За миг до откровения

Валентина Ива, 2016

Сборник рассказов – это мои впечатления от событий, которые происходили или могли произойти в моей жизни. Герои этих рассказов вымышленные. Все совпадения случайны. Если тоненькая ниточка времени, уходящая в недавнее или давнее прошлое, и вытянет из Вас ассоциацию с чувствами того или иного события, так похожего на то, что происходило с Вами, значит энергия моего повествования коснулась Вашей души. Эта книга продолжает серию книг автора, написанными для ценителей жизни, людей, обладающих чувством юмора. Автор в отдельных коротких рассказах или новеллах делится своим восприятием жизни. В книге драматические события сочетаются с неожиданными смешными случаями, наблюдавшимися автором или услышанными им от друзей и знакомых.

Закуска

В деревне Озерки Эмской области моя мать и отец прожили всю свою жизнь, а я там только родился и окончил среднюю школу. Поступив в Московское высшее техническое училище имени Н. Э. Баумана, я окунулся, как и любой другой студент любого другого высшего учебного заведения, в студенческую жизнь по самую макушку. Поскольку я хорош собой, строен и выше первого роста, я пользовался большим успехом у прекрасного пола, поэтому «хвостами» оброс прямо с первого курса. Могу сказать одно: девчонки, которые меня просто обожали, они же и спасали меня от отчисления каждый год. Благодаря моему чувству меры, интуиции на уровне «кожей чую, пора тикать», галантности, экстравагантности и щедрости, а еще везения, ни одна моя подружка не пересеклась с другой и не вцепилась ей или мне в волоса, хотя параллельно порой их существовало до восьми штук.

Образование я все же получил. На последнем курсе, ничто, кстати, не предвещало, да я и не собирался связывать себя никакими узами, тем более брака, Люська Шведова забеременела, и мне пришлось жениться. Люся проживала в Москве, хотя родилась на погранзаставе на Дальнем Востоке. Её отец, полковник запаса, коренной москвич, и прежде чем он получил квартиру в Москве после ухода в запас, они с матерью и сестрой жили в полуподвальном помещении недалеко от станции метро Проспект Мира. Крупные чёрные тараканы носились по стенам подвала, и если ты его прихлопнешь, то раздается хруст ломаемых хитиновых крыльев. Жуткий звук.

К тому времени, когда пришло время рожать, полковник в запасе переоформил документы, и они вместо одной трехкомнатной квартиры получили две двушки. Нам с Люськой досталась квартира с окнами на Садовое кольцо. Я, конечно, по своей сути деревенский парень, как выяснилось со временем. Годы студенчества так измотали моё тело и душу, что как вспомню речку Дегтярку и её берега, небольшое болотце и цапель, стоящих каждые пять метров друг от друга, так сердце и защемит. Глядя на Садовое кольцо с его беспрерывным шумом и ядовитым воздухом, так и хочется взмахнуть руками и стартануть прямо в Озерки без посадки на дозаправку.

Первые годы совместной жизни, наполненные фонтанирующей молодостью, ограничивались таким запитыванием природой, как выезды на шашлык в Подмосковье, но со временем мне стало невыносимо мало этого, а когда умер отец, и мама осталась одна, я стал с упрямой и нерушимой упорностью приезжать в Озерки и проводить там свой отпуск. Как ни пищала моя многострадальная Люська, как не предлагал её папаша Гагры и Ессентуки, мы с дочкой стояли на своем. К тому времени дочке Лизке было уже 10 лет. Сделали небольшой перерыв для рождения Васьки, малость подождали, пока он от памперсов отлипнет и — опять в Озерки.

Наполненная редкими природными звуками тишина с далеким монотонным звуком кукушки; пролетающие с характерным кряком толстые тушки уток; чистейший воздух с запахами разных месяцев: то цветущего июня, то плодоносного августа, — все это умиротворяло мою душу и сердце до степени гармонии в душе. Если я собирался на рыбалку, то дочка Лизка всегда тащилась со мной, а в дальнейшем рыбачила так, что давала мне фору. Мы сидели на пустом берегу и слушали, и впитывали природу, а она лечила наши души и тела совершенно бесплатно, то есть даром.

Мой друг детства Петя Карташов окончил в Казани военное училище, воевал в Афганистане, комиссован по ранению. В Озерках мы встречаемся редко, но метко. Петр стукнул калиткой в тот самый момент, когда Ваську Люська уже уложила спать, а моя мама и Лизка дулись в карты на терраске.

Мама, было, начала ворчать вместе с моей женой, но мы так крепко обнялись с Петром, что они все быстро поняли и накрыли нам на терраске. Люся сказала: «Спорить бесполезно, я его знаю». Мама добавила: «Это точно».

Сначала мы выпили за встречу. Немножко повспоминали. Потом Петр начал рассказывать про Афган. Мы смеялись и плакали, а когда кончилась закуска, вышли в сени пошукать чего-нибудь и нашли горшок с вареной, почему-то очень мелкой, картошкой. Мы покурили, нетвердо покачиваясь на крыльце. Вернулись к столу, и выпили за нашу многострадальную Родину. Никуда не лезем, на Японию атомных бомб не бросаем, на Европу не нападаем, а всё, блин, империя зла, блин.

Мы доели картошку, на дне обнаружили какую-то ботву, горох и кукурузу. Съели всё и расползлись по домам.

Душевный парень мой друг Петр, не сноб, хоть и имеет право, награжден неоднократно, а не заносится. Люблю я его. В окно на меня смотрела яркая ночная звезда, глаза мои закрылись, душа моя была наполнена счастьем…

Утром с тяжелой головой я никак не мог понять, о чем меня грузит мама, какой-то горшок, какое-то пойло, для поросёнка, и что: чем теперь его кормить? И что нужно опять готовить! Весь горшок вылизали и лебеду съели и горох с кукурузой, чистые свиньи. Без разбору, как из корыта…

Тут до меня дошло, что за суперская закуска нам досталась. Мама вынесла в сени, чтобы остудить пойло для поросенка, и тут мы с Петром. А, впрочем, какая разница, чем закусывать, главное, чтобы друг был душевный!!! А поросёнку еще наварим…