русском языке, и глаза у старика с парнем полезли на лоб. Сёстры недоумевали. — За вами направлен, между прочим! И нет бы тебя, мажор ты мой доморощенный, оставить этому придурку из храма Эймера, так ведь он купил самое приятное из вас троих! И не в гарем — эти уроды человеческие жертвы приносят, а мужики для алтаря не годятся. Поняли теперь? — Майор опёрся о стену, сложил руки на груди и обречённо вздохнул.

— Вы… — заикаясь, начал старик. — Вы — землянин?

— А что? Тебя это так удивляет? Или землянину непременно надо волосы в зелёный цвет красить, джинсы рвать или грязный пиджак носить по такой жаре? Пф! Вон, посмотри на сестричек. Они-то знают, как одеваться нужно…

— Так! — возмутился старик. После того, как Вульф оказался не рабовладельцем-акденцем, а гостем из его собственного мира, он резко осмелел. — Что вы себе позволяете? Я вам не знакомый, чтобы мне тыкать! Я…

— Ты — раб, — бросил Вульф. — Мой раб, смею заметить, за которого я заплатил честно украденные у нашего друга Рума деньги. Не то чтобы этично, зато справедливо. И потому как в Акдене законы нашей с тобой общей родины не действуют (другой мир же, хе-хе!), я могу что угодно с тобой делать, и ничего мне не будет. Понимаешь?

— Я хочу предложить… — начал было парень, но наткнулся на колючий взгляд Вульфа и замолк.

— Слушай лучше, что я предложу, очкарик, и ты тоже послушай, дедуля, чтобы повторять не пришлось, — заговорил майор, и на этот раз в голосе его был лёд. Даже близняшки отшатнулись, хоть и не понимали ни слова. — Я за такими, как вы, десять лет уже гоняюсь, и видит Себек, у меня это во где сидит! Вот ты, и правда, думал, что в другом мире тебе рады будут? Что ты окажешься колдуном, демоном, огненным магом-некромантом, и королевы штабелями будут тебе под ноги падать? Дебил! Тупица! Попаданец, мать его за ногу! Ты почему-то забыл, что в жизни все не так, как в книжках! Тут вы не получаете сразу кучу подарков, как из рога изобилия, вас не трахают богини и не берут в магические академии! И заруби себе на носу: в следующий раз я позволю тому колдуну-педерасту тебя купить. Понял?

Парень торопливо кивнул. Сёстры переглянулись.

— Теперь вы, милые дамы, — Вульф повернулся к ним, и на его лицо тут же вернулось приветливое выражение. — Честно говоря, я купил вас только потому, что… — он оглядел их, особо задерживаясь на весьма скромных клочках ткани, прикрывавших чресла и груди, — …в общем, потому что иначе вас купил бы очередной садист, и вы закончили бы дни на Бесконечной дороге или ещё где — от здешних всего можно ожидать. Рабство я презираю и считаю, что рабами могут быть только дураки, вроде этих, — не упустил он возможности снова раз облить грязью «клиентов». — Так что вы вольны идти, куда хотите, — он показал амулет и демонстративно положил его на стол.

— Хозяин… — неуверенно начала Илла.

— Что — хозяин?

— Куда же мы пойдём, если ты нас отпустишь? — добавила Рея.

— То есть? — не понял Вульф.

Девушки одновременно фыркнули.

— Мы никогда не были свободными, — сказала Илла. — Мы даже не знаем, как это — быть свободными.

— Понятно, — Вульф вздохнул. — А зачем же вы пытались прошлых хозяев убить? Я думал, вы сбежать хотели.

— Умирает старый — приходит новый, — Рея хищно улыбнулась. — Новый может оказаться добрее. Лучше.

Майор почесал в затылке. К такому повороту он готов не был.

— Да и леший с вами! Останетесь со мной — я не против. Согласны?

Они закивали.

— Кто такой леший? — поинтересовалась Илла.

— Постойте! — не выдержал старик. — Вы сказали — жертвоприношение? То есть…

— То есть вашу ненаглядную подругу — как там бишь её? А, неважно — зарежут в храме Эймера, как мясную корову, кровь соберут в чашу… а что они делают дальше, вам лучше не знать — рыженькую это всё равно не спасёт. Но трилуние будет только ночью, мы успеем подготовиться.

— Э… Трилуние?

Вульф с сожалением посмотрел на него и снова вздохнул.

— В этом мире три луны, — пояснил он. — Когда они одновременно восходят полными дисками — это называется трилуние. Периодичность меняется в зависимости от времени года. А эти, — он кивнул на окно, — во время трилуния жертвы приносят своему демону. Понятно?

— И что же вы будете делать?

— Как — что? Решу проблему силовым путём.

— Это же варварство!

Вульф с подозрением оглядел старика.

— Ты в своём уме, уважаемый? — спросил он. — Вокруг и есть варварский мир. В котором тебя только что продали, как скотину, с помоста на рабском рынке.

— Молодой человек, — едко заявил тот, — быть может, вы и впрямь находитесь на низшей ступени эволюции и едва вырвались из первобытного мира, но мы с Сергеем — люди цивилизованные. И мы уверены, что если поговорить со жрецами этого… Эймера, объяснить ситуацию, то они отдадут нам Наталью без проблем.

— Без проблем, говоришь? Кто такая эта ваша Наталья, кстати?

— Культуролог и религиовед…

На степном наречии получилось «та, кто изучает искусство и веру». Слова же вроде «эволюции» и «цивилизации», за неимением аналогов, старику пришлось позаимствовать непосредственно из русского.

— Недурно, — ухмыльнулся Вульф. — У неё есть отличный шанс познакомиться поближе с местными религиями и даже поучаствовать в ритуале…

— Мы — учёные, — горделиво выпятил грудь старик.

— И решили изучать вонючую средневековую дыру под кодом L4. Отличный выбор, одобряю.

— Никакая это не дыра, — подал голос Сергей. — Обычный мир на переходном этапе развития. Здесь ведь можно жить, но правительству это не выгодно. Если все уйдут сюда, кто будет платить налоги? А здесь настоящий Дикий запад. Открой только проход — и сюда побегут все, кто устал от государств и давления системы. Вольница…

— Вот ты на себе эту вольницу и испытал, — проворчал Вульф. Парень слегка покраснел:

— Эти люди — просто невежественные дикари. В истории множество примеров, когда их переучивали — Кортес, Писарро, Блас Руис…

— Короче, вы хотите, чтобы я пошёл в храм и попытался поговорить со жрецами?

— Именно! — воскликнул старик. — Этим вы покажете, что наша цивилизация, цивилизация Земли — мирная и, быть может, мы начнём менять этот мир как раз со жрецов…

— Хозяин! — перебила его Рея. Илла молчала, разглядывая землян. — Этот чужестранец хочет пойти в дом Эймера с миром?

— Не совсем, дорогая. Он хочет, чтобы это сделал я. Не смотри на меня так — я тоже удивлён. Поражён до самой глубины души, можно сказать.

— Если все решать силой, мы так никогда и не достигнем высшего блага, — упорствовал старик. — Войны на Земле почти прекратились, так зачем же поддерживать войну здесь?

Рея зажала уши.

— Мне надоело, — сказал Вульф — в основном, затем, чтобы собеседник, наконец, заткнулся. — Так и быть, я сперва попытаюсь поговорить со жрецами. Но сразу говорю, что ничего не выйдет. Это как с саблезубым тигром договариваться. Глупость, одним словом.

— Но это же ваша работа, — заметил старик.

Вульф ухмыльнулся.

— Я не дипломат. Я спасатель попаданцев.

II

Возможно, будь эта группа официальной экспедицией, имеющей разрешение Департамента Контроля Реальности, Вульф вёл бы себя иначе. В конце концов, такие люди обычно знают, на что идут, хорошо подготовлены, имеют охрану, и, как правило, попадают в беду не по своей вине. Но такие экспедиции предпочитали более цивилизованные места, Вульфу же в основном доставались «дикари».

К большому сожалению майора, штраф за простое несанкционированное проникновение в иной мир был настолько смехотворным, что попаданцы сыпались туда, как горох, а предъявить по-настоящему серьёзные обвинения можно было лишь контрабандистам. Но ничего запрещённого у свежекупленных рабов, увы, не было, да и быть не могло. Можно, конечно, настучать в эпидемиологический отдел, но никаких опасных болезней в Степи тоже не водилось. Оставалось лишь развести руками.

Короче говоря, Вульф без лишних сомнений включил портал, давно и прочно настроенный на приёмник харьковского офиса Департамента, после чего отправил попаданцев обратно на Землю. Требования взять господ учёных с собой в храм он, разумеется, пропустил мимо ушей.

Затем майор набрал воды в огромную деревянную бадью, что стояла в соседней комнате, нагрел её припасённым колдовским амулетом и заставил сестёр вымыться, что те восприняли с ужасом: для степняка мытьё вне реки было чудовищной глупостью и тратой драгоценной воды. Но перечить хозяину ни Рея, ни Илла не посмели и, безо всякой застенчивости сбросив те тряпочки и верёвочки, что служили им одеждой, всё же опустились в бадью.

Вульф немедленно устроился поудобнее и принялся с удовольствием наблюдать за процессом, изредка подбадривая девушек и объясняя, что нужно делать — мыла они до сих пор не видели вовсе. А после купания достал новые наряды, при виде которых сёстры впали в глубокую тоску.

— Странное что-то в ногах, — высказала Илла, натягивая армейские штаны расцветки «полевая жаба», которую Вульф считал наилучшей для окрестностей летней Акдены. Зелёные пятна разных оттенков хаотичными брызгами окрашивали ткань, позволяя человеку полностью раствориться в степном разнотравье.

— Богини войны! — восхитился он, разглядывая сестер. Кроме штанов, обе надели футболки и новенькие берцы натовского образца, отказавшись от верхней одежды. Из всей одежды они одобрили только нижнее бельё — спортивого типа, стягивающее все нужные выпуклости куда лучше жгутов из ткани, которыми близняшки пользовались раньше. Обувь им тоже не понравилась: Илла недовольно морщилась, переминаясь с ноги на ногу, Рея задумчиво теребила в руках шнурок, разглядывая его, словно ядовитую змею.

— А это обязательно, хозяин? — спросила она. — Разве нас уберегут от мечей какие-то тряпочки?

— Тряпочки не уберегут, конечно, зато вы не пораните ноги, случайно наступив на меч убитого врага, и вас трудно будет заметить, если мы в степь выберемся, — ответил Вульф. — У меня есть доспех, но он один и вам будет изрядно великоват, — он ухмыльнулся. Обе девицы едва доставали ему макушками до подбородка.

— Это носят в твоём мире, хозяин? — полюбопытствовала Илла. — Откуда ты пришёл к нам? И зачем?

Вульф почесал затылок.

— Трудно это объяснить в двух словах, — сказал он. — Ладно, слушайте. Вот был у нас такой менеджер Дима. Менеджер — это помощник торговца по-вашему. И дернул его чёрт… демон, по-вашему… ну, не настоящий, а вообще… короче, решил Дима в другой мир уйти. Скучно ему стало в нашем. И вот купил он у торгаша прибор… артефакт, настроился и выпал как раз у вас, где-то в лесах Демера. Это к северу отсюда, за степями. Ну, сначала обрадовался он, а потом загрустил — когда через два дня проголодался, как собака, а людей в глаза не видел. Но к исходу третьего дня всё-таки выбрался и нашел деревню. И тут вдруг оказалось, что он местного языка не знает! И учиться-то негде!

— Но ведь ты по-нашему говоришь, хозяин, — заметила Илла.

— Так я ж нарочно готовился. А тут — обломись: во всех сказаниях всегда герой либо язык сразу учит, при переходе, либо добрый колдун ему попадается и использует какой-нибудь амулет или заклинание, чтобы научить…

— Какой же колдун это будет бесплатно делать? — удивилась Рея. — И где ему найтись в глухой деревне? Колдуны в городах живут, там покупателей много на их магию. Да и нет такой магии, чтобы уму-разуму учить.

— Так это в реальности, а Дима думал, что все как в книжках будет. Но чёрт с ним, с языком: жестами ему кое-как объяснили, куда идти, и поселили в самом лучшем доме деревни, почему-то пустом.

— Это же… — протянула Рея.

— Вот именно! — Вульф захохотал. — Кормили Диму как на убой целых три дня, две жрицы его любовью и лаской оделяли: купали, целовали, эротический массаж делали — в общем, рай на земле. А потом отвели в храм Лейнитса, которому деревенские поклонялись, перерезали горло и кровь разделили между всеми жителями — причаститься, понимаешь…

— А ты?

— А я спасаю таких вот путешественников. Не всегда, правда. Вот с Димой: по следам его шёл и на ту же деревню вышел. Сначала меня тоже в том доме поселили, да только я неладное заподозрил: ну какой дурак будет чужинца так обихаживать? И тут приходит ко мне старик, смотритель колодца, да и рассказывает всё. Он, оказывается, отступник; предупредить Диму пытался, только жестами много-то не объяснишь, а дураку — так тем более. Ну, я два дня поразвлекался, а потом свалил по-тихому, пока самого на алтарь не потащили…

Сёстры дружно вздохнули.

— А ты покажешь нам другие страны, хозяин? — спросила Илла.

— Как не показать? Вот как рыжую подружку этих двоих болванов из храма спасём, так и покажу.

Лезть на рожон, однако, майор не собирался. Сперва он тщательно осмотрел оружие сестёр и нашел его отвратительным: широкие, слегка изогнутые клинки совен были выкованы из весьма дрянной стали, да к тому же изрядно зазубрены от частого употребления. Полутораметровое древко никто не удосужился оковать железом, и оставалось только удивляться, как до сих пор его не разрубили. Вдобавок оружие было слишком тяжёлым, подходящим для эффектных ударов на арене, но никак не годным для полноценного боя. Остальное тоже не впечатляло: кроме совен, близняшки владели короткими мечами вроде римских гладиусов — примерно такого же качества и состояния, как и совны, и на этом их вооружение заканчивалось.

Уняв неприятное изумление от увиденного, Вульф потащил новых рабынь в лавку оружейника, где и оставил последние деньги, а заодно потратил массу времени. Сперва торговец долго сокрушался о невеждах-покупателях, которые то мечи требуют по полталанта весом, явно пытаясь приобрести сие благородное оружие впервые, то примеряют кольчугу прямо на голое тело — но господин, конечно же, не таков и выглядит настоящим мастером… пока Вульф не потребовал, наконец, перейти к делу. Уразумев, что покупатель не любит витиеватые подходы, оружейник подобрался и спросил прямо, что интересует прославленного воителя. А получив ответ, крепко задумался.

— Эх, господин, знали бы вы, чего просите! — возвестил он, подняв руки к небу, роль которого играл потолок, почему-то выкрашенный в синий цвет и разрисованный звездами и планетами. — Приходил на прошлое трилуние ко мне странный воитель, весь в сером, будто пылью припорошенный, да не нашей степной, а какой-то подвальной, могильной. Требовал совну, и не простую, а чтобы клинки на обеих сторонах были! Хвастался, что такой штукой стрелы отбивать умеет, а старая сломалась — вот он и пришел новую купить. Да только где ж я такую возьму? А вы просите тоже вещь редкую…

— Но не невозможную, — заметил Вульф. — А тому парню вы, небось, всучили что-нибудь похожее, да еще и денег за редкость стрясли.

— Да простит Творец вашу прямоту, господин! — оружейник снова поднял руки, но опомнился и просто заложил их за спину. — Разве я похож на рыночного торгаша, что ржавую дрянь готов продать, лишь бы денег получить?

— А вы что думаете, девочки? — Вульф взглянул на сестёр.

— В нашем племени говорили: акденский купец с голого два тулупа снимет, — со знанием дела сказала Рея.

— Торговля — позорное занятие, — подтвердила Илла.

— Видите? — пожал плечами майор. — Уверен, вы просто заказали знакомому кузнецу эту ерунду с двумя клинками за десяток теллеров, а потом продали ее странному господину как редкий артефакт из заморской страны. За совсем другую цену.

Торговец отшатнулся от него и вскинул руки в защитном жесте.

— Демон! — вскричал он. — Прочь из моей головы!

— Да бросьте, уважаемый. У меня есть доказательство того, что я не демон, — Вульф снял с пояса кошель и подбросил его в руке. Глухо звякнули серебряные монеты.

— Так и быть, — оружейник тяжело вздохнул. — Есть у меня то, что вам нужно. Это очень редкие артефакты — я купил их у заезжего купца, который прибыл из дальних…

Вульф захохотал в голос, и торговец прикусил язык.

— Но это действительно так! — уже совсем жалобно вскричал он.

— Тогда покажите товар, уважаемый. Если ваши артефакты окажутся тем, что мне нужно, я не поскуплюсь.

И он не поскупился. Когда оружейник вынырнул из небольшой дверки в стене и развернул длинный свёрток, сестры не смогли сдержать восхищенного вздоха. Вульф ухмыльнулся. Найти подобное в Акдене он и не думал.

На чёрной ткани лежали два инструмента, больше всего напоминавшие японские нагинаты. Овального сечения древко, окованное железными полосами почти на треть, длинное, хищно изогнутое лезвие, могущее рассечь человека пополам — и Вульф не сомневался, что сестрички вполне способны на такой трюк. Рубящим древковым оружием, как он уже видел на Арене, девушки владели превосходно. Здесь подобные штуки звали совнами, и в большинстве своем использовались они как раз гладиаторами — нормальный степняк на совну просто плюнет, а против лёгкой стрелковой конницы она бесполезна. По клинкам шли загадочные руны, выстраиваясь в длинную цепочку какого-то серьёзного заклинания, ещё одна цепочка рун покрывала рукояти. Выглядело всё это скорее как произведение искусства, а не оружие.

— Сколько? — с едва заметной улыбкой спросил майор, наблюдая за близняшками. Те разглядывали товар, как дети долгожданный подарок на Новый год.

— Сто восемьдесят теллеров, господин, за оба клинка. От души отрываю…

Вульф бросил на стол кошель.

— Тут двести, — сказал он тоном богача, у которого денег куры не клюют.

Ошалевший оружейник, продав никому не нужные в степи нагинаты за баснословную цену, без лишних слов отдал ему свёрток. Затем Вульф вооружил сестер новыми игрушками, отчего те пришли в восторг, а торговец принялся кланяться так, что оставалось только удивляться крепости его позвоночника.

— Да благословят боги вашу щедрость, господин! — рассыпался он в благодарностях. — Да не иссякнет поток вашего богатства! Да осыплет он вас золотом вчетверо против того, что вы отдали!

— Успокойтесь, уважаемый, — хмыкнул Вульф, уже стоя в дверях. — Я расстался с этими деньгами безо всякого сожаления.

— Что? — растерялся торговец. Понятие «без сожаления отдал серебро» для него было чем-то из разряда фантастики. — Н-но… но как?

— Ну, вот так. Деньги всё равно были краденые. Мир вам!

Вульф захлопнул дверь.

Мечи он подобрал из арсенала в штаб-квартире — два гладиуса, похожие на те, которыми сёстры орудовали в ближнем бою, но из отличной земной стали. Было у него в «сундучке» и огнестрельное оружие, но обучать близняшек стрельбе времени не осталось, для жрецов же годились и совны. Что-то тяжелее кожаных доспехов в Акдене носили лишь аристократы, а выделанную кожу изогнутое лезвие рассекает с лёгкостью. К тому же в роли основной ударной силой майор собирался выступить сам.

Акдена тем временем погружалась в сумерки. На небо уже выплыли две луны — одна огромная, какой никогда не бывает на Земле, вторая чуть меньше земной. Обе жёлтые, испещрённые кратерами, да такими, что некоторые прекрасно различались невооружённым взглядом. А потом взойдёт третья, красная, и Эймер потребует жертвы.

Вульф собрал автомат, разложил приклад и воткнул магазин. Если повезёт, сестрам даже не придется доставать свои хлеборезки — маленький чёрный MP7 мог нашпиговать пулями цель в считанные секунды, наплевав на любую броню. Поразмыслив, майор прикрепил и глушитель — нечего честной народ пугать, да и в коридорах храма грохотать не стоит.

— Хозяин, — сказала Рея. Она внимательно следила, как Вульф чистил оружие и проверял, всё ли в порядке, а теперь изучала взятый со стола пистолет с явным осознанием сути этой вещи. — Рабыня не должна советовать, но… стоит ли разговаривать со жрецами? Эймер не тот демон, с кем можно договориться.

— Ну… — майор вскинул автомат и прицелился в стену. — Понимаешь, дорогая, эти двое наверняка пожалуются на меня владетелям моего, гм, ордена. Большой беды не будет, но вот журить будут долго. А если их рыжая подружка окажется такой же тупой, то обязательно расскажет, как я зверски расстрелял жрецов, и журить меня будут ещё дольше. К тому же у меня есть средство против магии этих горе-экстрасенсов. Так что сначала поговорим. Недолго.

Илла оторвалась от любования клинком совни и удивлённо подняла голову.

— Мы подерёмся? — с радостным возбуждением спросила она.

— Обязательно подерёмся, и не раз! Всех жрецов — в капусту! — Вульф ухмыльнулся. — Вот сейчас и пойдем.

Он перехватил автомат за ремень.

III

Ночью Акдена менялась. Если днём по улицам гулял жаркий ветер, поднимая тучи песка, то с наступлением темноты резко холодало, и город пустел. Лишь ночная стража изредка проходила мимо замерших домов, гоняя ногами пыль.

Вульф шёл уверенно, не скрываясь. MP7 висел на груди, готовый к бою. Следом за майором шагали близняшки — обе в одинаковых военных нарядах, с совнами на плечах. Где-нибудь в цивилизованном месте их, скорее всего, остановила бы стража и попыталась бы конфисковать оружие вместе с толикой деньжат, но в Акдене разрешалось таскать с собой хоть катапульту — сказывалась близость к Степи. Поди расскажи кочевнику, что нельзя ему шастать по городу с любимым саадаком! Вот и приходилось терпеть. Впрочем, подавляющее большинство горожан ограничивались гладиусами и кинжалами. Для узких городских улочек — самое то.

Мрачный вид Вульфа и зловещие сёстры за его спиной распугивали стражу не хуже призраков, которые, по поверьям, особо буйствовали в ночь трилуния. А вскоре впереди показался и храм, больше напоминавший крепость — тут даже были четыре квадратные башни с бойницами и зубцами. У входа возвышались толстые колонны, подпиравшие огромный нависающий балкон, а меж ними расположились двустворчатые двери, отделанные медью.

Охраняли их два плечистых негра, сжимая в руках двуручные сабли. Оба казались выточенными из эбонита статуями — опёршись на оружие, они глядели перед собой, изредка моргая.

— Эй, господа! — Вульф поднялся по ступенькам, остановившись в нескольких шагах от входа. — Мы тут пришли одну девицу забрать из лап ваших жрецов. Вы как, впустите нас, или самим войти?

Стражники не ответили. Вульф подошёл ближе и пощёлкал пальцами у одного из них перед носом, но тот был невозмутим, как часовой у Букингемского дворца.

— Ладно, — майор почесал затылок. — А если так?

Он взялся за ручку двери, но и это не произвело эффекта. Тогда, пожав плечами, Вульф уже без церемоний отодвинул створку.

— Прошу, — сказал он.

Чернокожих не задело и это. Казалось, они тут стоят просто для украшения и стражи не несут — а может, вдруг подумал Вульф, их просто предупредили. Торгаш что-то заподозрил, например. Или за ним следили слуги Эймера. Как иначе всё это объяснить?

За дверью оказался длинный пустой коридор, который выходил прямо в жертвенную залу. Зала была огромной: здесь вполне мог бы поместиться школьный стадион, и ещё место осталось. Сквозь специальные окна в потолке проникал свет трех лун, высвечивая алтарь так, чтобы всё остальное было в тени. На широких ступенях, ведущих к алтарю, стояли верующие.

— Позвольте, — Вульф отпихнул в сторону жреца в длинной тоге и пошёл прямо сквозь толпу. Увидев чужеземца, почитатели Эймера вежливо расступались, и вскоре майор уже поднимался к алтарю, по углам которого стояли четверо негров в ярких шароварах, красных кушаках и красных же чалмах. За ними ещё двое держали рыжую девицу, в которой майор не без удовольствия — как морального, так и эстетического (поскольку никакой одежды на жертве не было) признал культуролога Наталью.

Всем действом заправляли двое кряжистых мужичков, наряженных в цветастые тоги. Надменные лица, золотые украшения и бороды со сложными косичками не оставляли сомнений в том, кто это такие.

— Чужеземец! — загремел голос одного из жрецов. — Как ты посмел войти в храм?

— Так ведь пустили же, — ответил Вульф, поправляя автомат. Сёстры за его спиной молчали, готовые в любой момент перехватить совны и пойти крошить на шаурму всех подряд. — Давайте так: вы отдаёте мне девушку, и мы тихо-мирно расходимся без лишних травм и крови. По-моему, отличная мысль. Как вам?

— Глупец! — вновь загремел тот же голос. — Эймер требует жертвы, и всякий, кто войдёт сюда в ночь трилуния, достанется ему! Неверующих не спасёт железо! Смотри же!

Бородач вышел вперед и поднял руку, обмотанную концом тоги. Растопыренные белёсые пальцы с выкрашенными в синий цвет ногтями уставились на Вульфа. Тот едко улыбнулся.

— Да падёт на тебя… — закончить жрец не смог. Запнувшись на полуслове, он покачнулся, схватившись руками за голову. Из носа заструилась кровь.

— Что, не получается? — участливо поинтересовался майор. Жрец упал на колени, потом на бок, скрючившись от боли. Волков не обладал магической силой, но зато любое направленное на него воздействие рассеивалось, откатом ударяя по мозгам колдуна. На Земле — его собственной Земле — такую способность звали «пожиранием», в Акдене же пожиратели не были известны вовсе. Те немногие, кто владел этим даром, в город заезжали слишком редко.

Жрец сплюнул кровью, и тут очнулся второй служитель демона.

К его чести, бородач не стал повторять подвиг собрата, явно сообразив, что к чему, и быстро нашёлся. Вместо безнадёжной колдовской атаки он пал ниц, почти незаметным жестом заставив сделать то же самое и всех зрителей, кроме всё так же безучастных негров-стражей. А потом, подняв голову, заголосил:

— Великий, прости, мы не признали тебя! Не гневайся на слуг своих! Всё, чем мы владеем, наши рабы, наше золото, наши тела — в твоём распоряжении! Повелевай же… Избранный!

Тут даже близняшки зашушукались, не в силах сдержаться.

— Вот дерьмо, — с бесконечной тоской протянул Вульф, закатив глаза. — Что, опять?

— Опять? — изумился жрец.

— Опять! — буркнул майор. — Третий раз, чтоб вам пусто было! Задолбали! Каждый раз, как только очередной маг-недоучка об меня расшибается, так сразу — Избранный! И хоть бы девок давали, так нет же: садись, Избранный, за работу — ты же посланец Эймера, должен нам помогать! А ну, чурка, отпусти-ка её!

Он шагнул к стражникам, и те беспрекословно разжали руки. К счастью, Наталье хватило ума догадаться по внешнему виду, кто такой Вульф, да и вообще она явно соображала куда лучше, чем сосланные обратно на Землю коллеги, несмотря даже на только что упущенную возможность поучаствовать в ритуале жертвоприношения. Девушка высоко подняла голову, и в свете трёх лун её обнажённое тело могло бы послужить идеальной моделью самому Боттичелли.

— Спасибо, — только и сказала она.

— Чего болтать — ноги в руки и валим отсюда, — шепнул ей Вульф. Наталья кивнула, но тут опомнился жрец. Помогая подняться коллеге, он ткнул узловатым пальцем в майора.

— Это еретики! — взвизгнул он. — Эймер хочет…

Чего хотел, по его мнению, Эймер, никто так и не узнал. Вульф кивнул близняшкам, и в тот же миг сверкнула совна Реи, отделяя голову бедолаги от тела. Фонтанируя кровью, труп бухнулся на ступени, и тотчас же дважды треснул MP7, снося черепа охранникам Натальи.

Это внесло в ряды прежде безучастных верующих некоторое оживление. Во всяком случае, глазеть на мёртвого первожреца никто из них не захотел и, путаясь в тогах, приверженцы культа со всех ног устремились к выходам. Стражники же наконец продемонстрировали свою принадлежность к живым людям и набросились на сестёр, выхватив скимитары.

Именно этого от них и ждали.

Близняшки, получив долгожданный приказ действовать, отнюдь не собирались им пренебрегать. Рея ударила еще раз, разрубая шею второму жрецу, Илла крутанула совней, отгоняя стражей. Действовали сёстры слаженно, словно единый механизм, и шансов у служителей Эймера попросту не осталось.

Великий Миямото Мусаси писал, что совна, а по-японски нагината — оружие защиты, тогда как копьё — оружие нападения. Сёстры, однако, трактатов японского мастера меча не читали и, сорвавшись с поводка, пошли в проламывающую атаку. Быстрыми точными ударами, ловко чередуя движения друг с другом, за какие-то несколько секунд они буквально превратили в винегрет несчастных чернокожих, все достижения которых свелись к неглубокой царапине на руке Реи. Короткие сабли охраны оказались практически бесполезны против окованного железом древкового оружия.

— Договорились, хе-хе, — Вульф закинул автомат за спину и подал руку бывшей жертве. — В следующий раз черта с два я буду слушать дураков-пацифистов! Договориться с Эймером, чтоб им пусто было!

— Я не понимаю, — растерянно проговорила Наталья. Вид у нее был немного напуганный, что, в общем-то, нормально для человека, едва не оказавшегося на жертвенном алтаре и только что ставшего свидетелем бойни.

— Да всё просто. Дружбан ваш, Наталья, хотел, чтобы я именно так всё сделал. Ну… — он обвёл зал рукой. Прямо у алтаря валялись два обезглавленных трупа в залитых кровью тогах, тут и там на ступеньках — изрубленные тела охранников. — В общем-то, примерно вот это я собирался сделать с самого начала вместо разговоров.

Культуролог по-прежнему пребывала в шоке, так что Волков вздохнул и, подав ей руку, кратко велел идти за ним.

Подчинилась Наталья беспрекословно.