Новый горизонт

Валентина Май, 2023

После долгого космического странствия каменный осколок падает в океанские глубины безжизненной планеты. Приходит время, и по побережью разливается огненный прилив. То надолго застывая и образуя монолитную границу, то снова вспыхивая пламенем, он начинает поглощать просторы. Зародившейся и быстро развивающейся жизни грозит исчезновение. Обитатели скованной земли ищут способ вырваться из прощальных удушающих объятий гибнущего дома, пока сам горизонт становится всё ближе. И в постижении всепоглощающей стихии им предстоит познать себя самих.Динамичный стиль повествования захватывает сразу и не отпускает до самого конца. Красной нитью, пронизавшей всю историю, становится стремление к новым горизонтам и поиск равновесия, что способно тронуть не только любителей фантастики.

Простор

Вечером густые облака в безветрии застыли над долиной, но растаявшее солнце выдавал размытый тусклый свет. В неподвижной серой дымке слились небо, стены и пустые северо-западные улицы. Лишь одно из зданий безжизненной окраинной земли всё ещё не было заброшено. И сегодня оно объединило многих жителей Кальдеры. Мрачный вид монументального строения дополнился десятками машин. Вскоре они покинули стоянку и свернули к широкому проспекту, ведущему к границе.

С преодолением каждого квартала вид становился более гнетущим. Многоэтажные дома встречали тёмными оконными проёмами и тусклым сверканием осколков. За годы запустения ветер сорвал с петель незапертые двери, а те, что ещё держались на местах, скрипели при каждом дуновении. Над застывшей мглой проявился огромный каркас оранжереи, почти лишённой стёкол. Наиболее короткий путь в объезд руин пролегал под куполом, и машинам пришлось преодолеть завесу из мельчайшего песка, струящегося сквозь пустые секции. Пылевые шлейфы ещё долго плыли следом.

Вокруг шумели осенние деревья. Красный листопад сопровождал колонну, пока дорога тёмной улицы не окончилась подъёмом на застывшую волну. Длинный мост тянулся меж выгоревших зданий, объятых каменной лавиной, высота которой с каждой сотней метров приближалась к верхним этажам. Вскоре крыши остались далеко внизу, но высота волны продолжала увеличиваться. Наконец дорога завершилась у огромной площади, вдалеке плавно восходящей к северо-западной стене.

Окутанную неподвижной мглой границу устилало бессчётное количество с виду монолитных блоков. Небольшие тёмные бруски держались на тонких низких рамах, закреплённых на каменной поверхности. Самые дальние ряды давно исчезли в слоях пыли, и уже никто бы не решился их тревожить.

Бывшие ученики старейшего жителя планеты оставили машины и направились к мрачным пронумерованным рядам. В прощальной церемонии один из прибывших, чьё лицо наполовину было скрыто тёмно-синей маской, неторопливо поднёс брусок из дерева к свободной раме. Участники прощания собрались вокруг в почтительном безмолвии. У стены, ставшей для них гранью мира, завершался жизненный путь каждого обитателя Кальдеры.

Вернувшись в этот край, ветер прогонял облачный покров, открывая вечереющее небо. Вскоре над границей зазвучали голоса и негромкие шаги. На пути к машине мужчина в синей маске заметил яркую фигуру, затаившуюся неподалёку от колонны. Сидя на небольшом электроцикле, ребёнок в золотом комбинезоне наблюдал за церемонией прощания. На его лице не оказалось респиратора, лишь защитные очки. Вместо того чтобы сесть в машину, мужчина направился к нему.

— Тебя не учили, что нельзя гулять без маски? — в недоумении спросил литолог. — Особенно перед границей.

— У меня есть шарф, — отозвалась растерянная девочка, глянув на него сквозь стекло очков большими светло-серыми глазами.

Поправив лёгкий шарф, она надела капюшон в ожидании скучных правил безопасности, но вместо этого получила приглашение.

— Завтра ты можешь побывать на лекции по литологии. Буду ждать тебя к первому занятию в Каменном холме, — предложил литолог. — Этот курс для учеников постарше, но тебе будет полезно и даже интересно.

Девочка пробормотала в шарф что-то неразборчивое, но, похоже, утвердительное. Её взгляд сосредоточился на тёмном облаке, плывущем над мрачными рядами. Она явно хотела о чём-то расспросить, но не могла найти подходящие слова и для начала даже попросила разрешения задать вопрос. Получив согласие, она ещё некоторое время размышляла.

— При жизни мы вдыхаем крупицы монолита, что делает их частью нас, — наконец заговорила девочка, взмахом рук развеяв пыль, — а потом мы сами становимся его частицей, — она указала на бруски, ожидающие поглощения огненной волной. — Но что будет на обратной стороне? Где мы завершим свой путь? Ведь на Землях Начала нет огня.

Задумавшись, литолог наблюдал, как она отряхивает то капюшон комбинезона, то лёгкие перчатки. Переведя взгляд на пылевое облако, вновь ожившее в порыве ветра, он осторожно произнёс:

— Ветер. Развеянные ветром, мы сольёмся с пылевым туманом Монолита.

— Ветер, — повторила девочка, провожая взглядом пыль, мерцающую в свете фар.

Машины поочерёдно покидали площадь, и литолог, глянув на темнеющее небо, предложил:

— Подвезти? Или справишься сама?

— Сама, я хорошо знаю дорогу, — уверила маленькая странница, взявшись за руль электроцикла.

Напомнив о предстоящей лекции, литолог оставил её наедине с границей. Пока колонна спускалась с каменного вала, девочка ещё некоторое время задумчиво оглядывала мрачный край, то считая ряды блоков, то всматриваясь в темноту стены. Как только поднятый машинами пылевой туман развеялся, электроцикл сорвался с места и направился на юг.

По обыкновению, в Каменном холме собралось немало посетителей. Литолог, в прошлом с интересом слушавший истории о чёрном камне, теперь сам проводил лекции. Сегодня он внимательно рассматривал учеников, среди которых надеялся заметить девочку, не желающую пользоваться маской. Лектор смутно помнил её внешность, но был уверен, что не ошибётся.

Вскоре он приметил невысокую фигуру в золотом комбинезоне, лавирующую между старшеклассниками. Короткие густые пряди пепельных волос неряшливо торчали во все стороны. Похоже, что, сняв шапку, она забыла расчесаться, или же это была её обычная причёска.

Не глядя на собравшихся, девочка протиснулась к стеклу. При каждом визите к Основанию она с непроходящим любопытством рассматривала оболочку, надеясь, что застанет пробуждение. Неспешно шагая вдоль барьера и порою обращая взгляд на снимки, сопровождающие лекцию, она прислушивалась к голосу.

Лектор уделил внимание не только монолиту, но и острой пыли. Повествуя об опасности чёрного тумана, он надеялся, что девочка, сосредоточенно считающая линии на опыте, всё же слушает его.

Лекция завершилась обсуждением. В обрывках диалогов девочка разобрала вопрос о происхождении первого кольца и, прослушав половину длинного ответа, всё же уловила — в прошлом полагали, что чёрная глыба — часть планеты. Но эксперимент с осколком показал, что, вероятно, монолит когда-то также взял начало в одном из множества миров или же ведёт свой путь от истоков времени.

— И мы лишь одно из звеньев в его межзвёздном странствии, — завершил литолог.

После лекции в Каменном холме остались только одиночные фигуры, не спеша гуляющие между стеллажей. Невзирая на неповторимость форм, чёрные крупицы своим бессчётным множеством всё же создавали видимость однообразия и быстро утомляли. Но девочка присматривалась к датам. С осколками, которым не исполнилось и века, соседствовали камни, просуществовавшие не одну эпоху. И это навевало размышления о мимолётности всех жизней, затерявшихся в эре монолита. Задумавшись, девочка не сразу обратила внимание на голос, прозвучавший за спиной.

— Тебе понравилось? — пытался узнать лектор.

— Да. Но я многое прослушала, — честно ответила она и тут же отыскала оправдание. — Думала о времени.

Оценив ответ одобрительной улыбкой, литолог всё же задал и другой вопрос:

— Опять без маски?

Девочка схватилась за рюкзак, висящий на одном плече, и продемонстрировала лежащую в нём маску. Но внимательный учитель сразу усмотрел неладное.

— На ней нет фильтра, — вздохнул он, хмурясь в попытке показаться строгим, что вышло не слишком хорошо.

Снова заглянув в рюкзак, девочка отыскала предмет спора и приделала на место.

— Вот, — невозмутимо ответила она.

— Похоже, по дороге к острову маска так и пролежала в рюкзаке? — качая головой, предположил литолог.

Выражение лица юной собеседницы дало понять, что она не намерена оправдываться.

— Что об этом думают твои родители? — не сдавался лектор, наблюдая, как она неспешно отступает к Основанию.

Что-то вдруг неуловимо изменилось в спокойном взоре девочки, и, остановившись перед ограждением, она произнесла:

— Они попали в пылевую бурю, когда я была маленькой.

Не дожидаясь нового вопроса, она сбивчиво поведала:

— Они работали в порту и могли ходить в походы далеко от края, — вновь взглянув на собеседника, девочка сделалась ещё серьёзнее. — Во время бури маски не спасли, старые фильтры быстро засорились. А шарфов у них не оказалось.

Она тяжело вздохнула и, застегнув рюкзак, завершила свою печальную историю:

— Они заболели. Я плохо помню папу, а мама болеет до сих пор. Ей тяжело дышать. Поэтому мы переехали под купол.

Неожиданный рассказ заставил придержать нравоучения, и литолог продолжил осторожнее:

— Мне жаль. Ты думаешь, маска бесполезна? Но в долине нет подобных бурь, и фильтры сохраняются намного дольше. Их защита надёжней твоего шарфа, — пытался убедить он.

— Возможно, но она мешает. Я редко надеваю маску. Шарф удобней, — объяснила девочка.

Литолог понял, что переучить ребёнка будет нелегко, но продолжал искать пути.

— А родители когда-нибудь брали тебя на прогулки по вершине?

— Нет. Но они пообещали, что однажды возьмут меня с собой, и мы уедем на земли первого сезона. Это было так давно, — вздохнула девочка, вновь прильнув к стеклу и пытаясь сосчитать кольца оболочки, будто ожидая, что их количество незаметно изменилось.

Но со счёту сбила россыпь бликов, расплывшихся по стёклам. Мерцающие точки оказались отражением созвездий, изображённых на живописной фотографии. Проектор всё ещё работал, и звёздный пейзаж надолго приковал печальный взор. Заметив интерес юной собеседницы, литолог сразу же решил продемонстрировать что-нибудь из старинного собрания. Он подыскивал нечто вдохновляющее и способное утешить загрустившего ребёнка.

Вскоре на экране развернулись яркие картины, повествующие о далёких временах. Мрачный зал окрасился цветными отблесками, отражёнными стеклом прозрачных стен и стеллажей.

— Весь этот архив — труды многих поколений. Возможно, ты слышала о нём?

Видя любопытство в глазах девочки, литолог принялся рассказывать:

— В начале прошлого столетия картины сменились фотоснимками, а позже к ним добавились и фильмы. Можешь посмотреть, — он замолчал на полуслове из-за неожиданной идеи и расплылся в загадочной улыбке. — Подожди, сейчас вернусь.

Проводив его нетерпеливым взглядом, девочка выбрала альбом с изображением удивительного зверя, чью голову украшали ветвистые рога. Она увлечённо листала цифровые репродукции картин со множеством существ, исчезнувших задолго до того, как появилась фотография. Во втором альбоме её привлёк изящный парусник, затерявшийся в безбрежном океане. Старинное собрание дало возможность путешествия по миру, чьи огромные просторы сохранились только на полотнах, созданных во времена, когда стены ещё не поглотили горизонт. Красочные пейзажи так увлекли девочку, что она даже не заметила возвращения литолога.

— Ты можешь не просто изучать архивы, но и принимать участие в создании, — он показал ей небольшую потёртую видеокамеру. — Я научу тебя пользоваться этим.

Девочка с восторгом потянулась к нежданному подарку, но литолог поднял тот над головой и сдержанно продолжил:

— А ты пообещай, что будешь носить маску.

Девочка обошла его кругом, будто бы обдумывая равноценность сделки, и наконец-то согласилась:

— Хорошо. Я постараюсь.

— Не расходуй плёнку зря, — предупредил литолог, протянув ей заветную вещицу. — С этого момента ты хранительница ценнейшего архива.

***

Плывущая с востока мгла окутала пустыню, поглотив последний проблеск. Сквозь густую пелену длинной вереницей протянулись лучи прожекторов. Монотонное гудение машин вскоре заглушил протяжный гул, донёсшийся из-за горизонта.

Прервав ужин и прильнув к иллюминаторам, странники встревоженно выискивали вероятные провалы в каменной поверхности, освещённой светом фар. Но корабли продолжали следовать выбранному курсу.

— Это гром, — заверил сонный голос.

Потирая уставшие глаза, задремавший на диване в углу зала навигатор убеждал собравшихся, что колонна движется по безопасному пути.

— На подходе буря, — объяснил он, пробравшись к ближайшему окну.

— Так это лишь начало? — обеспокоенно спросил стоящий поблизости механик. — Что же будет ночью?

— Пора уже привыкнуть, — проговорил пилот, устремивший взгляд в рокочущую мглу, где зажглись размеренные точки фар.

Ослепительная вспышка на мгновенье осветила группу роверов. Разведка спешила к кораблю, чтобы переждать стихию. Под запоздалый гулкий рокот машины поднялись на борт по трапу и исчезли в транспортном отсеке.

Всю ночь густую темноту пронзали молнии. Сон в маленькой каюте прерывался белым светом, и в не успевшем пробудиться разуме тягучий гром порою отзывался образами рушащихся глыб. Пилот опять глядел в окно, пытаясь рассмотреть поверхность и удостовериться, что она цела. И старался подавить тревогу, когда проблески высвечивали огромные булыжники, легко перемещаемые ветром. Лишь когда окно закрыл тяжёлый щит из толстого металла, он наконец-то смог уснуть.

Утро встретило необъятной пылевой волной, не позволившей рассвету коснуться монолита. После беспокойной ночи пилот проводил ранние часы в небольшом спортзале, заменившем прежние походы по Кальдере. Он начал с беговой дорожки, установленной перед окном. Из-за отражения на бронированном стекле он будто бы бежал себе навстречу. Гром не умолкал и временами даже заглушал играющую музыку. Прежде путники не попадали в штормы такой силы. Вероятно, только тем, кто не вернулся из прошлых экспедиций, довелось познать истинную мощь пустынных бурь.

Чёрная волна разбилась о стекло, и пилот отпрянул в опасении, что оно не выдержит. Но, гремя по борту острыми осколками, град оставлял лишь мелкие царапины. Буря оказалась не в силах навредить огромным кораблям. Вернувшись на дорожку, он бежал навстречу мгле и вскоре с облегчением увидел проблески светлеющего неба. Вырываясь из чёрного тумана, машины быстро набирали скорость.

Вскоре каменный простор сменился ослепительным мерцанием. Узкий путь лежал меж двух морей. Прежде никому не доводилось видеть столь огромных водоёмов, уходящих далеко за горизонт. В порывах слабеющего ветра брызги, словно ливень, осыпали застланные пылью корабли, и металл расчерчивали грязные разводы. С наступлением затишья тёмная вода начала казаться продолжением каменной пустыни. Лишь изредка лёгкое волнение нарушало блистающую гладь, создавая видимость, что движется поверхность монолита, и не давая позабыть, что за мнимой твердью скрыта бездна.

День за днём солнце будто восходило из морских глубин и, перекатившись через пустошь, на закате таяло в волнах, забирая последние огненные отблески. Но вскоре красота морских рассветов сменилась не менее поражающим пейзажем. Моря остались позади, и над застывшей гладью показались далёкие горные вершины. И за ними, разрезая небо, словно вырастали чёрные хребты, в сравнении с которыми вершины гор казались лишь холмами. Тени исполинских скал, подобно чёрным пропастям, распарывали монолитную равнину, отражающую золото утреннего солнца. Острая кайма доисторического кратера, оставленного астероидом, была свидетельством того, что эти кольца навсегда остыли, и монолит не смог загладить сокрушительную рану.

Странникам, желающим выбраться на крыши и полюбоваться устрашающими скалами, пришлось впервые надеть тёплую одежду. Застёгивая куртку, пилот уверенно отметил, что ощутил такой мороз лишь однажды в юности. Но вскоре понял, что прохлада тех далёких дней не сравнилась бы со жгучим холодом, что плыл с Земель Начала.

В тени острых глыб затаились чёрные барханы, оставленные бурей. Слабый ветер подхватывал мелкие крупицы и окутывал простор едва заметной пеленой. Непрерывно содрогаясь от гула кораблей, пыль наполняла воздух притягательным свечением.

Потревожив облако плавным взмахом рук, пилот ощутил лёгкое покалывание. Но оно стремительно угасло, и на ладонях остался только блеск. Это оказалось так созвучно его переживаниям — в пути рассеялась острая тревога неизвестности, оставив приятное волнение, что вспыхивало с новой силой каждый раз при взгляде на далёкий горизонт. Ведь в этом рейсе было нечто удивительное и даже идущее вразрез с привычным мироощущением. Они ехали вперёд на протяжении длительного времени, но миру не было конца. И в созерцании простора страннику порою удавалось уловить проблески необыкновенных чувств, заставляющих поверить, что так и должно быть. Ему хотелось, чтобы эта странная погоня за недостижимым горизонтом никогда не прекращалась, и жизнь проходила в вечном путешествии. Если бы ещё немая чернота была не столь однообразна. А ведь когда-то вместо тверди этот край мог быть речной равниной или же блистать морской водой. Теперь осталось лишь воссоздавать поглощённый мир в мечтах.

К закату тени глыб, словно стрелки огромных солнечных часов, очертили круг над пустошью и следовали за колонной, пока не растворились в темноте.

На рассвете скорость снизилась. Расстояние между кораблями постепенно сокращалось, и вскоре они выстроились в несколько рядов. Далеко в слепящих солнечных лучах виднелись очертания разведчиков, неподвижно замерших возле своих роверов. Путь прервался пропастью, ознаменовавшей достижение обратной стороны.

Корабли остановились в отдалении от бездны. Высадка сопровождалась продолжительным затишьем. Первооткрыватели стояли перед величайшим из каньонов, где тонкие скалы каменного леса распарывали волнистый облачный покров. И в недрах этой пропасти таилось начало монолита, миллиарды лет назад порождённое огнём первого сезона. Просветы открывали холодный блеск реки, и, судя по огромной ширине ущелья, поток прошлого имел сокрушительную мощь. Но его эпоха завершилась задолго до того, как первый наблюдатель пробудился в этом мире. Под бесчисленными чёрными обломками проглядывали серые клочки иссушенного грунта. Начатое временем предстояло завершить первопроходцам — расчистить от останков чёрных скал небольшую часть каньона, которой было бы достаточно для безопасной жизни новых поселений.

Как и в день прощания с Кальдерой, пилот оказался на краю. Но здесь ему открылся иной вид, настолько не похожий на долину, будто где-то в пустоши странники незаметно для себя пересекли грань двух миров, объединённых монолитом. В напоминание о прежнем доме из-за этой мнимой грани пробивалась давняя тоска. Она не развеялась в преодолении пустыни и теперь только разгорелась с новой силой в обжигающе холодном ветре неизведанной земли.

Конец ознакомительного фрагмента.