По следам мечты

Вадим Степанов, 2018

Много ли надо, чтобы осуществить мечту? Быть может, только решимость. Выдернуть себя из повседневности, поменять окружение, знакомых, жизнь – это сложный шаг, но как еще действительно что-то поменять. Роман Горин бросает все и уезжает в другой город, чтобы написать роман. Он пишет про школьные годы, где зарождалась личность в котле страхов, неуверенности, первой любви и уличных драк. Но переезд дарит ему нечто большее, чем возможность написать книгу. В его квартире есть выход на крышу, где открывается прекрасный вид на город. Такой же выход на крышу оказывается и у художника, который живет в соседнем подъезде. Друзья художника – музыканты, часто бывают у него на квартире. И солистка – похожая на девушку мечты, тоже оказывается там. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Я уже начинал привыкать реагировать на стук в квартиру поднятием головы. Нет, ну правда, в дверь в этом городе мне некому было стучать, а вот в люк на потолке — было. Так получилось, что Сокол стал заходить часто. Не то чтобы я сильно раздражался из-за этого, но такое «редкое» желание общаться со мной немного настораживало. К чести моего нового друга, надо сказать, что навязчивым он не был. Он мог просто позвать покурить вместе на крыше или пригласить на чай, легко принимал отказы и, вообще, вел себя исключительно тактично. Про Сашу мы не разговаривали, хотя тема как бы висела в воздухе. Друзей Сокола я больше не видел, впрочем, как и мою новую знакомую. Видимо, мы посещали квартиру-мастерскую в разное время. Не думаю, что Сокол прятал от меня Александру, просто не пересекались. Хотя пересечься хотелось. Чем-то эта девушка зацепила. И даже то, что, по словам моего «крышного» брата, у нее есть парень, меня не очень смущало. Да и не могло. Вся эта история вообще была невесомой, пару часов прогулки, и я уже весь в мечтах о девушке, которую совсем не знаю. И уж тем более совсем каким-то эфемерным казался ее парень. Где тот-то парень, а есть ли он вообще? А девушка была. И за руку меня держала, мило очень. Часто меня будили мысли о ней.

Правда, в это утро меня разбудил Сокол. Он настойчиво тарабанил в люк, чем заслужил «чего тебе?» вместо «доброе утро». А Соколу надо было узнать, пойду ли я на «сейшен». Это, я потом понял, он все увеселительные события так называл. Иногда, чтобы событию стать «сейшеном», достаточно было появиться паре бутылок пива. Но тусовка, на которую меня звал Сокол утром, как позже прояснилось, воскресного дня, обещала быть действительно грандиозной. Местные рокеры решили организовать свой маленький «грушинский фестиваль» на просторной поляне бывшего военного полигона. Само собой, с девчонками, выпивкой и гитарами. Заманчивое предложение было. Однако после я узнал, что Сокол меня так настойчиво звал не из вежливости и сильного желания приобщить к разгульной жизни. Ему просто нужен был помощник и финансовый донор. Но я тогда этого не знал и очень обрадовался. Скоренько собравшись, и нарядившись в лучший casual (все-таки обещаны были дамы), я был готов с самого утра постигать принципы свободы, любви и рок-н-ролла. И тут же выяснилось, что Соколу была поручена очень важная миссия — привести как можно больше новых девчонок (старые, видимо, совсем поистрепались) и минимум «цистерну бухла». И если про «бухло» я все понимал, то как добыть на сомнительную тусовку «новых» девчонок, для меня было загадкой. Однако же, оказалось, сложности возникли именно с выпивкой. Но по порядку.

Первым делом Сокол решил «добыть» девчонок, чем вызвал у меня дикий ужас. Я и так-то не очень в знакомствах, а вот так, без подготовки, сразу чтоб много, да еще и до полудня, мне казалось, что это за гранью. Но это я так думал. Просто недооценил внешность и обаяние своего нового друга, которому, казалось, и делать-то ничего не надо, просто подходи и забирай. То, что происходило с десяти сорока утра до начала первого, очень мне напоминало один эпизод из детства.

Летом я часто бывал в деревне, где мы с дедом ходили на рыбалку. Дед не признавал удочки или сети и ловил рыбу преимущественно руками, приличия ради таская с собой большой рыболовный «экран». Рыбалка проходила так: мы шли по мелкой речушке вдоль берега, я с «экраном», дед с внутренним радаром и чутьем рыбака. Возле камышей или коряг мы останавливались, я натягивал сетку «экрана» пальцами, чтобы чувствовать, когда рыба ударится о стены ловушки. Дед в это время водил руками под водой в районе тех самых кустов или коряг. Часто он успевал схватить рыбу руками быстрее, чем она попадала в подготовленную мною «корзину». И вот однажды мы наткнулись на одну корягу, я выставил «экран», дед полез руками под воду. И вдруг он вытаскивает хорошую плотвичку. Я поднес сумку, в которую мы складывали рыбу, чтобы дед бросил туда свой улов. Затем я решил вернуться на свое место, но дед меня остановил и снова полез руками под корягу. И тут он меня удивил, вытащив не одну, а сразу две хорошие плотвички — по одной в каждой руке. Я послушно распахнул сумку и принял новый улов. А дед снова полез под корягу и достал уже три рыбины: две плотвы и одного карасика с ладонь. Если бы кто-то рассказал мне эту историю рыбалки, я бы не поверил. Но как не верить, когда сам участвовал в этом шоу. Дед виртуозил, он доставал уже по четыре рыбехи, а мне оставалось только держать открытой все тяжелеющую сумку. В тот день мы набили пятнадцать килограммов рыбы на одном месте. И почти таким же образом Сокол «наловил» двадцать новых девушек. Мы просто прошлись по центральной улице города. Моей задачей, как и в тот день на рыбалке, было просто подносить свое тело к очередной добыче и распахивать улыбку. Сокол все делал сам. Этот плечистый блондин просто не давал девушкам опомниться. Он подходил, широко улыбался, делал довольно примитивные комплименты, представлялся настоящим (не соколиным) именем и затем, после того как девушка (или девушки) таяла и называла свое имя, как-то легко и «само собой» приглашал на «пикник с известными музыкантами». В то утро я все понял про свою жизнь. Есть люди, которым дано, а есть — вроде меня. Я никогда не видел столько радостных улыбок и счастливых согласий. Ни одна из тех, к кому мы подходили, не отказалась, хотя одна недвусмысленно дала понять, что замужем. Но, по-моему, ни Сокола, ни ее это не смутило. Короче, с девушками мы справились довольно быстро. Даже успели слопать не очень противную шаурму в процессе и подогреться коньяком из походной фляжки Сокола. В общем, начало дня было многообещающим. И тут выяснилось, что со второй частью задания моему другу справиться будет сложнее. Особенно учитывая, что денег на то самое «бухло» распорядители дать забыли, а значит, обеспечение алкоголем должно было произойти за средства Сокола и, видимо, мои. Я не горел желание тратить свои стремительно истощавшиеся средства, мой друг, похоже, тоже. Но Сокол меня успокоил, сказав, что публика на тусовке соберется хоть и солидная, но не слишком притязательная в отношении спиртного. Это сразу открывало простор для экономии.

Я сразу потащил моего друга «во дворы». В общем-то, «дворы» начинались сразу за красивыми домами центральной улицы, так что идти было недалеко. По опыту бедной студенческой жизни я знал, что самый вкусный виски можно купить именно во дворах, там же граппу, коньяк и мартини. Надо было только чуть-чуть напрячь фантазию, закрыть глаза и ноздри, когда принимаешь на грудь. Сокола моя идея впечатлила. Бедный мальчик знал, что где-то на свете существует самогон, и даже (по его словам) пробовал, но вот шанс поучаствовать в практически бутлегерской сделке ему выпал впервые. Я уверенным шагом направился к ближайшей беседке, где заседали лучшие (судя по разговорам) умы человечества, буквально «белая кость», «золотая сотня». Вид «сотни», правда, был не очень презентабельным, да и запах, надо сказать, фраппировал, однако же, право слово, богатым духом не престало обращать на такое внимание. Ну и мы не стали. Мужики подсказали нам «Зойку», которая жила в пятом подъезде и, судя по отзывам, готовила лучший в мире напиток, по сравнению с которым достопочтимый «Далмор» просто ослиная моча. Реклама — великая вещь! Мы сглотнули слюнки и побежали за божественным напитком. В подъезд мы попали сразу, благо код был нацарапан прямо рядом с металлической дверью огромными цифрами. А вот подняться на второй этаж, где промышляла самогонщица, нам удалось не сразу. Первый этаж дома, видимо, раньше был отдан под магазин и жилых помещений не имел, поэтому первый этаж подъезда получался как бы цокольным — проходным. Но эту особенность, похоже, заприметили и местные шпанята, которые развернули на трех квадратным метрах казино, бар и, кажется, дом свиданий. Сразу было видно, что чужаков зверьки не привечали, что было понятно по вопросительно-суровым взглядам и брошенному одним из игроков в карты нам под ноги окурку.

— Кто такие? — растягивая слова, спросил один из песиков.

— Бродяги, — ответил я, уже зная правильные ответы, спасибо моему дворовому детству.

— К Зойке, что ль? — Диалог с нами вел все тот же юноша, и складывалось ощущение, что он здесь главный.

— Ага, — ответил я.

— Ладно, проходите, — вальяжно, чуть отодвинув ногу, разрешил нам местный дон.

Я знал, что в таких случаях мешкать не стоит, и, легонько пнув в бок вросшего в подъездный пол Сокола, поспешил пройти на лестницу.

— Фух, пронесло, — сказал я, когда мы оказались у искомой двери.

Но Сокол моей радости не разделял. Он покрылся мелкой испариной, его трясло, а лицо стало белее мела.

— Как мы обратно пойдем? — шепотом спросил мой друг.

— Так же, — пожав плечами, ответил я. — Не ссы, если бы они хотели нас отоварить, ждать бы не стали. Когда обратно пойдем, держись спокойно, не трясись — они это чувствуют. И… это. В глаза, на всякий случай, лучше никому не смотри.

Сам не понял, как получилось, но нагнал жути еще больше.

Наконец мы собрались духом и позвонили в дверь. Нам открыла сильно сдавшая женщина, в засаленном халате, с бегающими глазками и жуткой косынке.

— Здрасьте, — поприветствовал я, — нам бы пол-литру.

— Полтинник, — с усиленным ударением на втором слоге произнесла Зойка, явно показывая, что ее товар не дешевка какая-то, а потому стоит соответствующе.

— Идет, — кивнул я и протянул заранее заготовленную купюру.

Зойка придирчиво оглядела бумажку, словно кому-то в мире может прийти в голову подделывать пятьдесят рублей. Но я не возражал, хотя вид хозяйки квартиры уже не вызывал желания покупать хоть что-то, что можно употребить внутрь. Проверив бумажку, бутлегерша удалилась, закрыв предварительно перед нами дверь.

— А чего ты так мало попросил? — ожил Сокол. — Нам же литров двадцать надо.

— Сначала попробуем, — ответил я. — Выкинуть пятьдесят рублей не так жалко, как две штуки.

— И что, — снова задрожал Сокол, — нам придется сюда снова возвращаться?

— Ну, можем здесь продегустировать, — пожал я плечами. — Только придется из горла пить. Ты как?

— Да хоть с пола, лишь бы через этих не ходить.

Появилась Зойка с пластиковой бутылкой, в которой плескалась мутная жидкость.

— Вот, — протянула она бутылку.

— Послушайте, — сказал я, не торопясь забирать купленное, — мы с другом идем на праздник и нам нужно больше алкоголя. Литров двадцать сможете нам налить?

— Двадцать. — Глаза Зойки округлились от жадности. — Это две тыщи.

— Деньги есть, — уверенно сказал я и достал две зелененькие бумажки. — Но мы же не можем вслепую покупать, надо сперва попробовать.

— Поняла, — засуетилась Зойка и снова захлопнула дверь.

— Ты чего? — удивился Сокол.

— Сейчас увидишь, — успокоил я его.

И правда, бутлегерша появилась с нашей бутылкой самогона, но в этот раз она в придачу передала нам маленький пакет.

— Только не шумите, — попросила она и захлопнула дверь.

Мы спустились на цокольный этаж и устроились на подоконнике. Щедрая Зойка положила нам в пакет четвертушку черного хлеба, четыре стрелки зеленого лука и маленький кусочек сала, а на самом дне — о чудо! — нас радостно приветствовали два пластиковых стаканчика.

— Живем, — радостно сказал я и разлил по первой.

Ну что сказать, «Далмором» и не пахло. Пахло тухлыми овощами и чем-то неуловимо убийственным с химическим оттенком.

— Господи, какая гадость, — прохрипел Сокол и стал отчаянно заедать проглоченное.

— Ну вот, а ты говорил двадцать литров, — ухмыльнулся я и закурил. Послевкусие было еще хуже, чем привкус.

— Что будем делать? — спросил меня приятель, тоже закуривая.

— Надо думать. С одной стороны — сивуха, не уверен, что все после такого доживут до утра. С другой стороны, если тебе эти люди не очень близки, а мне, например, именно так, я бы не парился. Ведь за две тысячи мы сможем купить максимум три литра водки. Охота тратиться?

— Нет, — покачал головой Сокол. — Я так не могу. Там и друзья мои будут, и девушки. Да и все сразу почувствуют эту вонь.

— Смотри сам, — пожал я плечами. — У меня две с половиной, за остальным надо домой идти. А как-то не хочется.

— У меня пятера, но мне еще жить на нее, — пожаловался Сокол.

— Зачем же ты соглашался на себя спиртное брать?

— Да это, в общем, я предложил всем собраться.

— Ясно. Ладно, пойдем отсюда. Есть еще один план, правда, не знаю, насколько он удастся.

— Какой? — обрадовался Сокол. Но ответить я не успел.

На лестничную площадку цокольного этажа нетвердой походкой поднялось совсем юное, сильно потрепанное и неприятно пьяное создание. Создание, видимо, имело лишь поверхностное представление о красоте и совсем не разбиралось в одежде. Про мейкап лучше вообще промолчу. Если бы она просто упала в ведро с краской — было бы краше. Но создание не понимало всей чудовищности своего появления и стало приставать к Соколу.

— Мальчик, — ужасно писклявым, да к тому же наигранно жеманным голосом обратилось создание к моему приятелю, — я тебя хочу.

Бедный Сокол. В нем боролось столько разных эмоций. С одной стороны, галантность из человека выбить сложно, если она природная, даже если приходится ее проявлять к столь отталкивающему существу. С другой — создание явно «мутило» с кем-то из тех зверьков, что поджидали нас всего несколькими ступеньками ниже, а получить (надо сказать, совсем не заслуженно) за то, что положил глаз на чью-то «телку», Соколу совсем не хотелось. Поэтому, собрав все свое мужество и чувство достоинства в кулак, мой друг заявил:

— Извините, девушка, но это ваши проблемы.

— Что! — возмутилось создание. — Ты меня не хочешь?

— Абсолютно определенно — нет.

Столько искренности было в словах Сокола, что создание сразу обиделось и, нервно подергивая ручкой, поплелось «к своим». Мы с тревогой смотрели, как нетвердым шагом это чудо преодолевает лестничный пролет. Можно бесконечно смотреть на три вещи: как течет вода, как горит огонь и как Бэмби учится ходить. Но как только наш олененок добрался до стада, началось что-то непонятное. Она пискляво завопила, и на лестничную площадку тут же выскочил вожак, ну, тот, который нас благородно пропустил. Мы уже раскрыли рты, чтобы начать оправдываться, ведь жестокосердная гусеница на нетвердых лапках наверняка сочинила своему бойфренду, что мы к ней приставали. Но то, с чем пришел песик, заставило нас сильно призадуматься.

— Ты что, — обратился он преимущественно к Соколу, — мою телку не хочешь?

И вот что тут ответить? Честно говоря, за свою довольно богатую дворовую жизнь в такую ситуацию я попадал впервые. Нет, понятно, получить за то, что приставал к чужой даме, это достойно, это по Шекспиру. Но отхватить за то, что даже не собирался этого делать, — просто какой-то паноптикум. На Сокола так вообще было страшно смотреть. Все его программы сбились, процессор дымился, блок питания обещал сгореть. Поняв, что от моего друга толку мало, я решил взять партию на себя.

— Ты чего, друг, — начал я как можно спокойнее. — Мы исключительно с уважением относимся к тебе и твоей девушке.

— Умный, что ль? — перевел зверек на меня злобный взгляд.

А вот это уже было плохо. Когда человек даже не пытается слышать аргументов — быть беде. А зверьку просто хотелось почесать кулаки. А диспозиция такова, что избежать боя было нереально, а численный перевес на их стороне, да и в Соколе я не был уверен, кто их, викингов, знает, может обратиться в берсерка, а может съежиться, как маленькая девочка. И я достал последний козырь.

— Братан, — как можно душевнее сказал я, — да мы ж к тебе шли, угостить тебя хотели. По-братски.

И о чудо! Сработало. Названный брат мой захлопал губами, как лошадка, ноздрями потянул воздух, разглядел на подоконнике едва початую «пол-литру» и заулыбался.

— Так че вы… сразу бы.

Зверек схватил пластиковою бутылку и пошел к друзьям. А мы за ним. Но только мы не стали останавливаться на площадке, а рванули к двери, типа «покурить», но обещали, конечно же, вернуться и разделить благородный напиток с не менее благородными мужами. И лишь наш олененок остался недоволен, он забился в угол под почтовыми ящиками и куксился, впитывая несправедливость всего мира.

Попав на улицу, мы из последних сил старались не бежать. Но адреналин гнал, и мы все же ускорились.

— И что нам теперь делать? — спросил меня Сокол, когда мы отошли на достаточное расстояние от злосчастного дворика.

— Я думаю, пора воспользоваться помощью фармацевтов.

— Спирт, — понял мой друг. — Гнилая затея, нам не продадут.

— Ой, перестань. Всем продают, а нам нет?

Справедливости ради, надо сказать, что нам пришлось обойти целых три аптеки, пока мы не нашли понимающего аптекаря. Женщина с ядовито-розовыми волосами долго нас изучала, а потом выдала сакраментальное:

— Это называется «Антисептический раствор».

— Вот-вот, — согласился я. — Нам, пожалуйста, восемьдесят пузырьков.

Мне даже показалось, что в глазах продавщицы сверкнуло уважение. Мол, не алконавты, сшибающие десюнчики, пришли, а вполне себе достойные оптовики. Выйдя из аптеки, мы сразу направились в магазин за водой. Купили одну литровую бутылку прекрасной талой воды с северного склона Эльбруса и двадцать полторашек. В том же продуктовом, рядом со стеклянными банками, мы наткнулись на «воронку», что было очень кстати. Набрав жидкостей, гордые и счастливые, что потратили так мало денег и выполнили миссию, мы пошли разводить спирт.

— Ну как? — спросил я Сокола, который решил первым продегустировать напиток.

— А ты знаешь, очень даже. А главное, никого не потравим.

— Надо будет только в реку поставить, прежде чем употреблять.

— Ох, боюсь, мы ее даже до берега донести не успеем.

— Но она же теплая! Реакция там, все дела.

Но мой друг оказался прав. Лишь пять из двадцати бутылок добралось до воды, остальные были расхвачены, как только мы появились на поляне.

Вообще, место было красивое, живописное. На речном берегу, конечно, заиленном и заросшем камышом, начинался пролесок, перемежающийся полянками. На одной из таких полянок мы и расположились. Потихоньку разожгли костер, запели гитары, девчонки стали шустрить с закусками.

— Поможешь мне? — протянув не открывающуюся бутылку кетчупа, обратилась ко мне Ольга, девушка, с которой мы познакомились во время утренней «рыбалки». Очень красивая девушка и, похоже, сразу была неравнодушна к Соколу. Когда мы подошли к месту сбора, она сразу показала свой интерес моему другу и как-то запросто умудрилась узурпировать его внимание. Правда, Сокол тоже был не лопух — при таком количестве девчонок он не собирался кидаться на первую попавшуюся. Тем более что в нашей стайке присутствовали и более яркие представительницы. Надо отдать ей должное, она сразу поняла ситуацию и не стала навязываться. Но и не оставила стратегических планов. Теперь она решила активно заигрывать со мной. Но, по-моему, только чтобы подразнить Сокола. Я был не против, тем более что она мне тоже сразу понравилась, хоть я и старался сильно этого не показывать. Может, потому что не люблю быть запасным вариантом, а может, потому что Ольга была замужем. И все же быть в ее обществе было приятно.

А Сокол клюнул. Он сверлил меня и мою спутницу взглядом, пока мы, весело щебеча, готовили шпикачки. Наконец, оставив в недоумении своих уже поклонниц, он бросился на крепостные стены. Пару тупых шуток, две яркие улыбки, и Ольга, которая и так-то не особенно сопротивлялась осаде, легко сдалась, бросив меня дожаривать маленькие сосиски на вялом огне. Это было немножко обидно. Впрочем, чего я ожидал? Я снял решетку с огня, на кусок хлеба накидал положенную «делящему» долю, налил полстакана разбавленного спирта и пристроился на пенек, недалеко от гитар.

Было хорошо: вкусные шпикачки, спирт, согревающий желудок, старые песни «Чижа». Я уже даже перестал злиться на Сокола, который, похоже, успел устать от трофея и пытался «сплавить» Ольгу Кириллу. Что примечательно — не мне, видимо, так победа была бы неполной. Странный он, этот Сокол. Вроде не такой уж и собственник, а поди ж ты, не любит, когда кто-то покушается на его территорию. Самое печальное для меня было то, что и Сашу он таковой считал. Я не мог забыть эту девушку, вроде мы и не общались особо, лишь один вечер, и то — на ходу. Но каждый раз, вспоминая о ней, что-то екало у меня в груди.

— Привет! — прервала мое уединение прекрасная юная дева.

И это я не просто так красиво описал, девушка была явно в образе: какое-то замысловатое длинное платье с вышивкой, браслеты, повязка на голове с кольцами. Только весь этот фольклор портили пирсинг на лице и зеленые волосы. Хотя в целом девушка была очень даже ничего.

— Угостишь элем? — спросила она, взглядом показывая на мой бокал.

— Угощу, — легко согласился я, — только вряд ли это можно назвать элем, по крепости это, скорее, джин.

— Ну что делать? — не стала спорить юная дева.

Я церемонно налил в ее пластиковый стакан лично приготовленной бадяги из пластиковой же бутылки и поднял тост:

— За знакомство? Роман.

— Сандра, — представилась дева. — Это эльфийское имя.

— Очень красивое, — проникнувшись, сказал я. — За тебя.

— За знакомство надо пить на брудершафт, — неожиданно заявила девушка-эльф и сама закинула руку за мою кисть.

— Прекрасная традиция, — согласился я и тут же осушил свой бокал (ну, не бокал — стаканчик).

Сандра тоже выпила, лихо так, и сама потянулась ко мне. Вот не думал, что так быстро смогу овладеть эльфийским языком, но факт. Культуру своего языка я тоже хотел продемонстрировать, но тут же вскрикнул от боли.

— Ты чего? — отпрянул я, чувствуя вкус крови.

— Думаешь, я такая доступная? — спросила меня коварная дева.

— И в мыслях не было. Просто мне показалось, что у нас есть что-то общее, близкое. Да еще такой вечер, луна, костры, и ты так невероятно прекрасна, трудно было устоять.

Про луну я вообще ляпнул наугад, по-моему, на небе вообще было облачно. Но моя речь попала в десятку. По глазам девушки было видно, что мои слова растопили эльфийское сердце. Она мягко улыбнулась чуть хмельной улыбкой и придвинулась ко мне.

— У тебя резинки есть? — томно спросила она мне в ушко.

— Конечно, — севшим от волнения и дыма костра голосом ответил я. — Я же джентльмен.

— Пошли.

Сандра нежно, но уверенно взяла меня за руку и повела «в деревья», подальше от праздничной поляны. В голове пронеслось: «И в лес ягненка уволок». Правда, ягненком, как это ни странно, чувствовал себя я. А где-то за спиной у костра нестройными голосами орали: «Такие дела, брат, — любовь». На секунду я вспомнил о Саше, о том, как я ее провожал и как в ту ночь она нежно прикоснулась к моей щеке губами. Но это была секунда, ровно столько понадобилось Сандре, чтобы легким движением скинуть платье. А дальше мыслей больше не было. Впрочем, одна была — как должно быть удобно эльфийкам ходить без белья.