Сыщик Гош. Первое дело

Валерий Тимофеев

«Сыщик Гош» – третья книга сериала «Подпольные мужички». Придуманные, по воле автора они стали его незаменимыми помощниками. В этой книге главный герой – Гош, избравший для себя нелегкую профессию сыщика. Ему предстоит бороться с ворами и жуликами. Одному трудно, он создает партизанский отряд. Пусть теперь дрожат его враги: Лапша и Мокрый, Вешалка, Купец и другие. В серию сказок входят пять книг: «Подпольные мужички», «Фирма «Лэн и Лэна», «Сыщик Гош», «Солнцепровод» и «Верхом на комете».

Любого гостя потчуют хлебом да молоком, а нелюбого — пивом да табаком

Утром наш дом затихал. Обитатели его расходились по делам, а дел хватало всем — и малым, и великим: у кого работа, у кого учеба, а некоторые, человек тринадцать или больше, уносились или уводились в детские сады, детские ясли или просто на прогулку в сквер.

Подпольные мужички маялись от безделья.

— Хорошо жить в многоквартирном доме, — подперев рукой щеку, мечтательно рассуждал Гош.

— Очень хорошо, — поддерживал разговор словоохотливый Сав.

— Бывают острова необитаемые.

— Ага, бывают. Читал про такие.

— Бывают планеты необитаемые.

— Ух ты! Где?

Гош не хотел прерываться в своих рассуждениях, пропускал реплики Сава мимо ушей.

— Оказывается и квартиры необитаемые бывают, — выдал он главную мысль.

Сав подумал — подумал, соображая, о чем говорит друг? — догадался и радостно запрыгал на подоконнике.

— Даже не квартиры, а целые стоквартирные дома, — поправил он. — А комнат в них! Полным-полно! И даже еще больше!

— В музыкальном доме тоже много комнат, но там в каждой свои подпольные мужички живут. Можно, конечно, ходить из комнаты в комнату, никто тебе не запрещает. Но только ходишь как будто в гости. Пришел, посидел, песни послушал или попел, и уходи — а что поделаешь, хозяевам отдыхать надо.

— Иногда так не хочется уходить, — с сожалением сказал Сав. — Но что делать? Хорош тот гость, который редко ходит.

— Правильно говоришь. Зато в нашем доме нас всего двое — ты да я. В какую квартиру или комнату не пришли, везде мы как хозяева.

— У писателевой дочки нам работы настоящей нет.

— Это точно, нет.

— Вообще-то есть… немного.

— Вообще-то есть, — охотно согласился Гош. — Только это не работа, а так, один отдых.

Гош

— Мы не за отдыхом шли.

— Знамо дело, не за отдыхом. Давай, Сав, походим, чего-нибудь поищем. Дом у нас большой, может в какой квартире настоящее дело найдем?

— Как у Ката, например?

— Может и как у Ката. Неужели во всем нашем доме такой же девчонки или такого же мальчишки не сыщется?

— Да ну! Обязательно сыщется, — пообещал Сав.

— И я так думаю.

— От сказочника уходить будем?

— Посмотрим, — сказал Гош.

— Что-то не хочется, — погрустнел Сав.

— Может мы и не уйдем! Может мы сразу над всеми детьми этого дома шефство возьмем. А здесь у нас будет штаб-квартира. Мы писателю о себе рассказывать станем, он от Ката с Лэном приветы нам приносить будет. Так и заживем.

— Вот где поле для деятельности! Сразу очередь на сколько уменьшится!

— На целый дом!

— Мы вдвоем сто квартир обслуживаем. Кат и Лэн тоже в одном доме живут, только в разных квартирах. Узнают о нашей задумке и вдруг тоже так работать будут.

И друзья отправились в обход. Квартира за квартирой изучали жильцов, знакомились с детворой, составляли именные карточки — где кто в какой помощи нуждается. А иначе нельзя! Вдруг перепутаешь и получится не помощь, а самое настоящее вредительство.

Скоро Гош и Сав знали не только наших соседей, но и всех жильцов дома. Они узнавали людей по внешнему виду и по голосам, так же, как узнаем всех мы. Но лучше всего у них получалось узнавать по звуку шагов. Такая особенность развита у всех подпольных мужичков. По шагам даже удобнее узнавать — не надо всякий раз выглядывать. Да и в темноте удобно, или когда молчит человек — как еще узнаешь? А они — запросто.

Полюбили Гош и Сав сидеть у окна где-нибудь на верхнем этаже и наблюдать за жизнью во дворе. Деды в домино играют — даже здесь стук костяшек по столу слышен: бабушки внучат сторожат, а внучата с качели на карусель, с карусели на лесенку. Ни секунды на месте не стоят, за ними глаз да глаз нужен. Иногда гармонист на балкон выйдет и тихонько так песню заведет, а бабушки встрепенутся, спины старые распрямят и сидят — слушают да ножками притопывают.

У ворот, ворот широких

Зелена сосна расшумелася,

Расшумелася, расшаталася,

Наша Дунюшка расплясалася.

Расплясалась, разыгралась.

У ворот парень стоял, усмехался,

Усмехался, улыбался.

«Играй, Дунюшка, играй, любушка.

Как понравишься добру молодцу,

За себя возьму, сарафан сошью.»

Пойдет песня по двору, а детишки притихнут, головки на сторону повернут и слушают. А деды костяшками не стучат, осторожненько одну к другой приставляют — боятся песню спугнуть.

А еще забава у мужичков появилась — гадать, кто в какой подъезд идет и в какой квартире живет.

— Вова из школы возвращается, — первым замечает Сав. — Смотри, не успеет портфель дома оставить и галстук снять, как вновь на улицу выбежит.

— С чего ты взял? Он же самый домоседистый домосед в нашем доме. Любого древнего старика пересидит.

— Я ему хитрую записку написал, — ухмыляется Сав.

— А вон Антошку папа из садика ведет. Папа его ведет и папа же Антошкин портфель несет — Антон в нулевом классе учится. Опять чем-то недоволен. Видишь? Нос сморщил и букой-закорюкой смотрит.

— Ничего, скоро и с ним разберемся. Уже прибирать научился и с мамой не дерется.

— Хорошая у нас работа, Сав.

— Да, — соглашается Сав. — А самое главное — нужная у нас работа.

— И смешная.

— В чем смешная-то?

— Взрослые ничего понять не могут — что с их детьми происходит? Одни температуру меряют, другие в школу бегут — не натворили ли что-нибудь их чада? Смехотища! Мамы воспитателей в садиках благодарят, воспитатели мам и пап нахваливают. И ни те, ни другие понять не могут — за что им такие похвалы? Нет, что не говори, а сказочник хитро придумал.

— Ну да, — Сав понимает, о чем ведет речь Гош. — Мы-то сначала думали — это мы сами догадались идти в люди и детей перевоспитывать, а теперь видим — он нарочно так разговор повел, специально Лесю и Катю при нас выспрашивал, чтобы мы и не смогли поступить по-другому.

— Зря я на него ворчал, — признался Гош.

— Ты, Гош, того, не расстраивайся. Он мужик свой, без загибов, зла не помнит и сердце не держит. Мне кажется — он давно все понял и на тебя не сердится. Он и сердиться-то не умеет.

— Да ну!

— Точно, точно! Приглядись получше!

— Я уже пригляделся, — расплылся в улыбке Гош. — И давно заметил. Думал — я один это заметил или кто еще?

— И я заметил, — сказал Сав.

— Я сначала все ждал — вот-вот привяжется ко мне за прошлые ворчания. А он хоть бы что, как и не помнит вовсе. — Гош рассказывал, а сам, подперев голову рукой, мечтательно смотрел на облака.

— Гош, очнись, — подтолкнул его Сав. — У нас гости!

— Где?

— А вон в третий подъезд заходят.

— К кому они?

— Не знаю, я их в первый раз вижу.

— Пойдем, посмотрим?

— Пойдем!

Они побежали. Пока перейдешь из подъезда в подъезд, пока спустишься с этажа на этаж, сколько времени пройдет. Да еще квартиру нужную отыскать надо.

Наконец пришли.

— Гош, чего это они? Хозяев в доме нет, а гости в квартире. Как они попали? Кто их пустил?

Гош тронул друга за рукав и приложил палец к губам.

Он наблюдал.

— Ты думаешь, это?.. — шепотом спросил Сав.

— Я вижу, — уверенно ответил Гош.

Мужчина и женщина, оба в черных очках и в тонких резиновых перчатках, рылись в шкафах, ящиках, шкатулках. Они искали что-то, а найдя, прятали в огромные сумки, стоящие у их ног. Ненужные вещи они не убирали на место, а бросали тут же на пол и топтались по ним.

— Это кто тут расхозяйничался? — спросил Сав как можно громче.

Услышав голос, явно обращенный к ним, мужчина и женщина разом прекратили рыться и резко присели. Они повернули головы, посмотрели друг на друга расширившимися от страха глазами, вздохнули и сникли.

— Не видишь разве? — еще больше пугал их Гош. — Воры это. Забрались в чужую квартиру и воруют!

— А мы что же? Так и будем на них смотреть? — спрашивал Сав.

— Вот еще! Велико удовольствие на воров смотреть! Что они из зоопарка, или из цирка?

— Нет, в зоопарке таких страшных не держат.

— Надо их в милицию сдать, там знают, что с такими делать, — предложил Гош.

— Давай свяжем. Пока милиция приедет, они сбежать могут.

— Через окно бежать — и высоко, и соседи увидят, — предупреждал воров Гош. — А дверь я на оба замка закрыл и Ивана Петровича с дубинкой с той стороны поставил. Даже если сумеют замки открыть и в коридор выйти, дубинка Ивана Петровича их р-раз и поцелует по лбу. Ох и крепко она целует! Не враз очухаешься!

Сав слушал и удивлялся — и где Гош так трепаться научился? Ивана Петровича приплел, дубинку какую-то… Но все к месту. Воры сначала хотели сбежать, но послушали Гоша и покорно взметнули руки вверх.

— Сдаемся! — сказал мужчина.

— Не надо целовать нас с дубинкой! — взмолилась женщина.

Они стояли и вертели головами, искали — кому же можно добровольно сдаться. Что такое? Голоса слышали рядом, а никого нет! Постояли, осмелели и кинулись осматривать квартиру. Даже за диван заглядывали — никого нет.

Немного успокоились, но настроение воровать пропало. Подхватили сумки и к двери. И тут опять голоса.

— Смотри, Гош, перепугались. Значит, боятся. Страшно, небось, по чужим квартирам лазить?

— Страшно, — созналась женщина.

— Попробуй, узнаешь, — буркнул мужчина, опасливо озираясь.

— Все верно. На воре и шапка горит. Не зря так говорится. Сав, по-моему этот, в полосатом пиджаке который, главарь шайки. Его давно разыскивают.

— Надо зафотографировать и милиции подарить. Они по фотороботу ищут, а фоторобот это не фотография, по нему и не узнаешь такого.

— Нет, я милиции отдавать не буду. Я его на столбе повешу.

— Кого повесишь? Главаря шайки? — переспросил Сав.

Мужчина, услышав эти слова, задрожал.

— Нет, что ты, Сав, я же не палач! Его фотографию повешу. На каждом столбе. Пусть всякий видит и пальцем показывает. «Вор! Вор! Держи его!» — Гош разошелся и его невозможно было остановить. — Эй ты! Повернись-ка лицом. И очки сними. Да не прячься! Я тебя все равно вижу! И тетку свою рядом поставь. Ну не стесняйся, обними ее за плечи. Вы вдвоем оч-чень хорошо смотритесь. Два сапога — пара!

Воры больше не могли терпеть подобного издевательства. Уж лучше дубинкой по лбу и все ясно, чем погибать в неизвестности. Они подхватили сумки и, прижимаясь к стенке, двинулись на выход.

— Эй! Куда же вы! Я всего один раз сфотографировал! И милиция еще не подъехала, такси к подъезду не подала! Ах, не хотите ждать? Торопитесь на деловое свидание? Ну ладно, идите. Мы их к вам на дом подошлем. Адрес у нас есть. А вещички вы оставьте! Они не ваши!

Воры сумки не бросили. За дверью их никто не встретил с дубинкой и они, вздохнув облегченно, медленно пошли вниз.

— Вот неудача, — расстроился Гош. — Где-то не доиграл. Так старался и все зазря. Придется за ними бежать.

— Не догонишь, — остановил друга Сав. — Они сейчас как рванут, только пятки засверкают.

— Нет, Сав, ничего ты в психологии преступника не понимаешь, — со знанием дела объяснял Гош. — Они по улице тихим шагом пойдут. Им бежать никак нельзя. Бежать для вора последнее дело, бегущий человек сразу подозрение вызовет. Ты, Сав, — Гош остановился, сказал дрогнувшим голосом, — писателю скажи — я ушел жуликов ловить. Сыщиком буду. Пусть не расстраивается, я детективы читал, знаю, как сыщиком работать.

— А я как же? Меня не возьмешь с собой?

— Нет, Сав. В этом доме еще не вся работа сделана. Ты теперь и один с ней справишься. А я… я, может, этого дня всю жизнь ждал. Вот и дождался… Если что…

— Но-но! И думать об этом не смей!

— Читайте обо мне в газетах, — сказал Гош и обнял Сава. — Прощай, друг.

— Прощай, Гош!

И Сав остался на весь дом один.