Сгоревшее лето

Валентина Чайак (2024)

Рутина, нудная учеба, деспотичные родители… Аня уезжает на лето в другой город в надежде отдохнуть и заняться творчеством. Девушка знакомится с новыми людьми, в том числе с Марком, так же страстно влюбленным в искусство, как она сама. В художественной студии Аню ждет удивительная находка, помогающая исполнять желания — бумаги, оставленные здесь художницей, которая жила и творила в прошлом веке. Казалось бы, с таким козырем в рукаве справиться со всеми проблемами не составит труда… Но чудеса имеют свойство заканчиваться, и порой для важных перемен нужно нечто большее, чем просто загадать желание.

Глава 4

Громкий звук разорвал утреннюю тишину. Не открывая глаз, Аня пошарила рукой в поисках так бесцеремонно ворвавшегося в ее сон сигнала будильника. Лишь спустя какое-то время она вспомнила, что никакого будильника не заводила.

Телефон!

— Аня, доброе утро! — голос нарушительницы спокойствия звучал удивительно бодро.

— Мам, доброе утро. Ну чего ты звонишь в такую рань? — пробормотала Аня. — Я вроде бы вчера тебе говорила, что у меня все в порядке.

Мамин тон тут же стал жестким и деловым. Она, видимо, куда-то спешила.

— Послушай, я скоро позвоню Марине и скажу, чтобы она немедленно отправила тебя домой! Ты вчера почему на мои звонки весь день не отвечала?

Аня молчала. Спорить было бесполезно — вчера она так и не определилась, что же говорить в свое оправдание, и с наступлением утра ситуация магическим образом не прояснилась.

— Спасибо, конечно, но я никуда не поеду. А вчера я была занята.

— Позволь полюбопытствовать, чем?

Аня поняла, что дальше тянуть нельзя — надо срочно что-то отвечать, иначе начнется скандал. Выслушивать новый поток упреков с утра пораньше совершенно не входило в ее планы.

— Я рисовала, потом пошла прогуляться, зашла в гости к подруге из студии…

Мама резко оборвала рассказ дочери:

— Опять ты со своей студией! Ты зачем к тетке поехала, чтобы всякой ерундой заниматься? Мы думали, проветришься, придешь в себя, а то ты в последнее время какая-то дерганная ходила…

— Именно, что…

— Не перебивай! Тебе следовало бы больше беспокоиться о будущем! Еще тебе нужно на курсы походить, чтобы в следующем году нормально все предметы сдавала, без хвостов, Аня, ты меня слышишь?

— У меня никогда не было хвостов.

У Ани перед глазами сразу замелькали сцены из университетской жизни, скучной, как изнанка холста: бесконечные лекции, давка в столовой, высокомерно-равнодушные преподаватели, бормочущие всякую чушь в гулком пространстве аудиторий. Двор перед учебным корпусом, забросанный окурками, пожухлые кусты черемухи, нелепо торчащие посреди газона, сломанные ворота, которые столько раз обещали починить. Похожие друг на друга дни, сменяющиеся чередой, как фрагменты странного монохромного калейдоскопа…

— Мам, мне уже пора. Давай потом все это обсудим, сейчас лето, до следующего семестра еще далеко.

Аня старалась говорить как можно тверже и убедительнее, но знала, что мама ее вряд ли услышит, а если и услышит, то все равно не поймет. Бросать трубку будет не самым умным ходом, но мама выручила ее, резко выпалив:

— Да делай что хочешь! — И в трубке послышались гудки.

Аня устало откинулась обратно на подушку. Потерев глаза и поразмыслив о том, как быть дальше, но так ничего путного не придумав, она решила все-таки встать.

Взгляд ее упал на рисунок, оставленный вечером на письменном столе. Легкие линии на бумаге казались слегка размытыми, но сходство с оригиналом не вызывало никаких сомнений.

Он изобразил ее немного задумчивой; светлые волосы небрежно падают на плечи, тонкая шея и ключицы чуть прикрыты воротником клетчатой рубашки, губы изогнуты в легкой улыбке, но глаза смотрят внимательно и даже чуть задорно.

Осознание того, что Марк все это время смотрел на нее и старательно переносил ее образ на чуть потертую бумагу, подействовало как укол адреналина. Аня запрокинула голову, шумно выдохнула, затем закрыла глаза, словно пытаясь вернуть себе присутствие духа. Потом она еще долго рассматривала рисунок, то и дело проводя по нему тонкими пальцами.

***

Всю неделю Аня старательно переносила на бумагу все увиденное и пережитое. И то, о чем мечталось. Несколько раз она рисовала себя в задумчивости идущей по дороге, иногда среди зелени, иногда на берегу моря. Потом откладывала карандаш и сидела неподвижно, глядя на рисунок и прислушиваясь к своим ощущениям. Временами ей казалось, что она приближается к какой-то черте, за которой начнется совсем другая, прекрасная и сложная жизнь, но она не знала, насколько это точно и возможно ли вообще когда-нибудь перейти эту незримую границу.

За огромными окнами студии проплывала бесконечная синева неба, в которую временами вплетались тонкие ажурные полосы перистых облаков, и то и дело можно было видеть стайки птиц, рассекающих воздух. Щебет Нелли, шуршание бумаги, тихая музыка, огромный светлый мир за окном — все это в последние дни действовало на Аню как-то особенно успокаивающе.

— На сегодня закончили, — решительно возвестила Нелли и потянулась. — Ты еще долго корпеть будешь?

— Я не корплю, — не поднимая головы, ответила Аня. — Я пытаюсь наконец дорисовать… Уже почти закончила. Вот, смотри.

Нелли пристально изучила рисунок, и на ее лице угадывалось нечто похожее на понимание и одобрение.

— Что это за место? Ты так нарисовала эту улицу, будто сама по ней гуляла много раз.

— Можно и так сказать, — усмехнулась Аня.

— Да? И где это? Далеко отсюда?

— Вовсе нет.

Нелли в задумчивости откинулась на спинку стула и нетерпеливо постучала пальцами по деревянному столу.

— Поблизости я ничего такого не помню.

— Вот здесь, — с этими словами Аня указала на собственную голову.

Нелли фыркнула и взглянула на часы.

— Я совсем забыла, совсем забыла! Мне же сегодня на собеседование нужно успеть!

— Собеседование? — переспросила Аня, собирая со стола бумаги и укладывая в рюкзак альбом для рисования. — Куда устраиваешься?

— Это что-то вроде подработки, тут недалеко есть кофейня на углу, может, видела? Она там существует, сколько я себя помню. Неплохое место, на самом деле. И униформа у них такая классная — черные рубашки, фартуки, все дела… Я до этого даже не задумывалась, как стильно может смотреться фартук!

— Обязательно приду, когда ты будешь работать, — пообещала Аня. — Но учти, я привыкла к хорошему кофе!

Нелли улыбнулась в ответ и подмигнула.

— Это будет лучший кофе в городе!

Подруги спустились на первый этаж и пересекли широкое светлое пространство холла. Стены между окнами украшали глянцевые фотографии, открытки, расписанные яркими красками фарфоровые тарелочки самых замысловатых форм, картины в деревянных рамах, коллажи, сделанные из стекла, дерева и старых газетных вырезок. Огромные напольные часы с причудливо изогнутыми стрелками гулко пробили четыре раза, наполнив холл тревожным эхом как раз в тот момент, когда Аня заметила недалеко от высоких двухстворчатых входных дверей знакомую фигуру. Нелли вихрем понеслась вперед, на ходу проронив:

— Привет, Марк, пока, Марк!

Тот усмехнулся, глядя убегающей Нелли вслед:

— И тебе привет!

Что он тут забыл? Занятия не посещает, всю неделю его нигде не было видно, ни здесь, ни в парке у озера.

Аня в нерешительности остановилась и спряталась за оживленной группой людей, где он не мог ее увидеть. Ей хотелось подойти и узнать причины его появления в этом холле, напоминающем огромный аквариум, но ей почему-то стало неловко — словно она собиралась залезть к нему в душу, подставляя себя под холод его взгляда, хотя ничего из ряда вон выходящего не делала.

Эх, была не была!

Она подошла ближе. Марк быстро увидел ее, и Аня снова будто бы сжалась в своей тонкой рубашке — теперь она показалась ей слишком яркой, а злополучный рюкзак — бесформенным и нелепым.

— Анна, приветствую! — сказал Марк, слегка улыбнулся и протянул ей руку.

— Привет, — отозвалась Аня, робко ответив на рукопожатие. — Я тебя здесь не видела раньше.

— Это неудивительно, я не так давно бросил занятия.

— Да? Могу я спросить, почему? — полюбопытствовала она.

Марк пожал плечами и отвел взгляд, явно не желая продолжать разговор на эту тему.

— Милый рюкзак, — наконец сказал он.

— Брось, он совсем старый! — фыркнула Аня.

Марк вновь улыбнулся.

— У меня есть похожий. Как там молния на нем поживает? — спросил он, критически осматривая рюкзак цвета мокрого асфальта, висевший на Анином плече.

— Еще держится, — бодрее, чем того сама ожидала, отозвалась она. — Мы вчера с ней повозились. Удивительно, что этот рюкзак вообще еще жив.

— Видал виды? — хмыкнул Марк.

— Угу. — Аня помолчала. — А ты что здесь делаешь? Ну, в смысле, ты же сюда на занятия не ходишь.

Марк неожиданно замялся. Он выглядел довольно забавно: плотно сжав губы, он стоял с видом мальчишки, которого поймали на безобразиях, будто давая понять, что этот секрет не будет раскрыт, пока он сам того не захочет. Аня не выдержала и засмеялась. Марк, будто стряхнув с себя сомнения, махнул рукой.

— Да я просто хотел Антону книгу отдать… — начал он и развел руками, видимо, собираясь продолжить, но тут его спас появившийся из-за угла Андрей Николаевич.

Руководитель художественной студии всегда двигался несколько суетливо, словно на каждом шагу опаздывал куда-то, и вечно в одной его руке можно было увидеть портфель, а на другой — болтающийся твидовый пиджак. Когда он балансировал этими двумя предметами, торопливо сбегая по лестнице, то чуть походил на канатоходца. Несмотря на непрактичность, одевался он на редкость элегантно, выдавал его только взгляд, рассеянный и немного отсутствующий. И сотрудники, и обучающиеся относились к добросердечному Андрею Николаевичу с пониманием и некоторой снисходительностью. Мало кто принимал его всерьез, но каждый раз, когда он к кому-то обращался, никто не находил в себе желания отказать.

Так произошло и на этот раз.

— Ребята, вот вы мне и нужны, очень нужны!

Марк кивнул:

— Здравствуйте!

Руководитель поднял брови.

— Марк, а вы как здесь? Вы же больше у нас не занимаетесь? Или занимаетесь? Я вроде давно вас не видел… — Он потер указательным пальцем переносицу. — Хотя нет, точно не видел. Хорошо, что заглянули! Аня, а у вас как дела? Освоились у нас?

— Вполне освоилась, спасибо! — с улыбкой ответила Аня.

Андрей Николаевич кивнул.

— Ну, рад это слышать! Что же я от вас хотел?

Марк прищурился.

— А сказали, что мы с Анной вам очень нужны!

— Верно, нужны… Забыл, для чего.

Аня едва удержалась, чтобы не засмеяться, и чувствовала себя при этом немного неловко. Каждый раз, когда Марк называл ее полным именем, сердце словно начинало таять в груди, растекаясь по телу приятным теплом. Она не знала, что ей делать — улыбаться, смущаться или же не придавать этому значения.

— И правда, мы чем-то можем помочь? — наконец спросила она.

— Да, да! Совершенно точно! — затараторил руководитель. — Вы мне нужны, чтобы помочь разобрать вещи в складском помещении. Ничего сложного, всего пара коробок.

Марк и Аня переглянулись. Аня задумалась. Среди барахла могли остаться какие-нибудь удивительные безделушки, не предназначенные для чужих глаз. Или же совсем наоборот — какие-нибудь ценности, к примеру, забытые или же наоборот, намеренно оставленные. Что-то внутри затрепетало от предвкушения загадки и возможности прикоснуться к прошлому, скрытому в этих удивительных стенах.

— Давай попробуем! — сказала Аня, взглянув на Марка. — Думаю, там есть на что посмотреть.

— Ребята, это правда нужно! — продолжал Андрей Николаевич. — Ну как, согласны?

Марк шумно выдохнул и махнул рукой.

— Ладно, показывайте, что у вас там.