Антихрист. Рекурсия

Валерий Сигитов

Упоминается о пришествии в начале времен личности, выдававшей себя за мессию. Антихрист был стерт с лица земли. Легенды говорят о неком человеке из плоти и крови, который в будущем придет судить лишь тех, кто выбрал неправедный путь. Означает ли это, что люди, не признававшие милосердие, пойдут как крысы за вожаком, который и приведет их к погибели?

Эпизод 4. Солдат удачи.

Демоны приблизились к клетке наемника.

Бельфегор.

Служивый пес войны, родившийся в кирзе,

Куда он только не был кИдан.

На свет через прицел полжизни проглазел,

Но неба чистого не видел.

Астарот.

Пехотинцу знакомо, что жизнь на кону,

А у смерти всегда перевес.

Той потеха — иззубренным ртом хохотнуть

В лица белые жен и невест.

Не оставит всевышний старуху без квот,

Даром что ли добычу ждала!

Беспрестанно армейская служба кладет

Ей в мешок молодые тела.

Наемник.

Нас не хоронят мудаки в костюмах,

Скупой слезой наигранно блеснув.

Не поминают из хрустальных рюмок,

Сглотнув над разносолами слюну.

Астарот.

Дымами жертвоприношений

Возносят войны мертвецов,

Их тел обмяклые мишени,

Битком набитые свинцом…

Бельфегор.

Бесконечно у смерти ходить в должниках

МудренО, как она ни слепа.

Фарт солдата сберег от огня и штыка,

А случилось от пули упасть.

Солдат.

Лежебокой я был да в компанию влип…

Воевать — мировая затея.

Закопать — с головой хватит куба земли,

Не фельдмаршал — лежать в мавзолее.

На атаку — атака! Такое кино,

А сподручней — лоб в лоб, по старинке!

К карабину приставлен точёный клинок,

В рукаве золингенская финка.

В рукопашном бою, кто наглее — тот князь.

Ну, а я нахалюга с гражданки.

Мы по льду стопорили, вполрта матерясь,

Не впервой, кто привычен к бакланке.

Пошустрее врага, пусть в плечах невелик,

Был на совесть родителем собран.

Штык ножа козырней! Проглотил егерь крик,

Зажимая пробитые ребра.

У него пистолет вороненый в руке,

Одному гаду дохнуть зазорно.

И шмаляет ништяк… снял, как белку в прыжке,

Он меня и в чистилище дернул.

Так бывает порой, первый он, я второй.

Пуля вовсе на каждая дура,

Дырку в сердце прожгла, подавившись нутром,

Оземь хлопнулся гильзы окурок…

Знать, про нас у архангелов был уговор,

Что нельзя хоронить стариками.

Кровью вымочен снег под спиною его,

Рядом я загогулиной замер.

Асмодей.

Нету прока в глазах, если мертвыми спят,

Остаются пустые орбиты.

ПисарЯ похоронок не шлют на ребят

Кто без вести пропал — не убитый.

На небесную твердь оптом их унесло,

И своих, и чужих — все служаки…

Запечатали дверь, где лежит барахлом

Прежних жизней кровавое хаки.

Наемник.

Командиры учили менять колеи,

Выживая на войнах гибридных.

Не один снайпер целил надеясь свалить

За валюту и чеков ликвидность.

Потому верный ангел-хранитель устал

Закрывать от случайностей спину.

И однажды, уткнувшийся в мох среди скал,

В безымянной могиле я сгинул.

Стопка с водкой на камне гранитном стоит,

Ломтик хлеба да соли щепотка.

Всё когда-то проходит, утихли бои,

Купол неба пичугами проткнут.

Отправляются стаи за тысячи миль,

Без нужды им секреты паролей,

Пух подбитый роняют на россыпи гильз

Под валун, что снарядом расколот.

Асмодей.

Смешно шептать — «спаси и сохрани»,

Сменив на псевдоним родное имя.

Кого в военном жребии винить,

Что для кормежки назначает вымя?

Солдат.

Мы присяг не блюли,

На плацу козырнув.

У наемников так… Аты-баты!

Ждут свои патрули

Тех, кто выбрал войну,

Волчий пастырь у них провожатый.

Бельфегор.

У войны одна богиня — ярость,

Не важны ей следствия поступков.

Траурные ленты из муара,

Смерти жизнью — знак переуступки.

Наемник.

Некому было встречать,

Когда мы, остатки роты,

К последнему вертолету

Несли друзей на плечах.

Асмодей.

Цена войны, солдат, договорная,

Вокруг которой все и вертится.

По доброй воле люди погибают,

Для смерти жизнь — слуга, соперница!

Астарот.

Кто в этом мире не наемник?

Со смертью не переборщишь…

Что жизнью чваниться заёмной?

Война лекарство от морщин!

Асмодей.

Виной всему, солдат, амбиции,

Что многих военных сгубили.

И ты стал холодной землицею

Своей безымянной могилы.

Астарот.

Смерть — ничто, для истории вряд ли важна.

Важно умер как, прямо в бою иль предав!

Остальное бодяга, поскольку хана

Лишь одна из обычных солдатских халяв.

Бельфегор.

Солдат не лорд в перчатках белых,

Хорош ли, плох стрелок — преступник.

За ним всегда найдется тело

С дырой в груди и пятнах трупных.

Ему быть лучше неизвестным,

В миганье сального огарка

Под пологом в палатке тесной

Смоля трофейную сигарку.

Век братии мотострелковой

Порой сражения не дольше,

Боец лишь только в том виновен,

Что ветреной удачи дольщик.

Наемник.

Кровь больше не хочу, тошнит…

Не принимает фальши мозг,

Истошных голосов резни

Да свечек поминальный воск.

Когда ты едешь убивать,

Убьют наверно и тебя,

Достанешься земным червям

В тени заморского герба…

Асмодей.

У нас в цене дела убойные,

Мы обожаем рев орудий,

Ведь перемирия меж войнами

Скучны от канцелярской нуди.

Солдат.

Не с целью забавы оружие,

А ради убийства дается.

Наемнику весело служится

Пока пуля в лоб не вопьется!

Асмодей.

Кулак и пуля — средства убеждений.

Словами ведь не поразить мишени.

Солдат.

Мне крови суждено напиться,

Я — жизнью сломанная вещь…

А смерть в забавах мастерица,

Прибьет кокарду к голове!

Бельфегор.

Без драки проблем не решить,

Тот прав будет, кто уцелеет.

Мандат миротворца фальшив,

Солдат обожает трофеи.

Наемник.

В мире всём — идеального нет,

Мудрых войн я покуда не видел.

Там железо здоровых парней

Превращает в ботву инвалидов.

Астарот.

Поверь, ценить жизнь человека

Нельзя уж слишком высоко,

Ее легко измерить чеком

И толщиною кошельков.

Ты смысл искал на грани срыва,

Найдя закрыл наемный долг.

Вам имя — легион, служивый,

Кто этот жребий предпочел!

Солдат.

Тот, кто за деньги убивает,

Сам мертв… душа его пуста,

Чего же не переставая,

Она скулит как сирота?

Асмодей.

Пропал в далекой Афроазии,

Погибель вдосталь подразнив,

Где злое солнце желтоглазее

И суховеи жгут с равнин.

Наемник.

Когда осталось сил

На раз нажать курок,

Но перейти в распыл

Еще не вышел срок,

И скрыта впереди

Ничейная земля,

Где бог уже не бдит,

Мир с дьяволом деля.

Один и тот же сон

Гудит моей башкой.

Там заплутавший клен

Стоит особняком,

Точеный силуэт,

Прозрачный взмах руки,

Прощание… привет,

Чумные леваки.

Но, как его ни тронь,

Всё тает без следа,

В чью жадную ладонь

Стекает кровь солдат.

Астарот.

Боец, я тут по теме покумекал,

Обманом неба помогу земле.

Как ты, любил я пулеметов стрЕкот,

Пока от дремоты не одряхлел.

Асмодей.

Как шагрень, его ссохлась душа,

Неказиста она после смерти,

И уже не сулит барыша

Соответственно ценам оферты!

Солдат.

Мне б глоточек свободы.

Да ненастной погоды,

Стал травою бы там,

Где не ищут следов.

Обогретый восходом,

Был тростинки зародыш,

Лез бы тонок и прям

Стебелечком под дождь.

Астарот.

Мы общую переживали муку,

Солдат удачи — он, а я — палач.

Невесело во мраке нам и скуке,

Душа померкла, но не умерла!

Чем карму воинскую бесы чистят?

Не вправе кающимся мы владеть!

Помочь должны, хоть он из атеистов,

Пройти ему разборки на суде.

Асмодей.

В пространстве от чистилища до рая

Окрас меняют многие грехи.

Чего на свете только не бывает,

Пока не прокричали петухи.

Бельфегор.

Не ради саботажа у коптилен

Освобождая часть из грешных душ,

Крутую пакость богу совершили.

На службе демоны не бьют баклуш!

Астарот.

Война, как порча наркомана,

С себя которую не сбросить.

Прилипла шкурою поганой,

Пока живой — навряд ли сносишь!

Асмодей.

Жизнь опирается на взятку или силу,

Чего другого мир не признает,

И каждое житейское бытье

Вплетает в свой извечный хоровод.

Бельфегор.

Убийство станет главным или путь,

Когда война осушит жизни реки?

А перед тем как кровушки хлебнуть,

Бог поднимает ставки. Он — букмекер.

Астарот.

Жизнь перед смерть никудышна,

Но все ж видна из-за нее.

Тебя, солдат, в ней вновь пропишем,

Успеешь в инобытиё!

Все и ничто одновременно

Возьмешь, раз бог невозмутим!

Долечишься на бюллетене,

Наше почтение засим…

Солдат исчезает из своей камеры.