Цена счастья

Валентина Карабаджак

Восемнадцатилетняя красавица Татьяна счастлива в ожидании малыша, даже несмотря на то, что имеет несладкий опыт за плечами, а любимый человек её бросил, едва узнав о беременности. Волею случая она сталкивается в родильном отделении с людьми, у каждого из которых своя история, своя боль и своя радость. С этого дня судьбы окружающих переплетаются, и здесь, в месте, где рождается сама жизнь, все они обретают что-то новое: дружбу, любовь, смысл жизни, расставание и даже наказание.

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Валентина Карабаджак, 2019

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-5519-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

РОССИЯ / МОСКВА / АЭРОПОРТ ДОМОДЕДОВО / 2017 ГОД

Наконец — то начали по одному выходить первые пассажиры и все встречающие оживились. Оживился и сам Александр.

Татьяна, остановившись отыскала глазами Саньку и улыбнувшись помахала ему рукой послав воздушный поцелуй.

Любимый мой, даже издалека я могу разглядеть гору твоих мышц мускул на мускуле, упругий пресс, которым не всякий парень мог бы похвастаться. Точёные черты от Бога, и ты, Санёк, красив словно модель с глянцевой обложки.

Танюшка… — и Александр, улыбнувшись помахал любимой девушке в ответ.

Татьяна едва не вскрикнула любимое имя, но вовремя прикусила нижнюю губу. От неловкой ситуации спас недостаток воздуха в лёгких, она смогла подавить вспышку эмоций и перевести дыхание. Потом сделала несколько шагов навстречу к любимому и, послав все условности куда подальше бросилась к нему.

Он поймал её и закружил в своих объятиях напоминая сейчас сентиментальную пару из любого, когда — либо снимавшегося романтического фильма. Они давали эротическое шоу перед любопытной публикой позабыв про этикет и всё остальное что с ним связано, не оставив равнодушным никого. Кто — то тихо перешёптывался и осуждал, а кто — то просто с восхищением и умилением смотрел на эту сладкую парочку.

Санька прижался лицом к её шее и нежно коснулся её губами. Их первый поцелуй после недельной разлуки сначала был нежным, но лёгкое прикосновение губ вскоре обернулось резким глубоким выражением страсти.

Он, насытившись вдоволь её губами отстранил от себя.

— Малыш, синева твоих глаз подобно цвету безбрежного океана, и я готов на них смотреть вечно!

— Санька, а я тону в твоих глазах!

— Солнышко, они же у меня карие!

— Ну и что?

— Малыш, ты хоть понимаешь, в чём ты тонешь?

— В шоколаде, который я так люблю!

— Чертовски приятно слышать в свой адрес такие прекрасные слова от столь красивой и сексуальной девушки!

— Вот и дали вновь о себе знать все твои пятьдесят оттенков! — и Татьяна широко улыбнулась.

— Малыш, нет ничего обворожительнее и прекраснее чем твоя искренняя улыбка! Ничто так не способно поднять мне настроение, вскружить голову или помочь отрасти крыльям, как это делаешь ты, улыбаясь!

— Милый, ты у меня интересный мужчина с чёрными как смоль волосами и пронзительными карими глазами. Санёк, ну что мне поделать если мне нравится всё красивое, чтобы оно ни было? Ты, действительно красив и интересен, а красивая внешность — это как правило дополнительный бонус ко всем остальным качествам: уму, силе, порядочности, доброте и чувству юмора! — и позволила своему пристальному взору блуждать по его груди. — Твои мускулы точёные искусной лепки напоминают мне схему, по которой я в своё время изучала анатомию. — Татьяна попробовала успокоить себя и своё дыхание, которое учащалось каждый раз, когда смотрела на его тело и грудные мышцы. — Они у тебя такие крупные и твёрдые, а мышцы живота, все твои шесть кубиков рельефно выделяются на твоём столь прекрасном теле… — и начинает его трогать и щупать со всех сторон. — А чего стоят только твои соблазнительные мягкие округлости? Обожаю их! — сжимает крепко Саньку за ягодицы и на её лице отражается довольная улыбка. — Ты, потрясающе мужественный, а твоё лицо необычайно привлекательное, но всегда такое строгое и холодное! Твои губы даже при своей полноте мягкости казавшиеся очень мужественными созданы для удовольствия… — и её взгляд то и дело останавливался на его лице, груди, которая медленно поднималась и опускалась. — Санька, как хорошо, что ты только мой!

Александр долго вглядывается в её глаза — васильки и глаза — бирюза, которые меняются у неё как у Хамелеона под её настроение.

— Детка, признаться удивлён и немного сбит с толку, так как ревности от тебя никак не ожидал.

— Любимый, я тебя не ревную, но со своим добром я никогда и ни с кем не делюсь!

— Вот как?

— Санька, чужого мне не надо, но своё я возьму чьё бы оно ни было! — и этими словами она расставила все точки над «и».

— Нужно запомнить, красивые слова и мне они жуть как понравились! — и на его губах заиграла довольная улыбка.

— Санька, я каждый день спрашиваю у Господа за что он дал мне этот шанс, подарив в награду тебя, за какие мои такие дела?

— Малыш, за твоё доброе сердце, которое полно любви, за твою нежность и ласку, за твою преданность, которая в наше время отсутствует, и это Господь тебя подарил мне! — делает он поправку в словах любимой девушки.

— Сань, ты соскучился по мне? — и кусает губу, что так сильно действует на его молодого человека.

Александр краешком губ улыбается, и он явно ждал этого вопроса от любимой девушки.

— Вот ты наконец — то и задала свой коронный вопрос.

— Какой?

— Соскучился ли ты по мне?

— И?

— Солнышко, я по тебе очень соскучился и это никакими словами не передать! — как вдруг выражение его лица резко меняется, и Таня вновь узнаёт в нём все его пятьдесят оттенков. — Тань, почему ты не отвечала на мои звонки?

— Я забыла телефон в такси, а потом погода эта нелётная. Извини.

— Проехали.

— Милый, ты переживал?

— Переживал ли я? — Санька крайне удивлён её вопросу и долго внимательно смотрит на неё. — Всю мою сознательную жизнь я старался избегать крайних эмоций, а ты, Танюшка… вытаскиваешь их из меня, все чувства, которые мне были чужды до встречи с тобой… а это очень… — и хмурится, подыскивая слово. — Тревожно… я люблю всё держать под контролем, а рядом с тобой это просто невозможно! — делает неопределённый жест рукой и проводит ею по её белокурым шелковистым волосам. — Малыш, я скучал… — Он тяжело дышит, пытаясь взять под контроль судорожную реакцию собственного тела и обрести равновесие. — Солнышко, я знаю, что так невозможно сильно любить и хотеть одну женщину, но от одной лишь только мысли, что я тебя могу потерять схожу сума. Танюш, мы с тобой вместе больше двух лет, а я всё также в тебя влюблён. С годами я к тебе больше привязываюсь и хочу тебя как никогда и никого. Ты с каждым разом волнуешь меня всё больше и больше, будоражишь меня и мою кровь. Ты держишь меня на коротком поводке умело мной управляя и манипулируя. Любимая, ты как выдержанный коньяк, который с годами становится всё лучше на вкус и тебя мне хочется пробовать снова и снова и поверь, что я от этого получаю кайф и небывалый адреналин! — и не спускает с неё своих затуманенных карих глаз. — Я самый счастливый мужчина на свете, потому что именно мне довелось встретить тебя, единственную и неповторимую, и я за это Всевышнему отдаю должное и бесчисленно ему благодарен! — Татьяна не в силах сдержать ликование. Её подсознание смотрит на неё саму с изумлением и молчит. Она расплывается в довольной улыбке и жадно вглядывается в измученное лицо любимого мужчины и уже его нежное сладкое признание отзывается в глубинах её души. Эти его короткие признания в любви для неё словно манна небесная. — Как же ты красива… — и пропускает свои пальцы в её шикарные волосы. — Девочка моя, а ещё я соскучился по твоему запаху, который до сих пор помню и храню, и он не сравнится даже с самыми дорогими духами на свете, так как присущ только лишь тебе одной…

— Любимый, иногда достаточно одного запаха, чем миллион сказанных слов…

Александр поднимает руки и берёт в ладони её милое до боли родное лицо и нежно целует, выражает этим всю свою любовь, как неожиданно его лицо приобретает строгость.

— Танюшка, я с трудом себя сдерживаю, чтобы не овладеть тобой прямо здесь… — Он едва дышит и очерчивает пальцем контуры её губ. — Я соскучился по твоим нежным и сладким как мёд губам и по твоему умелому языку, который сводит меня сума и доводит до наивысшей точки наслаждения, ведь после тебя я всегда парю в невесомости находясь и балансируя, где — то между небом и землёй! Ты мне даёшь столько дозы адреналина за одну ночь любви, что другие мужчины может быть не получают и за пару месяцев, но это лишь потому, что я у тебя самый лучший и сексуальный мужчина на свете!

— Вот это самооценка и она, мой дорогой, не ниже моей, да и твоя фирменная порочная улыбка под названием: я знаю насколько обворожителен наконец — то вернулась на твоё лицо! — и расплылась в довольной улыбке от уха до уха.

— Думаешь?

Татьяна задохнулась от волнения, и Александр заметил, как соблазнительно приоткрылись её уста. Не в силах контролировать свой неуемный порыв, она потянулась к его губам, желая их неистово ласкать, проникая, всё глубже и глубже. Она часто задышала, и Саня увидел, как её губы замерли в дюйме от его губ, едва слившись в поцелуе.

Секунды, минуты продолжали мирно тикать, отмеряя тем самым время и с каждым нарастающим мгновением их тела больше и больше разгорались огнём страсти и нетерпения, и они оба хотя и пытались казаться непроницаемыми еле сдерживали свои эмоции.

Татьяна едва дышала, а их дыхания уже слились воедино, да и отмечала уже про себя, что дышат с любимым равномерно в унисон. Её губы уже искали его губы. Она нежно отозвалась на его ласки и тем самым сильнее прижавшись к его телу от которой исходил жар, который испепелял их так изнутри. Поначалу это было лишь едва заметное касание уст, и она прильнула к нему ещё ближе даря откровенно страстный поцелуй, снова и снова. Им обоим стоило огромных усилий преодолеть всё это над самим собой, чтобы наконец — то оторваться друг от друга.

— Милая, мы стали с тобой объектом всеобщего внимания. Такое ощущение, что мы находимся в какой ни будь галерее или нас с тобой снимают для какого — то меланхолического фильма, где мы с тобой играем влюблённую парочку.

— Санёк, так это же здорово! — и в её огромных голубых глазках заиграли озорные огоньки.

— Малыш, — и Александр протягивает ей роскошный букет её любимых белых роз.

— Любимый, они такие красивые… правда не настолько как я, но всё же красивы… — и кусает непроизвольно губу.

— Не кусай губу… ты же знаешь, как это на меня сильно действует… я и так сильно взволнован…

Она тянется к его губам и когда их губы соприкасаются природа поцелуя меняется за наносекунду.

— Это именно то, что мне сейчас так необходимо! — прорычал Санька словно пойманный зверь в капкан и со всей страстью припал к её губам.

Татьяна запустила свои пальцы в его волосы и беспощадно потянула на себя, как он снова отстранил её от себя. Она смотрит на него хлопая своими длинными пушистыми ресницами. Глаза Александра потемнели и подёрнулись туманом.

— Детка, идём и не мучай меня больше, а то я за себя не ручаюсь…

Господи, не сделай так, чтобы моё хрупкое женское счастье под названием «Я и Санька» распалась, не лиши меня этого маленького счастья. Почему мне всё время кажется, что с нами произойдёт что — то ужасное и непоправимое, почему эти мысли постоянно лезут в мою прелестную головку и как мне от них избавиться, как?

Александр слегка коснулся руки Татьяны, и она вздрогнула.

— Малыш, о чём ты задумалась? — и внимательно вглядывается в её голубые глаза, которые могут быть глубокими и прозрачными как горные озёра, но только для избранных.

— О тебе… о себе… о нас…

Санька взял любимую за руку.

— Девочка моя, идём скорее домой, а то я тобой овладею прямо здесь.

*******

Татьяна не в силах отвезти от своего молодого человека глаз. У неё перехватывает дыхание и где — то внутри в тёмной глубине её мышцы сжимаются от сладостного томления. Чувство такое приятное, что хочется закрыть глаза, но она словно загипнотизирована его пылающим взглядом.

Александр быстрыми движениями рук стаскивает с себя футболку и опускает глаза на её откровенное декольте. Облизывает свои пересохшие от волнения и возбуждения губы, и Таня сама того не понимая оказывается у него на коленях. Не спеша, опускает с её плеч платье и вот она уже предстаёт перед ним в красивом белом белье. Затем отстёгивает сзади ей бюстгальтер, и оно медленно спадает вниз и тем самым открывает его взору её округлости.

— Малыш, когда ты смотришь на меня, я начинаю таять как снег и греть как огонь одновременно и готов отдать всё на свете, лишь бы ты ещё раз посмотрела на меня своими потрясающими глазами! — и он всё так же не сводит с неё полных огня и желания глаз.

— Санька, не томи!

Он наклоняется к ней и его губы уверенные и неторопливые наконец — то сливаются с её губами, как неожиданно отстраняется от неё. Приподымается. Запускает обе руки в её шелковистые волосы и обхватывает голову с двух сторон. Смотрит в глаза. Жадно целует и вот уже его язык и губы сплетаются с её губами. Она не может сдержать стона и её язык уверенно тянется ему навстречу.

Он обхватывает её руками и привлекает к себе. Одна рука остаётся в волосах, а другая опускается по её спине вниз до талии, а потом ниже на попу и мягко её сжимает через бельё. Саня удерживает её на уровне своих бёдер, и Таня чувствует его эрекцию, которую он мягко толкает в неё через штаны.

У Татьяны вырывается стон, и она уже с трудом сдерживает свои чувства, в крови бушуют гормоны. Она просто изнемогает от желания и ёрзает на нём. Сжав его руку, чувствует бицепс удивительно сильный и мускулистый.

Александр тянет любимую к себе, и она даже не пытается протестовать, но стоило его языку прикоснуться к затвердевшему соску, как с её уст слетел стон блаженства. Он нежно взял в рот розовый холмик и всё её тело напряглось, сжалось, и она сама того не заметив забилась в его руках словно израненная птица, а он всё с тем же неистовством продолжал целовать соблазнительные её округлые груди.

Немного ослабив свой натиск, Санька, ухватившись за её округлые ягодицы приподнял чуть вверх и очутился сверху неё поменявшись тем самым с ней местами. Стащив с неё платье, он, удерживая её крепкими руками, уложил на кресло и принялся ласкать губами ей живот и бёдра. Вдруг неожиданно резко поднялся и посмотрел на неё сверху вниз затуманенным взглядом полным страсти и похоти и слова на данный момент были абсолютно не нужны. Александр в отчаянии сжал её лицо в ладони жадно ища губами её губы. Он снова прильнул к её губам страстно их целуя и продвигался всё глубже и глубже словно заявляя на неё все свои права. Неистово будто бы пытаясь выпить её до дна он опускался всё ниже и ниже.

Любимый мой, чем выше любовь, тем ниже поцелуи… — и пытается справиться с его ремнём.

Санька смотрит на неё снизу — вверх и взгляд его глаз прожигает её насквозь. Он проводит губами по её коже уверенно поднимаясь всё выше и выше, то нежно целуя, то мягко покусывая.

Пальцы Татьяны всё ещё возятся с его ремнём, расстёгивают пуговицу и тянут вниз молнию. Александр отодвигает в сторону руку любимой и тем самым помогает ей стащить вниз штаны. Покончив со штанами, он уверенными движениями рта и языка поднимается вверх, продолжая её ласкать и целовать.

Раздвигает руками широко ей ноги и спокойно размещается у её ног. Он целует её за мочку уха, в шею доводя до пика наслаждения и она начинает ёрзать под ним.

— Милый, наша машина наполнилась запахом секса и звуком наших слившихся воедино стонов… — прошептала она едва слышно губами.

Саня входит в неё и уже весь мир погружается в бездну и вместе с последним движением его языка Таня буквально падает в оргазм. Он стонет и набирает привычный свой ритм, движется и движется без устали, вперёд, внутрь, наполняя её и это восхитительно. Она находит радость в своей беспомощности и полной капитуляции перед ним. Ей приятно, что Санька может раствориться в ней так, как он хочет, и она может позволить ему это. Он переносит её в такие места, и они вместе наполняют их ослепительным светом.

Он приподымает голову и внимательно смотрит на любимую. Берёт её лицо в обе ладони и легонько касается уголков её сладких как мёд губ.

— Я тебя люблю.