По праву моя

Валерия Иванова, 2023

– Я тебя когда увидел, захотел испортить, запачкать собой. Чистая, невинная, моя. – Нет, я не твоя… – Да, Ю, по праву моя. Каждый миллиметр твоего тела – мой. Даже твое дыхание принадлежит мне, – легонько сдавливает горло, мои глаза расширяются от страха. – А теперь давай становись на колени и поприветствуй супруга, как следует. Его называют Бездушным. Его боятся, ненавидят, восхищаются. Я оказалась не в том месте, не в то время. Тимерлан Абрамов спас меня, сделал своей. Но я этого не просила. Я не хочу любить чудовище! И мне страшно… Что будет, если чудовище полюбит в ответ? Книга содержит нецензурную брань

7

Юля

Кровь шумела в ушах, а сердце в груди билось пойманной птицей. Когда ко мне приблизился другой урод, я поняла, что не выдержу просто. Я представила, что он будет касаться меня, и мне просто крышу снесло. Я начала вырываться с силой, о которой и не знала. Языком вытолкала рюмку изо рта, и алкоголь расплескался по груди. У меня получилось вырвать одну руку.

— Отпустите! — закричала, но мои мучители лишь засмеялись.

Снова попытались сковать по рукам и ногам.

— Нет! — я вертелась, как уж на сковородке.

— Какая дикая кошечка.

— Кис-кис, малышка, расслабься, и мы сделаем тебе хорошо…

— Или продолжай сопротивляться, так даже лучше.

Я хотела закричать, но блондин закрыл мне рот и нос рукой. И сделал это специально, я начала задыхаться. Паника накрыла с головой, а слёзы потекли из глаз, никогда в жизни я ещё не чувствовала себя такой беспомощной…

И самое отвратительное — столько людей вокруг, но никто и не думает помогать, всем всё равно. Как в реальной жизни… Воздуха в лёгких не осталось, я начала задыхаться, забилась из последних сил, но этот урод даже не думал ослаблять хватку. Ему нравилось, что он делал со мной!

Когда я уже думала, что просто потеряю сознание, его рука исчезла с моего рта. Я сделала глубокий вдох и закашлялась, лёгкие огнём горели, а горло драло наждачкой. Перевернулась на бок и пыталась прийти в себя. Шок от происходящего стал немного отступать, и тогда я поняла, что меня уже никто не держит. Я быстро села, стала моргать, чтобы смахнуть слёзы. Увидела, как троих моих «клиентов» держит охрана и что-то выговаривает, но не уводят. Парни что-то недовольно отвечают и пересаживаются за другой столик, где к ним тут же подходит Ольга. Я в таком шоке, не передать словами.

Встречаюсь взглядом с блондином и вздрагиваю от ненависти в его глазах. Кожа покрывается мурашками, и волоски на теле встают дыбом. Больше никогда в жизни я не хочу его видеть.

— Вставай, — говорит один из охранников и просто снимает меня со стола.

Мне приходится схватить его за руку, чтобы не упасть. Ноги отказываются держать меня. Чувствую запах алкоголя, которым провонялась моя форма, и меня снова начинает тошнить. Я стараюсь дышать ртом.

— Пошли, — подталкивает меня вперёд.

Я смотрю в пол, чтобы не видеть ничьи взгляды. Мне уже всё равно, куда меня ведут и что собираются делать. Такая апатия накатила. Могут даже вернуть этим ублюдкам. Плевать. Охранник открывает дверь и толкает меня внутрь. Я цепляюсь каблуком за порожек и падаю на пол, больно ударяюсь коленями. Так и сижу в позе покорной рабыни несколько секунд, стараюсь справиться с болью. А потом поднимаю голову и встречаюсь с чёрными, бездушными глазами.

Тимерлан Абрамов, собственной персоной.

Стоит, прислонившись к столу, скрестил руки на груди и смотрит на меня. Сейчас на нём надета белая рубашка с короткими рукавами, чёрные брюки и лоферы из мягкой кожи. Лицо красивое, смотреть больно. Абсолютно бесстрастный, ни одной мысли не понять. Медленно встаю с пола, не доставлю ему удовольствия видеть меня сломленной и жалкой. Даже учитывая мои каблуки, я всё равно ниже него почти на голову. Гордо выпрямляю спину и встречаю его взгляд. И я чётко понимаю, что в этот самый момент я ненавижу этого человека. Он играючи разрушил мою жизнь.

В кабинете так тихо, что слышно лишь моё рванное дыхание. Признаюсь честно, я боюсь человека, стоящего передо мной, только глупец не почувствует его давящей ауры. Но мне уже нечего терять, что он ещё может сделать со мной?!

— От тебя одни проблемы, уборщица, — говорит тихо, а я вздрагиваю от его голоса. В нём слышится лёгкий акцент, но я не могу понять, какой именно. — А проблемы надо решать.

Он делает шаг ко мне. Я дергаюсь назад. Его чувственные губы трогает намёк на улыбку. Я ненавижу себя за эту слабость и трусость. Он снова делает шаг, но в этот раз я заставляю себя стоять на месте. Хоть на это и уходят все силы. Все инстинкты самосохранения вопят, что я должна сдаться ему, покориться, пасть ниц и просить о прощении. Я стискиваю зубы. Не дождётся.

Абрамов становится передо мной, и в лёгкие забивается его запах. Сама не осознаю, как начинаю дышать глубже. Он пахнет мускусом, чистотой, опасностью и болью. Мужчина протягивает руку и сдирает с меня парик. В его движениях никакой нежности, такое чувство, что он не знает даже значения этого слова. Застёжки, которые удерживали парик, выдирают мне волосы, я морщусь от боли. Он откидывает розовое нечто в сторону и распускает мне волосы. Они огненным водопадом рассыпаются по моим плечам. Он накручивает локон себе на палец. Я смотрю на его руку, которую украшает множество татуировок, а под ними… Это шрамы?

Тянет за локон сильнее, заставляет смотреть на него. Поднимаю взгляд к его лицу. Он молчит, просто рассматривает меня. А мне прикрыться от его взгляда хочется. Нервы на пределе, звенят от напряжения.

— Я не вернусь туда, — говорю срывающимся голосом.

Абрамов приподнимает бровь. Я веселю его.

— Мне всё равно, что ты сделаешь со мной, — к черту официоз. — Я не шалава и не шлюха, не позволю, чтобы со мной так обращались. Не знаю, зачем я тебе и что ты хочешь со мной сделать… Но я лучше буду обратно мыть клуб, чем участвовать в этом… Этом… — меня так трясло, что я не могла подобрать слова.

— Ты думаешь, что можешь ставить мне условия, Ю? — спрашивает, я вздрагиваю и тяжело сглатываю.

— Это не условия, я констатирую факт.

— Ты считаешь себя лучше тех девушек? — наклоняет голову набок, словно пытается прочитать мои мысли.

— Нет, — честно отвечаю. — Но я не готова зарабатывать своим телом.

— Ты в розовом парике, никто бы тебя не тронул.

— Серьёзно? — я горько усмехаюсь. — Трое уродов разложили меня на столе, и всё происходило против моей воли.

Какая-то эмоция отражается в его взгляде, но я не успела рассмотреть.

— Они бы хорошо заплатили. Тебе же деньги нужны на лечение мамы.

— Такие деньги мне не нужны, — отрезаю я. — Может, я и нахожусь за чертой бедности, но у меня есть гордость.

— Гордость… — протянул мужчина. — Как трудно отличить гордость от глупости.

Я чувствую, что начинаю злиться. Страх притупился, и его место занимает гнев. Дергаю сильно головой, чтобы освободить свой локон из его захвата. Несколько волосков остаются на его пальце, а я отхожу на несколько шагов. Сжимаю и разжимаю кулаки, мне нужно молчать, чтобы не навлечь его гнев. Но, сука, меня распирает.

Он улыбается, первый раз за всё время. И меня накрывает.

— Считай меня глупой, дурой, идиоткой, но я туда больше не вернусь, — смотрю ему в глаза, облизываю губы и дерзко добавляю. — Тимерлан.