Метод Колуна. и другие байки

Валерий Мирошников

В этой книге вы не найдете шуток ниже пояса, потому что самое смешное, как и самое трагичное, у людей находится в голове.

© Валерий Мирошников, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Метод Колуна

1. Методология по-кубински

Колян Кондратьев, долговязый лысоватый мужичина, закоренелый холостяк в немнущейся джинсовке и нахальной молодежной бейсболке, имел на Кубе (в старом микрорайоне Казани), прозвище «Колун». И получил его за необычайное устройство ума и приверженность к правде-матке. Провести его каким-либо двуличием было совершенно невозможно (поэтому он, наверно, и не женился), а, обнаружив малейшее лицемерие, Колян немедля пригвождал его таким афоризмом, что желающих проверить бдительность Колуна во всем микрорайоне не оставалось. Пользовался он уважением как бабулек на лавочках, так и молодой шпаны, лидер которой Костыль (видимо от слова «накостылять»), говорил ему, слегка заикаясь:

— Х-х-хорошо, что ты в м-милиции не работаешь. Ты бы там в-всех расколол.

— А вы не шкодьте, бояться не надо будет.

— П-подрастем — п-перестанем.

— Береги честь смолоду. Слышал такую поговорку?

— Н-нет!

— Как же «нет», когда только что слышал?

— Ну, да, то есть.

— Вот иди и мотай на ус.

Из всех иностранных слов признавал Колун только слово «методология», потому что считал научную терминологию цыганским языком для развешивания лапши на уши доверчивому обывателю.

— Если слово «гастрит» сказать простым русским языком — получится «болит желудок», «энтерит» обозначает — «болит кишечник». То есть «гастроэнтеролог» — врач по болезням живота. Но ведь сказать, что «перистальтика» — это перекачка жратвы по кишкам, врач не может — его же все поймут. Тот, кого все понимают, умным уже не выглядит, а там недалеко и до вопроса: «А за что мы ему деньги платим?» И вся наука на этом построена. Наука — это маркетинг по впариванию лохам того, что им и так известно либо нафиг не нужно.

— Ну ладно, с наукой понятно, — приставал остряк и матерщинник Афоня. — Ну, а это слово-то… как его… «методоложство» или как ты там говорил? Его ты почему не переводишь?

— Не методо-ложство, пошляк ты этакий, а методо-логия. Означает «знание о методах», когда какой метод применить можно, а когда нельзя. Если заменить «метод» на «способ», а «логию» — на «реченье», то все вместе некрасиво получается — «способореченье».

— Я зачем она нужна, твоя мятая логия?

— Мятые твои штаны, Афоня, и лицо по понедельникам, а методология — это оружие, сильнее которого нет на свете.

— Сильнее атомной бомбы?

— Атомной бомбой можно убить сто тысяч человек. А одним словом, произнесенным в нужном месте в нужное время, можно уничтожить целый народ.

— Врешь!

— Был такой народ — греки называли его рыбоедами, хотя жили эти люди в степях, но грекам было по барабану. Были рыбоеды сильным и храбрым народом, и никто не мог их победить силой оружия, ни персидский царь Кир, ни Александр Македонский — все ни с чем возвращались восвояси. И тогда подослали к ним умника с проповедью, и сказал им умник: «Женщина — это творение Преисподней. Кто входит к своим женам — грех творит, и кто детей зачинает — грех творит. Не войдет он в Царствие Небесное». Поверили наивные рыбоеды и перестали входить ко своим женам, перестали у них рождаться дети, и не стало такого народа, остатки его уничтожили соседи. Вот сила методологии, не справились с ней луки и стрелы, мечи и копья.

— Не может, чтобы люди были такими дураками, — сказал Афоня

— Как же не может, если мы такие же.

— Почему это?

— Нам сказали: живи для себя, бери от жизни все. Мы и поверили. Только если жить для себя, то дети зачем? Это же обуза: спать не дают, есть просят, пеленки пачкают, одевай их, обувай, воспитывай. И перестали рожать детей. А результат тот же — убывает великий народ в год по миллиону. Через сто лет что будет?

Афоня почесал затылок и сказал:

— Ты бы применил свою методологию, чтобы победить ихнюю.

— А я что делаю? Место в твоей дурьей башке расчищаю, чтобы туда ума вошло немножко.

— Мне-то что, ты по телевизору скажи, чтобы все знали.

— И скажу!

2. Куплю цемент!

Пошел Колун на телевидение, а там не было в этот день передачи про рыбоедов, зато в программе был круглый стол по дороговизне и дефициту цемента.

— Вы у нас будете человеком из народа, рядовым потребителем, так сказать! — объяснил Колуну изутюженный и открахмаленный молодой человек, не иначе лицо программы.

— Ну, если надо, — согласился Колун и утонул в кресле.

Сначала выступил журналист и обозначил проблему:

— Цемента нет ни за какие деньги! Заводы ЖБИ простаивают. Строительство замерло. Квартиры дорожают. Как так получилось?

Ученый объяснил:

— К сожалению, проблема в том, что у нас в республике нет своих цементных месторождений. Давайте мы, хотя бы для отделочных работ, часть цемента заменим гипсом.

По конференц-связи подсоединился к дискуссии министр:

— К сожалению, это проблема монополии. Некая компания скупила все цементные заводы, а теперь диктует цены, какие захочет. Придется закупать цемент в Китае, Турции и у великого таджикского народа.

Тут Колун не выдержал и заявил:

— К сожалению, здесь проблема неполного служебного соответствия.

— Чьего? — испуганно воззрились на него журналист, ученый и министр.

— Этого парня, который все скупил, — уточнил Колян.

Все успокоились, а журналист рассмеялся:

— Но он же хозяин! Как он может не соответствовать своему служебному положению?

— Когда ребенок маленький, — пояснил Колун, — он отвечает только за чистоту своих штанишек. Это его зона ответственности. Когда он ее осваивает, то ему доверяют заботиться о своей комнате, когда он женится — начинает заботиться о семье. Создает предприятие — заботится о его работниках и клиентах. Генри Форд считал, что его автомобильный концерн принадлежит американскому народу, а он им только управляет в интересах народа. У нашего бетонного парня зона ответственности — вся Россия, отрасль, народ, а развитие остановилось на уровне «хапнуть побольше». Это и есть неполное служебное соответствие.

— Из этой концепции нельзя сделать практических выводов! — отмахнулся ученый.

— Как это нельзя? — возразил Колун. — Воспитывать надо олигархов с детства — вот и вывод.

— А если уже поздно? — усомнился министр.

— Воспитывать никогда не поздно! — уперся Колун. — Давайте его маму в школу вызовем, то есть к нам на телевидение. Пусть расскажет, как она так сына воспитала.

— У нас звонок! — обрадовано вскричал журналист, надеясь уйти от непрофильной темы. — Алло, вы кто?

— Я мама этого бетонного парня, как его здесь называют. Мы с внучкой смотрели телевизор, и очень нас огорчила ваша передача. Я сегодня же поговорю с сыном о его некрасивом поведении.

— И я поговорю! — добавил детский голос. — Я скажу, что хочу гордиться своим папой, и чтобы про него были другие передачи — скольким людям он помог, как хорошо устроил свои заводы, как все ему благодарны.

— Спасибо, девочка! — расчувствовался министр. — Ты настоящая дочь своей страны.

— А где же наш человек из народа? — оглянулся журналист.

— Он ушел, — сказал ученый. — Сказал, что ему за кефиром надо. Но он обещал вернуться.

3. Масло подорожало!

Бабушки на скамейке судачили о своем:

— Коля, а как ты думаешь, почему масло подорожало?

Колун сделал серьезное лицо:

— Бабушки, дорогие мои, вам же сказали по телевизору: Индия и Китай стали потреблять больше мяса, молока, масла, хлеба, причем в аккурат на прошлой неделе. Вот масло и подорожало!

— И ты веришь тому, что сказали по телевизору? — подозрительно нахмурились бабульки.

— Конечно, нет! — рассмеялся Колун.

— Шутит! — успокоились бабки.

А подруга матери Коляна Машида-опа настойчиво вернулась к вопросу:

— Так что с маслом-то, Коля?

— Здесь нас обманывают самой конструкцией фразы «масло подорожало».

— Как это обманывают?

— Масло ведь само дорожать не может. Масло — предмет неодушевленный. Давайте я скажу по-другому: «Купец Сидоров поднял цену на масло». Сидоров, Сидоренко, Сидоруллин, Сидоридзе, Сидорштейн — неважно кто, но всегда есть конкретный человек, кто решил, что цена на масло будет такой.

— Но ведь рынок! инфляция! цены на энергоносители растут! — заволновались бабушки.

— Еще раз повторяю: «Купец д́Сидорьян поднял цену на галлон бензина». Всегда есть конкретный человек, кто написал цифру на ценнике.

— То есть, нет никаких объективных рыночных законов? — ахнула Машида-опа, бывший экономист.

Конец ознакомительного фрагмента.