В окрестностях Рая

Валерий Свешников

Автор рассказывает о возвращении домой с Дальнего Востока. Но дома приключения продолжаются. В разных ситуациях он неожиданно для себя встречается с новыми друзьями и необычными людьми с их невероятными историями. Автор, наконец, попадает в удивительный край, где постигает новые радости жизни. Но обнаруживает он их в самых обычных вещах и событиях. Автор описывает и собственные приключения. Он узнает любопытные истории из жизни окружающих, многие из которых становятся основой повествования.

Начала и концы

Начала и концы отпуска, и переезды из Ленинграда в Видусово и обратно — это всегда событие и испытание. Наверное, только у нас, в СССР, летом из года в год возникал дефицит билетов на пассажирские поезда. При довольно устойчивом спросе на билеты в период отпусков, всю свою сознательную жизнь я видел стойкое нежелание государства, в лице МПС, пойти навстречу народу и создать соответствующее предложение. И это притом, что у нас декларировалась плановая экономика.

Но и народишко приспосабливался — не роптал, стоял в длинных унылых очередях, давал взятки, имел блат у кого надо и осваивал прочие пути добычи билетов на нужный поезд.

Я обычно брал билеты за 45 дней до срока выезда, что более-менее гарантировало отъезд из Ленинграда в нужное время. Но обратные билеты добыть из раза в раз становилось все сложнее.

Через Невель проходило не так уж мало поездов, поэтому какие-то крохи билетов удавалось найти в продаже. Билеты покупались после долгих бдений в очередях на вокзале. Но чтобы уже в шесть-семь часов утра стоять у кассы, приходилось выезжать вечером из Видусово и ночевать в доме Вали Р. — дочки Ларисы Николаевны.

Под самый конец наших поездок вдруг образовался не совсем удобный поезд Ленинград-Невель. Он долго и медленно ехал через Великие Луки, Осташково и Бологое, а прибывал в Ленинград в 5.30 утра, когда еще даже метро не открыто. Но возможность уехать вовремя немного, но повысилась.

Поезд этот шел через такие глухие леса, что за окнами вагона иногда деревьев было меньше, чем отличных грибов между ними. По дороге мы делали остановку в Осташково, и затем пересекали Волгу, еще не очень широкую, но чистую и красивую.

Кроме дефицита билетов почти постоянно существовала проблема продуктов, которые надо было купить в Ленинграде и в целости и сохранности доставить в Невель, а точнее, в Видусово.

Самым проблемным продуктом считалось мясо — продукт нужный, но нежный и редкий. Его в СССР давно бы занесли Красную Книгу, но такой не создали, а если бы и создали, то срок бы дали за такую инициативу.

Но анекдотов на темы дефицита было изрядно. Раз есть анекдоты, то ситуация решаемая, но окольным путем. Однако нужны при этом терпение, ловкость, почти граничащая с дипломатией, чтобы улестить нужного человека, ну, и конечно, нужны деньги, а куда без них.

Когда все из необходимого приготовили к поездке, то следовало весь провиант, нужную обувь и одежду, подарки и гостинцы вовремя собрать, упаковать и доставить на вокзал.

К сожалению, каких-либо тележек для багажа в те времена еще не было, и поэтому все тащили в руках и за плечами.

Обычно поезда невельского направления уходили с Витебского вокзала. Поэтому начало отпуска и конец его прочно связывался с этим красивым вокзалом. Но полюбоваться им не удавалось — мешали суматоха отъезда и нехватка времени.

Чтобы осмотреть этот вокзал и оценить его красоту, однажды зимой ездили туда всей семьей. Надо признать, что вокзал не только красив, но еще и удобен. В нем есть необходимая логика, понятная пассажиру — человеку нервному, торопливому и чаще не местному.

К сожалению, этот пример хорошей логики, а точнее, уже логистики, не был учтен в новом Ладожском вокзале Питера. Но сейчас речь идет не об этом.

Поезда с Витебского вокзала уходили в разное время, но нам нужен был такой, чтобы в Невель он прибывал утром. Потому что нашему «табору» с железнодорожного вокзала необходимо еще перебраться на автовокзал, а там отстоять длинную и нервную очередь и купить билет на автобус, уже до самого Видусово.

И вот, наконец, мы на месте. Как обычно, по приезде начинались поцелуи, объятия и разговоры. Ведь надо узнать и сообщить все новости за целый год. А при большой родне, сложности и непредсказуемости нашей жизни — это долгая история.

Раскладывали в закрома и в холодильник все привезенное и с большими усилиями доставленное. Чувство выполненного долга, естественно, нас переполняло, но только после того, как скоропортящиеся припасы оказались в холодильнике, разгружены рюкзаки и дорожные сумки, отданы, в смысле, подарены гостинцы родным, и вот только тогда мы считали отпуск начавшимся.

Как ждали мы этого перехода от всех треволнений поездки к радостям деревенской отпускной жизни. Поэтому спешили все быстро разложить, подарить, сообщить основные повороты в жизни и неслись купаться на озеро. Вот об этом благостном моменте, можно сказать, мечтали, чуть ли не год.

Озеро рядом от дома, метрах в двухстах или даже меньше. Какое счастье ощущали мы, ныряя в его прохладные воды. Купались и будто причащались святой озерной водой.

Тут же обычно встречались знакомые еще с прошлых лет и тоже начинались расспросы и рассказы. Мы узнавали у них, есть ли черника, будет ли брусника и клюква, и вообще, как жизнь.

После купания сразу шли домой, а там уж сестры Мария и Лариса что-нибудь приготовили перекусить после дороги. Дети, как саранча, все сметали после дорожной сухомятки.

В субботу к вечеру я уже готовил баню, а мы и приезжали чаще именно в субботу, поэтому билеты брали на поезд, который уходил в пятницу вечером, в последний рабочий день.

Банное действо — это сложный ритуал. Надо натаскать воды, принести дров, наломать веников, а потом затопить печку и приглядывать за ней. Баня наша топилась по-черному, а это своего рода управляемый костер.

О том, что ломать веники для бани и даже подбирать камни для печки-каменки — это большое искусство, я расскажу как-нибудь в другой раз. Но протопить печку для бани — это тоже немалое умение. Тут и количество дров, и отсутствие головешек очень важно. А проветрить и подготовить баню уже после прогорания дров, тоже не простая штука.

Наконец наступало самое главное — действо с вениками, у которого даже слова, то есть глагола, пока нет. Не скажешь же «парение» с веником.

После первого захода в баню, когда посмаковал первый пар, был особый момент. Я распаренный выбирался в предбанник, переводил дух после хорошей парной и отдыхал в блаженной тишине.

Именно в этот момент и наступало ощущение счастья — начался отпуск. Наконец-то суматошный и строгий город отпустил тебя на недолгое время. Можно даже сказать, что город, как бы отпустил удила, и ты со всеми родными на свободе, да не просто на свободе, а обретаешься где-то около Рая.

Ты переходишь в другое измерение времени, к другим радостям, к другим ощущениям. Впереди еще почти полтора месяца пребывания в этих райских кущах.

Обо всех прелестях жизни на природе надо писать отдельно. А вот о бане как заключительном событии отпуска тоже надо сказать, хотя бы немного. Когда отпуск уже на исходе и пришла пора собираться в обратный путь, как обычно, в последнюю субботу также была баня.

Поэтому заключительное пребывание в предбаннике после парной тоже носило какой-то символический характер. За эти пять-десять минут как бы проходили перед глазами важнейшие моменты прошедшего отпуска.

Я понимал, что было нам хорошо и интересно, но пришла пора заканчивать эту райскую жизнь. Приближался отъезд в город с его хлопотами, заботами, но и радостями. И как бы нам в деревне не было хорошо, но подступает осень, а затем и зима придет — времена здесь, пожалуй, более трудные, чем в городе.

Позднее узнал историю про мальчика, который просился к бабушке в деревню и не хотел рано вставать, чтобы идти в детский садик. Он говорил: «Не хочу идти в садик, а хочу к бабушке в деревню, у нее там всегда лето!».

Так и мы с печалью уезжали в город после летнего недолгого счастья, а суровой зимой вспоминали эти райские летние дни.