Мифы и предания праславян

Валентин Гнатюк, 2019

Настоящие «Сказания» тесно связаны с известной «Велесовой книгой» и являются собранием устных народных преданий, повествующих о тех же временах, которые отображены в «Велесовой книге», а порой и более древних событиях, имевших место в праславянской истории. Книга представляет собой широчайшую панораму событий, времён и народов, сменявших друг друга на протяжении сотен и тысяч лет на просторах Южной Руси – от Волги до Дуная, начиная с царствования Ойразов (V–III тысячелетия до нашей эры) и вплоть до образования Киевской Руси-на-Днепре (V в. н. э.). Предназначена для читателей, интересующихся древнеславянской историей и культурой.

Глава вторая

Войны с Персией и Вавилоном

В конце VII — начале VI в. до н. э. во время правления царей Набопалассара и его сына Навуходоносора усилился Вавилон, покоривший Египет, Сирию, Палестину. Вавилон, по свидетельству историков, был тогда союзником Персии в борьбе с Ассирией, которую они разрушили, благодаря чему Персия превратилась в мировую державу.

Коалиция Вавилона и Персии, как выясняется из «Сказаний» и «Велесовой книги», была направлена также против Скифии. Этот период отражён в «Сказании про войну с вайлами», из которого мы узнаём, что «вайлы… угнали половину людей с собою». Также и в «Велесовой книге» говорится: «персами была отобрана великая часть Руси и подчинена Набсуру» (дощ. 6-В).

Хотя русы-скифы и различали персов и вавилонян (в «Велесовой книге» есть упоминание о «Дорие парциштьем» — Дарии персидском, а Кира «Сказания» именуют «ойранским» (иранским) царём), но поскольку они представляли один тип врагов и нападали вместе, «Сказания» называют их «вайлами», видимо, от вида головных уборов: «идут вайлы, борода плетёная… а голова у них глечиком, на голове валенки вместо шапки надеты», то есть горшкообразные головные уборы, сделанные из валяной шерсти.

Мы употребляем в комментариях к этой главе термин «скифы», «Скифия», поскольку действие происходит в те времена, когда, по свидетельству учёных-историков, киммерийцев уже сменили скифы (после VII в. до н. э.). В «Сказаниях» же, как и в «Велесовой книге», наши предки именуются Русами. На наш взгляд, название «русы» могло существовать и в те, и в более древние времена (вспомним, что у Богумира и Славуни, живших в начале I тысячелетия до н. э., был сын Рус, но и это ещё не исток!). Просто названия большинства славянских племён дошли до нас искажёнными античными историками. Даже название «славе» — «славяне» они превратили в сходное по звучанию, но совершенно противоположное по смыслу «склаве» — «рабы». Поэтому утверждение Геродота о том, что в Скифии были остатки киммерийцев, которые считались скифскими рабами («склаве»), при правильном прочтении меняет всю суть: видимо, киммерийцы, как и скифы, считались славянами («славе»). Прямое подтверждение этому находим в «Велесовой книге»: «были кимры — также отцы наши, и они римлян потрясали и греков разметали, как поросят испуганных» (дощ. 6-Е).

Продолжить дальнейшие комментарии к данной главе мы предоставляем издателю шведского журнала «FAКTS» Владимиру Штепе, который провёл очень интересную исследовательскую работу относительно «Сказаний».

«В «Сказе про царицу Сиромаху» описывается борьба с царём персов Киром II из династии Ахеменидов.

К моменту этой войны Кир Великий покорил уже все страны от Сыр-Дарьи и Гималаев до островов Эгейского моря. Оставалось идти на север, что он и сделал.

Царица Сиромахова имела свои летние пастбища на Дону и Донце, а зимние — в современном Азербайджане, где граница царства пролегала по реке Араксу. Тут и произошла описанная выше битва руссов (массагетов) с персидскими полчищами. (Массагеты — значит «рыбоеды», поскольку «масуа» по-авестийски «рыба». Племена рыбоедов и костобоких упоминаются в «Велесовой книге», как родственные славянским. — Прим. авт.).

Весь «мир» шёл походом на руссов… но царица битву выиграла. Царь Кир Великий был пленён и умер жалкой смертью, описанной в сказе. Произошло это в 530 г. до н. э.

Я выбрал этот сказ именно потому, что его легко датировать, указать место события и даже доказать верность имени русской царицы. И показать этим, что сказы являются ценнейшим и вернейшим источником исторических знаний.

Прежде всего нужно доказать, что это произошло именно на Араксе, ибо если вы заглянете в наши норманистские учебники (или западные), то увидите, что там Кир пал в битве с массагетами на реке Яксартес (Сыр-Дарья). Придётся процитировать Геродота, где он описывает реку, за которой была битва. Я перевожу со шведского издания (Herodotos Historia, I–IV boken, Sthm,1968):

«Река Аракс течёт с Матиенских гор, откуда течёт также и река Гундес, та река, которую Кир приказал (в наказание) разделить на 360 каналов. Аракс разделяется в конце на 40 устьев, но все они, кроме одного, теряются в болотах. Среди этих болот живут люди, которые питаются рыбой и носят одежду из меха нерпы (подтверждение тому, что массагеты — это «рыбоеды». — Прим. авт.). Но одно устье Аракса добирается до открытой местности и впадает в Каспийское море».

Как видим, название реки повторяется трижды — и это Аракс, а не Яксартес. Последний (Сыр-Дарья) не разделяется на множество рукавов, но это делает Аракс и до наших дней. Яксартес впадает в Аральское море, а Аракс в Каспийское. Спутать совершенно невозможно. Кроме того, последнее лето перед нападением на массагетов войска Кира были заняты наказанием реки Гундес, рыли эти 360 каналов, и оказаться внезапно на другом конце империи, за 3–4 тысячи километров, просто не могли. Кроме того, территория до Сыр-Дарьи была завоёвана (опустошена) ещё в первом походе Кира, и там нечего было грабить, не с кем биться, — повторный поход просто не имел никакого смысла.

Теперь я переведу ещё один отрывок, который подтвердит и сам сказ, и то, что Кир собирался переходить именно Аракс, а не какую-то другую реку:

«Над массагетами властвовала тогда одна женщина, имя которой было ТАМИРИС, что означает, что она была вдовая после смерти своего мужа. Кир послал ей предложение, чтобы она вышла за него замуж. Но ТАМИРИС, которая поняла, что он хочет жениться не на ней, а на её царстве, отвергла предложение. Тогда, поскольку его хитрость не удалась, приблизился Кир к Араксу и предпринял открытый поход против массагетов. Он сколотил мосты через реку и построил башни на кораблях, которые должны были служить паромами».

Осталось разобраться с именем ТАМИРИС… Сначала я хотел порыться в словарях, уточнить… Но ведь Геродот наверняка списал имя царицы со свитка вавилонских жрецов во время своего посещения Вавилона. Времени было в обрез, спешил, а персидского языка он не знал, пользовался переводчиком, скорее всего — местным греком. Переводчик оказался не очень большим грамотеем в древнеперсидской клинописи. Он знал буквы, алфавит, и не более того. Короче, переводчик Геродота не знал или в спешке забыл, что персы пишут предложение не слева направо, а как раз наоборот. Так у Геродота в записях появилась ТАМИРИС вместо СИРИМАТ, а ещё точнее — СИРИМАФ. Клинопись имела ещё не слишком развитую фонетику, и если вместо СИРОМАХ(А) она сумела передать СИРИМАТ, то придираться не следует.

Слово «вдова» тогда ещё не существовало, его заменяло слово «сиромаха», «сирота», что значит — «одинокая», «покинутая» (следует уточнить, что «сиромаха» переводится как «сирота Маха», поскольку из других сказаний становится известно о существовании древнеславянского царя Маха, прославившегося тем, что он собрал воедино и возглавил славянские племена, что способствовало укреплению Руси. Вероятно, именно он и был мужем царицы Сиромахи. В укр. языке до сих пор «ciромаха» означает «бедный», «одинокий», «покинутый». Мы предполагаем, что и название народа «сарматы» также произошло от «сириматы», «сиромахи», т. е. те славянские племена, оставшиеся «одинокими» после гибели царя Маха, которых затем возглавила царица Мать-Сиромахова. — Прим. авт.).

Корень в слове МАТИ-енские горы — также русский. Мы имеем дело со шведским искажением греческой передачи (фонетической) русского названия МАТЕРИНСКИЕ горы. Или ОЙРАЗСКИЕ, по имени области. Сейчас там живут курды, родичи греков, но они пришельцы там, хотя и очень давние. А изначально, до Потопа и позже, т. е. 9000–7000 лет тому назад, это был центр обитания той части руссов, которые и составили ядро племён славяно-руссов по всей Европе. Но особенно в Восточной и Южной Европе. И это естественно, ибо до этого времени север и запад Европы был занят ледником. Сейчас в Турции, Ираке и Иране засушливый климат, но в ледниковый период там были влажные субтропики — райский климат. Ойразскую область можно условно начинать от горы Арарат. Именно здесь протекало рождение и детство русского племени.

Вернёмся к нашей героине, царице Сиромахе, как жаль, что не сохранилось её обычное имя!..

Через 18 лет после смерти Кира Дарий I, новый владыка Персиды, решил наказать руссов (скифов — по глупому обобщению греков) за смерть Кира и в 513 г. до н. э. перешёл через Босфор и Дунай в Северное Причерноморье. Царица Сиромаха-Тамирис была жива, но, находясь к востоку от мест вторжения персов, уже не играла основной роли в непосредственном разгроме Дария. Однако участвовала в Совете старейшин русских и скифских, и молва приписывает именно ей идею заманивания персов в глубь степи с последующим поджиганием трав и «партизанской» войной… хотя главным князем над руссами был тогда царь КАНЫШ. От слова-имени Дарий происходят русские слова «дурной», «дурий», «дурак» и т. д.

Поэтому необходимо считать царицу Сиромаху победительницей двух крупнейших полководцев древности, а ведь военные силы царицы были меньше персидских в 15–20 раз!

Будь на её месте какой-нибудь греческий, римский или хотя бы готский военачальник, он был бы прославлен, как Александр Македонский и Цезарь вместе взятые! В нашем же случае только сам «отец истории» попытался описать явление, да и то списал имя задом наперёд…

Я предлагаю русскому народу восстановить память величайших русских полководцев древности: царицы Сиромахи и её сына Винамира, который командовал войсками на поле боя, выполняя замыслы Сиромахи. Ведь одна из навязанных русскому народу трагедий — это постоянное прославление иудейских, греческих и римских святых, происходящих из среды народов, которые являлись за всю долгую историю нашими злейшими врагами. А своих героев мы забыли совсем, чего нашим врагам и хотелось. Тот же, кто забыл свою национальную сущность, может существовать только в качестве голодного раба» (Fakts № VI, 1992 г.).

В. ШТЕПА

Сказание про войну с Вайлами

Вспомним о том, как пришли Вайлы на землю русскую, пришли несметною силою. А в руке — меч кривой, борода в косички плетёная, а на голове — шапка горшком. Много пеших шло, и много конных, налетали горшкоголовые на Дедов-Прадедов, как волки, по степи рыскали, скот отбирали, серебро-злато высматривали.

Вздохнули Деды, за мечи медные взялись и пошли обороняться от нечисти. Разбили одну часть Вайлов, за ней другая идёт, разбили ту, а за ней третья встаёт. Увидели Деды, что сила у врага немереная, и нет ей ни конца, ни краю.

И захватили злые Выйлы почти всю Русь. И стали они людей и царей-князей плетьми бить, требовать у них золота, и детей мучили, чтоб казну спрятанную указали.

А у Дедов тогда ни серебра, ни золота не было, а только медь одну знали. И сам царь дедовский старый Рогач никакой казны не имел, жил, как все люди племени, — скотину держал, молоком да сыром питался, а про золото ничего не ведал.

Убили его Вайлы злые. А когда поняли, что взаправду у Дедов ничего нет, тогда взяли половину людей в полон и погнали на солнце Египетское, и угнали их в рабство до конца жизни.

А другая половина Русов убежала к полуночи, там по лесам жила и скиталась.

А потом окрепли Русы, размножились и вернулись, чтобы Вайлов побить.

А те Вайлы давно в степях сгинули, только кости старые белелись в траве.

Сказание про царицу Сиромахову

Когда не стало на Руси царя Маха, всё прахом пошло. Скотина умирала, разбойники нападали со всех сторон и уводили людей в рабство. Заплакали Русы:

— Сиромахи мы бедные! Некому теперь нас от врага боронить!

Услышала тот плач царица вдовая и так сказала:

— Ежели плакать да горевать, то ещё горше будет. Неужто не осталось средь вас молодцев храбрых? Пусть придут ко мне самые лепшие!

Сошлись добры молодцы — один другого краше — сошлись и стали спориться, кто сильней и ловчее, кто из них воеводой будет, а остальные чтоб слушались.

А царица сказала им:

— Почто споритесь? Я буду вашей начальницей. А кто мне не подчинится, тому голову сниму напрочь!

Примчались тут гонцы издалека и принесли недобрую весть, что царь Вайлов Киряка идёт на Русь с войском многим и перебил уже стражу полуденную.

Позвала царица Сиромахова сына своего Богураза, велела отправляться на полудень и выведать у врага его коварные замыслы.

Пошёл царевич Богураз искать Вайлов. А те, хитрые, с пути ушли, в горах спрятались, а на дороге обозы оставили. А в тех обозах кувшины глиняные, а в кувшинах вино старое, крепкое. Налетел царевич Богураз с войском своим на обозы, добро забрали, вино выпили. А потом попадали в будяки да заснули на солнышке.

Тут их, пьяных, Вайлы и порубили, а Богураза в полон взяли. Пришёл в себя Богураз-царевич, затужил и горько закручинился, что так оплошал и позволил взять себя пьяного.

А царица Сиромаха уже о том прознала, поставила над войском младшего сына Винамира и на выручку поспешила. Два дня шла, да опоздала: убили Вайлы царевича.

Поплакала Мать-Сиромахова, а потом на Киряку-царя напала, войско его разбила, а самого царя в полон захватила.

Привели Киряку к царице, а та и говорит ему:

— Ты почто сына моего Богураза сгубил? Почто пришёл пить кровушку русскую? А захотел крови, так будет тебе!

И велела царица отрубить пленным Вайлам головы, а кровью их напоить Киряку-царя досыта.

А когда напоили его так, что он пьяный стал, сняли и с него голову, чтоб другим впредь неповадно было на Русь зариться.

И долго царица Мать-Сиромахова Дедами нашими правила и суды праведные рядила.

И не раз ещё Деды с Вайлами бились, что войною на Русь шли, да не удалось им ни Дедов побить, ни Русь нашу закабалить.

Нашествие ойранского царя Киряки

В прадавние времена, о каких и старый ворон не крячет, во времена времён, которые от давности пожелтели, как старая борода Прапрадеда нашего, расскажем правду о тех временах, когда на русскую землю ойранский царь Киряка шёл с силой своей несметною. И шёл он первый раз на Русь, чтоб Щуров-Пращуров наших побить, землю дедовскую отобрать, русское имя на ней истребить и сделать её Ойранщиной.

Что за туча тёмная встала, что за туча весь полудень облегла?

А то Ойранцы идут с Кирякой, а за ними рать несчитанная с конями, верблюдами, с быками, ослами и припасами многими.

И была над Пращурами нашими царица, и звали её царица Сиромахова. Собрала она рати русские, поставила сына своего Винамира воеводою и послала их на врага.

Что за пыль по степи встаёт, и куда вороньё летит? А летит оно на поживу скорую, чует смерть многих храбрых витязей. И ещё летят гонцы борзые, всем разносят наказ царицы: уходить поскорей к полуночи в леса тёмные, в балках прятаться, чтоб стада врагу не досталися, чтобы враг людей не хватал, не бил, старых с малыми не уродовал, и не лил руду-кровь славянскую.

Ой, не плачь, не кричи, матерь русская, когда к сече зовут твоих детушек, не тужи по ним преждевременно. Коль сохранит их Перун — воротятся, а падут, как герои, со славою — уйдут в Ирий к лугам Сварожиим. Сам Перун им навстречу выедет на белом, как снег, коне и уведёт их в чертоги небесные…

Повернули возы к полуночи, пошли кони, быки с коровами, побежали телята с овнами. Потянулись в леса дремучие, чтобы там от Ойранцев прятаться, переждать беду неминучую.

И летят по степи комонники, и бросают клич во все стороны:

— Все, кто молод, на рать иди!

— Все, кто крепок, на рать иди!

— Защищать иди землю русскую!

— Идут нам Сербы на помощь, идут Славутане с Днипра широкаго, идут люди с Карпат-горы, спешат они на допомогу нам! Держитесь, братья, бороните землю свою, не отдавайте ворогу!

И схлестнулись две силы грозные, будто две волны в степном море. Застучали тут стрелы острые, заблистали кинжалы медные, полилась в землю кровь горячая. Бьются воины до самого вечера, и один день, и другой, и третий, лишь когда темнота спускается, то по станам своим расходятся.

И взяли Русы в полон самого Киряку-царя с воеводами и привели их к царице.

И велела Сиромаха отрубить им головы, а Киряку напоить той кровью, а потом казнить, чтоб другим неповадно было на землю русскую хаживать.

А когда наступило другое утро, исчезли Ойранцы, будто их никогда и не было, не захватили ни Русь, ни Пращуров, ни стада наши, ни волюшку.

И собрались все Русы на Великую Тризну — славить мёртвых, славить царицу Мать-Сиромахову и сына её Винамира, и богов русских, что врага одолеть помогли.

Ели Русы страву поминальную, пили мёды, играли на скрипицах, на кобозах своих журавчатых да гуслях переливчатых. Поминали героев-витязей, что до смерти с ворогом бились. А найлепшая смерть — в бою, она ведёт прямо в Ирий к Сварогу. И Мор с Марой тогда отступают и не могут взять того витязя, что со славой лёг в землю русскую. И Сварог-отец сам речёт ему:

— Садись, сыне мой, одесную, ибо в Навь принёс персть родимую, и отныне будешь иметь жизнь вечную!

Сказание про царя Кныша

Во времена Дедов и Прадедов наших, про которые и самые старые люди уже позабыли, был у наших Пращуров царь Кныш.

Жил он как все — ни в селе, ни в граде, а на своём добром возу, железом окованном и двумя лошадьми запряжённом. На возу было и добро его, и сундуки, сзади поставленные и попоной накрытые. А впереди — сам царь сидит и кныш хлебный жуёт, за то его Кнышом и прозвали.

И Деды наши о добре своём заботились, за детьми смотрели, чтоб не попал кто под колёса с воза, а скот чтобы траву зелёную ел и воду чистую пил.

Так всю весну и жаркое лето по степи на травы наши Деды ездили. А осенью приезжали Греки, покупали скот, продавали горшки, меняли пиво-вино и соль-перец на шкуры, а за гурты скота давали серебро-золото.

Кныш-царь сам за всем смотрел, чтоб Греки хитрые не обманули людей. Заметил как-то, что один Грек хитрит, и пригрозил ему своим кием дубовым. Грек стал кланяться и всё на шутку сворачивать. А потом сказал Кнышу, что Дурий-царь на него злобится и хочет отнять его землю.

Посмеялся царь, а когда уехали Греки, созвал к возу воевод и велел про всякий случай к войне готовиться, чтоб до весны всё было как надо.

Стали воеводы молодёжь обучать, как пику держать, как мечом владеть, как засады устраивать. А в полуденную степь выслал Кныш дозоры, чтоб неусыпно врага выслеживали.

Прошла зима холодная, стало тепло, началась весна цветучая, трава пошла яручая, только живи да радуйся!

Да примчались гонцы с полудня:

— Идёт Дурий-царь с силой страшною, и уже он в трёх днях пути от нас на полудне!

Поднял царь Кныш дуду в небо, загудел так, что трава склонилась, полетел гудёж над ланами дальними, возвещая людям о беде-войне:

— Эй, люди добрые, опасайтесь, идёт на нас война страшная! Уходите к полуночи в леса тёмные, угоняйте скот, забирайте детей и старцев!

А молодёжь и все воины — на коней с мечами и пиками!

Сел Кныш на коня, взял меч и повёл войско навстречу врагу.

И видит — земля на полудне дымом взялась, чёрной пылью окуталась, и гудит, и чадит, и полыхает пожарами. Это враг идёт, враг несчитанный, по земле русской валом катится. Полнеба уже в дыму и пыли, аж до Солнца та туча встала, и течёт враг силой немереной.

Пришёл и станом раскинулся. Выслал Дурий-царь в разведку Вайлов своих. Идут Вайлы, голова у них глечиком, а на голове валенки вместо шапки надеты, — шапки у них были такие, из войлока свалянные, на печные горшки похожие. Ничего не увидели Вайлы и в стан вернулись.

А Кныш спрятал своих людей по балкам, а ночью послал лепших герцев. Напали они на стан вражеский, шум устроили, переполох, не давали спать до самой зореньки. А как Заря встала, они исчезли, как не было!

А следующей ночью опять тревожат Дурия-царя до утра раннего. Потом спать ложатся, а другая часть днём выскакивает и Вайлов за собой выманивает. Ни днём, ни ночью нет Дурию-царю покоя, вымотались его воины, стали сонными, никуда не годными — ни в поле воевать, ни стражу нести.

И стояла тем летом в степи жара небывалая, трава высохла в порох, и многие источники иссякли. А в те, что остались, Кныш-царь приказал дохлую скотину кидать, чтоб враги не могли напиться. А сам опять посылает герцев — те поскачут, врага подразнят, а когда Вайлы за ними погонятся, уносятся прочь через кусты. А из кустов пешие воины русские выбегают, бесстрашно под коней вражеских бросаются и вспарывают им брюха длинными ножами-оконяками. Летят враги наземь и от мечей гибнут.

Растерялся Дурий-царь: вроде и войны настоящей нет, а каждый день людей его убивают, ни спать, ни отдыхать некогда, ни еды, ни питья не стало. Кони и люди мрут сами собой, без сражения.

И разверзлись как-то ночные пологи, заблистало над степью зарево, загремела гроза небесная, и с облаков поскакали всадники — то сам Ондра-Перун со Сварожичами на врагов незваных напал.

Полетели над степью Перуничи, стали бить-бросать в неё молнии. Загорелась степь сухостойная, сизым дымом и мглой укуталась.

Увидели Русы тот добрый знак, закричали радостно:

— С нами Ондра-Перун! Сварожичи с нами! А Ойранцам — смерть неминучая!

Стали пучки травы поджигать и бросать вокруг стана вражеского. Закричали тут в стане вражеском, стали в бубны бить, дудеть в трубы. А степь занялась вся жгучим пламенем, и метались в нём звери дикие, от пожара ища спасения. И не выдержали Ойранцы, дрогнули и побежали. А Огнебог русский погнался вслед за врагом.

А вослед им Русы наскакивают, догоняют обгоревших и обезумевших, гонят в стан.

Побросали Дурий-царь с вояками всё добро своё и награбленное, вскочили на коней и потекли к полудню. Вайлы ноговицы свои снимали, горшки с голов сдирали и бросали, мечи теряли и что есть духу удирали назад.

Покончил войну Кныш, сел на свой воз да опять за сладкий кныш взялся.

Тут сказанию конец, делу венец, а людям, что землю нашу от врага защитили — слава! И Богам слава, что победу нам дали. А теперь пора к столу поспешить, поесть-попить и Дедов похвалить!

Детям — в науку, старым — для памяти.