Преломление. Путь к женской мечте

Валентина Гасс

В нашем непростом, жестоком современном мире достигнуть чего-то значимого можно только одним способом – идти вперёд. Несмотря ни на что. Несмотря на удары судьбы и проблемы, что валятся на нас, как из рога изобилия. Я говорю так уверенно, потому что сама испытала всякое: и безденежье, и разочарование, и отчаяние. «Преломление» – как раз об этом. О жизни обычной девчонки, которая только таким и занимается: совершает ошибки, блуждает в потёмках своей души, стремится к лучшему и ищет свою дорогу.

Профориентация

Стоит сказать, что о выборе профессии я задумалась вовсе не после рождения второго ребёнка. Если бы! Жизнь — штука серьёзная, а уж жизнь тех, кто только переехал в Германию, — тем более.

Естественно, бить баклуши и радоваться новой жизни мне бы никто не позволил. По приезде мне требовалось как-то окончить школу, немецкий учебный год завершался в конце июня, а на дворе стоял ещё май. Но устраивать меня на эти два месяца никто не собирался. Всё решил компромисс — я каким-то чудесным образом отдельно сдала экзамен по немецкому на тройбан (удовлетворительно), и мне школьный курс зачли. А значит, наступал следующий этап моего жизненного плавания — трудоустройство.

На семейном совете моя тётя заявила безапелляционно:

— C таким багажом знаний и «опытом» Вальке светит или продавец, или парикмахер. А что, будет сидеть на кассе или стричь волосы в салоне.

Я сидела и только хлопала глазами.

— Ну что ж, — вздохнула мама после некоторого раздумья и посмотрела на меня. — Значит, продавец или парикмахер.

Рядом с нашим домом стоял супермаркет «Евроспар». Когда я пришла туда устраиваться, самый главный дяденька (хоть и в возрасте, но приятной наружности) даже обрадовался. Я пока ещё не очень понимала причин такого воодушевления директора магазина, принимая это на счёт собственной неотразимой обаятельности.

— Будешь работать на полочном пространстве и в холодильнике, — сказал дядечка. — Униформу получишь на складе.

Я послушно отправилась в указанных направлениях. Но ещё не подозревала, что фактические мои действия на работе будут мало соответствовать задекларированным дядечкой определениям.

Потому что работа на полочном пространстве представляла собой перетаскивание с места на место тяжеленных коробок с алкоголем или другими нелёгкими по весу товарами. А само полочное пространство находилось преимущественно в том самом холодильнике, где температура поддерживалась сами понимаете какая. Я превратилась в замороженную, согбенную под тяжестью коробок девочку. Взять, перенести, поставить, поставить галочку. Взять, перенести, поставить, поставить «галочку». Найти тряпку, ведро, помыть за дальним стеллажом. Взять, перенести, поставить «галочку». Честно говоря, я немного по-другому представляла работу стажёра продавца.

Справедливости ради было два светлых момента в этой мрачной, холодной и грустной истории.

Первый — это главный дядечка, который на меня, что называется, «запал». Ничего такого, конечно, просто ему нравилось на меня смотреть и общаться, всё-таки молодая красивая девчонка. Догадаться о его неравнодушии не составило мне труда. Началось с того, что дядечка разрешил мне взять домой некондиционные тапочки. Дальше — больше. Почти каждый день я приносила из магазина хоть маленькую, но авоську с товарами или продуктами. Жалование-то на обучении оставалось просто мизерным!

Вторым положительным фактором стало разрешение от того же главного дядечки кушать, если замёрзну, несколько конфет из старых магазинных запасов. Тут уж я развернулась вовсю и грызла сладости по любому поводу. И когда замерзала, и когда нет.

Но эти два плюсика являлись настолько маленькими по сравнению с огроменным, жирнющим минусом остальной бездумной, тяжёлой физической работы, что никак не могли его перевесить. С каждым днём я становилась всё мрачнее и мрачнее, спина болела всё сильнее и сильнее, а нос шмыгал всё чаще и чаще. Когда я представила, что меня ждут годы «работы продавцом», мне стало дурно.

— Мама, — сказала я при случае, — продавцом я попробовала. Можно я попробую парикмахером?

Мама вздохнула, посмотрела на меня и сказала:

— Можно.

Я немедленно представила себе чистенький — тёплый! — салон красоты. Ухоженных людей, ароматный парфюм, и поняла, что, скорее всего, вот оно — моё призвание!

Тётенька, владелица салона, встретила меня точно так же, как и директор магазина. Очень радушно. Заверила, что я стану в будущем отличным парикмахером. Я радостно кивала.

— Но пока, — сказала тётенька, — чтобы научиться, мы начнём со вспомогательных заданий…

Как выяснилось, заключались они в подметании чужих волос, мытьё пола и протирании витрин.

— Эй, — говорили мне. — Не видишь, что ли, Марта закончила стрижку, убери волосы из-под кресла!

Или:

— Эй, не видишь, что ли, витрина запылилась и заляпана грязью? Протри!

Короче, вместо того чтобы постигать азы парикмахерского искусства, я работала обычной поломойкой и уборщицей.

На мои робкие попытки уточнить, когда же меня начнут обучать собственно стрижкам, я получала ответ:

— Скоро… А пока приведи-ка в надлежащий вид коврик для посетителей, не видишь, что ли, его забрызгали грязью!

Конец ознакомительного фрагмента.