О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. «Денежная цивилизация» и современный кризис
Книга призвана объяснить социально-экономическую модель современного мира. Ее называют по-разному: «рыночная экономика», «постиндустриальное общество», «капитализм» и т. п. Однако подобного рода термины до конца не раскрывают сущности указанной модели. Автор определяет ее как «денежная цивилизация». В основе ее лежит ростовщический капитал, который сегодня представлен банками, инвестиционными фондами, прочими финансовыми компаниями. Ростовщический капитал выстроил мировую финансовую пирамиду, с помощью которой осуществляет эксплуатацию большей части человечества, экономический и политический контроль над отдельными странами и миром. В книге раскрывается структура и механизмы функционирования этой финансовой пирамиды. Дан исторический обзор многовековой борьбы ростовщиков за власть, которую автор назвал «перманентной денежной революцией». Особое внимание уделено России, которая также была втянута в мировую финансовую пирамиду и заняла там один из нижних этажей. Дан обзор альтернативных социально-экономических моделей, сформулированы идеи по освобождению России из-под власти мировых ростовщиков.
Оглавление
- Введение
- Часть 1. Кризисы и «вирус» ростовщичества
- Часть 2. Начало «денежной цивилизации» и конец экономики
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. «Денежная цивилизация» и современный кризис предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Часть 1
Кризисы и «вирус» ростовщичества
Глава 1
Кризисы: «традиционные» варианты объяснения
Далеко не все правильно расшифровывают называемые «кризисами» «сигналы», посылаемые человеку свыше. Эти экономические кризисы уже на протяжении двух последних столетий с удивительной периодичностью терзают человечество. Некоторые люди рассматривают их как разновидность природных стихийных бедствий, подобных засухам или цунами. При этом зачастую люди отказываются видеть антропогенные причины кризисов, т. е. причины, обусловленные, прежде всего, изменением сознания человека, а затем и его поступков, поведения.
В качестве примера такого природно-физического подхода к объяснению периодических кризисов относится учение английского экономиста, статистика и философа Уильяма Джевонса (1836–1882). По его мнению, фактором циклического развития выступают процессы, связанные с перемещением пятен на солнце (это, в свою очередь, влияет на состояние сельского хозяйства, далее ученый выстраивает цепочку причинно-следственных связей, объясняющих изменения всех сторон жизни общества). Кстати, из представителей данного подхода гораздо более известен в России наш отечественный ученый Александр Чижевский (1897–1964). Между прочим, он был не экономистом, а биофизиком. По мнению Чижевского, солнечная активность имеет определённую амплитуду колебаний, и ей соответствуют примерно одиннадцатилетние амплитуды колебаний промышленности.
Не менее популярным на протяжении последних двух столетий является субъективно-психологический подход. Суть его в том, что фактором всех изменений в экономике выступают изменения в настроении человека (оптимизм, уныние, разочарование, паника и т. п.).
Например, английский экономист Артур Пигу (1877–1959) полагал, что кризис является результатом накопления «ошибок оптимизма». Эти идеи Пигу изложил в 1929 году в своей работе «Колебания промышленной активности» (Industrial Fluctuations).
Джон Мейнард Кейнс
Известный английский экономист Джон Кейнс (1883–1946) также усматривал цикличность развития экономики в изменениях психологических настроений людей и использовал такие далёкие от точной науки понятия, как «склонность к сбережению», «склонность к инвестированию» и т. п. «Психологизм» Кейнса рельефно просматривается в главной его работе «Общая теория занятости, процента и денег».
Достаточно часто причинами кризиса «перепроизводства» также называют причины демографического порядка. Логика рассуждений «демографических детерминистов» примерно такова: производство товара (услуги) растёт до тех пор, пока не происходит насыщения спроса на рынке данного товара (услуги).
Ёмкость рынка, по их мнению, определяется, в первую очередь, численностью населения страны.
Однако данная схема рассуждений почти ничего не объясняет. Во-первых, потому, что с её помощью можно объяснить лишь остановку дальнейшего роста производства, но не его падение и цикличное развитие. Во-вторых, потому, что вообще не понятно: зачем нужен постоянный рост экономики, если все потребности общества в товарах и услугах удовлетворены? В принципе, рост производства должен быть и в экономике с насыщенным спросом, но он должен соответствовать демографическому росту и не более.
Анализ тенденций экономического роста и демографических процессов показывает, что темпы прироста ВВП в XX веке в целом по миру были примерно на порядок выше, чем темпы прироста населения. Это лишь доказывает, что экономическая динамика (по крайней мере, в современной экономике) не детерминирована демографией. Столь бурное экономическое развитие в XX веке отличается от средневекового общества, в котором демография и хозяйство имели действительно очень схожие траектории.
Наверное, можно и нужно исследовать связи между экономической динамикой и демографическими тенденциями, но при этом надо иметь в виду следующее: а) экономическая динамика и демографические тенденции могут быть даже разнонаправленными (например, экономический спад может происходить в условиях быстрого роста народонаселения); б) в связке «экономика — демография» первичен экономический цикл, а демографические процессы вторичны, производны от экономической динамики (но не наоборот). Если говорить конкретнее, то спад в экономике влечёт за собой неблагоприятные демографические процессы; подъём в экономике улучшает демографические процессы.
Одним словом, объясняя экономический цикл изменениями в демографии, «демографические детерминисты» путают причину и следствие.
Достаточно большая группа экономистов рассматривает кризисы как неизбежную «плату» за технический и экономический прогресс человечества. Цикличность якобы заложена в развитии науки, техники, производительных сил. Это так называемый технократический подход. Среди современных экономистов превалируют технократические представления о природе кризисов. Например, очень популярной является теория «волнового развития экономики» нашего отечественного экономиста Николая Кондратьева (1892–1938). Так называемые «длинные волны» Кондратьева объясняются некими таинственными закономерностями развития науки и техники: периодически (один раз в 50–60 лет) происходят такие открытия, которые ведут к революционным изменениям техники и всех производительных сил общества. Впрочем, похожие представления были популярными уже в XIX веке, когда Запад столкнулся с первыми кризисами перепроизводства. Здесь на память приходит теория «циклического развития экономики» Карла Маркса (1818–1883), — эту теорию представители среднего и старшего поколений прекрасно помнят по учебникам политической экономии капитализма. У Маркса, в отличие от Кондратьева, длина «циклов» намного короче.
На Западе среди работ по технократическому обоснованию циклического развития хозяйства широко известны произведения австрийского экономиста Йозефа Шумпетера (1883–1950). В первую очередь, это вышедшая в 1939 году работа «Экономические циклы» (Business Cycles)[4].
Все технократические теории, несмотря на различия в используемом языке, оценке длины цикла, количестве фаз цикла и некоторых других деталях, имеют сходство в главном. Их авторы сводят причины циклического хозяйственного развития (и соответственно, периодичности кризисов) к «техническому прогрессу», точнее, к цикличности процессов замещения основных фондов на новой технической (технологической) основе. С теми или иными вариациями авторы подобных теорий выделяют следующие фазы (этапы) цикла:
1. бурное развитие производства на основе новых технологий и масштабных инвестиций в «локомотивные» отрасли экономики;
2. расширение рынка и повышение платежеспособного спроса во всех сегментах экономики (денежные средства из «локомотивных» отраслей растекаются по всей экономике);
3. мультипликативный подъём во всех отраслях экономики за счёт повышения совокупного платежеспособного спроса;
4. исчерпание мультипликативного эффекта и падение производства (кризис перепроизводства, рецессия) со всеми вытекающими последствиями в виде затруднения реализации продукции, банкротства предприятий, увольнения рабочих, падения цен на товары и активы и т. п.
«Технократы» типа Кондратьева мало интересуются антропологическими, социальными и политическими аспектами экономической деятельности, и их логические построения похожи на астрологические или каббалистические схемы. Такие авторы вольно или невольно приписывают науке, технике, производительным силам какие-то мистические свойства «циклического», «волнового», «спирального» развития, как будто речь идёт о восходах и заходах солнца или смене времён года. Чем-то эта мистика напоминает пантеизм — философско-религиозное представление о существовании некоего безличного бога, отождествляемого с природой.
Парадокс заключается в том, что до перехода человечества к капиталистической цивилизации экономика действительно имела сезонный характер развития, т. к. была преимущественно аграрной. Но в той экономике циклических кризисов перепроизводства как раз не было (скорее там бывали кризисы недопроизводства в результате засух и других стихийных бедствий). В капиталистической цивилизации трудовая деятельность человека сосредоточилась в промышленности, т. е. освободилась в значительной мере от влияния сезонных факторов. Однако именно с этого времени общество стало переживать циклические кризисы в экономике, причём с удивительной периодичностью.
В теориях «профессиональных» экономистов, придерживающихся разных подходов к объяснению кризисов (технократических, субъективно-психологических, монетаристских и т. п.), нравственные и духовные измерения хозяйственной жизни оказываются за кадром. Соответственно, «конструктивные» предложения таких «профессионалов» сводятся к тому, чтобы внести некоторые коррективы в существующую (капиталистическую) модель, не затрагивая духовно-нравственного фундамента общества. Например, усилить или, наоборот, ослабить государственное регулирование хозяйственной деятельности; внести коррективы в денежную политику, увеличив объём денежной массы (или, наоборот, изъять часть денег из обращения); заменить бумажные деньги на золотые (металлические), и т. п. Однако, такие «косметические» меры в лучшем случае способны лишь смягчить кризисы. Через некоторое время болезни экономики возвращаются в ещё более остром виде. Проявления болезни при этом — самые разнообразные, и называются они по-разному: инфляция или дефляция, безработица, перепроизводство или недопроизводство, спад, депрессия, стагнация, застой, стагфляция, банкротство, банковская паника, дефолт и т. п.
Возвращение болезней, как бы они ни назывались, означает, что диагноз и методы лечения болезни были определены неправильно.
1. Аникин А. В. История финансовых потрясений. Российский кризис в свете мирового опыта. 2-е изд., дополненное и переработанное. — М.: ЗАО «Олимп-Бизнес», 2002.
2. Варга Е. С. Экономические кризисы. — М.: Наука, 1974.
3. Верхотуров Дмитрий. Сталин против Великой депрессии. Антикризисная политика СССР. — М.: Яуза-Эксмо, 2009.
4. Гринин Л.Е., Коротаев А.В. Глобальный кризис в ретроспективе. Краткая история подъемов и кризисов от Ликурга до Алана Гринспена. — М.: «ЛИБРОКОМ», 2010.
5. Джевонс В. Политическая экономия. — СПб., 1905.
6. Катасонов В.Ю. Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации». — М.: Институт русской цивилизации, 2013 // Глава 1 «О моделях общества и схемах мировой истории».
7. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. — М.: Гелиос АРВ, 2002.
8. Кондратьев Н. Д. Проблемы экономической динамики. — М.: Экономика, 1989.
9. Мендельсон Л. А. Теория и история экономических кризисов и циклов. Т 1 3. — М.: Соцэкгиз; Мысль, 1959 1964.
10. Туган-Барановский М. И. Периодические промышленные кризисы. — СПб.: Товарищество Поповой, 1914.
11. Хапербер Г. Процветание и депрессия. Пер. с англ. — М., 1960.
12. Хансен Э. Экономические циклы и национальный доход. Пер. с англ. — М., 1959.
13. Чижевский А. Л. Земное эхо солнечных бурь. — М., 1976.
14. Шумпетер Й. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. Пер. с англ. Предисловие Автономова В. С. — М.: ЭКСМО, 2007.
15. «Экономический цикл: анализ австрийской школы». Сборник статей. Пер. с англ. — Челябинск: Социум, 2005.
Глава 2
Карл Маркс о кризисах
У отдельных представителей технократического подхода имеются нюансы, которые детализируют и дополняют свои технократические объяснения кризисов социальными, психологическими и даже политическими факторами. Есть смысл подробнее остановиться на теории Карла Маркса, которая в нашей стране на протяжении 70 лет была «единственно верной». Кроме того, в условиях нынешнего кризиса наблюдается ренессанс марксизма, многие ищут объяснения причин нынешнего (первого чуть ли не за сто лет в нашей стране) кризиса в «Капитале» — главном произведении классика.
Карл Маркс
Конечно, Маркс как философ — ярко выраженный технократ, поскольку причины любых изменений в общественной жизни он ищет в изменениях производительных сил, а производительные силы он, прежде всего, сводит к средствам производства, т. е. технике и технологии. Но вот в «Капитале» технократический подход оказывается как бы на втором плане, а на первое место выходит политэкономический подход. Образно выражаясь, Маркс в «Капитале» поднялся как бы на ступеньку выше: политэкономический подход предусматривает уже изучение человеческих отношений, но не всех, а лишь тех, которые имеют отношение к экономике. Экономические отношения, по Марксу, — это отношения между людьми по поводу производства, обмена, распределения и потребления продуктов труда (товаров, услуг). Фактически Маркс смотрит на человека как на Homo economicus. В переводе это означает: «человек экономический», т. е. существо с незатейливым набором потребностей и инстинктов (Маркс называет это «экономическими интересами»), что-то наподобие животного или машины с заранее известными реакциями на те или иные «сигналы рынка».
Для того, чтобы изложить теорию циклического развития Маркса, нам придётся хотя бы кратко сказать о понимании «классиком» некоторых ключевых категорий. В первую очередь, категории «капитализм». Ведь он очень определённо утверждает, что циклические кризисы присущи лишь капитализму. Капитализм — это то, что мы сегодня стыдливо называем «рыночной экономикой». Из самого названия капитализма следует, что это такая организация общества, при которой главной целью человеческой деятельности становится накопление, приумножение богатства, капитала, а отнюдь не производство товаров и услуг для удовлетворения жизненно необходимых потребностей всех членов общества.
Немножко отвлечемся: слово «капитализм» также не до конца раскрывает смысл и цели той цивилизации, которую мы привыкли так называть. Дело в том, что по отношению к накоплению богатств и капиталов у элиты этого общества имеется ещё более «высокая» цель, которая на протяжении всей истории скрывалась и продолжает скрываться.
Речь идёт о мировом господстве, мировой власти. Богатство — это власть над вещами. А есть ещё власть над людьми. Если речь идёт о власти над телом человека, его способностью создавать какие-то блага, то это просто рабовладение. В истории это уже было. Но есть власть над душой человека, «душевладение». Вот к этой-то высшей цели и стремится элита того общества, которое мы по инерции называем «капиталистическим». Будет достигнута власть над душой человека — будет власть и над его телом, и над всеми материальными благами на Земле.
По отношению к этой высшей цели миллиардные богатства оказываются лишь средством. Это понимают и этим руководствуются лишь самые «избранные» и «посвящённые» в элите так называемого «капиталистического» общества — ростовщики, о которых у нас разговор ещё впереди. Эти «избранные» отнюдь не вульгарные материалисты, у них есть высшие «идеалы», своя «духовность» и своя «религия». С точки зрения христианства — это умопомрачение, духовность с отрицательным знаком, стремление человека занять место Бога и властвовать над природой и людьми подобно Богу. Это примерно такое же духовное помрачение, которое произошло с Денницей — «ангелом света» (2 Кор. 11 14), который пожелал быть как Бог, а в результате оказался поверженным и превратился в сатану, известного также под именем Люцифер. Примечательно, что многие «избранные» и «посвящённые» сознательно поклоняются Люциферу[5].
Думаю, что даже с их точки зрения марксистское учение о «капитализме» — это грубый материализм, вульгарная трактовка цивилизации, «интеллектуальный продукт», предназначенный для плебса. Тем, кто слишком усердно изучал марксизм с его учением об общественно-экономических формациях, до сих пор трудно понять духовно-политический смысл современной истории и тех событий, которые переживает сегодня Россия.
Как нам в своё время объясняли преподаватели марксизма-ленинизма, опираясь на марксистскую теорию общественно-экономических формаций, «капитализм приходит на смену феодализму». На самом деле за этой стандартной фразой скрывается важнейший перелом земной истории человечества: на смену христианской цивилизации (которую замаскировали под невнятное понятие «феодализм») приходит совершенно новая цивилизация под кодовым названием «капитализм». Для маскировки её духовной природы классик свел всё к «капиталу», «прибавочной стоимости» и «прибыли». На самом же деле это цивилизация, отрицающая и преодолевающая христианство.
Об этом примерно через полвека после выхода в свет «Капитала» осторожно сказал Макс Вебер (1864–1920) в своей известной работе «Протестантская этика и дух капитализма».
Сегодня «преодоление» капитализмом христианства зашло настолько далеко, что всякому непредвзятому человеку становится понятно: за вывеской «капитализм» скрывается антихристианская цивилизация.
Правильное определение того общественного устройства, которое начало складываться несколько веков назад, позволяет нам расшифровать ту «высшую» цель, к которой двигается элита «капиталистического» общества. Этой целью является приход антихриста. Об этой «высшей» цели в полной мере знает лишь враг рода человеческого — дьявол. Ростовщики думают, что они будут сами владеть всем миром. На самом же деле они лишь расчищают дорогу дьяволу, являются его предтечами. Он использует ростовщиков «втёмную». Мы не будем далее раскрывать духовные тонкости цивилизации с кодовым названием «капитализм». Каковы её структура, духовно-религиозное «ядро», траектория развития и т. п., можно почитать в книге Забегайло О. Н. «Духовное понимание истории» (см. список литературы в конце главы).
Но вернёмся к проблеме кризисов. Классик вводит в схему циклического развития экономики понятие «ограниченный платежеспособный спрос», который, по его мнению, является органическим «дефектом» капитализма. Чтобы избавить читателя от чрезвычайно сложного и утомительного пересказа «Капитала», где Маркс языком профессионального талмудиста пытается объяснить циклический характер развития капиталистической экономики, скажем коротко: фактор «ограниченного платежеспособного спроса в модели Маркса «накладывается» на фактор «циклического развития основного капитала» (обновление, старение и замещение устаревших основных фондов), создавая периодически мощный негативный синергетический эффект в виде разрушительных кризисов перепроизводства.
По Марксу существует неизлечимое противоречие капитализма — между ограниченным платежеспособным спросом и предложением товаров и услуг. Ограниченный платежеспособный спрос (на потребительские товары и услуги населения и спрос компаний — на машины, оборудование и другие инвестиционные товары, сырье, энергию), спады и стагнация экономики — это «норма» капитализма. Это болезнь, которая «выходит наружу» и всем наглядно видно «гниение» капитализма. Болезнь может уходить «внутрь» лишь на короткие моменты времени — на фазе подъёма экономики. Как остроумно замечают критики капитализма, при этом общественном устройстве стагнация — норма экономического состояния общества, а развитие, рост — короткие периоды между состояниями стагнации.
По Марксу отставание платежеспособного спроса (т. е. спроса, обеспеченного деньгами) от предложения товаров и услуг порождается капиталистической эксплуатацией. Эта эксплуатация проявляется, прежде всего, в присвоении капиталистом (хозяином предприятия) большей части созданного рабочим продукта (новой стоимости) — так называемого «прибавочного продукта», или «прибавочной стоимости». Рабочему остаются лишь «крохи» вновь созданной стоимости в виде так называемого «необходимого продукта». Такие «крохи» не в состоянии обеспечить необходимый платежеспособный спрос, особенно учитывая неизбежный процесс имущественной поляризации общества и накопления капитала в руках капиталистов-предпринимателей. Этот процесс Маркс назвал «всеобщим законом капиталистического накопления».
Приведенные выше положения классика достаточно хорошо популяризированы и хорошо известны не только профессорам экономики. Сегодня, в условиях кризиса мы наблюдаем определённый ренессанс марксизма, когда «Капитал» стал вновь востребованной книгой. Действительно, многие положения классика хорошо «ложатся» на сегодняшнюю действительность. Однако то, что сказал Маркс о циклическом развитии экономики и ограниченном платежеспособном спросе, как мы покажем ниже, — лишь половина правды. Создатель «Капитала» не договаривает самого важного. Он говорит о том, что в хроническом отставании платежеспособного спроса от предложения товаров виноваты капиталисты, класс капиталистов. А фактически на первый план выходит тот капиталист, который получает прибавочную стоимость, т. е. фабрикант, промышленник, заводчик. И тут Маркс смешивает правду и ложь, получается коктейль под названием «полуправда». А полуправда иногда хуже обмана, поскольку «чистую» ложь бывает легче раскусить. Приведенные выше объяснения кризисов (даже дополненные политэкономическими объяснениями) являются поверхностными, не затрагивают «пружин» функционирования капиталистической цивилизации.
1. Булгаков Сергей. Философия хозяйства. — М.: Институт русской цивилизации, 2009 // Глава 7 «Экономический материализм как философия хозяйства».
2. Вебер Макс. Протестантская этика и дух капитализма. — М., 2003.
3. Джордж Генри. Прогресс и бедность. Исследование причины промышленных застоев и бедности, растущей вместе с ростом богатства…Средство избавления. Пер. с англ. — СПб., 1896 (имеется в интернете)
4. Забегайло О. Н. Духовное понимание истории. — М.: «Серебряные нити», 2009.
5. Кара-Мурза С. Г. Маркс против русской революции. — М.: Эксмо, Яуза, 2008.
6. Катасонов В.Ю. Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма. — М.: Кислород, 2013 // Глава 1 «Что такое капитализм?»
7. Маркс Карл. Капитал, тт. 1 3 // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., 2-е изд., тт. 23 25.
8. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. — М.: «Москва», 1997 // Глава 61 «Атеистическое воплощение религиозного идеала».
Глава 3
Денежная система капитализма
Ядром общества, построенного на идеологии капитализма, является специфическая денежная система. Классик марксизма в «Капитале» говорит о том, что капитал может существовать в различных формах:
а) товарной (произведённые для реализации продукты труда);
б) производительной (прежде всего основные фонды экономики, т. е. средства производства);
в) денежной (наличные и безналичные деньги).
Если называть своими именами, то товарная и производительная формы — это как бы «не совсем» капитал, «неполноценный» капитал, «квазикапитал». Опираясь на современную терминологию, их можно было бы назвать двумя формами реальных активов — товарные и производственные активы. Мы далее будем ставить в кавычки слово «капитал» применительно к этим двум формам. По отношению к денежному капиталу товарный и производительный «капиталы» — лишь средство создания и наращивания первого. Деньги являются наиболее полным и завершённым воплощением капитала в силу того, что он обладает абсолютной ликвидностью, т. е. способен моментально и без потерь конвертироваться в любые другие блага, как материальные, так и нематериальные.
Обычно в учебниках по экономике пишут, что основными функциями денег являются функции всеобщего эквивалента (измерителя) стоимости всех товаров, средства обмена и платежа. Однако подобные положения (которые зазубривают каждый год миллионы студентов) также, как и теория Маркса, являются полуправдой. Деньги при капитализме — не только инструмент платежей и обмена, некий сиюминутный «посредник» в торговле и производстве, они не просто их «бесстрастный слуга». Так было до капитализма, т. е. при простом товарном производстве.
Деньги — это, прежде всего, инструмент организации и управления. А управление может иметь разные цели, что зависит от нравственных, умственных и духовных качеств хозяина денег. Те, кто стремится управлять другими людьми, подчинять их себе, эксплуатировать их, неизбежно хотят иметь больше этих самых инструментов, которые называются деньгами. В пределе они стремятся собрать в своих руках столько денег, чтобы можно было господствовать над всем миром. Выше мы уже отметили, что именно это является «высшей» целью «денежной» цивилизации, а накопление денег — лишь средство достижения этой цели. Таким образом, высшей функцией денег в условиях «денежной» цивилизации является функция власти, мирового господства.
«Капитал» в товарной и производительной форме для реализации цели мирового господства не очень подходит, для этого нужен капитал именно в денежной форме.
Но тут возникает одно серьёзное «но» для тех, кто хотел бы править миром с помощью денег. Деньги, которые они будут накапливать, перестанут «работать», приумножать капитал. Стало быть, произойдёт «омертвление» капитала, что противоречит самой природе капитала. «Капитал», — как говаривал классик марксизма, — «это самовозрастающая (выделено мною — В. К.) стоимость». Те, кто изучал марксистско-ленинскую политэкономию, эту фразу запомнили на всю жизнь. Но именно здесь осторожный классик «проговаривается». Ни товарный, ни производительный «капиталы» «самовозрастать» не могут, для их приумножения необходимы затраты умственного и физического труда — купцов, промышленников, наёмных работников физического и умственного труда. Без приложения труда товарный и производительный капитал могут лишь «самоубывать»: товары без надлежащего хранения будут портиться, или их разворуют, а производственные фонды будут ржаветь или как-то иначе разрушаться. «Самовозрастать» может лишь денежный капитал!
Как же заставить накопленные деньги «самовозрастать»? — Очень просто: деньги посредством передачи их в ссуду (кредит, заём) должны приносить процент их владельцу. Капитал при этом никуда не уходит, так как право собственности на ссужаемые деньги остаётся у кредитора. Деньги даются на время (срочность), под процент (платность) и под залог (обеспеченность).
Поскольку в Средние века в Европе существовали жёсткие ограничения и запреты на ростовщичество, то тем, кто задумал накапливать капитал в денежной форме и стремиться к экономическому и политическому господству, надо было добиться отмены этих ограничений и запретов. Именно с отмены таких ограничений и началось бурное развитие капитализма. Именно это событие можно назвать настоящей буржуазной революцией, которая была совершена ростовщиками, находившимися до этого на нелегальном или полулегальном положении. Все другие события, о которых подробно говорится в наших учебниках по экономической истории капитализма («огораживание» крестьян в Англии и другие формы первоначального накопления капитала, великие географические открытия и приток золота из Америки в Европу, свержения с престолов и казни монархов, промышленная революция в Англии и т. д.), вторичны по отношению к этой главной «революции» ростовщиков, или «денежной» революции. О «денежной» революции, к сожалению, в наших учебниках пишется крайне редко и мало (иногда одним абзацем).
В списке функций денег имеется функция образования сокровищ (тезаврация). До победы капитализма «сокровища» лежали у их владельцев мёртвым грузом подобно имуществу героя «Скупого рыцаря».
У ростовщиков (в отличие от непрактичных рыцарей) сокровища стали «самовозрастать» посредством начисления процентов, а это уже не просто сокровища, это — капитал. Следовательно, «денежная революция» привела к тому, что функция образования сокровищ трансформировалась в функцию образования капитала.
Постепенно происходит изменение места и роли денег в обществе. В «традиционном» обществе (простое товарное производство) роль денег можно описать с помощью формулы:
Т — Д — Т, где Т — товар, Д — деньги
Как видно, процесс обращения начинается с товара и кончается товаром. В данном случае стоит цель обеспечить не прирост стоимости (цены) товаров, а смену их потребительной стоимости, т. е. осуществить обмен товара с одной потребительной стоимостью (скажем, пирогов) на товар с другой потребительной стоимостью (скажем, топор). Деньги — лишь средство обеспечения оборота товаров.
Гравюра В.Фаворского «Скупой рыцарь». Иллюстрация к «Маленьким трагедиям» А.С.Пушкина
В капиталистическом обществе роль денег иная:
Д — Т — Д
То есть, процесс кругооборота капитала начинается с денег и кончается деньгами, причём весь смысл кругооборота заключается в том, чтобы в конце количество денег было больше, чем в начале. Поэтому правильнее формулу представить в следующем виде:
Д — Т — Д',
где Д' — величина денег, отличная от величины Д.
Каждый капиталист стремится увеличить сумму Д, но на практике может происходить её уменьшение или даже полная потеря. Производство и торговля выступают лишь средством кругооборота денежного капитала.
Забегая вперед, отметим, что сегодня капитализм из промышленного превратился в так называемый «финансовый». При таком капитализме движение денег ещё более упрощается и обходится без посредничества товарного капитала:
Д — Д'
Финансовый капитализм — это, по сути, игра на деньги, подобная той, которая ведётся в казино, причём игроки делятся на шулеров, пользующихся краплёными картами, и «лохов», т. е. тех, которых шулеры обманывают и раздевают.
Все последующие столетия ростовщики думали только об одном: как усовершенствовать процесс «самовозрастания» денег, капиталистического накопления. Отмена запрета на ростовщичество — необходимое, но не достаточное условие. Надо ещё заставить все общество относиться к деньгам не как к «средству», а как к «цели». И это им удалось. После «денежной революции» отношение общества к деньгам начало медленно, но неуклонно меняться.
Георг Зиммель
Здесь уместно вспомнить слова Георга Зиммеля (1858–1918), который сказал, что деньги являют собой наиболее яркий пример «превращения средства в цель»[6]. Этот живший в Германии философ написал фундаментальный труд под названием «Философия денег» (1900)[7]. Если Маркс в своем «Капитале» в основном рассматривал деньги с экономической точки зрения (в частности, подробно описал пять экономических функций денег), то Зиммель попытался постичь деньги как культурно-духовную категорию. Он обратил внимание на ту деструктивную роль, которую деньги стали играть в условиях капитализма. По его мнению, деньги стали деформировать человеческий разум, создавать отчуждение людей друг от друга, обесценивать культуру. Он тонко заметил, что человек стал концентрироваться на вещном мире: дух, сознание человека стали как бы «заземляться» на вещах, следствием чего стало духовное опустошение человека.
При всей наблюдательности Зиммеля ему всё-таки присущ определённый фетишизм: деньги наделяются некоей магической силой, которая неизбежно порабощает человека. На самом деле рабом денег человек становится добровольно. Это пленение человека происходило незаметно и постепенно, оно растянулось во времени на многие столетия, продолжаясь и сегодня.
Об угрозе денежного рабства грозно предупреждали ещё ветхозаветные пророки, а затем предупреждал и Сам Христос:
«Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному будет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Лк 16. 13).
К сожалению, люди стали постепенно забывать это предупреждение и отказываться от служения Богу. Это был их добровольный выбор. Человек стал рабом не просто какого-то другого бога, меньшего по отношению к Богу, а того, кто противостоит Богу, кто враждует с Богом. Бог — творец всего, видимого и невидимого, а также источник жизни, земной и вечной. А противостоит Богу тот, кто является источником смерти и небытия. Это у язычников он называется «маммона» (сирийский бог богатства), а у христиан он имеет конкретное имя — дьявол.
Современное общество (особенно западное) называют иногда атеистическим. Это неправильно. Это общество в высшей степени религиозное, в нём подавляющее большинство людей поклоняется мамоне, т. е. дьяволу (князю мира сего). В этой религии денег есть все необходимое для «духовной жизни» поклонников мамоны:
• свои храмы — банки,
• свои жрецы — банкиры,
• свои книжники и толкователи — «профессиональные экономисты»,
• свои иконы — зелёные бумажки с оккультно-масонской символикой,
• свои катехизисы в виде учебников по «economics»,
• свои «герои» и «святые» в виде «самых успешных» ростовщиков,
• свои жертвоприношения в виде человеческих душ и жизней.
Разве не очевидно, что войны ведутся во имя мамоны, и на алтарь этого божества кладутся тысячи, миллионы, десятки миллионов жизней? Для истинных христиан очевидно: такое общество обречено на гибель. Подобно тому, как были обречены на гибель Содом и Гоморра или человечество времён Ноя. К сожалению, этого не в состоянии увидеть «профессиональные» экономисты и философы.
1. Антология современной философии хозяйства. В 2-х томах. Том 1. — М.: Магистр, 2008.
2. Антонов М. Ф. Экономическое учение славянофилов. — М.: Институт русской цивилизации, 2008.
3. Брегель Э. Я. Кредит и кредитная система капитализма. — М., 1948.
4. Бутми Г. В. Кабала или свобода. — М.: Алгоритм, 2005.
5. «Деньги. Кредит. Банки. Учебник для бакалавров. Под ред. В.Ю. Катасонова, В.П. Биткова. — М.: изд-во Юрайт, 2014 // Глава 1 «Деньги: сущность, функции, виды».
6. Катасонов В.Ю. Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации». — М.: Институт русской цивилизации, 2013 // Часть 6 «Борьба ростовщиков за власть, или Перманентная «денежная революция» // Глава 2 «Перманентная «денежная революция»: краткий обзор финансовой истории капитализма».
7. Катасонов В.Ю. Экономическая теория славянофилов и современная Россия. — М.: Институт русской цивилизации, 2014.
8. Катасонов В.Ю. Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма. — М.: Кислород, 2013.
9. Катасонов В.Ю. От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному капитализму. — М.: Кислород, 2014 // Глава 3 «Современный капитализм и рабство».
10. Мехлер Хорст. Деньги не пахнут, или Путь к финансовой независимости. Пер. с нем. — М.: Олимп, АСТ, Астрель, 2007.
11. Невидимов Д. Религия денег или лекарство от рыночной экономики (Интернет, размещена на многих сайтах).
12. Платонов О. А. Русская экономика без глобализма. — М.: Алгоритм, 2006.
13. Святая Русь. Большая энциклопедия Русского Народа. Русское хозяйство. Гл. ред., сост. Платонов О. А. — М.: Институт русской цивилизации, 2006 (в первую очередь, следующие статьи: «Домостроительство», «Капитализм», «Талмуд (экономическое учение)», «Христианский идеал хозяйства», «Христианское хозяйство»).
14. Фергюсон Найл. Восхождение денег. Пер. с англ. — М.: Астрель, 2010. // Главы 1 и 2.
15. Фергюсон Найл. Империя. Чем современный мир обязан Британии. Пер. с англ. — М.: Астрель, 2013.
16. Шарапов Сергей. Россия будущего. — М.: Институт русской цивилизации, 2011 // «Бумажный рубль (Его теория и практика)».
Глава 4
«Вирус» ростовщичества
История денег и денежного обращения свидетельствует о том, что ростовщики (которые сегодня стали себя называть «банкирами») были весьма изобретательны в конструировании хитроумных схем и механизмов приумножения денежных капиталов. Самый главный инструмент, — ссудный процент, — появился ещё в древнем Вавилоне. Имя изобретателя этого инструмента неизвестно. Но подсказку изобретателю наверняка сделал тот, кто в своё время убедил Адама и Еву вкусить запретного плода в раю. Катастрофические последствия нарушения запрета, данного Богом обитателям рая, хорошо известны. Последствия практического применения ссудного процента в древнем Вавилоне вряд ли осознавались. Болезнь развивалась очень незаметно. Зато сегодня, в XXI веке, последствия приобрели масштабы катастрофы, которую СМИ называют «мировым экономическим кризисом».
«Вирус» ростовщичества присутствовал в обществе почти столько же, сколько существует человечество. Просто на протяжении длительного времени «иммунная система» отдельно взятого человека и социума в целом была достаточно сильна, и она не давала возможности распространению этого опасного «вируса». О существовании такого «вируса» и исходящих от него угрозах, о необходимости соблюдения определённых правил духовно-нравственной «гигиены» предупреждали многократно ещё древние мыслители вроде Аристотеля (384–322 гг. до н. э.). Суровые предупреждения содержатся в Ветхом и Новом Заветах. Они повторяются в Коране. «Вирус» содержится не в самих деньгах (как эмоционально утверждают некоторые поэты и философы), а в сердцах людей.
Общество на пути к легализации ростовщических процентов прошло ряд этапов:
а) полное неприятие обществом практики взимания процентов, что находило своё отражение в нормах религиозно-нравственной жизни, а также юридических нормах; главное, что на этом этапе осуществлялся более или менее эффективный контроль за соблюдением этих норм со стороны церкви и светских властей; ростовщичество существовало и в это время, но было «нелегальным», «подпольным»;
б) попустительство практике взимания процентов со стороны церкви и светских властей — при формальном сохранении запретов; в это время ростовщичество было «полулегальным»;
в) постепенное ослабление и отмена запретов на взимание процентов при установлении в большинстве случаев ограничений на максимальную величину процента; в это время ростовщичество стало «легальным».
Первый этап был самым длительным, он продолжался несколько тысячелетий вплоть до Средних веков. До возникновения христианства запреты на ростовщичество находили своё обоснование в Ветхом завете, а также в работах Аристотеля и ряда других мыслителей и государственных деятелей древней Греции и древнего Рима.
В Ветхом завете запрет на взимание процентов не был абсолютным. Он распространялся лишь на взаимоотношения среди «своих», т. е. иудеев.
В то же время взимание процентов с «чужих» иудеям не возбранялось и даже поощрялось:
«Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-нибудь другого, что [можно] отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всём, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идёшь, чтобы овладеть ею» (Второзаконие, 23. 19).
В Ветхом завете, как известно, сознание иудеев «программировалось» на мировое господство, и эта стратегическая цель увязывалась с ростовщичеством как средством достижения этой цели:
«Ибо Господь, Бог твой, благословит тебя, как Он говорил тебе, и ты будешь давать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобой господствовать не будут» (Второзаконие, 15. 6).
Наш известный философ Владимир Соловьев (1853–1900), который достаточно лояльно относился к евреям, писал, что «евреи привязаны к деньгам вовсе не ради их материальной пользы, а потому, что находят в них ныне главное орудие для торжества и славы Израиля»[8].
Двойная мораль иудаизма, касающаяся ростовщичества, была позднее углублена в Талмуде: «Бог приказал давать деньги гоям (не-евреям — В. К.) взаймы, но давать не иначе, как за проценты; следовательно, вместо оказания помощи, мы должны делать им вред, даже если они могут быть нам полезны. Трактат Баба Меция настаивает на необходимости давать деньги в рост и советует иудеям приучать своих детей давать деньги взаймы под проценты, «чтобы они могли с детства вкусить сладость ростовщичества и заблаговременно приучились бы им пользоваться»»[9].
Современные еврейские авторы утверждают, что в любом случае евреи на заре своей истории крайне редко занимались ростовщичеством. «Вкус» к ростовщичеству у них появился лишь после того, как был разрушен первый Иерусалимский храм и большая часть населения Иудеи была уведена в плен персидским царем Навуходоносором. «Оказавшись в Вавилоне — стране с развитой системой ростовщичества, — бывшим зажиточным еврейским земледельцам, не владевшими навыками каких-либо ремёсел, по сути дела, не оставалось ничего другого, как заняться торговлей и ростовщичеством, на ходу обучаясь премудрости этих занятий у местных жителей, тем более, что Тора (Пятикнижие Моисеево — В. К.) не запрещала выдавать процентные ссуды неевреям»[10].
После разрушения Иерусалима римлянами в 70 г. н. э. иудеи оказались в рассеянии по всему миру, активно занялись ростовщичеством и позднее оказались среди главных организаторов «денежной революции». В конце Средневековья, по мнению известного немецкого социолога, экономиста и философа В. Зомбарта (1863–1941), разрешение взимания процента с ссуды иноверцу переходит в его обязательность (так называемая 708 заповедь в Шулхан-арухе). Как говорит еврейский историк и публицист И. Шахак (1933–2001), беспроцентный заём в Галахе приравнивается к подарку; он рекомендуется по отношению к единоверцу и осуждается по отношению к иноверцу. Он говорит: «Многочисленные раввинистические авторитеты (но не все) — и среди них известный еврейский философ Маймонид (1135–1204), — считают обязательным требовать с нееврейского должника столь высокий процент, как это возможно. Уже книга Неемии (5. 4 8) показывает существование влиятельного слоя ростовщиков в древнем Израиле, — несмотря на то, что лихоимство там строго осуждалось. Но, конечно, лишь в диаспоре эта деятельность приобретает настоящий размах. Талмуд уделяет исключительно много места технике ростовщичества: только изучению Торы уделено больше места», — говорит Зомбарт.
Тяга иудеев к ростовщичеству, по мнению многих философов и богословов, имеет свои корни в их религии, причём речь идёт не только об отдельных установках Ветхого завета или Талмуда, а об общем мировосприятии. Вот что по этому поводу пишет наш современник, публицист и общественный деятель Назаров М. В. (род. в 1946 г.): «Не веря в бессмертие личной души человека, все свои ценности иудеи видели только на земле и более других народов устремились к обладании ими и к ростовщичеству»[11].
Большие способности евреев в сфере денег и ростовщичества с гордостью признают многие еврейские авторы. Например, известный идеолог мондиализма (т. е. идеологии глобализации и мирового правительства) Жак Аттали (род. в 1943 г.), бывший в своё время президентом Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), а затем советником Президента Франции Саркози Н. (род. в 1955 г.). По его мнению, следствием этих способностей стало господство евреев в мировой торговле и мировых финансах ещё с дохристианских времён, почему они и рассеялись по миру вдоль торговых путей и «линий денежной силы» в большем количестве, чем их жило в Палестине. Жак Аттали признает, что слова «еврей» и «ростовщик» у многих народов стали синонимами[12].
Приведём имеющие отношение к нашей теме цитаты из интересной книги того же Аттали, которая называется «Евреи, мир и деньги»[13]. Сразу отметим, что эта работа является, пожалуй, наиболее полным изложением экономической и денежной истории евреев после книги В. Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь», изданной в начале прошлого века.
Прежде всего, Аттали с гордостью сообщает, что евреи дали миру две самые важные вещи — единого Бога и деньги: «Еврейский народ сделал деньги уникальным и универсальным инструментом обмена, точно также как он сделал своего Бога уникальным и универсальным инструментом превосходства…».
Автор полагает, что содержащиеся в Талмуде предписания, которые касаются поведения евреев в мире денег, порождены не какой-то высшей силой, а привычками и характером тех людей, которые составляли Талмуд: «Авторы Талмуда сами были в большинстве торговцами, экспертами по экономике…».
Любые отношения купли-продажи, а также стремление к богатству, по мнению автора, вполне естественны, так как благословлены Богом: «Исав и Иаков подтверждают необходимость обогащения для того, чтобы нравиться Богу… Бог благословляет богатство Иакова и разрешает ему купить право первородства у его брата Исава, — это доказательство, что всё имеет материальную цену, даже в виде чечевичной похлебки».
Деньги, как считает Аттали, это не только инструмент купли-продажи или накопления богатства, но также и средство организации самого совершенного общественного устройства: «В этом жестоком мире, управляемом с помощью силы, деньги постепенно оказываются высшей формой организации человеческих отношений, позволяющей разрешать без насилия все конфликты, включая религиозные».
Деньги, будучи неким универсальным инструментом, доступным для людей любой национальности и вероисповедания, тем не менее, являются в первую очередь достоянием евреев, противостоящих остальному миру: «Деньги — машина, которая превращает священное в светское, освобождает от принуждения, канализирует насилие, организует солидарность, помогает противостоять требованиям неевреев, является прекрасным средством служения Богу».
Как видно из приведенной выше цитаты, служение евреев деньгам у Аттали Ж. приравнивается к служению их Богу. Для подкрепления своей мысли о «духовной» пользе ростовщичества для евреев Аттали приводит цитату из Рабби Якова Тама: «Это почётная профессия, ростовщики зарабатывают деньги быстро и достаточно, чтобы отказаться от других профессий и посвятить себя религиозным занятиям». Обращается внимание на то, что занятия деньгами также позволяют избегать евреям трудовых занятий по найму: «Важное положение: каждый должен любой ценой избегать соглашаться на принудительную работу, делающую зависимым, так, подчиняться кому-то равносильно возвращению в Египет… Этот запрет объясняет, почему в течение веков евреи наиболее часто отказываются входить в крупные организации и предпочитают работать на себя».
Жак Аттали
Впрочем, ростовщичество, как и вообще нарушения общепринятых моральных норм ради своей выгоды, принадлежат к числу распространённых общечеловеческих грехов. Ростовщичеством, говорит Зомбарт, занимались и жрецы Дельфийского храма в Греции, и средневековые монастыри. Зомбарт приводит множество свидетельств современников о неблаговидных поступках христианских торговцев… Успех, выпавший на долю евреев, Зомбарт объясняет тем, что для них речь вообще не шла о нарушении норм деловой морали. С их точки зрения, это и была «разумная», «деловая» мораль, «настоящее право», подчиняющее хозяйственную деятельность примату «дела», дохода.
Что касается Аристотеля, то он стал главным идеологом противостояния ростовщичеству для тех многих, кто до появления христианства формально относился к разряду «язычников», но обострённо чувствовал пагубность этой деятельности. Люди дохристианской эпохи чутко улавливали простую мысль: деньги — это некое общественное достояние, которое не должно превращаться в средство накопления богатства, но должно выполнять роль «крови», циркуляция которой в хозяйстве обеспечивает его нормальное функционирование. Если допустить ростовщичество, то ростовщики смогут управлять движением «крови», увеличивая или уменьшая её поступление в организм хозяйства. Никто поэтому не может быть собственником денег, перекрывая их циркуляцию, не может извлекать выгоду, приоткрывая задвижку, — подобно разбойнику на мосту, взимающему с путника плату за проход. Деньги, как и земля, не должны становиться объектом купли-продажи и сосредотачиваться в руках немногих.
Аристотель
Аристотель очень опасался, что ростовщики могут наложить руку на артерии общества и взимать с него плату за то, что не сжимают слишком сильно. Заплатил — чуть разжали, нечем платить — придушили. Из высказываний Аристотеля, касающихся денег и ростовщичества, можно заключить, что он отводил деньгам лишь роль средства обращения и считал, что деньги — это не товар, а лишь некие «знаки». Выражаясь языком современной денежной теории, можно сказать, что Аристотель стоял на позициях «номинализма» (номинализм — теория, согласно которой деньги не должны обладать «внутренней» стоимостью, т. е. быть полноценными товарными деньгами, они предназначены лишь для того, чтобы быть средством обмена реальных товаров с учётом номинала денежного знака).
И во времена христианства просвещенные борцы с ростовщичеством достаточно часто вспоминали Аристотеля, особенно следующие его слова: «С полным основанием вызывает ненависть ростовщичество, так как оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают то своё назначение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взимание же процентов ведёт именно к росту денег… как дети походят на своих родителей, так и проценты являются денежными знаками, происшедшими от денежных же знаков. Этот род наживы оказывается по преимуществу противным природе»[14]. С утверждением в мире христианства запреты на процент базировались на догматах христианской церкви, а, они, в свою очередь, — на положениях Священного писания, в том числе Нового завета.
В частности, в Евангелии от Луки говорится: «…и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая» (Лк 6.35).
Фактически это — воспроизводство норм Ветхого завета, но за одним исключением: они были абсолютными, не содержали двойной морали (свои — чужие). Запреты были зафиксированы в решениях ряда Вселенских соборов. Святые отцы раннего христианства достаточно часто выступали с обличениями ростовщичества как наиболее одиозной формы сребролюбия, а сребролюбие входило в разряд наиболее тяжёлых грехов.
Последовательные христиане в своей борьбе против ростовщичества всегда вдохновлялись поступком Спасителя, совершённым Им незадолго до Своего распятия. Речь идёт о единственном в Новом Завете случае, когда Христос проявил насилие: он опрокинул столы меновщиков и выгнал их из Иерусалимского храма. А меновщики, сидевшие в храме, были, по сути, и спекулянтами (совершали обмен одних монет на другие с большой для себя прибылью[15]), и ростовщиками (давали деньги в рост).
Случаи ростовщичества (обычно в скрытой форме) были и во времена наибольшего расцвета христианства. Среди обличителей — Иоанн Златоуст (347–407), Василий Великий (ок. 330–394), Климент Александрийский (ок. 150—ок. 220) и многие другие Святые Отцы[16].
В Западной церкви (уже после её отпадения от Вселенской церкви) запреты достаточно скрупулёзно были обоснованы богословами-схоластами. При этом они опирались не только на Священное писание, но также на работы античных философов, особенно Аристотеля. Особое внимание уделялось положению Аристотеля, что деньги — это не богатство, а лишь знак богатства; следовательно, они не могут служить средством сохранения и, тем более, приращения богатства в виде процентов.
Во многих работах по истории Церкви и богословию совершенно справедливо отмечается, что главным идейно-духовным противостоянием в Европе в первые века после Рождества Христова было противостояние между христианством и иудаизмом. На практически-бытовом уровне основным вопросом этого противостояния был вопрос о ростовщичестве. В частности, в Византии после Константина Великого на ростовщическую деятельность были наложены серьёзные ограничения и запреты.
Целый ряд современных авторов полагает, что в современной литературе вопросы, связанные с историей ростовщичества, довольно часто оказываются «смазанными». Запреты на взимание процента в былые времена были крайне жёсткими и даже жестокими. Наказания за ростовщическую деятельность почти не отличались от наказаний за убийства. Такая «смягчённая», «облагороженная» картина времён существования запретов на взимание процентов, по мнению некоторых авторов, призвана «смягчить» отношение современного общества к современной практике ростовщичества, помочь обосновать «естественность» такой практики.
Вот пример такой критической оценки того, что пишут современные учебники[17] об эпохе запретов на ростовщическую деятельность: «До начала XVII века ссудный процент был строжайше запрещён в Западной Европе, на Руси, в странах арабского Востока, в Индии, Китае и других регионах. Наказание за нарушение этого запрета было почти всегда одно — смерть (выделено мной — В. К.). Такой запрет действовал примерно с XII века[18]. То есть экономика мира почти 500 лет развивалась без использования ссудного процента. Если Вы хотите узнать, как же мир жил без ссудного процента, то с удивлением обнаружите, что об этом осталось крайне мало информации. А то, что осталось, большей частью будет «свидетельствовать», что ссудный процент всё-таки якобы существовал в этот период истории, но просто «подвергался гонениям». И что за него не всегда казнили, а иногда просто отлучали от церкви, и т. д. На самом деле запрет был очень жёсткий, и наказание было очень суровым. Тот факт, что почти 500 лет за использование ссудного процента казнили любого, без учёта званий, положения, родовитости, замалчивается до сих пор… формально никто это не скрывает, но эта тема вообще никогда не обсуждается в СМИ. Наверное, совсем неинтересно: а что же такое заставило весь мир того времени, все религии — христианство, мусульманство, индуизм, буддизм (вернее, не все, а почти все религии), — поддерживать казнь тех, кто пытался использовать ссудный процент? Как уже неоднократно говорилось, СМИ — они такие, они всегда заранее точно знают, что интересно, а что совсем не интересно, и какие вопросы ни при каких обстоятельствах не нужно обсуждать. В теме с замалчиванием того, что мир долго жил без ссудного процента, торчат длинные уши «бухгалтеров»[19]. Чем-то эта тема очень неприятна для «бухгалтеров». Нельзя сказать, чтобы они её боятся. Нет, я думаю, что ЦУП[20] сейчас имеет такую силу, что вообще ничего особенно не боится. Скорее, немного опасается»[21].
Нельзя отрицать, что ссудный процент существовал всегда, но отношение к нему властей и общества в указанный выше период времени (условно — «почти 500 лет») было действительно самым жёстким, более жёстким, чем до начала этого периода и после его окончания. Что же это был за период времени? По крайней мере, в Европе, это был период наибольшего расцвета христианской цивилизации, которая последовательно проводила в жизнь основные принципы и нормы жизнеустройства и домостроительства, заложенные в Священном писании, особенно в Новом Завете. Взимание процента в те времена квалифицировалось как преступление, мало уступающее нарушению заповеди «Не убий!» Можно сравнить его также с таким преступлением нашего времени, как производство и распространение наркотиков. Неужели взимание процента было таким смертным грехом? И если было, то почему оно сегодня перестало таковым считаться? Об этом мы постараемся сказать в следующих главах.
1. Аристотель. Политика. // Собр. соч. в 4-х томах, том 4. — М.: Мысль, 1983
2. Беккин Р И. Исламская экономическая модель и современность. — М.: ИД Марджани, 2009.
3. Бём-Баверк, Ойген фон. Капитал и процент, 1884–1889. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. — М.: Эксмо, 2009. // Глава III. Защитники ссудного процента с XVI по XVIII век. Упадок учения канонистов.
4. Зомбарт В. Буржуа. Евреи и хозяйственная жизнь. Пер. с нем. — М.: Айрис-пресс, 2004.
5. Зомбарт В. Собр. соч. в 3-х томах. Пер. с нем. — СПб.: Владимир Даль, 2005.
6. Исламская экономика. Краткий курс. — М.: АСТ: Восток-Запад, 2008.\
7. Исламские финансы в современном мире: экономические и правовые аспекты. Под ред. Беккина Р И. — М.: Ummah, 2004.
8. диак. А. Кнутов. Ростовщичество и современные банки // Интернет, сайт «Богослов. га».
9. Ланцов В.М., Киреева Т.М., Устинов А.Э., Фаррахов А.Г, Фаизова Р.Р. Ростовщичество и лихва в кредитных договорах и в финансовой политике. — Казань: ЗАО «Новое знание», 2009.
10. Люкимсон П. Бизнес по-еврейски: евреи и деньги. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2007.
11. Пасынков А. С. Феномен ростовщичества: от Вавилона до глобальной финансовой системы. История, экономика, антропология // Интернет, работа размещена на многих сайтах.
12. Полянский Е. Я. Деньги древних евреев // «История Израиля и Иудеи. Общественная и политическая жизнь». — М.: Крафт +, 2004.
13. Святая Русь. Большая энциклопедия Русского Народа. Русское хозяйство. Гл. ред., сост. Платонов О. А. — М.: Институт русской цивилизации, 2006 (статья «Ростовщичество»).
14. Сомин Н. В. Лекции по курсу «Социальные идеи Ветхого и Нового Заветов» // Интернет, сайт «Христианский социализм как русская идея».
15. Сомин Н. В. Статьи: «Рассуждения о стоимости», «Законы экономики с точки зрения христианской этики», «Эксплуатация в рыночной экономике», «Капиталофилия» // Интернет, сайт «Христианский социализм как русская идея».
16. Тесля А. Ростовщичество и понимание богатства в средневековой культуре // Интернет, сайт «Хронос».
17. Шафаревич И. Р. Трехтысячелетняя загадка. История еврейства из перспективы современной России. — Псков, 2002.
18. Шахак Исраэль. Еврейская история, еврейская религия: тяжесть трёх тысяч лет. Пер. с англ. — Киев: МАУП, 2005.
19. Юровицкий В. М. Эволюция денег: денежное обращение в эпоху изменений. — М.: Гросс-Медиа, 2004.
Оглавление
- Введение
- Часть 1. Кризисы и «вирус» ростовщичества
- Часть 2. Начало «денежной цивилизации» и конец экономики
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. «Денежная цивилизация» и современный кризис предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
4
Данная работа на русский язык не переводилась. Отчасти, идеи этой работы изложены в других книгах Й. Шумпетера, которые издавались на русском языке: Теория экономического развития (исследование предпринимательской прибыли, капитала, процента и цикла конъюнктуры). — М.: Прогресс, 1982; Капитализм, социализм и демократия. — М.: Экономика, 1995; История экономического анализа. В 3-х тт. — СПб.: Экономическая школа, 2004; Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. — М.: ЭКСМО, 2007.
5
См.: Свящ. Николай Карасев. Путь оккультизма. Историко-богословские исследования. — М.: Пренса, 2003.
7
Данная работа на русском языке не издавалась. Недавно была опубликована книга: Зиммель Георг. Избранные работы. — М.: Ника-центр, 2006.
13
Attali Jacques. Les Juifs, le monde et l'argent. — Paris, 2002. — P. 22–23, 36, 49, 124, 196–197.
15
Иудеи, которые приходили в Иерусалимский храм, могли делать денежные пожертвования и обязательные для каждого иудея платежи только специальными монетами, которые чеканились самими иудеями и которые не содержали языческой символики. Эти монеты находились в распоряжении менял, которые делали на этом свой бизнес. Вот что пишет свящ. Вячеслав Синельников о том, что происходило в Иерусалимском храме: «По обеим сторонам восточных Сузских ворот, до самого притвора Соломонова, стояли ряды лавок торговцев и столы менял. За двадцать дней до Пасхи священники начинали собирать древнюю подать в полсикля, которая ежегодно уплачивалась каждым иудеем (от 20-ти до 50-ти лет) как денежный выкуп «за душу» и шла на издержки по ежедневному храмовому служению (см. Исх 30. 11–16). Платить этот налог «осквернённой» монетой считалось непозволительным, и при таком положении вещей менялы получали огромную прибыль. Смотрите! Огромное пространство галерей ветхозаветного храма и «двора язычников» загромождено седалищами продавцов голубей, столами меновщиков, которые с корыстью (пять процентов с суммы) обменивают деньги. Перед нами нечестивый рынок, превративший по словам Самого Христа Спасителя, дом молитвы в разбойничий вертеп (см. Мф 21. 12; Мк 11. 17)… Первосвященники и саддукеи прекрасно это видят, но ничего не возбраняют, отчасти потому, что сами производят эту постыдную торговлю, отчасти потому, что получают незаконный прибыток и от «закрытия глаз» на постыдное безобразие» (Свящ. Вячеслав Синельников. Христос и образ первого века. — М.: Сретенский монастырь, 2003. — С. 73–74).
16
См.: Сомин Н. В. Климент Александрийский и свт. Иоанн Златоуст: два взгляда на богатство и собственность. Статья размещена в Интернете на сайте «Христианский социализм как русская идея».
17
Речь идёт об учебниках по экономической теории, всемирной истории, истории экономических учений, экономической истории, денежному обращению, банковскому праву и т. п.
18
Данная хронология, по нашему мнению, не совсем точна. Тем более, что в разных странах и регионах периоды существования жёстких запретов на взимание процента на вполне совпадали. Впрочем, вопрос хронологии в данном отрывке не является принципиальным.
