Внеплановая беременность

Валентина Кострова, 2020

Курортный роман бывает с последствиями. Любимый человек, узнав о том, что я беременна, отказывается принимать ребенка и меня. Он предлагает мне деньги, чтобы я самостоятельно решила вопрос с малышом: посылает на аборт. Появляется ощущение загнанности и безвыходности. Я встречаю мужчину, который становится не просто другом, а самым важным человеком в моей жизни, опорой в трудный момент.

Глава 12

Никита

— Ник, постой, — меня догоняет Ванька на выходе. Я нетерпеливо жду друга, перебирая в руках ключи от машины. Останавливается передо мной, прищуривает глаза.

— Ты так и не объяснил, что происходит, кто эта девушка.

— Меньше знаешь — крепче спишь, Ваня.

— Ты же знаешь, что я от тебя не отстану, еще Сашку на подмогу позову. Не томи, расскажи, как это ты умудрился вести показательную монашескую жизнь и втихаря заделать ребенка малолетке, — хмурюсь и, двигая челюстью, тяжело смотрю на веселого друга.

— Все не так, как выглядит со стороны. Я к этой девушке вообще не имею никакого отношения.

— То есть ребенок не твой? — недоверчиво смотрит на меня.

— Не мой. Извини, Вань, времени в обрез, нужно еще собраться в командировку. Как вернусь, обязательно посидим, — хлопаю друга по предплечью, торопливо сбегаю с крыльца, иду в сторону парковки. Я понимаю интерес Вани, вчера мне тоже некогда было объяснять, что происходит. Пока ждал его, позвонил шеф и потребовал немедленного присутствия на работе. В итоге, откровенного разговора не состоялось. Вечером позвонил, поинтересовался состоянием Ани и попросил нелегально провести меня в ее палату. У меня было очень много вопросов к девушке, да и к матери тоже. Вот матери я сегодня как раз и задам вопросы, на которые мне Аня так и не ответила. Ее халатное отношение к себе и к своему положению никак не укладывалось в голове.

К кафе я подъезжаю ближе к обеду. Не самое удачное время, но другого не было. На работе вновь решили возложить на меня все полномочия руководителя, взвалили часть бумажной работы, которая раздражает. Именно поэтому я не соглашаюсь на предложенную должность в офисе.

В обеденный перерыв народу в кафе хватает, в основном мужчины. Направляюсь к кассе, за которой сидит грузная женщина с недовольным выражением лица.

— Добрый день, подскажите, где я могу найти Рашида?

— По какому вопросу? — окидывает меня придирчивым взглядом, поджимает накрашенные розовой помадой губы.

— По личному.

— По личному подходите после шести.

— После шести я уже приду с налоговой и СЭС. Думаю, что им будет интересно пообщаться с руководством этого заведения, — очаровательно улыбаюсь, сохраняя жесткость в глазах. Женщина — под впечатлением, потому что сразу же покидает свое теплое место и уходит куда-то вглубь. Не проходит и трех минут, возвращается кассирша с пожилым мужчиной.

— Добрый день, чем могу быть полезен?

— Добрый, у вас работала Романова.

— Да, работала, вы верно отметили. Вчера имела наглость не явиться на работу, я ее уволил.

— Вот так просто? С явным нарушением трудового кодекса?

— Она не оформлена… — прикусывает язык, я вскидываю брови вверх. Вообще замечательно. Девочка надрывается, ставит под угрозу жизнь неродившегося ребенка, ради чего? Очень хочется отчитать эту Аню за дурь в ее голове. Интересно, мать знала?

— Девушка сейчас в больнице. Просила забрать свою заработную плату за отработанный месяц, — мужчина открывает рот, я прищуриваю глаза, тут же закрывает. Она сюда не вернется. Конечно, если ей плевать на жизнь малыша, то ради бога. Только знаю, что это не так. Вчерашняя паника в глазах подсказала мне, что девочка хочет сохранить этого ребенка.

— Вы ее муж?

— Она сказала, что позвонит Зинаиде Петровне и предупредит, — игнорирую вопрос. За сутки меня уже и в папаши записали, и в мужья.

— Зина! — от этого крика уши закладывает.

— Чего ты орешь, Рашид, — откуда-то сбоку появляется тучная женщина в некогда белом халате, с колпаком на голове.

— Романова тебе звонила?

— Ага, сказала, что хахаль приедет за бабосиками. Приехал? — с любопытством смотрит на меня.

Рашит недовольно вытаскивает из внутреннего кармана пиджака портмоне. Я с удивлением и некоторой брезгливостью смотрю, как отсчитывают деньги. Мне их даже в руки не хочется брать. Убивает не только это, но и то, что тут все делается не по закону, например легко отдают чужую зарплату незнакомому человеку. Я до последнего верил, что у меня потребуют какие-то документы, дадут ведомость, ну хоть что-то, что укажет на серьезность этого заведения.

— Вот, — протягивает мне купюры, я на автомате беру и пересчитываю. Десять тысяч. Серьезно? Поднимаю глаза, видимо в моих глазах не только недоумение, но что-то еще такое, что заставляет этого жмота отсчитать еще пять тысяч.

— Больше она не заслужила. По-хорошему, ее надо оштрафовать за вчерашний прогул.

— По-хорошему, сюда надо направить нужные организации для проверки, — складываю деньги пополам, прячу их в задний карман джинсов. — Больше она сюда не вернется.

— Э-э… — я недослушиваю мужика, отворачиваюсь и ухожу. Таких зарплат я сто лет не видел, я лично десять тысяч получал, когда был еще студентом. То ли на кухне действительно так мало платят, то ли просто решили на девчонке сэкономить. Раздраженный, злой, приезжаю к матери.

— Никита, ты был у Ани? Как она там? Что врачи говорят? — обрушивает на меня шквал вопросов мать, едва только я перешагиваю через порог.

— И тебе здравствуй, мама, — недовольно сверлю мать глазами, снимая ботинки. Вытаскиваю деньги, протягиваю ей. Берет и вопросительно смотрит на меня.

— Это зарплата Ани в том кафе. Ты знала, где и в каких условиях она работала?

— Я знала, где, но не уточняла, в каких условиях.

— Мам, ладно она, молодая провинциалка без мозгов в голове, но ты куда смотрела? — не замечаю, как повышаю голос.

— А чего ты на меня так орешь, словно Аня твоя девушка и ребенок твой, — прищуривает глаза, мне не нравится эта хитринка, стискиваю зубы. Прохожу мимо матери, на кухне наливаю в стакан воды. И правда, чего это я тут ору, словно меня все происходящее касается.

— Тебе она нравится? — спрашивает в лоб, точнее, в спину мне. Я оборачиваюсь, прислоняюсь к подоконнику.

— Нет. Просто жалко дурочку. Уверен, ты знаешь всю историю ее недолгой жизни. Рассказывай.

— Она приехала в Москву к своему, уже бывшему, молодому человеку, когда узнала, что ждет ребенка. Он отказался принимать участие.

— Понятно. Почему она не уехала обратно к себе домой? У нее родители есть? Или сирота? — у меня в голове такая каша, что не могу вспомнить, что сам знаю, а о чем догадался.

— У нее отец стал инвалидом, она помогает матери. Ей с ребенком на руках дома будут не рады.

— И ты решила ее приютить?

— Я ее прекрасно понимаю, в свое время у меня была похожая ситуация.

— Не сгущай краски. Отец все-таки был рядом.

— Три раза «ха-ха». Он приходил, как гость, никогда у него не было ни денег, ни желания иметь ребенка. Спасибо Богу, что сын вырос не его копией. Мне помогла Агафья Михайловна. Именно она меня успокоила, настроила на то, что я смогу родить и сама достойно воспитать ребенка. Ее слова оказались пророческими, ты тому доказательство.

— Меня воспитал отчим, а не ты, если быть честными до конца, мама.

— Вот и ты достойно воспитаешь Аниного малыша, — ловко вставляет в наш разговор ошеломительное предложение, от которого у меня брови ползут на лоб, а челюсть чуть ли не до пола падает.

— Ты серьезно? Ты думаешь, что говоришь?

— Я все продумала. Аня молодая, ей нужна поддержка. Я вижу, что вы нравитесь друг другу, а где симпатия, там и любовь рядом.

— Мам, ты в роли свахи себя решила попробовать? Оттачивай свои навыки на ком-то другом, а не на мне. Надеюсь, когда я вернусь из командировки, эта чушь вылетит из твоей головы. Что касается Ани, я ничем помочь не могу. Жениться и воспитывать ребенка не входит в топ моих планов на пять лет точно, мне бы наладить отношения с имеющимся уже сыном.

— Никита…

— На работу в то кафе ей лучше не возвращаться, иначе не было смысла сохранять беременность. Устраивай ее на другое место, уверен, ты уже по этому поводу подсуетилась. Можешь подбить клинья к сыну своей Лилии, он вроде до сих пор не женат, а мамочка уже мечтает о внуках. Вот и сведите двух голубков. На этом у меня все, завтра утром я улетаю на Дальний Восток, вернусь через месяц. Деньги на карту переведу, думаю, тебе и Анечке на жизнь хватит, — мама оскорбленно задирает подбородок, я понимаю, что в конце перегнул палку, но мать вывела меня из себя. Залпом выпиваю воду, ставлю стакан на поднос, подхожу к матери, сжимаю ее плечи.

— Мам, я знаю, что у тебя очень доброе сердце, понимаю, что хочешь помочь девушке, но не надо меня в это впутывать. Поеду домой, — целую в щеку, мать еще демонстрирует обиду.

— Береги себя, — все же произносит, поспешно чмокая меня в небритую щеку.