Мужской взгляд. Дневник охотника за приключениями

Валерий Скляров

Я ненавижу эти тексты – они пафосные и наивные одновременно. На момент их появления я умел прыгать с парашютом, погружаться под воду, стрелять из всех видов оружия, руководить комбикормовой и мукомольной промышленностью, управлять яхтой и танком, не умел я только писать рассказы. Но, как видите, это меня не остановило. Правильнее было бы сжечь их и никому больше не показывать, как это сделал бы Николай Гоголь. Но дело в том, что Антона Чехова я люблю больше.

АНГЕЛ МОЙ

— Валера, здравствуй, это я, тетя Лида твоя! Алло! Ты меня слышишь?

Еще бы я не слышал. Звонкий, прямо девичий теткин голос вырывается из телефонной рубки и разносится по всему офису. Это значит, что традиционный монолог вместе со мной предстоит выслушать всем, кто находится в помещении.

— Знаешь, я прочитала твою статью про армию и хочу тебя поругать. Разве такое можно писать! Разве можно писать такую правду! Зачем же ты это делаешь? Вот прочитают эту твою статью молодые призывники и вообще служить не пойдут. Испугаются. Кто же тогда Родину защищать будет?

— Тетка моя — жена гвардии майора ВВС запаса. Со своим легендарным супругом больше тридцати лет она скиталась по самым отдаленным гарнизонам сначала Советской, а потом и Российской армии, до сих пор проживает в служебной квартире разваливающегося дома. В поселке при расформированной военной части. Привычно без горячей воды и прочих благ цивилизации. Старший ее сын честно отслужил срочную и вернулся из армии инвалидом. Младшего сына искалечили еще на призывном пункте, но если бы у тети Лиды был третий сын, она не колеблясь отправила бы его на защиту Родины.

— Я хотела тебя спросить о том, за какого брата Путина нам надо голосовать? За Диму или за Игоря? Ну, скоро же президентские выборы, и девчонки из моей школы интересуются, за кого голосовать нам. Просили у тебя разузнать. Может, ты подскажешь?

Что тут подсказать? Если брякнуть, что Медведев и Иванов Путину не только не братья, но и не однофамильцы даже, все равно педагогический коллектив сельской школы мне не поверит. У этих женщин наверняка есть свои осведомленные источники в администрации президента, откуда они черпают столь экзотическую информацию. И еще они читают все бесплатные газеты, смотрят все выпуски новостей и дружно голосуют за «самого симпатичного кандидата». В этом году тетку мою лишили единственной ее льготы по инвалидности — бесплатного проезда в пригородном транспорте. И теперь каждое утро она за свои кровные ездит на работу в поселковую школу за 30 километров от дома. Но голосовать будет только за брата Путина, которого искренне любит и уважает. Потому что он «симпатичный» и потому что он — власть.

— Ты знаешь, я хотела с тобой еще вот о чем посоветоваться. У моего старшего сына скоро день рождения, и я не знаю, что ему подарить. Боюсь опростоволоситься, как в тот раз, когда купила ему бритву, а она оказалась не с тремя лезвиями, а с двумя. Меня так невестка высмеяла, что мне даже стыдно стало. Любимому сыну такую дешевую вещь подарила. Что ему такое подороже купить? Он подороже любит.

Всю свою жизнь тетка Лида живет на зарплату учительницы. Математику в школе преподает до сих пор. Невзирая на инвалидность свою и пенсионный возраст. Уходить не хочет, потому что тогда детей совсем учить будет некому и школу закроют, а школу жалко. И детей жалко. И сыновей, которые настолько заняты, что за целый год у них не находится времени приехать к матери в гости, тоже жалко. «Мальчики» заняты, занимаются бизнесом, очень много работают. Тетя Лида теперь кошек воспитывает. Подбирает на улице и воспитывает. Хорошо, кстати, получается. У педагога с тридцатилетним стажем кошки ходят по струнке. Только тощие очень. На учительских харчах сильно не разжиреешь. До сих пор не могу понять, как она живет на свою нищенскую зарплату? А еще все соседи всегда ей денег должны и никогда долги не возвращают. Она и мне каждый раз пытается всучить денежку и страшно обижается, когда слышит слово «взаймы».

— Какие взаймы? Бери так, мы же родственники, — выговаривает мне тетка с удручающей регулярностью. — Ты старший сын моей любимой сестры и мне как сын. А говоришь тетке «просто так денег не возьму, а если только взаймы». Я тебе что, банк?

— Валер, а я теперь богатая стала! Помнишь мой участок земли, где у меня огород всегда был? Представляешь, там теперь поселок для переселенцев собрались строить и мои десять соток купили. Хороший такой человек купил. Говорит, что москвич. Правда, не очень русский на вид. Но зато очень уважительный. Сто долларов мне дал за десять соток! Представляешь! Так что теперь я с деньгами.

Теткино ликование доносится до слуха моих коллег, и лица у них вытягиваются.

— Теть Лида, постой, ты говоришь, что продала свой участок в 10 соток, тот, что рядом с федеральной трассой, электрифицирован, с артезианской скважиной, за 100 долларов?

— Да, за сто! Он мне сначала хотел сто евро дать, а потом мы поговорили, я ему документы на участок отдала, а он мне доллары. Так что есть теперь деньги, чтобы сыну хороший подарочек купить! И невестка должна обрадоваться! Как ты думаешь?

Да уж, это точно. Как только родственники узнают, что участок стоимостью в десять тысяч у.е. «ушел» за сто, они будут просто счастливы. Тут и гадать нечего.

Я попрощался с ликующей теткой, повесил трубку, посмотрел на недоуменные лица моих коллег, которые готовы были наперебой советовать мне, как именно надо признать ничтожной сделку продажи участка земли за бесценок, и вдруг подумал: а что на самом деле чувствует человек, который живет в этом мире и умудряется совершенно этот мир не замечать? Что это за странный дар видеть в аферисте «уважительного человека», в проходимце — «симпатягу», в демагоге и лжеце — «умницу и юмориста»? Что движет человеком, который последнего сына готов отдать «на защиту Родины», последнюю копейку на пропитание своих кошек или просто случайному человеку, потому что «человек попросил, ему деньги нужнее».

Оглянитесь вокруг. Этих странных людей, способных видеть вокруг себя только доброе, только хорошее, очень много. Они не ходят на митинги с разноцветными флагами, они не привлекают к себе повышенного внимания, они вообще ничего и ни у кого не требуют. Они просто живут и любят своих детей, внуков, племянников. Простой, тихой, наивной любовью.

А теперь вспомните, сколько раз вы приходили в церковь, чтобы увидеть на иконах лики святых, чтобы испросить у них помощи в разрешении своих проблем. Но почему никому из нас никогда не приходило в голову перестать пялиться на небо и просто оглянуться вокруг. Разве они не святые — наши матери, наши любимые бабушки и тетушки, наши заслуженные и незаслуженно позабытые деды? Получив по правой щеке, они немедленно подставляют левую. Ограбленные, они готовы отдать последнее. Позабытые — прощают нам все обиды или считают их вполне заслуженными. Обманутые — вновь готовы верить, верить, верить.

Они живут рядом с нами и несут секрет этой своей неуязвимости, независимости от нашего трижды безумного мира. И, в отличие от канонизированных, «официальных» святых, они никогда и никому не отказывают в помощи и совете. Только вот почему же так редко мы просим у них совета и никогда не молим о помощи? Они же святые, и они живут среди нас.