Лабиринты времени

Валерия Дмитриевна Лагутина (2024)

Земле более четырёх миллиардов лет. Наша цивилизация зародилась примерно триста тысяч лет назад. А что было ранее? На просторах древней Лаурии, омываемой водами бескрайнего океана мирно существовали древние племена и расы. Одни из них были совсем дикими и приносили жертвоприношения спускающимся на землю божествам, другие жили в землянках и занимались охотой и земледелием, а третьи строили белокаменные дворцы и устраивали гладиаторские представления. Но однажды высоко в небе вспыхнула и тут же погасла новая звезда, а затем к человечеству пришёл Красный Шаман и война твёрдой поступью ступила на некогда цветущую землю.Любовь и ненависть, алчность и предательство, доброта и самопожертвование, встречи с необъяснимым и преодоление собственных пороков помогут героям произведения найти себя и стать теми, кем им суждено было стать на самом деле.

Глава 22

Утреннее солнце золотым диском поднимается над раскинувшейся бескрайней степью из-за начинающего розоветь горизонта. Пучки распускающегося ковыля плавными волнами растекаются по зеленеющему ковру, стойкий запах чабреца смешивается с горьким ароматом полыни и, подхватываемый свежим ветерком, наполняет воздух дурманящими благовониями. Между раскинувшихся по степи цетущих сопок вдали виднеются гребни буро-красных холмов Мёртвой пустоши, раскинувшейся далеко на запад и хранящей уже сотни лет свои тайны.

Где-то далеко раздаётся глухой гул и вскоре из-за горизонта появляется тонкая тёмная полоска. Быстро приближаясь, она становиться всё шире и принимает всё более чёткие очертания. Ивскоре можно рассмотреть мускулистые крупы лошадей, их оскаленные от узд морды, раздувающиеся ноздри и намертво влитые в них тела всадников в остроконечных меховых шапках.

–У-й-я-я-я! — раздаётся многоголосный нескладный хор голосов и диссонансом проноситься по мирно пробуждающейся степи.

Навстречу им из-за холмов вырывается небольшой отряд и с разрывающими глотку криками несётся прямо на противника.

–У-й-я-я-я!

Расстояние между отрядами неумолимо сокращается и всадники уже могут разглядеть свирепые лица друг друга.

–Их мало! — кричит предводитель отряда Хатым и призывает:

–Раздавим их!

Сверкнули на солнце доставаемые из ножен сабли, готовые раскромсать врагов, короткой вспышкой блеснули наконечники наспех сделанных копий…

Но что это?..

Всего в нескольких метрах от врага, малый отряд вдруг резко повернул и поскакал в сторону мёртвой пустоши.

Преследующие их тургары резко остановились и замерли, недоумённо переглядываясь: «Куда это они направились? Разве можно им, людям, туда? Видимо, страх перед неизвестностью у них гораздо меньше, чем перед ними?» И, обрадованный этой мыслью о собственном превосходстве, Хатым перекрикивает топот собственного скакуна:

–Они бояться нас!

–У-й-я-я! Они бегут! — вторили ему радостные крики и, повернув коней, возбуждённые успехом тургары повернули за противником, свернувшим за бурые холмы.

Но как только большой отряд, уже праздновавший в душе победу над выскочкой Теймуром пересёк холмистую низменность и солнце засветило им в глаза, они увидели всю армию противника.

Прямо перед ними, всего в полуверсте, стояла только что удирающая от них конница, а перед ней, в высоких кустах ковыля, высоко поднимали свои луки пехотинцы.

–Они думают, что испугали нас?! — выкрикнул каюм Хатым. — Посмотрите! Их же в два раза меньше, чем нас! Эй! Теймур! Неужели ты думаешь победить в этом бою? Сдавайся и, может, быть, я позволю тебе остаться вождём клана, в который мы соберём всех ненужных стариков и старух! Как тебе это?

И громогласный хохот всколыхнул степь и поднял в небо стайки мелких пташек, прячущихся в густой траве.

Хатым, уверенный в своей победе, высокомерно подперев бок, смеялся и ждал.

Но гробовое молчание со стороны противника раздражало его всё больше и больше и он, вытянув руку, скомандовал безумным ором:

–В перё-о-од!

И вся неорганизованная толпа гогочущих всадников, подгоняемых жаждой крови и бойни, десятилетиями копившая в своих генах былую удаль, устремилась вперёд, готовая разорвать любого на их пути на мелкие части.

Но как только до невозмутимого противника оставалось совсем немного, земля неожиданно всколыхнулась и самые кровожадные тургары, нёсшиеся в первых рядах, исчезли из виду.

Успевшие встать на дыбы более медлительные всадники увидели, как их собраться провалились в десятки возникших ниоткуда огромных траншей с торчащими из них острыми кольями, на которых корчились и извивались от боли их уже мёртвые и ещё живые товарищи. И в это же время, не дав противнику опомниться, сотни стрел с пылающими ярким пламенем наконечниками, перелетев через смертельный ров, обрушились на отряд Хатыма, посеяв в его рядах панику.

–Убить их всех! — свирепо оскалив зубы, приказал Теймур и, направив в сторону врагов саблю, сжал круп несущей его лошади и первым врезался в охваченный паникой отряд.

–Назад! — заорал Хатым-бек, привстав на своей лошади и, сильно ударив её по маслянным бокам, повернул, но был выбит из седла налетевшим на него пылающим всадником.

Соединившись в один многоголосный хор, крики сражающихся, вопли раненых и стоны умирающих диссонансом накрыли степь, давно забывшую ужасы войны.

…По лесу разносится запах жареной дичи, идущий с тёмной, скрытой от глаз густыми еловыми ветками, поляне, на которой полыхающий костёр на вертеле жарит тушку прыгающего ещё несколько часов назад зайца.

Сидящий у огня Кантимир ворошит толстым суком горящие угли, вдыхая аромат готовящейся еды. Он изредка бросает косые взгляды в сторону дуба на уснувшую от изнеможения, связанную по рукам и ногам Йорку с обмотанной вокруг её рта тряпицей.

«Тонкая она какая-то. Слабая и бледная», — думает он. — «То ли дело Кайра…»

Слабый шорох, раздавшийся среди кустов, заставляет иирка отвлечься и, положив руку на рукоятку ножа, повернуть голову в сторону шума. Но, увидев выходящего к нему Ратибора, он поднимается навстречу другу:

–Как ты?

–В порядке.

–Не заподозрили?

–Нет, — качает головой охотник и направляется к девушке:

–Зачем так связал? — спрашивает он друга.

–Прыткая больно, да царапучая, — отвечает тот, поворачивая вертел, — ты есть будешь?

Ратибор отрицательно качает головой и приседает напротив девушки.

–Вон, всего обцарапала, пока тащил, — продолжал жаловаться Кантимир, повернув другу спину с глубокими, местами со следами запёкшейся крови, длинными царапинами.

Не обращая на это никакого внимания, Ратибор осторожно дотрагивается до руки девушки и она, вздрогнув, открывает глаза.

–Не бойся, милая, — ласково начинает мужчина, — никто тебя не обидит, — и осторожно опускает с её губ тряпицу.

Вместо ответа Йорка сильнее упирается в дерево, словно хочет укрыться в нём:

–Зачем ты так? Мы же приняли как своего, рану лечили, на ноги подняли.

Ратибор садится ближе к ней на колени и тянет руку к золотистым кудрям, осторожно убирая локон со лба девушки:

— Люба ты мне. Люба. Да отец твой в отказ пошёл.

Йорка отдёргивает голову:

–Так, значит, и решился на…

–Не гневись, милая, — перебивает её охотник, приближая своё лицо.

Горящие страстью глаза жадно впиваются взглядом в каждый миллиметр лица девушки. Горячее дыхание обдаёт теплом её охладевшую от ночи кожу.

–Ничего не могу с собой поделать. Околдовала ты меня, Йорочка, как никто другой, околдовала — нежно шепчет мужчина пересохшими от желания губами в самое ухо избранницы, — жить не могу без тебя. Дышать не могу без тебя. Все думы о тебе лишь одной.

Горячие губы осторожным поцелуем дотрагиваются до уха, спускаются к шее, плечу, упругой груди.

Крепкие руки ласкают натянутое струной напряжённое тело, ослабляя стягивающие верёвки.

–Полюби меня, милая, — страстно шепчут истомившиеся от долгого ожидания губы, — и всё, что только пожелаешь, станет твоим.

Ратиборг находит её уста, крепко целует их, но девушка в ответ так кусает его губу, что на ней выступает багровая капля и мужчина, не ожидая такого сопротивления, отстраняется от неё и, слизнув языком выступившую капельку крови, улыбаясь, словно ничего и не произошло, гладит Йорку по волосам и встаёт:

–Ничего. Время терпит. Долго ждал, подожду ещё.

…Луна освещает уставшую от дневного побоища степь. В её свете тёмными тенями кружатся в небе крылатые вороны — падальщики, созывая братьев на свежее пиршество.

Прибывший уже к окончанию битвы Юкумай вместе со своими людьми проворно добивает оставшихся в живых тургар, всем своим видом показывая и свою якобы причастность к великой победе каюма.

Теймур, проходя вместе с Курдулаем мимо своих людей, сбрасывающих в ров обезглавленные тела, обводит взглядом сотни копий с нанизанными на них головами ещё утром радующихся жизни людей, а теперь украшающих одинокие холмы у самой границы с мёртвой пустошью.

–Это ты хорошо придумал, каюм, — восторгается находчивостью Теймура воин, — с кольями. Как ты мог придумать такое?

–Подсмотрел, как ты нанизываешь куски мяса у меня за обедом.

–Так просто? — удивился Курдулай.

–Учитель говорил: решение любой задачи может лежать на самой поверхности, стоит лишь увидеть его, — просто ответил Теймур.

–Что? — не понял его товарищ и сразу понял, почему Учитель выбрал именно его, Теймура. Только тот мог в обыденном увидеть нечто, только он мог вот так просто, за обычным ужином разглядеть стратегию, приведшую его к победе.

За многие лета, проведённые вместе, Курдулай, как он думал, всё знал о своём друге. Он восхищался его силой, выносливостью, упорством, хладнокровием и во всём хотел походить на него. И Теймур знал это и понимал, что он, не смотря ни на что, был его единственным другом, настоящим и преданным. И только ему было позволено тогда, да и теперь, после захвата власти, называть его во время встреч с глазу на глаз по имени и заходить в его юрту в любое время.

–Хатым? — коротко спросил каюм. — Я видел, как он упал со своего коня, но ни раненым ни мёртвым его не нашли.

–Наверное, удалось удрать в свои горы, — равнодушно пожал плечами Курдулай и продолжил:

–Мы потеряли немногих в этой битве.

–Позаботься об их близких. Они ни в чём не должны нуждаться.

–Твои люди будут помнить это, — слегка наклонил голову воин, — и уважать за то, что ты ценишь их. Но нам надо поторопиться. Наступила ночь и кто знает, что твориться в такое время на этой мёртвой земле?

–Ты прав, нужно увести людей подальше от этого места. А завтра…. Завтра мы отправляемся к сбежавшему от нас Хатыму. Нельзя оставлять его живым, пока он не распространил свою гниль на другие кланы. Он, кажется, находиться южнее всех остальных? Вот по пути навестим и соседей. Мне нужно золото. Много золота, что бы вооружить мою армию.