Ищу человека. Короткие рассказы из реальной жизни

Валентин Шентала

Жизнь на планете Земля иногда довольно сложная штука. Но что бы ни случилось, при любых обстоятельствах надо оставаться людьми. Но как же это бывает трудно! Ау, люди, где вы?

© Валентин Шентала, 2020

ISBN 978-5-4498-1875-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В. Шентала

ИЩУ ЧЕЛОВЕКА

Зовите меня «Bonney’M»!

Шёл 1979 год, январь, раннее (по нынешним понятиям) утро, Анапа, солнца не видно…. Вообще, как теперь говорят, вода мокрая, ботинки жмут и ещё чего-то.

Начинался «поток» (как у нас называли заезд). Дети прибывали один за другим. Ничего необычного не предвещало.

Да и, по сути говоря, не было. Просто в полутёмную игровую, совмещённую на период зимы со столовой, ввалился на вид здоровый (правда, слишком здоровый для санаториев) парень, лет 20-и, не меньше. Ну, что ж, у нас и такое бывает здесь, «Голубая волна» — это то место, где волей-неволей разучишься встречать по одёжке. Довольно часто за приличной внешностью может скрываться невесть что и наоборот.

Парень сел за стол, достал какие-то блокноты, фломастеры и в тот же миг (практически) к нему подошли те, которых я ожидал видеть в самую последнюю очередь, а именно: колясочники, костыльники, хромые и т. д. В общем, те, кому, казалось бы, делать рядом с ним нечего. Странно! Что же они в нём нашли?

Подошёл и я, естественно. А он спокойно сидел и вырисовывал фломастерами какие-то английские слова, тогда ещё не всем понятные. Это теперь любой бы сказал, что это — названия самых популярных западных групп, а ты, Максим, каждый вечер «набиваешь» их и прослушиваешь на компьютере и дискетах. Впрочем, тогда мы тоже «не лыком шиты» были, все сразу как-то поняли, что это такое, хотя в жизни, как говорится, ничего подобного не видели. Тогда это было то же самое, что теперь «мобильник», но больше, чем сейчас, повод покрасоваться. Однако красивые «лейблы» (или как их теперь называют?) были всего лишь поводом для завязывания знакомств. Парень либо действительно знал, как это делается, либо «сработал» на чисто интуитивном уровне, подсознательно опасаясь не вписаться в «предложенные обстоятельства». Так или иначе, когда моя ходилка доковыляла до его стола, к нему было не протолкнуться. Но самое для меня удивительное — это то, что он понимал всех. Он не просто понимал, отвечал впопад на все вопросы, ссыпающиеся на него как из рога изобилия, но и живо интересовался всем, что ему говорили. Зачем ему это? Так ли, уж, необходимо знать, у кого какие кактусы растут, да как они цветут, да какие виды на урожай в какой-то там полосе, да кто как играет футбол, да победит ли Карпов Каспарова? Разъедемся по домам — забудем, что было навсегда!

Однако разговор сделал своё дело; через полчасика незнакомый, вроде бы, человек стал «в доску» всем знакомым и необходимым парнем. Как мы без него раньше обходились? Когда же пришло время знакомиться, он сказал так:

— Меня зовут Сергей Романенко, но зовите меня Бонни Эм, а то я обижусь!

Такое знакомство хоть и было оригинальным, но то, что последовало за этим, превзошло все мои ожидания! Я не первый год уже ездил в «Голубую волну» и потому отлично знал, что здоровые (относительно, конечно) с «тяжёлыми» обычно не общаются. В те времена (да, наверно, и теперь) это было 2 разных мира. Однако этот самый Бонни Эм стал активно дружить со мной. Почему? — я не знаю. Но сказать, что только потому, что в этот «поток» мы оба не принимали ванны и грязи (у меня был перерыв, а ему было нельзя), я не могу — это было бы слишком примитивное объяснение. Нет, не смотря на то, что мы оба любили играть в шахматы, а времени было — хоть отбавляй, нас объединило нечто более существенное, я чувствовал это, хотя и не мог это объяснить.

А может, всему виной — некое противостояние? Ведь вскоре после нашего знакомства прибыл ещё один молодой человек подобной, так сказать, комплекции, только на костылях. Саша (фамилию забыл), как и положено было в те годы, сразу собрал вокруг себя «здоровых». Наше знакомство ограничилось тем, что узнали, кто, откуда приехал: я — из Чебоксар (о, земляк!), он — из Саранска («дважды земляк», наверное), а Бонни Эм — из Казани (читай первое). Этим всё и ограничилось. Однако почему-то, сколько бы он не сколачивал вокруг себя группировки, все его намерения неизбежно терпели крах. Саше оставалось только скакать как подбитый стрекозёл, увлекая за собой всех желающих.

Мы же с Бонни Эм действительно с каждым днём сближались всё сильнее и сильнее, кругозор наших (особенно моих) познаний постоянно расширялся, беседы частенько были до того содержательные, что иногда я сам себя не узнавал. О чём говорили? — да обо всём. А, т. к. я до этого (и после, кстати, тоже) знал гораздо меньше, чем он, в основном познавал я. Именно тогда, к примеру, я познакомился с творчеством групп «АББА», «Бонни Эм», «Чингиз-хан» и т. д. Без записей, на одних рассказах. Не верится? Естественно, это не возможно. Но это так и было! Только через год (когда я приехал снова) я впервые услышал знаменитое «Варвара варит суп» (как перепевает твоя мама), но эта простенькая, незатейливая мелодия почему-то понравилась мне сразу, пока я ещё не знал исполнителя. А композицию «16 тонн» я услышал от него в перепеве на русском языке (и до сих пор, кстати, помню).

А когда все уходили на «ванны» или «грязи», у нас начиналась другая жизнь. Вроде бы, эта жизнь в основном крутилась вокруг шахмат, но не могут 2 нормальных человека разговаривать только о шахматах все 2 — 3 часа! Естественно, беседы велись на самые различные темы, были шутки-прибаутки, плоские и не очень, воспоминания «на тему», расспросы и ответы…. Со мной это было впервые. Нет, я дружил уже с другими пацанами в предыдущих «потоках» — и куда крепче! — но в основном все они были из моего круга. А однажды он привёл ещё какого-то парня из другой группы, то ли с третьей, то ли с пятой. Это для тебя, Максим, номер группы ни о чём не говорит. Однако тогда это было как другой мир, в тех группах лечились т.н. «здоровые» по нашим понятиям. Достаточно сказать, что именно с 3-ей, 4-ой и 5-ой групп через 2 года началось «свёртывание» нашего профиля ДЦП. Этот парень, правда, тоже ковылял с тросточкой, но тогда ребята с других групп считались элитой, попасть туда считалось до того почётным, что некоторые «старики» иногда устраивали скандалы, снова попадая в нашу группу. Этот же его друг видимо был весьма заинтригован его рассказами обо мне, иначе чего бы он так часто, почти ежедневно, посещал сей «приют спокойствия»? Правда, вполне возможно, что делал он это просто так, как говорится, «от нечего делать», Но тогда всё-таки время было другое, понятия были другими и, соответственно, ценности были тоже другими. У меня было такое чувство, что ещё бы месяца 2 — 3 — и я бы, возможно, «оторвался» от того мира, в котором находился до сих пор и, возможно, бросил бы ходилку на несколько месяцев раньше, а не 3 августа этого же года. Однако дело в том (возможно), что я там уже находился с октября, это шёл уже второй «поток», каждый из которых длился по 3 месяца, я начинал хотеть домой, а Бонни Эм, как вполне нормальный парень, тоже и не думал оставаться на второй срок. Нет, скорее всего, дело было не в этом, но мне так казалось, просто-напросто.

Однажды, одевая меня в китайскую куртку (надо было идти на «физио»), он неожиданно стал расспрашивать меня о моей «биографии». Для чего? Он мне сказал, что им в школе (якобы) задали написать сочинение о друге, и он-де выбрал меня. Почему? Честно говоря, мне это до сих пор не понятно.

По современным понятиям, человек человеку волк, прокурор и враг, а не друг, товарищ и брат. Наши лидеры в начале девяностых годов сделали всё, что б так было. Но в те времена люди всё-таки относились друг другу чуточку по другому, не так, как сейчас или лет 10 назад. Может быть, мне это кажется, но тогда редкий человек, например, знал, что такое — зависть. Если у кого-то несчастье или радость, окружающие тебя люди непременно поддерживали в трудную минуту и делили с тобой все самые светлые мгновения жизни. Естественно, не все и не всегда, но пропорция хорошего к плохому была явно обратно пропорциональной нынешним временам. Я не настаиваю, что это так, но твёрдо знаю, что, будь это по другому, мне бы не предложили, например, попробовать «космическую» пищу в 1976 году, со мной не делились бы самым сокровенным, нужным и абсолютно мне не нужным, почти незнакомые мне ребята, я бы никогда не познакомился бы с такими гениями в своём роде, как Айдамир Гатагу, Саша Чернявский, Олег Вереин, Миша Дмитровский…. Сейчас я бы вряд ли с ними познакомился, даже будучи в одном с ними «потоке». Времена не те. Но тогда люди не редко задумывались об элементарных понятиях, таких как: человечность, дружба, доброта…

Здесь, с высоты сегодняшних лет, можно утверждать, что это всё было несерьёзно, что я всё выдумал, что Бонни Эм откровенно смеялся надо мной. Только мне это неважно, хотя это, скорее всего не так. Просто тогда я впервые увидел мир без снобизма, без довольно-таки непутёвого понятия «сам хозяин, ты — никто». Мир впервые раскрылся своими прекрасными сторонами. Может быть, именно без такой встречи мне бы всё-таки чего-то главного однажды так и не хватило бы.

Что ему от меня было надо? В конечном итоге я так и не понял этого. Но всё-таки я навсегда благодарен ему за эти 3 незабываемых месяца.

И в заключении — обещанные «16 тонн»:

«Сидим мы в бане, пьём вино.

И вдруг от шефа нам письмо:

«Летите, мальчики, на восток.

Бомбите, мальчики, городок».

И вот летим бомбить Союз.

А на борту — опасный груз.

А в каждой — 16 тонн!

И шеф придумал — гений он:

Снаряды ухнули все в раз.

Один снаряд попал под «газ».

Другой снаряд попал в компот

И раком пятится пилот.

………………………………….

Летим над морем — красота!

Всего полметра — высота…»

(В пропущенном месте одну строку, кажется, забыл, а другая не совсем литературная, если надо — напою отдельно).

5 — 2 — 08 / 03г.

«Всё прогрессивное человечество…»

Почти всегда перед обедом нас собирали в игровой. Было так и на этот раз. Почему-то мне кажется, что и тогда, в 1980г., погода стояла такая же, как в описанном выше рассказе «Зовите меня Бонни Эм». Но с другой стороны, это вполне естественно: кто же будет гулять на улице в нормальную погоду? Мы, ведь, приезжали сюда не просто отдыхать, загорать, а в первую очередь лечится, а погоду заказать не возможно, какая есть — такая есть.

Так вот тогда, то ли в мае, то ли в июне 1980г., нас снова (почти как всегда) собрали перед обедом в игровой, Полина Андреевна что-то рассказывала в перерывах между дрёмой, мои «закадычные враги» (которым славно удавалось портить нервы всем, не только мне) «резались» в «чапая» и все время от времени поглядывали в окна, надеясь, что это безвременье когда-нибудь кончится. Рядом со мной сидела Наташа, опять вполне здоровая (по нашим понятиям) девушка лет 15 — 17, ничего общего со мной не имеющая. Таких, как она, у нас обычно избирали командирами в т. н. «военно-морской» игре. Им было проще, видишь ли, стоять на «линейках». Подобная «дискриминация» в те времена была настолько обычной, что однажды (в другом потоке) не выбрали командиром парня, который пользовался очень высоким авторитетом, только потому, что ему было трудно ходить на ежевечерние дружинные «линейки». И вдруг я услышал:

«Всё прогрессивное человечество,

Все люди нашей Земли

И в том числе наше отечество,

Я знаю, не хочет войны»…

Боже, это же мои стихи! Откуда она их знает? Почему из всего сборника она выбрала самые дурацкие стихи? В те времена я часто писал их только для того, что бы «набить руку», не более. И эти стихи (точнее, стишки) были как раз из тех, тренировочных, они писались не как протест, а как подражание, пародия на плакатные призывы. Нет, я никогда не был и не буду антисоветчиком, не дождётесь! Но темы для тренировок я часто выбирал наобум. Кроме того, сборник стихов лежал в моём шкафу. Он, конечно, был не под замком, но неужели она туда лазила? Зачем? Быть не может! А стихи всё лились:

«Эй, господа, остановка, стоп!

Хватит вам воевать!

Хватит нейтронных и всяких

бомб!

Пора уже с этим кончать!»

Надо ещё сказать, что частенько я экспериментировал и с рифмами, а не только с темами для пародий. В данном случае чередовались 2 разных типа четверостиший (абсолютно бредовая, казалось бы, идея). По моим представлениям, такая чушь никак не могла бы понравиться никому. Но Наташа не просто читала их, она читала эти непутёвые стихи с выражением! Мой и без того вечно открытый рот округлялся ещё больше по мере этого «лицедейства в пустоту», т. к. она при этом смотрела не на меня, а куда-то в зал.

А декламация, между прочим, продолжалась дальше:

«Люди болеют и мёрзнут от холода,

А Картер знай себе жрёт.

Люди страдают и дохнут от голода,

А Картер песни поёт».

Это уже вообще ни в какие ворота не входило! Внутренне я отказался от этого четверостишья сразу же после написания. С моей стороны это был не просто шаблон, стереотип, это было форменным хулиганством, при чём запланированным. Так зачем она читала эти стишки? Что хотела сказать? И, самое непонятное, почему при этом блестели её глаза? Не мне и не сейчас судить об этом, хотя для кой-какого сюжета тема здесь есть. Но, как я уже говорил, не дождётесь! У нас с ней ничего не было, да и не могло быть. Слишком разные миры, слишком разные интересы, да и она была не в моём вкусе, sorry, как теперь говорят.

Однако этого мне хватило. Если раньше я серьёзно и не думал писать, если я писал только потому, что не мог не писать, то теперь живо вспомнил Маяковского: «Послушайте, если звёзды зажигают…» В том смысле, что если кто-нибудь читает, значит это кому-нибудь нужно.

Здесь мне так и хочется сказать самому себе: «Не обольщайся!» Да и правильно, между прочим, хочется: не такой, уж, я знаменитый писатель, я даже до сих пор толком не понимаю, что же такое «поэзия». Я пишу только потому, что не могу не писать. Исключение составляет цикл «Наши», которого я должен написать, должен перед собой, перед ребятами, перед своей жизнью. Но именно тогда я впервые решил для себя: Буду поэтом! Глупо, наивно? — Совершенно согласен! Но это из разряда того, как всё-таки мало нужно человеку для того, что бы он поверил в себя, в свои силы, хотя бы на мгновение…. Потом можно снова засомневаться во всём, в чём были какие-то сомнения (хотя не надо бы), но иногда такие вот моменты здорово заряжают человека на несколько лет жизни…

Первый вариант 29 / 08 — 03г.

Собака выла…

Лет 15 назад я лежал не в этой комнате, а в спальне, окна которой выходили на другую сторону, уличную. В сущности, никакого значения это не имеет, так как позже точно такие же «ночки» (и даже куда круче!) были и здесь. Но сейчас просто время другое, оставаться спокойным после того, что с нами сделали, всё равно, что быть мёртвым. Тогда же была весна, свежий апрельский воздух с наслаждением врывался в комнату и единственным переживанием могло быть почти надуманное, как бы высосанное из пальца, переживание за себя.

Под окнами лаяла какая-то собака. Сколько таких собак потом будут лаять, выть, скулить разными голосами по ночам, сколько жутких ночей мне предстояло провести! Но именно тогда мне предстояло открыть самую ужасную вещь в этом четырежды безумном мире. Этим открытием я поделился почти сразу же в нашем клубном журнале. Тогда я написал первый вариант этого рассказа. Положение с тех пор изменилось, но не в лучшую сторону.

Собака лает всё сильнее и чаще, а я вспоминаю, с чего же всё начиналось. И волосы постепенно встают дыбом. Ведь начиналось всё (если быть честными до конца) тем же, чем и закончилось какой-то век спустя: с банкротства института государства. Есть такая присказка: благими намерениями дорога в ад вымощена. По-моему, из библии. К сожалению, это — про нас. Это наш современник сказал: «Хотели как лучше, получилось…»

Однажды царь оказался неспособным контролировать происходящие в стране процессы. Идея эксплуатации человека человеком приказала долго жить. Видимо, раньше времени: т. н. «социализму» не удалось отстоять свои завоевания и скоро он сдал свои позиции. Произошло это не в августе 1991-го, а гораздо раньше, ещё на Съезде Победителей. Почему — это другая история, хотя рамки этого рассказа позволили бы её рассказать. Я лишь хотел бы заметить, что в тот изумительно дивный вечер думалось мне, как всегда, о многом. Чаще это были совсем не весёлые размышления, наш мир устроен так, что почему-то всегда есть о чём поразмышлять, но на улице веселилась весна. В открытую форточку сначала доносилось жеребячье (почти как у меня) ржание с присвистом и крепкими басистыми словечками, затем звонкий девичий смех, затем просто топот каблучков (как у Трошина: «По дорожке, мимо-мимо, 2 точёных каблучка»)…

И вот всё стихло. Всё, кроме сперва удивлённого собачьего лая: «Куда подевались люди? Где мои?»

Как часто бывают ситуации, когда человек неожиданно остаётся один, совсем один. Чаще это одиночество запланировано и на самом деле мнимое. Как нельзя не дышать, так нельзя обойтись без такого мнимого одиночества. Когда ты физически одинок, это ещё не одиночество. И, слава богу, что осознание этого убийственного факта приходит с возрастом. Пока человек знает, кто, где находится, он не одинок.

Гораздо серьёзнее, если кто-то одинок среди толпы. Как теперь говорят, это диагноз. И при чём страшный. Человеку не хватает себе подобного в толпе людей. Парадокс нашего времени. Но только ли нашего?

А между тем, собака начинала подвывать. С развитием общества человек, как ни странно, всё больше и больше остаётся один на один с собой и миром. Те или иные обстоятельства всё чаще и чаще бросают его в эту Бездну, называемую одиночеством среди толпы. А что такое «толпа»? У меня такое ощущение, что это — ПЫЛЬ ГАЛАКТИК. Как рождаются звёзды? Они возникают из миллиардов столкновений бесчисленного количества мельчайших песчинок на протяжении миллиардов лет. Но мы — люди, мы так долго не живём, а одиночество, идентичное этим звёздным катастрофам, приходится испытывать и нам. Почему? За что?

В конце концов, собака осознала свою участь и начала выть. В этом мире, говорят, трудно быть богом. А шавкой быть не трудно? Легко, например, всю жизнь прожить в вагоне поезда только потому, что какому-то самцу однажды приспичило, а когда дело было сделано, он улетел, не обещая вернуться? Или легко всю жизнь просто пролежать, не сказав ни слова, что бы однажды уйти из жизни? Несомненно, это легче, чем преодолевать трудности. Но за что?

Эта история кончилась тем, что пёс захлебнулся в своём кашляющем вое и умолк. Бесполезно звать того, кто не хочет тебя слышать. Легче вздохнуть. Или стать бродячим псом.

Только у меня на душе всё выла и выла собака.

Второй вариант 12 / 03 — 04г.

Ирония судьбы или Вот те, батька, Новый год!

Это сейчас про наступающий праздник у нас напоминает только уборка, хотя были некогда и другие времена. Откат от Нового года в нашей семье начался с наступления эры демофашизма, тихо и не заметно. В один из чёрных дней середины 90-ых годов, откровенно устав от беспросветного беспредела, Таня и заявила: « — А, может, не надо?» В тот год ёлку всё-таки поставили. Вероятно, потому, что я написал (а они, как не странно, прочитали) первый вариант этого рассказа. Но годы шли, съедая не только надежды, но и проблески надежд на лучшее будущее. И вот, Новый 2004-ый год мы встречаем с генеральной уборкой, а меня «объявили» ёлкой. Ну, что ж, может, оно и верно, не надо спорить. Только мне всё помнится другое.

Мне всё помнится новогодняя ночь 1978 — 1979 гг. Это тогда мы с Олегом Вереиным остались на второй «поток», а за Сергеем Матюшенко приехали позже. Так вот, в тот вечер нам, неходячим (Олег недавно бросил ходилку, а мне это предстояло через 8 месяцев), разрешили встретить Новый год в игровой, у телевизора. Ура, казалось бы, сбылась мечта идиота? Не тут-то было! Нас хватило только на просмотр «Обыкновенного чуда» и кусочек «Необыкновенного концерта».

Первым на недомогание пожаловался я. Нам измерили температуру. У меня 39˚С, у Сергея — чуть поменьше. Ну, мы и легли. Но не спать! А что б нам было видно телевизор, нам сняли несколько плакатов со стеклянной стены игровой (подробнее о расположении палат см. в «Чернявском»). Олег тоже бродил-бродил как медведь-шатун и лёг с нами.

Медперсонал устраивал свою ёлку почему-то в лечебном корпусе, хотя клуб уже действовал (читай «Чернявского»). Но и с этой поправкой наш корпус стоял несколько в стороне по пути на их ёлку, однако нас в тот вечер посетили все, кто помнил о нашем существовании. Заходили к нам поздравлять даже те, кого мы никогда и не знали. Кое-кто заходил к нам в маскарадном костюме. Так, неожиданно влетела в палату на метле баба Яга, заставив подскочить весёлого Сергея. Это так решил поздравить нас Василий Иванович. Естественно, забегал и дед Мороз, и Снегурочка, и ещё кто-то…

Короче, тогда мы встретили Новый год. Мы дождались боя курантов и поздравили друг друга! И настроение у нас было праздничное, весёлое…. Но это было тогда.

А что же с нами стало теперь? И вообще, что с нами сделали, кому это было нужно?

Второй вариант 31 / 12 — 03г.

Ледоход

«Крепитесь, люди! Скоро лето!»

(О. Митяев)

Лет 25 назад как-то мы с папой оказались на берегу Волги весной. Конечно, не совсем случайно, в то время я то с папой, то с мамой каждый день ездили на электрофорез глаз.

Стояла чудесная, весенняя погода. Светло-золотое солнце в нежно-голубой оправе пригревало ещё белую землю с редкими чернеющими прогалинами и тёмно-серыми проплешинами асфальта. Изредка летали грачи, а может быть, вороны, как бы радуясь приходу весны. Не смотря на то и дело снующие машины, воздух был пропитан свежестью. Папа объявил, что вот-вот должен пройти ледокол, и мы якобы ждали этого события. Согласитесь, само словосочетание «ледокол на Волге» звучит как-то поэтично, маняще…

А пока его не было, я с интересом смотрел, например, на висящие с крыш 3-ёх — 4-ёх — этажных строений довольно массивные сосульки, которые переливались всеми на солнышке цветами радуги. Красиво! Мне захотелось выпить этот воздух, принести его домой, что бы наполнить дом этой Весенней Радостью.

Я вертел головой во все стороны и, в конце концов, обратил внимание на стоящего рядом неказисто одетого художника. Я-то обратил на него внимание, а он, думаю, даже не заметил меня, как, впрочем, и всех вокруг. Он писал

Конец ознакомительного фрагмента.