Триггеры

Вадим Степанов, 2017

Задача сотрудников триггерской службы – с помощью спецоборудования и новейших технологий предвосхитить ЧП и… нет, не предотвратить его, а взять под контроль и минимизировать последствия. В результате цепочки необъяснимых происшествий и загадочных убийств триггер Кирилл Соболев понимает, что стал пешкой в чужой, очень крупной игре. Теперь Кириллу, постоянно имеющему дело с разрушениями, придётся побороться за то, чтоб не была разрушена его собственная жизнь и на практике доказать – или опровергнуть – главный триггерский принцип: “То, что должно произойти, обязательно произойдёт”.

Глава 2

Свой первый из трёх выходных Соболев привык проводить одинаково. Он спал до полудня, потом шёл в ближайший магазин и затаривался на неделю. Триггер терпеть не мог современные супермаркеты с их тупой громкой рекламой и музыкой. Потом Соболев шёл домой, разгружал продукты и пил чай. После магазина почему-то всегда хотелось отдохнуть, словно он не замороженные стейки домой нёс, а смену отпахал. Обычно Соболев проводил часок под какой-нибудь типовой сериальчик и под него же возвращался на кухню. Там он делал продуктовые заготовки на всю неделю и приступал к обеду. За обедом Соболев позволял себе бутылочку тёмного пива и потом шёл на любимый диван дочитывать «текущую книгу». У него всегда была «текущая книга». Каждый раз, когда он дочитывал очередной роман, для него это было почти трагедией, потому что надо снова искать чтиво.

Но этот первый день отдыха пошёл не по плану. Как раз, когда Соболев после сытного обеда собирался завалиться с книгой, завибрировал телефон. Он чертыхнулся и полез за трубкой в карман куртки. Можно было, конечно, послать его на фиг, но это могла быть и работа. И если это работа внеурочная, то она могла принести деньги, а если какое-то крупное ЧП, на которое собирают всех, то можно было получить по шапке за игнорирование сигнала.

— Слушаю?

— Соболев, — прозвучал в трубке голос секретарши Леночки, — срочно дуй в контору.

— На фига?

— Валерий Игоревич собирает летучку. Ты свой отчёт уже сдал?

— Нет ещё.

— Ты чего? Сегодня же последний день! Валерий Игоревич планирует ввести штрафы за просрочку с отчётами.

— Твою ж… — выругался Соболев, в последнюю секунду остановив готовое вырваться слово. — Сейчас приеду.

Ещё поднимаясь по лестнице в контору, Соболев почувствовал, что сегодняшний выходной будет не самым лёгким. В диспетчерской было людно, как часто бывает под конец месяца. Диспетчеры и другие мастера сдавали отчёты и материалы. Было душно, а басовитые голоса, казалось, вытесняли остатки воздуха из помещения. Захотелось сразу развернуться и убежать. Но вместо этого Соболев зашёл в диспетчерскую и, щурясь, стал приветственно выцеливать знакомых правой ладонью для рукопожатий. Хорошо, что его стол находился возле окна. Прежде чем занять своё место, пришлось распахнуть створки настежь, иначе долгий трудовой день мог закончиться головной болью и атрофией обонятельных рецепторов.

В открытое окно ворвался тёплый весенний ветер, и дышать стало веселее. Соболев включил свой компьютер, поприветствовал своего визави по шахматам, который, оказывается, ещё три дня назад сделал свой ход. Пришлось извиниться и сделать ход своей фигурой. Ход был не очень обдуманным и, скорее всего, вёл к потере слона, но хотелось быть вежливым — человек столько ждал. В конце концов, это же не последняя партия. Игрок на том конце виртуальной шахматной доски ход Соболева увидел, но задумался. Может, подумал, что это какой-то хитрый манёвр. Иногда глупость действительно очень похожа на хитрость, особенно если она — вежливость.

Дальше Соболев занимался рутинными рабочими делами. Он сдал свой отчёт Леночке и в ожидании дальнейших распоряжений в своё удовольствие путешествовал по новостным сайтам и социальным сетям. И даже мог позволить себе, пользуясь всеобщей вакханалией, покурить в открытое окно, не отходя от своего стола.

Появилась Оксана — стажёрка, которую прикрепили к Соболеву как к самому проштрафившемуся. Она скромно кивнула и, как всегда, не увидев особого азарта поучать у наставника, села в уголок со своим миниатюрным лэптопом. Почему-то сегодня Соболеву стало стыдно, что он всё время динамит девочку. Даже если ты странно одет, а Оксана одевалась исключительно в стильное рваньё, и даже если у тебя пол-лица в пирсинге и к тому же ты знатная «почемучка», всё равно ты достойна внимания. Многие не понимали Соболева — досталась симпатичная девятнадцатилетняя деваха, которая в рот смотрит и ловит каждое слово, а он ещё кочевряжится. Но для триггера-одиночки эта «нагрузка» действительно была в тягость. Он всегда был сам по себе, редко приглашая спецов на выезды. И он совсем не понимал, как и о чём можно разговаривать с девочкой, которая моложе на шестнадцать лет. Она даже разговаривала на каком-то своём языке — сленге, который Соболев едва мог разобрать. Но сегодня ему почему-то стало стыдно. А может, просто захотелось убить время.

— Ну что, — обратился он к Оксане, — пойдём, проведу инструктаж по спецсредствам?

Оксана даже не сразу поняла, что Соболев обращается к ней, но когда до неё дошло, то тут же захлопнула лэптоп и с готовностью кивнула.

— Смотри, — начал Соболев инструктаж, — основная работа у нас проходит здесь. Мы следим за системой и реагируем только на вызовы. Вот здесь, — показал он на большой экран, который висел над диспетчерским пультом, — на карте отображены все наши объекты. Видишь эти синие точки?

Оксана кивнула.

— Они показывают, где находятся объекты, на которых установлены наши датчики. Когда они синие, значит на объекте всё в порядке. Если какая-нибудь точка загорелась красным, значит, там возможность возникновения ситуации. Мы выезжаем и выясняем, в чём дело. Как правило, это пустяки какие-нибудь: утечка газа, обрыв провода. Но мы обязаны проверить, потому что это потенциально опасно. Ясно?

Оксана снова кивнула.

— Ну, в общем, вот и всё, — развёл Соболев руками.

— А как прочекаем, что рили в это время будет ЧП?

— Датчики фиксируют изменение среды: колебание воздуха, амортизацию материалов, другие факторы, воздействующие на среду. И ежесекундно отправляют отчёты в центр, а оттуда — сюда. Автоматическая система в центре их анализирует и отображает на карте: синим цветом — значит, всё хорошо, красным — если ситуация критическая.

— Пон. А как пруфит?

— Этого я тебе не скажу, — пожал Соболев плечами. — Нас инструктировали на эту тему в общих чертах. Там что-то вроде анализаторов стоит и мини-компьютер для сопоставления и анализа.

— Ага, — немного пренебрежительно отозвалась Оксана.

— Так, — разозлился Соболев, — хотела разбираться в разработках, надо было идти на другую работу. В лабораторию там или в исследовательский центр. А если уж решила быть триггером, запоминай то, что тебе пригодится по работе. Вот, — он взял стул от рядом стоящего стола и поставил напротив большого экрана, — садись сюда и следи за точками.

Оксана неохотно опустилась на стул и спросила:

— И всё?

— Всё, — безжалостно ответил Соболев, — это самое важное — следить за точками. Я хочу, чтобы ты была в этом лучше всех. Познай кунг-фу точек и сообщи, если что-то заметишь.

— Какой-то кринж. А как же спецсредства? — с надеждой протянула девушка.

— Позже, — уклончиво ответил Соболев, который на самом деле собирался отвести стажёрку на склад сразу, как перекурит.

Но планировать легко, когда ты повелитель вселенной. А если ты обычный человек, то обязательно что-то пойдет не так.

— Кирилл, тебя Казанцев вызывает, — услышал Соболев голос секретарши.

Он неохотно выбрался из-за стола и поплёлся к кабинету директора. Кто-то пошутил про ковёр, мол, сейчас отчитают; кто-то возмутился, что Соболев лезет без очереди. Он не отвечал, бегло оглядывая лица сотрудников. Вдруг Кирилл поймал себя на мысли, что не знает и половины присутствующих. Странно… Соболев так давно работает здесь, а по именам мог бы назвать не больше десятка человек, да и то меньше: двух мастеров и, может, пару диспетчеров. Они редко пересекались по работе, а на корпоративы Кирилл не ходил. Чего же он удивляется? Но всё равно было как-то необычно совсем не знать своих коллег. Соболев дал себе обещание обязательно посетить следующее рабоче-праздничное мероприятие.

Шеф встретил с очень серьёзным видом. Такое выражение начальственного лица обычно не предвещало ничего хорошего. Валерий Игоревич явно пытался компенсировать молодость показной решительностью.

— Вызывали? — закрывая за собой дверь, обозначил своё присутствие Соболев.

— Да, — ответил Казанцев, — вызывал.

Соболев спокойно прошёл в кабинет и сел на свободный стул.

— Кирилл, — начал начальник, — ты ведь давно уже здесь работаешь?

— Лет десять, наверно, — ответил Соболев.

— И до сих пор в мастерах?

Соболев опустил голову. Да, он уже знал, о чём будет этот разговор. Прошлый начальник, да и сам Валерий Игоревич, несмотря на то что был здесь без году неделя, пытались заводить этот разговор. Действительно, Кирилл уже давно должен был получить старшего мастера или даже пробиться в замы. При его образовании и стаже работы это было бы нормально. Но Кирилл не хотел расти в этом смысле. Ему нравилась работа «на ногах». Ему нравилось чувствовать адреналин, который давала ежедневная рутина «в поле». Он считал, что «сидячие» должности превращают мужчин в неповоротливых тюленей, проживающих свой век от машины до подъезда. Ему не хотелось становиться таким. Может, поэтому он частенько косячил с отчётами, да и вообще, любил забить на бумажную работу.

— Валерий Игоревич, — ответил Соболев, — меня всё устраивает, и я не собираюсь…

— Я понимаю, — прервал начальник, — всё это уже слышал. Я тут посмотрел твоё дело и вот что понял: ты не имеешь права просиживать в простых триггерах. У тебя опыт, образование. А сколько ситуаций ты удачно закрыл, это же невероятно! Ни одной жертвы по вине триггера.

— Это не только мои заслуги.

— Кирилл, — чуть громче сказал Валерий Игоревич, — дослушай. Я понимаю. Я слышал твои аргументы. Но и ты сделай одолжение. Нельзя столько вкалывать на выездной работе. У тебя скоро начнется профессиональная деформация, пропадёт чуткость, а главное, начнёт притупляться инстинкт самосохранения, если уже не начал. А ты мог бы работать с большей пользой и с текущим запалом, но уже совсем на другом уровне.

— С большей пользой для кого?

— Для всех, — обрадовался Валерий Игоревич, что какие-то слова попали в цель, — для себя, для общества.

— Для предприятия… — продолжил Соболев.

— И для предприятия в том числе, — согласно кивнул начальник. — Твой скепсис напрасен. Наша работа — это не просто хозрасчёт, дебет с кредитом. Мы жизни спасаем.

— Мы имущество спасаем в основном. Да и то, скорее уж рушим, минимизируя потери.

— А мальчишка, которого ты недавно спас?

— Это бывает, — пожал плечами Соболев.

— Я об этом и говорю. Ты даже уже не замечаешь этих катастроф. Подумаешь, жизнь спас!

— Я не об этом…

— А я об этом. — Казанцев встал из-за стола. — Ты даже уже не понимаешь масштаба. А знаешь, почему? Потому что невозможно увидеть всей картины снизу. И вот поэтому у меня к тебе будет предложение…

— Валерий Игоревич, — ворвался в кабинет диспетчер Рома, — большое ЧП!

— Мы говорим — ситуация, — решил поправить начальник, — и почему ты врываешься без стука?

— У нас ситуация! — почему-то глядя на Кирилла, повторил диспетчер, — «химик» бахнет.

— Твою ж медь, — выругался Соболев.

— Что? — не понял Валерий Игоревич. — Какой «химик»?

— Химический завод, — процедил Соболев, не поворачиваясь к шефу.

— Михалыч здесь? — спросил он у диспетчера. При таких серьёзных происшествиях необходимо было присутствие старшего мастера, а Михалыч был единственным, кто дослужился до этой должности и не ушёл с работы.

— Здесь, — кивнул Рома.

— Пусть собирает всех.

Соболев посмотрел на побледневшего начальника.

— Отдайте распоряжение, — сказал Соболев.

— Да, — кивнул Казанцев, — отдаю.

Соболев кивнул и одновременно с диспетчером выскочил из кабинета директора.

Никому ничего не надо было объяснять. Все присутствующие в конторе мастера быстрым шагом потянулись на склад переодеваться. Остался только Михалыч. Он остановил Соболева, схватив за рукав.

— Куда, — зашипел он, — куда ты всех тащишь? Смекаешь, сколько там всего? Если «химик» вспыхнет, мы ничего не сможем сделать. А быть рядом просто опасно. Надо звонить спецам и в администрацию, и пусть эвакуируют всех к хренам. По понятиям, район — это их ответственность.

— По правилам, — ответил Соболев, — служба безопасности завода должна это сделать. А если мы позвоним, могут просто пропустить мимо ушей, как розыгрыш какого-нибудь отморозка. У нас ещё два часа. Если не найдём за час, успеем свалить.

***

Старая «буханка» тряслась нещадно. Лица у мастеров были напряжённые, словно у парашютистов перед прыжком. Михалыч всё-таки решил ехать. Он был старый опытный мастер. И хоть реально помочь, если что-то случится на заводе, он бы не смог, его присутствие успокаивало. Причём не только Соболева — остальные мастера тоже чувствовали себя увереннее в присутствии битого волка.

Радиоприёмник, настроенный на волну такого же древнего, как уазик, «Маяка», прервал какую-то душевную песню выпуском экстренных новостей:

«… в результате крушения поезда пострадало… сорок девять человек…»

— Да выруби ты её, — рыкнул Михалыч на водителя.

Соболев снова поймал себя на мысли, что ему безразличны те люди. Он думал только о том, сколько человек может погибнуть в результате взрыва химического завода. Сотни? Тысячи? А вдруг погибнут они — мастера? Это было ближе к телу. Это было важнее. Но ведь там погибло сорок девять человек. Таких же, как он. Ехали куда-то, строили планы. Сорок девять Соболевых…

— Так, пацаны, — скрипучим голосом сказал Михалыч, когда служебный уазик, раскачиваясь, заезжал на территорию завода, — без нервов, спокойно берём оборудование.

— Ты, Стас, — показал он на одного из мастеров, — бери Молодого и Леху, он в электронике сечёт. Сань, ты берешь Заура и Петра, я пойду с ним, — Михалыч показал на Соболева, — остальные с Коляном, он самый опытный в вашей группе. Разделяемся на сектора, чтобы быстрее всё обшарить. Мы берём подвал и столовую. — Михалыч достал планшет и показал план завода. — Сань, твой весь второй этаж; Стас, твой — третий. Коль, на тебе техническое помещение и крыша. Выставьте таймеры. Ровно через час собираемся все внизу и сваливаем. Ждать никого не будем, потому что у всех семьи, дети и кошки, а любая задержка погубит нас всех. Кто первый находит, срочно сообщает. Всё ясно?

Мастера нестройно ответили, что всем ясно. Уазик остановился, и началось.

Спасибо Михалычу, действительно, никакой суеты не было. Каждая группа разобрала щупы, датчики и бегом направилась к объекту. Правда, сразу попасть внутрь завода триггерам не удалось. Охрана напряглась, когда они только заезжали на территорию, и теперь, стоило мастерам выйти из автомобиля, их уже ждала вся смена ЧОП.

— Никаких распоряжений по этому поводу не было, — заявил один из охранников, когда Михалыч рассказал ему о сути «набега».

— Послушайте, — вмешался Соболев, — у вас сейчас на заводе происходит какая-то внештатная ситуация или аварийное разрушение, которое через полтора часа приведёт к большому пожару.

— Мы бы знали, — ответил охранник, но уже как-то неуверенно, — у нас бы сирена завыла.

— У нас завыла, — начал заводиться Соболев. — Наша система показала, что будет ЧП. Слушайте, мы теряем время! Может, мы ещё успеем остановить процесс.

Охранник переглянулся с коллегами, пожал плечами и согласился:

— Ладно, проходите. Только сумки эти свои оставьте здесь.

— Ты издеваешься? — совсем озверел Кирилл. — Там всё наше оборудование, с помощью которого мы работаем.

— Ничего не знаю, — ответил чоповец, — нам запрещено пропускать с сумками и электроникой. Вдруг вы шпионы.

Охранник улыбнулся своей глупой шутке и посмотрел на коллег, чтобы они тоже оценили юмор.

— А давай я тебе покажу, что у нас, — как-то неестественно вежливо предложил Михалыч.

— Да какая разница… — начал сопротивляться сотрудник ЧОП.

— Нет, а ты посмотри, — настаивал триггерский битый волк, — посмотри, что у нас.

Михалыч сдёрнул с Соболева рюкзак и расстегнул молнию.

— Смотри. — Он поднёс рюкзак к самому носу охранника.

— Что это? — недовольно пятясь, спросил тот.

— Как что? — усмехнулся Михалыч и запустил руку в рюкзак. — А вот…

И достал динамитную шашку.

— Взрывчатка. — Охранника как током ударило. Он стал судорожно водить по себе руками в поисках рации.

— Ложись! — крикнул Михалыч и зажёг фитиль.

— Ты что делаешь? — заорал Соболев, с ужасом наблюдая, как радостно скачет огонёк по бикфордову шнуру.

— А надоели мне эти прохиндеи, — ответил тот и бросил шашку в самую толпу чоповцев, поближе к проходной.

Охранники бросились врассыпную, Соболев тоже дёрнулся было на землю, но Михалыч его удержал.

— Некогда валяться, — спокойно сказал он и жестом показал остальным, что надо заходить.

Пробегая мимо шашки, он отшвырнул её, пнув ботинком в сторону валяющейся на земле охраны.

Мастера быстро забежали внутрь и через стёкла дверей стали наблюдать за дымящейся шашкой. Она должна была вот-вот взорваться. И Соболев сомневался, что стеклянные двери спасли бы их. Скорее наоборот — покалечили бы ещё сильнее. Но их негласный вожак оставался спокойным.

— Да не рванёт, — взглянув на Кирилла, сказал Михалыч, — дымовая… Давайте быстрее делом займёмся. Кирилл, бери щупы, расставляй в подвале. Я сейчас с начальником их перетру, чтобы нам открыли другие помещения. Остальные, в темпе за работу.

— А с чего ты решил, что начальник сейчас подойдёт? — спросил Соболев.

— Ты бы не подошёл разобраться?

Кирилл кивнул, поняв замысел старого лиса. Михалыч правильно рассчитал: эти ребята ничего не решали, иначе не стали бы задаваться перед триггерами. А вот начальнику они точно уже сообщили о безумцах с динамитом. Так что тот должен появиться скоро.

Мастеров долго упрашивать не пришлось. Они похватали оборудование и разбежались по своим секторам. Соболев тоже не стал дожидаться начальника охраны. Конечно, он мог упереться в закрытую дверь подвала, и на том бы кончилось его рвение. Но триггеру повезло: в подвале была подсобка, в которой, видимо, отдыхали сами охранники. Было видно, что здесь проводят много времени: стоял стол, на котором валялась полупустая пачка печенья, к стене прижался бочком видавший виды электрический чайник, всё это было посыпано крошками, а на самом почётном месте — у противоположной стены, смотрел на мир чёрно-белым экраном маленький телевизор. Тут же жили потёртый диван, пару стульев и громоздкая вешалка. Вешалка стояла в углу. Её пришлось отодвинуть — именно здесь Соболев собирался разместить первый щуп. Дальше он действовал быстро. Обойдя всё подсобное помещение, он наткнулся на следующую дверь, ведущую в глубь подвала. Дверь была закрыта, но, по счастью, на обычную проволоку. А за дверью начинался длинный сырой коридор. Соболев нащупал на стене, слева от себя, выключатель. Хоть у него и был большой фонарь, но перспектива врезаться на полном ходу в какую-нибудь трубу или наступить на что-нибудь острое не особо радовала. Под ногами плескалась вода, а вдалеке что-то неприятно шуршало, но обращать внимание на эти трудности было некогда. Он повернул выключатель.

К счастью, свет здесь был. По коридору, правда, через одну, загорелись тусклые лампочки. Соболев посмотрел на часы. Время таяло, надо было торопиться. Он включил планшет, чтобы прикинуть, куда поставить оставшиеся датчики, и двинулся по пахнущему сыростью коридору. Часть подвала была затоплена водой, но по схеме поиска можно было обойти эти водные зоны.

Когда триггер устанавливал последний щуп, краем глаза заметил шевеление возле труб, обмотанных стекловатой. Мелькнул длинный хвост. Вытерев пот со лба — бегать по душным подвалам не самое лёгкое занятие, Соболев запустил программу поиска.

А дальше — всё как обычно: анализ, просчёт вариаций… Собственно, работа триггера кончилась, теперь работала машинка. Наконец программа пискнула и вывела на экран планшета результат — пусто. Соболев облегчённо вздохнул, но запустил поиск ещё раз, на всякий случай. Хорошо, если проблема не в подвале — здесь её решать всегда сложнее. Вообще, с любыми конструкциями примерно один алгоритм: чем выше точка события, тем меньше разрушений она принесёт. Самое страшное — это точка в фундаменте или подвале. Контрольный поиск результатов тоже не дал, и Кирилл с чистой совестью стал собирать оборудование.

На выходе из подвала Соболева встретил Михалыча в компании с грузным лысоватым охранником. На бейдже последнего было написано, что он начальник службы безопасности завода. Михалыч о чём-то оживлённо спорил с ним и прекратил только тогда, когда окутанная паутиной подвала голова Кирилла показалась из-за двери.

— Ну, что там? — спросил Михалыч.

— Пусто.

— Хорошо. Кирилл, это начальник охраны завода, — представил Михалыч своего спутника, — Сергей Викторович.

Начальник охраны протянул руку, которую Соболев неохотно пожал.

— Кирилл, — представился Соболев. — Михалыч, а что остальные?

— У всех пусто, — озадаченно почесал затылок старый мастер. — Колян ещё не всё прошёл, мы ждали, пока нам чердак откроют. Я к нему отправил в помощь Стаса, так быстрее управятся.

— Получается, что точка на крыше или в техническом?

— Да вот, — Михалыч снова почесал голову, — Сергей Викторович говорит, что у них сигнала вообще не было.

— Как — не было?

— У нас к мониторам отдельная смена приставлена следить, — сипло ответил начальник охраны. — Не было никакого сигнала. Потому мои ребята и не пускали вас.

— Чушь какая-то. Но у нас же система даже вызов отметила.

— Кхм, Кирилл, отойдём. — Михалыч взял Соболева за локоть и отволок в сторону. — Ты Роме звонил?

— Зачем?

— Позвони. Что-то там в диспетчерской происходит, а он мне не говорит. Ты ж с ним вроде нормально общаешься.

— Я понял.

Достав свой телефон, Соболев нажал первую клавишу на быстром наборе. В голове промелькнула мысль, что стоит, наверное, пересмотреть свою жизненную философию, раз на единичке стоит вызов работы.

Михалыч показал жестом, что будет ждать на выходе, и ненавязчиво увёл начальника охраны за собой, видимо, чтобы дать Соболеву спокойно поговорить.

Трубку долго не снимали, что странно для диспетчерской. Обычно если главный за пультом куда-то уходил, телефон поднимали другие люди. В крайнем случае Лена, которая потом отчитывала за то, что её заставили бегать.

На восьмой гудок ответили.

— Что?! — крикнул в ухо Соболеву обычно спокойный Рома. Похоже, действительно что-то стряслось.

— Ром, это Кирилл, что у вас там происходит?

— Соболев, блин, хрень какая-то. Система зафиксировала вызов, отчёт улетел в контроль, а теперь система выдаёт ошибку.

— Какую ошибку?

— Да я тебе что? Программист? Какие-то казюлябры. Я связался с администраторами, которые её обслуживают. Они говорят, перезагрузи.

— Ну?

— Что ну, Кирюх? Если я её перезагружу, то последний неподтверждённый вызов сотрётся. Понимаешь, как будто и не было его. А ситуация-то есть. Получается, умышленная диверсия. А если люди погибнут, мы тут вообще все сядем!

— А что наш новый шеф говорит?

— Он тоже говорит, что надо перезагружать. Но, Кирюх, как? Я в тюрьму садиться из-за этого не хочу. У вас на месте что?

— Непонятно пока. Всё проверили, осталась крыша. Ты, давай, знаешь, что? Ты не перезагружай пока. Я думаю, ребята чердак быстро пройдут, там их две бригады. Так что минут через двадцать отзвонюсь. Продержишься?

— Постараюсь. — Голос диспетчера стал более спокойным. — Только, Кирилл, а если подтвердится?

— Тогда у тебя законные основания не перезагружать. Хотя если подтвердится, то вряд ли это уже будет важно. Тогда забирай своих и валите подальше от города. У тебя минут сорок будет в запасе.

— Ладно, жду звонка.

— Давай.

Соболев убрал телефон. Нехорошо как всё получается! Неловко всё как-то…Главного мастера Соболев встретил ещё в вестибюле, вместе с остальными триггерами. Стас что-то показывал Михалычу на планшете, остальные чехлили щупы и собирали оборудование. Увидев Соболева, Михалыч оторвался от планшета и пошёл ему навстречу.

— Ну, что? — спросил он.

— Хрень какая-то… Рома говорит, что система дала ошибку, и Казанцев просит её перезагрузить, чтобы неверный отчёт стереть. Я попросил подождать немного.

— А чего ждать? — резко спросил Михалыч.

— Ну, — Соболев немного растерялся — вопрос звучал обвиняюще, — пока мы не закончим проверку.

— Закончили уже, — сквозь зубы процедил старший мастер. — Никто ничего не нашёл.

Михалыч повернулся в сторону триггеров и о чём-то задумался.

— Так это хорошо же. — Кирилл не понимал его настроения. — Ошибка, значит. Ничего не случится.

Михалыч бросил на Соболева острый взгляд.

— Ты уверен? Ты же тоже не первый год работаешь. Много у тебя таких ошибок было?

— Не было ни одной, — пожал Кирилл плечами, — но всё бывает в первый раз.

— Ишь, какой ты везучий. Я вот двадцать пять лет работаю, а тоже ни одной ошибки не видел. Ещё когда на перфокартах нам вызовы присылали, даже тогда не было. А тут системы с мегапроцессорами, и они, значит, ошибаются. Так?

— Да запросто. У тебя что, комп никогда не зависал? Постоянно какие-то лаги бывают.

— Бывают, — кивнул Михалыч, — только вот так, чтоб два раза подряд, это уже похоже не на «всякое». В этом уже есть какая-то система. Ладно. Сколько там до ситуации?

— Сорок три минуты ещё. А почему два раза подряд?

— Да было недавно, — тихо проговорил Михалыч. — Думал, спьяну показалось.

— Что показалось?

— Может, и правда, — Михалыч вяло махнул рукой, — показалось. Словно все лампочки разом покраснели.

— Это невозможно.

— Ага. — Старший мастер что-то прикидывал в уме. — Сорок три минуты, говоришь? Так, дуй к машине, там разберёмся. И вы все, — скомандовал он остальным, — тоже давайте к машине. Оборудование берите и рассаживайтесь. Ждать никого не будем.

Обычно после ситуации настроение поднимается. Ты опять сделал что-то хорошее, спас кого-то или что-то, ты герой, и ты решил задачу. Соболев где-то читал, что удовольствие от решения сложных задач вполне сравнимо с иными удовольствиями. Что-то там в мозге происходит, выбрасываются эндорфины, и чувствуешь блаженство. Но не в этот раз. Кирилл смотрел на лица триггеров и понимал, что и они чувствуют примерно то же самое. Что-то непонятное происходило, что-то такое, что происходить не могло. Ребята сидели, потупившись, словно двоечники, не справившиеся со сложной задачей.

Дверь уазика громко захлопнулась, и с переднего пассажирского сиденья на мастеров уставились серьёзные глаза Михалыча.

— Ну что, пацанва, уезжаем несолоно хлебавши?

В ответ он получил нестройный гул подтверждения.

— У меня предложение, — продолжил старший, — не могу просто так уехать. Есть всё-таки ощущение, что мы просто не нашли. А значит, шухер должен случиться. Хочется убедиться. Я не говорю ждать здесь. Давайте на Крутой лог отъедем, подальше, и там посмотрим? Если тут будет возгорание или взрыв, мы всё равно увидим. И пожарка заорёт, и наша, может быть, наконец сработает. А? Что думаете? Я не настаиваю. Но, блин, хочется быть уверенным, а не ждать, пока на голову калий с магнием полетит.

— Я — за, — сказал Стас. — Первый раз такая петрушка, что после выезда ничего не нашли.

Михалыч кинул на Соболева красноречивый взгляд.

— Я тоже, — сказал Заур.

Остальные мастера согласно покивали.

— Кирилл?

— Начинает напрягать, что ты меня выделяешь. — Соболев досадливо поморщился. — Что я, рыжий, что ли? Без обид, Стас.

Стас ухмыльнулся в рыжие усы.

— Что мне, не интересно, что ли?

— Чего ты, Михалыч, в самом деле, — сказал Заур. — Все согласны, поехали.

«Буханка» тронулась, издав протяжный скрип. Вот парадокс, работа с техникой, которая стоит миллионы, один щуп по цене, как «жигули», а ездить приходилось на каком-то ведре.

Соболев выставил на своих часах таймер обратного отсчёта. Тридцать пять минут. Обещал Роме позвонить. Он взял телефон и набрал номер.

— Рома? Перезагружай.

Михалыч услышал голос Кирилла, повернулся и как-то странно, с прищуром посмотрел на него.

— Да, Ром, всё в порядке, — Соболев не замечал взгляда старшего, — ничего не нашли.

Михалыч отвернулся и кивнул каким-то своим мыслям. Кирилл оглядел салон, поймал пару взглядов. Эх, надо ему чаще бывать на корпоративах, чувствует себя, как Золушка на балу. О чём они все молчат?

Уазик остановился на полянке. Прекрасная полянка, если б она не была так удачно расположена. Вид отсюда действительно открывался чудесный — весь город как на ладони. Наверное, поэтому место явно пользовалось популярностью у местных и не очень гуляк. Повсюду валялись использованные презервативы, стёкла и прочий бытовой мусор. Так и живём, восхищаемся видами и гадим под себя. На душе Соболева было как-то мерзко: и от этого вида, и от текущей ситуации. Мастера смотрели на пасмурный весенний город и не говорили ни слова. О чём тут можно говорить? Пугала неопределённость — самая страшная вещь на свете. Кирилл посмотрел на часы. Оставалось восемь минут.

Тишину можно было резать ножом. Кто-то курил, кто-то мерил шагами замусоренный травяной «плацдарм». Михалыч стоял поодаль, облокотившись на кабину автомобиля.

— Минута! — пролетело кем-то брошенное в воздух тревожное оповещение.

Соболев посмотрел на часы.

Триггеры, не сговариваясь, повернулись в сторону завода и как по команде замерли, превратившись на эти секунды в восковые фигуры. А завод стоял как ни в чём не бывало. Лёгкой дымкой смога был окутан первый этаж, слегка искажая бирюзовый цвет стен завода. Секунды тягучими каплями тащили время.

— Твою мать! Соболев! — Гневный вопль Заура заставил всех вздрогнуть.

Триггеры стали оборачиваться на Кирилла. Что? Почему? Что он сделал?

— Да выключи их уже, — попросил Стас.

— Мои часы! — понял Соболев. Ну конечно, он же поставил на таймер, вот они и запищали. Кирилл иногда их не слышал — привык к этому звуку. Знал, что такое бывает: мозг отфильтровывает знакомые звуки, смешивая их с общим фоном. Всё равно что не слышать часы с боем, если долго с ними живёшь.

— А всё, — сказал он, — время.

Все снова повернулись к заводу. «Химик» стоял нерушимо, спокойно продолжая коптить небо вредными выбросами.

— А может, мы не видим, — предположил Стас. — Там, может, внутри пожар уже начался.

— Не может, — прохрипел Михалыч, — сирена бы сработала. Кирилл, точно время?

— Уже минуты три, как время.

— Ну, значит, всё. Баста, пацанва, фейерверка не будет. Поехали.

Михалыч первый залез в машину, остальные потянулись за ним. Кое-кто ещё оглядывался на завод, прежде чем пробраться в салон. И Соболев оглянулся. Странно было смотреть на будущее, которого не случилось.