Черное время

Василий Головачёв, 2004

Эйнсоф – загадочный бесконечномерный объект, являющийся своеобразным «перекрестком» ветвей Дендроконтинуума – становится и точкой пересечения интересов Вершителей, решивших «улучшить» Вселенную так, как каждый из них это понимает. Если эйнсоф превратится в очередную черную дыру – начнется война, в которой человечество окажется лишь песчинкой под ногами великанов. Понимая это, Клим Мальгин, Аристарх Железовский и их друзья в настоящем и будущем стараются помешать гибельным экспериментам. Но беда в том, что те, кого они защищают, ведомые темной волей Даниила Шаламова, практически переставшего быть человеком, начинают настоящую охоту на участников Сопротивления…

ГЛАВА 4

«КРОТ»

Железовского искать не пришлось.

Когда Мальгин заявился в кают-компанию базы, человек-гора был уже там. Вместе с ним прибыли Савва Баренц, руководитель Сопротивления, и ксенопсихолог Герхард Маттер, как всегда, задумчивый и рассеянный.

Собравшиеся выжидательно посмотрели на главного гаранта своей свободы. Никто не спросил, почему он опоздал аж на целых пятнадцать минут, лишь Забава понимающе прищурилась, хотя и не стала шутить и делиться с остальными своими догадками. Пряча смущение, Клим обнялся с Аристархом и Баренцом, пожал вялую руку Маттера, оглядел ждущие лица присутствующих.

— Дела наши швах, господа нормалы и ненормалы. Орден провел успешную атаку на организации Сопротивления, и просто чудо, что мы отделались малой кровью.

— Ты знаешь, почему это произошло? — негромко спросил Ромашин; он уже полностью восстановил силы, взял себя в руки и выглядел, как всегда, подтянутым и сосредоточенным. Лишь в глазах мерцал огонек печали.

— Степень вины конкретных людей вы установите сами. Я могу лишь проанализировать ситуацию системно, в глобальном масштабе. А на этом уровне произошло резкое усиление активности системы Блэкхоул, которая все еще не рассталась с планами превращения Солнечной системы в черную дыру.

— Как ты сказал? — оживился на мгновение Маттер. — Система Блэкхоул?

— Я имею в виду систему, обслуживающую конгломерат черных дыр в нашей Галактике. Надо же ее как-то называть. Кстати, отеллоиды называли эту систему йихаллах.

— Разве всем этим процессом заправляют не отеллоиды? — хмыкнул Джума Хан.

— Раса Бье — лишь одно из звеньев системы Блэкхоул. Она не справилась с задачей, и на ее место пришли другие исполнители, более жестокие и прагматичные, не связанные никакими законами этики и морали. В человеческом понимании, естественно. Хотя не исключено, что отеллоиды и дальше будут участвовать в создании «роддома» черной дыры в Солнечной системе.

— Кого ты имеешь в виду?

— Блэкхоул привлекла к решению задачи Мантоптеров.

В кают-компании стало тихо. Потом шевельнулся Железовский.

— Это прогноз или факт?

— Флот Мантоптеров напал на поселения наших потомков в пятьдесят шестом веке. Я был там перед тем, как вернуться в наше время.

— Там же Даша…

— С ней все в порядке.

— Последствия?

— Наши ребята, Даша и ее муж, твой правнук, успешно отразили первую атаку. Но со всем флотом им не справиться. Я пока не знаю, каким образом Блэкхоул-системе удалось завербовать на свою сторону богомолов и переместить во времена Дара Железвича их флот. С этим еще придется разбираться. Орилоунская сеть не способна перемещать столь крупные, энергетически насыщенные и массивные объекты. Вполне возможно, что существует некая запасная система контроля Вселенной, «зарытая» в вакууме так глубоко, что о ней никто ничего не знает, нечто вроде «трещин черного времени». Кстати, Герхард, эти «трещины» должны каким-то образом проявляться, хотя бы на уровне слабых взаимодействий или спонтанного рождения объемов «абсолютной пустоты».

— Я посчитаю, — кивнул Маттер. — Хотя не понимаю вашей суеты. Чего вы все всполошились? Мы знаем, что не только земное метро было запланировано орилоунами и Вершителями, но и вообще рождение человечества как источника технологии рождения черной дыры. И конец цивилизации «вморожен» в ткань Вселенной, и вообще ее развитие, и все остальное вплоть до всеобщего финала. Так чего суетиться, воевать с теми, кто служит высшим силам, бороться по сути с законом? Все равно будет так, как запланировал Творец.

— Так, да не так, — усмехнулся Мальгин. — Пути к осмыслению замысла Творца, искаженного, между прочим, Вершителями, разные. И для нас ничего еще не произошло. Если мы не отыщем истинный путь к Великому Отцу, произойдет коллапс, быть может, самого перспективного его творения — духовной сферы Человека. Пока мы живы, допустить этого нельзя! Вот почему я утверждаю, что ничего еще не утрачено. Да, человечество, такое, как оно существует в массе своей в нынешние черные времена, уйдет. Но передовой отряд человечества — интрасенсы, люди великой души и высокого духа — не должен исчезнуть. Всем нам еще предстоит сформировать новое зрение — прозрение, чтобы увидеть и понять законы Вселенной, законы Прави и Меры. Согласен, это долгий процесс, не всем хватит терпения и сил, чтобы дойти. Но если не пытаться — зачем жить?

В кают-компании снова наступила тишина.

Прошла минута, другая, третья, все продолжали молчать, не рискуя нарушить тонкую материю сопричастности с будущим, которое странным образом переплеталось с настоящим и влияло на прошлое.

— Нас уговаривать не надо, — пробурчал наконец Железовский. — Мы не ищем легких путей к Творцу, да их, наверное, и не существует — легких. Давайте решать конкретные задачи. Если Мантоптеры и в самом деле объявились на Земле времен моего праправнука, туда немедленно надо посылать спецгруппу и оружие!

— Спецгруппа не поможет.

— Что ты предлагаешь?

— Давайте по порядку. Какой-то невеликий запас времени у нас есть. Надо разбить проблему на уровни и решать их поэтапно и разными силами. Предлагаю следующее. Вам, Савва, Игнат и Джума, надлежит сосредоточиться на уровне социума, спасти Сопротивление от полного разгрома и не дать Ордену уничтожить интрасенсов.

— Нейтрализовать предателей и шпионов Службы, — добавил Хан.

— Нейтрализация предателей — тактика, а не стратегия. Разумеется, с этого придется начинать. Моей дочери и ее другу Дару я бы отвел очень важную часть общей задачи — отвлекающий маневр. Ребята заряжены на максимальный результат и должны справиться, хотя помощник им понадобится.

— Я могу слетать к ним! — вскинулся Маттер, сбрасывая флегму.

— Тебе отводится другая задача, Герхард, стратегического плана.

— Эфанализ, что ли? — поморщился ксенопсихолог.

— Выход на иных. Кроме Блэкхоул, в космосе живут и работают другие носители разума: кубоиды, Очень Большие Социосистемы с распределенными базами, «струнные системы», объекты типа гравастаров и эйнсофов. Если нам удастся выйти на них и договориться о взаимодействии, Блэкхоул перестанет нас терроризировать. Не уверен, что эта задача по плечу кому-либо из нас, но попытаться стоит.

— Я займусь! — загорелся Маттер. — Это действительно интересно.

— К Дашке могу полететь я, — пробасил Железовский.

— Именно на тебя я и рассчитывал.

— Ну, а ты? — деликатно поинтересовался Джума Хан. — Какие у тебя планы?

Мальгин улыбнулся, понимая смысл вопроса: бывший врач «Скорой помощи» имел в виду, останется ли Мальгин с ними до конца или опять нырнет в пространство ради своих целей, чтобы изредка возвращаться и давать советы.

— В координаторы я не гожусь, хотя обязуюсь помогать советом и делом. Думаю, Савва справится с обязанностями главы Сопротивления и главного координатора наших планов. С вашего разрешения я хотел бы заняться Даном Шаламовым. На всех наших проблемах лежит его тень.

— Ты думаешь… это он… командует парадом? — вопросительно выгнул бровь Ромашин.

— Нет, лично он такими делами заниматься не станет. Но Дан явно стоит за всем… парадом, как ты изволишь выражаться. Пока он на другой стороне, нам нельзя рассчитывать на победу. К тому же он продолжает контактировать с кем-то из Живущих-за-Пределами. Стоит попытаться через него выйти на этого носителя иной логики и этических конструкций.

— Почему ты думаешь, что он встречается с Живущими? — с любопытством спросил Маттер. — И разве ты сам не знаком с ними? С тем же Паломником, к примеру.

— Паломник — бывший гуманоид, его логика мало чем отличается от человеческой. С ним не возникает напряга при общении. Но среди Живущих-за-Пределами встречаются и негуманы, причем абсолютно далекие от человеческих оценок и ценностных ориентаций. Для них нет и не может быть ничего святого в человеческом понимании. Во всяком случае, свои подарки-артефакты Дан получил именно от такого существа. Паломник никогда не позволил бы себе подобной промашки.

Мужчины переглянулись. Все они знали историю Шаламова-псинеура и были настроены скептически к идее Мальгина переманить Даниила на свою сторону.

— Он не пойдет на контакт, — покачал головой Джума Хан. — Ты же пытался лечить его после того, как вытащил из хроника. Ведь не получилось?

— Не получилось, — согласился Мальгин. — К сожалению, я не бог и даже не Вершитель, хотя и могу выполнять кое-какие его функции. У Дана был запущен в гиппокампе черный нейрогенез — рождение новых нейронов, не связанных с нервной системой, — так называемые «черные клады» чужой информации. Я не смог заставить делиться его собственные мультипотентные стволовые клетки в головном мозге, они остались блокированными.

— Надо было снять блокаду, — сказал Джума.

— Чем?

— Стимулируя нейрогенез на уровне эмпатий и воспоминаний детства.

— Мне удалось лишь сбросить часть криптогнозы, засевшей в мозгу Дана, и передвинуть уровни влияния наших генетических предков с древнейших структур на промежуточные лимбические. То есть снять фиксацию поведения динозавров на звериные инстинкты. Но подчинить все «черные клады» чужеродной информации в мозгу Даниила сознанию человека, чтобы он мог контролировать непосредственные реакции и инстинкты, я не сумел. Шанс, что Живущий-за-Пределами согласится помочь в этом вопросе, мал, но он есть. Я уверен.

Помолчали.

— Да, — пророкотал Железовский с непонятной интонацией. — Эволюция налицо.

Все посмотрели на него с недоумением. Лишь Мальгин, уловивший мысль математика, кивнул, соглашаясь.

— Поясни, что ты имел в виду, — сказал Джума. — О какой эволюции речь?

— В древности говорили: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. В начале двадцать первого века поговорка изменилась, стали говорить: скажи мне, что ты ищешь в Интернете, и я скажу, идиот ты или нормальный человек. В наши времена надо говорить: скажи мне, что ты ищешь в человеке…

–…и я скажу, стоит ли тебя лечить, — закончил Джума Хан под общий смех.

— Прямо как дети, — покачал головой мрачный Карл Золотько, единственный из всей компании, кто не разделял оптимизма соратников.

— И все же я… — начала Забава.

В кают-компанию заглянула Аума, дочь Власты, поманила ее за собой. Забава быстро направилась к выходу, понимая, что требуется ее помощь: на время совещания она оставила сына на попечение сестры. Однако у двери задержалась:

— Все же я направила бы к Даше и Дару не одного человека, а группу. Ребята еще молоды, опыта у них мало.

— Мы обсудим этот вопрос, — пообещал Мальгин, искоса глянув на Железовского.

Женщина вышла.

Аристарх шевельнул уголком губ, обозначая улыбку.

— За меня беспокоится. Не надо посылать туда группу, мы справимся.

— Итак, друзья, на чем мы остановились? Стратегия принимается?

— Я — за, — поднял руку Джума.

— Я тоже, — кивнул Ромашин.

— Все за, — пробормотал Маттер. — Где тут у вас машина? И какого класса?

Он имел в виду компьютер.

— Не ахти чего, всего лишь стандартный «мастер», — сказал Карл Золотько извиняющимся тоном.

— Жаль, этот не потянет. Мне бы выйти на Большого Умника…

— Обойдешься, — ухмыльнулся Джума.

— В том-то и загвоздка, что не обойдусь. Может, я слетаю домой, заберу своего Стратега?

— Я могу это сделать, — сказал Александр Золотько, взглядом спросив разрешения у отца.

— Вот обяжешь, — обрадовался ксенопсихолог. — Тогда прихвати еще архив, кое-что из библиотеки, я список дам, а также мои разработки и программные компакты. Хорошо бы еще доставить сюда отдельный сервер на обслуживание системников и базу данных по галактическому мониторингу. И еще… чего ржете?

— Как мед, так и ложкой, — за всех ответил улыбнувшийся Ромашин. — Проще было бы оставить тебя на Земле.

— А я и не просил меня эвакуировать. Прибежал этот Геракл, — Маттер кивнул на Железовского, — напугал до смерти, заставил нестись куда-то сломя голову. Может, и в самом деле обсудим этот вариант? Я же здесь погибну без мощного вычислителя.

Ромашин посмотрел на молчавшего до сих пор Баренца.

— Савва, есть у нас такая возможность?

— Найдем, — пообещал руководитель Сопротивления. — В крайнем случае поселим Герхарда на одном из наших спейсеров со «струнным» обеспечением и выходом на компьютерную сеть безопасников.

— Отлично! — вздохнул с облегчением Маттер. — Хорошая идея. Особые удобства мне не нужны, был бы только свой угол с вириалом инка, туалет поблизости и бар.

— Бара не обещаем. К тому же это рискованная затея.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Решили. Что еще?

Все посмотрели на Мальгина.

— У Сопротивления есть спейсер? — прищурился Клим.

— По официальному регистру он принадлежит Погранслужбе, — пожал плечами Баренц. — Но реально это наша машина. Корпус старый, начинка новая. Это бывший патрульный корабль.

— «Витязь»?

— Совершенно верно. — Баренц не удивился осведомленности Мальгина. — Еще один спейсер — «Риман» — находится в доке на калининградской судоверфи, ремонтируется… якобы. Но готов взлететь в любой момент. Он помощнее и поновее.

— Это здорово. Возможно, один из них мне понадобится в скором времени. Итак, господа нормальные ненормалы, начинаем новый этап нашего ратного дела? Без права на ошибку?

Никто не решился пошутить в ответ, даже острый на язык Джума Хан.

— Ответ ясен. Что ж, до связи. Если понадоблюсь кому — нибудь в срочном порядке, обращайтесь к моей жене. Она будет знать, где меня искать.

Мальгин поднял руку прощальным жестом, превратился в прозрачный вихрик, исчез.

Все молча смотрели на то место, где он только что стоял.

Кто-то включил систему обзора, и кают-компанию залил густой, ощутимо плотный, поток алого света: огромный купол звезды Ван-Бисбрука выползал из-за горизонта, превратив океан планеты в слиток раскаленного рубинового стекла.

* * *

«Пакмак» висел над сплошным облачным покровом Венеры, в котором изредка просверкивали серебристые паутинки электрического сияния — след деятельности странной жизни, зародившейся в углекислотных облаках планеты. Это были колонии микроорганизмов, использующих иной тип метаболизма — серно-углеродный, и вполне допускалось, что колонии эти имели некое подобие разума — на уровне земных животных. С ними работали ученые, пытались исследовать реакции, договориться, вступить в контакт, и, по скупым сообщениям массмедиа, у них это получалось. Хотя как выглядел подобный контакт, представить было трудно. И все же вокруг ближайшей соседки Земли (не считая Луны) крутилось более трехсот спутников разного назначения, отчего «пакмак» с обоймой спецназа Сопротивления не выделялся из общей «толпы» аппаратов. Да и «слово» знал — пароль, разрешающий ему выбирать собственную орбиту, траекторию и коридор входа в атмосферу, а также садиться на поверхность планеты.

— Внимание! — раздался в кокон-рубке управления центрального когга сухой голос инка; тот же голос слышали оперативники и в модулях десанта. — Минута до момента «зеро»!

Всего на борту модульной связки — осевой когг и три боковых аппарата — находилось шестнадцать человек, в том числе пилот когга и кобра ^[1] отряда Александр Золотько. Кроме того, в рубке находился еще один человек, нештатно, хотя и не секретно: отец Александра, Золотько-старший.

— Это моя последняя операция, — сказал он Ромашину, когда тот попытался не отпустить его для захвата агента Службы. — Я хочу взять предателя лично и вытрясти из него душу!

Ромашин подумал и уступил. Карл действительно имел полное право на ликвидацию утечки информации, допущенной службой безопасности Сопротивления, которую он возглавлял.

Теперь группа захвата, выведенная координатором в район ожидания, находящийся ближе всего к объекту, терпеливо ждала команды, чтобы нырнуть на дно плотной и жаркой венерианской атмосферы и захватить объект — руководителя монтажного управления Земстроя Тадеуша Пацюру. Отличного специалиста. Интрасенса.

Именно под его руководством строились базы Сопротивления на острове Завьялова, на Голгофе и на Хароне, спутнике Плутона, которые были захвачены и уничтожены. Именно его идеи были заложены в основание всей сети Сопротивления. И именно он, бывший приятель Вацека Штыбы, оказался агентом Ордена, успевшим «сдать» новым хозяевам важнейшие объекты Сопротивления.

Вполне возможно, что предателем он стал поневоле, если контрразведке Службы безопасности удалось заманить его в одну из своих лабораторий и «перепрограммировать» с помощью психотронной техники, заставить работать на себя. Но Карл Золотько был уверен, что пан Тадуеш перешел на сторону врага добровольно, и с глубокой ненавистью обвинял его во всех грехах.

Сын не разделял чувств отца, понимая, что тот завидует интрасенсам и не желает их прощать, вписываясь в рамки общечеловеческой психологии — подозрительно относиться ко всему нестандартному, непонятному, инородному. Хотя сам Карл вряд ли мог бы признаться в этом даже самому себе.

— Отсчет пошел! — хлестнул по сознанию десантников голос координатора.

Пилот «пакмака» врубил шпуг ^[2] и бросил связку в атмосферу Венеры.

Суть операции состояла в следующем.

Тадеуш Пацюра строил на Венере, в троговой долине Белый Рог, жилой комплекс. По проекту комплекс представлял собой трехлучевую звезду с двухуровневым техническим обеспечением: нижний этаж — все бытовые и энергетические системы, верхний — собственно жилая зона с центральной парковой зоной отдыха. Комплекс имел три выхода и соответственно три шлюза. Поэтому для блокирования всех выходов и понадобилась модульная связка «пакмака», плюс осевой когг для контроля и управления оперативной группой на месте. А чтобы объект не сбежал через метро, станцию комплекса должны были закрыть другие бойцы обоймы риска.

«Пакмак» преодолел толстую «шубу» венерианской атмосферы за пятьдесят секунд.

На высоте полутора километров над долиной (свое название — Белый Рог — она получила за торчащую почти из середины трехсотметровую скалу, похожую на сероватый буйволиный рог) от связки отделились боковые модули, спикировали к трем торцам лучей комплекса; в данном поясе планеты наступило сумеречное утро, и звезда сооружения отчетливо выделялась на фоне серо-желтых песков и красноватых скал долины. Шестеро спецназовцев Золотько — по два на каждый шлюз — десантировались из модулей, практически невидимые в своих спецкостюмах с включенными системами маскировки, открыли люки, проникли внутрь пятиметровой высоты шлюзов, заняли оборону. Они должны были не пропустить к выходу беглеца в случае, если тому удастся справиться с главными силами отряда.

Осевой когг, несущий пятерку оперативников Александра Золотько, нырнул к блестящему куполу центральной зоны комплекса, выстрелил очередью «призраков», сел на купол. Десантники мгновенно развернули фильтр-переходник, плотно севший на купол, пробили крышу залпом из «глюков» и просочились под потолок зоны отдыха, представлявшей собой искусно смоделированный «под канадский пейзаж» уголок земной природы. В пробитую брешь вслед за десантом протиснулся сначала командир группы Золотько-младший, а за ним Золотько-старший.

— Мы внутри! — доложил Александр координатору. — Идем дальше.

— Объект находится в диспетчерской стройки, — отозвался координатор, управляющий отрядом с борта спейсера «Витязь»; спейсер дрейфовал над облаками Венеры, а его аппаратура позволяла руководителям контролировать весь ход операции и видеть все, что делали десантники.

— Вперед! — скомандовал Александр.

Пятерка «призраков» устремилась к развернутой в зоне отдыха, на берегу ручья, палатке диспетчерской, из которой Тадуеш Пацюра осуществлял общее руководство стройкой. Рабочий день здесь не прекращался никогда, бригады строителей и монтажников сменяли одна другую непрерывно, и на территории комплекса царила деловая суматоха: в разных направлениях проносились кибермеханизмы различного назначения, легкие аппараты стыковщиков, строители в желто-синих комбинезонах. Если кто-нибудь из них и обратил внимание на мерцающие струи воздуха — там, где пролетали десантники в «хамелеонах», вряд ли мог догадаться, что это означает.

Возле блестящего куба диспетчерской стояли два многоруких механизма и флайт с зеленой полосой и эмблемой космостроителей: лента Мёбиуса с гаечным ключом поперек.

— Странно… — вполголоса заметил один из оперативников, опытный и немногословный Людвиг Бенкендорф. — Где охрана? Почему никто не реагирует на наше проникновение?

— Стоп драйву! — отреагировал Александр.

— Ерунда, — вмешался Золотько-старший, — они просто не ожидали нашего появления. Продолжаем движение!

— Но, отец…

— Вперед, я сказал! Теряем время!

Отряд снова устремился к палатке диспетчерской, взял ее в кольцо. Десантники нейтрализовали дверь. Отец и сын Золотько ворвались внутрь вместе с Бенкендорфом, выключили системы маскировки.

— Всем — не двигаться! Эмканы снять! Малейшее неповиновение — открываем огонь на поражение!

Трое операторов диспетчерской, работавших с мониторами разных уровней стройки, разом развернули кокон — кресла управления. И Карл Золотько, холодея, понял, что их подставили!

На него смотрели не только глаза операторов, но и турели компьютерных систем наведения, управляющих аннигиляторами «шукра» и «универсалами»! Но самое главное — Тадеуш Пацюра (а он действительно находился на своем рабочем месте) не только не удивился появлению гостей, но и тоже целился в десантников из двух стволов, принадлежащих мощнейшим из существующих видов оружия — «глюкам», «раздирателям кварков».

Включилась быстродействующая система связи «спрута», объединяющая всех задействованных в операции людей:

— Внимание! На горизонте — корабли противника!

— Тревога! Комплекс просматривается спецаппаратурой!

— Метро заблокировать не удалось!

— Засада!

— Связь с группой потеряна!

— Долина в зоне блэкаута!

— Отбой прикрытию!

— Карл, возвращайтесь! Это ловушка!

— Всем императив «свернутая змея»!

— Отбой операции!

— Отход по «трем нулям»!

— Объявляю боевой выход! Всем — отступление! «Свернутая змея»! Всем — «змея»!

И лишь после этого раздался насмешливый, нарочито добродушный и любезный голос главного виновника «торжества», Тадеуша Пацюры:

— Как я рад вас видеть, панове! А где же пан Джума? Пан советник Ромашин? Неужели они побрезговали встречей со мной? А я так надеялся на рандеву.

«Уходите! — перешел на мента-диапазон Карл. — Я их задержу!»

«Нет!» — отозвался Александр.

«Я приказываю!»

«Отец!»

«Я приказываю!»

— Что же вы остановились? — продолжал тем же тоном вислоносый, флегматичный с виду, обладающий пышными «козацкими» усами Пацюра. — Проходите, не стесняйтесь, будьте как дома. Однако не вздумайте стрелять! Начнете — от вас только подметки останутся!

— Сдаюсь! — проговорил Карл Золотько, поднимая руки, и сделал вперед три шага. — Ты выиграл, Тадуеш, паскуда! Один вопрос. Можно?

— Ну разумеется, пан генерал, — осклабился интрасенс. — Но сначала отключи «защитника», я плохо тебя слышу.

— Сначала вопрос. Нас ведь подставили, не так ли? А это значит, что ты не один «крот» в системе?

— Угадай с двух раз.

— Не один. Кто еще?

— Это второй вопрос, пан Золотько, причем вопрос нескромный.

— Мы в твоих руках, так что мог бы и удовлетворить мое любопытство.

— Чтобы вы успели передать своим парням имя моего агента?

— Вы же закрыли долину зоной непрослушки.

— Хорошо, так и быть, для тебя, Карл, все, что ты захочешь. Все равно вам отсюда не уйти. Вам следовало бы отпустить Милослава Торопова. Его сын поклялся отомстить, а у него хорошие связи в верхах и много приятелей, в том числе — среди ваших парней.

— Ларс Ольсен…

— Догадался, генерал, поздравляю. Итак, панове, предлагаю начать помаленьку разоружаться.

«Уходите! — послал мысль Карл Золотько. — Достаньте Ольсена!»

Это была его последняя мысль.

В следующее мгновение раздался взрыв. Начальник службы безопасности Сопротивления взорвал сам себя, активировав личный аннигилятор.

Взрыв был направленным, и ударная волна и огненные струи полетели не во все стороны, а по направлению к линии мониторов и креслам операторов стройки, которых заменили оперы засады.

— Назад! — выдохнул Александр, ослепший больше не от вспышки, а от сердечной боли.

Его схватили под руки подчиненные, понимая состояние командира, но он вырвался, полоснул по коконам трассой антипротонов, пробивая палатку очередью микровзрывов насквозь.

Десантники, воспользовавшись начавшейся суматохой, метнулись сквозь облако дыма и обломков к потолку сооружения, расстреляли по пути многоруких киберов, которые попытались открыть стрельбу. Три флайта с обоймами спецназа Службы, появившиеся как из-под земли, тоже попытались остановить десантников, но были сбиты.

Бойцам Сопротивления оставалось только выбраться наружу через десантный шлюз и запрыгнуть в когг, счет пошел на секунды, и в это время…

— Шумовой выхлоп! — скомандовал капитан «Витязя»; в случае непредвиденных осложнений было предусмотрено нанесение подкритического энергетического удара по долине Белый Рог, который не мог разрушить стоящие там сооружения, но мог отвлечь преследователей и внести сумятицу в их ряды.

— О’кей! — ответил драйвер-прима спейсера Ларс Ольсен.

«Витязь» выстрелил.

И долина Белый Рог вместе со строящимся комплексом и домиками научной станции неподалеку превратились в море сплошного жемчужного огня!

Подчиняясь воле пилота, инк спейсера «вложил» в импульс такую мощь, которой хватило бы на уничтожение астероида диаметром в полсотни километров!

* * *

— Как это случилось?! — процедил сквозь зубы бледный от ярости Баренц.

Джума Хан, тоже бледный, но от горя и отчаяния, отвел глаза.

— Меня там не было. Но, судя по всему, от энергоимпульса спейсера взорвалась батарея МК. От жилого комплекса, монтажного агрегата, двух исследовательских станций и платформы для приема больших грузоматов не осталось ничего.

— Карл?

— Погиб.

Баренц сжал губы в одну линию, крутанул желваки, медленно выдохнул воздух.

— Саша?

— Погибла вся оперативная обойма.

На этот раз пауза длилась дольше.

— Послали туда экспертов?

— В составе аварийщиков-спасателей из следственной бригады есть наши люди. Результатов пока нет. Но одно известно точно: Тадеуш Пацюра тоже погиб.

В кабинет Баренца бесшумно вошел Железовский, окинул его обитателей темным взглядом. За ним бочком протиснулся Герхард Маттер, тщательно выбритый, без бородки и бакенбардов.

Баренц посмотрел на них, прищурясь, будто не узнавая, пожевал губами. Косо глянул на Джуму:

— Твое мнение?

— Операция была просчитана хорошо. Но Пацюра сумел разгадать наш замысел и подготовил засаду. Я понимаю, почему Карл решил командовать захватом лично, но считаю, что провал операции на его совести.

— Он был хорошим специалистом.

— Этого мало для такой области ответственности, как служба безопасности, — пробурчал Железовский, осматриваясь, сел на небольшой диванчик. — Специалист — это человек, который избегает небольших ошибок, неизбежно двигаясь к более крупному промаху. Карл, к сожалению, из таких людей. Ему надо было уйти в отставку давно. Однако мы тут с Герхардом кое-что проанализировали и получили любопытный результат.

— Мне показалось странным, — смущенно почесал макушку Маттер, — что инк спейсера сразу после выстрела сошел с ума. Пилотам с трудом удалось загнать машину в док.

— По-моему, это просто совпадение, — пожал плечами Джума. — «Витязь» вышел из капремонта, ему поменяли всю интеллектронику…

— Я тихонько покопался в «железе», — Маттер снова почесал череп, — вместе со спецами ремонтной обоймы, и обнаружил следы фрейма…

— Следы чего?

— Энергоинформационного воздействия. Инк сожгли намеренно, причем очень хитро и тонко. Он получил два взаимоисключающих друг друга приказа и одновременно шумовой пси-удар, который фрустировал его сознание. Он и не выдержал.

Джума и Баренц переглянулись.

— Ты уверен?

— Я почти не ошибаюсь, — с достоинством произнес ксенопсихолог. — Вот Аристарх свидетель. Мало того, взрыв МК в долине Белый Рог должен был бы иметь другие характеристики. Да и не взрываются микролы ^[3], как обычные бомбы и мины, с бухты-барахты. Нам намеренно вешают лапшу на уши о «плохой настройке инка» и о взрыве батареи МК.

— Кто?

— Это вам решать.

— И последнее, — добавил Железовский, сцепив пальцы на груди и глядя на собеседников снизу вверх. — Драйвер-прима «Витязя», Ларс Ольсен, по моим данным, является близким приятелем Леона Торопова.

В воздухе повисла тишина.

— Ты хочешь сказать… — начал Баренц.

— Савва, это жертва, — перебил его Маттер. — «Кротов» было двое: Пацюра и Ольсен. Служба пожертвовала одним, чтобы отвести подозрение от другого.

— Ничего себе жертва! — невольно качнул головой Джума. — Погибло сорок шесть человек!

— Ольсену ничего не оставалось делать. Он дал полный выхлоп и фрустировал операционную сферу инка, чтобы никто не догадался, что же произошло на самом деле.

— Такое способен вытворить не каждый интрасенс. Я имею в виду — сжечь хорошо защищенный компьютер.

— Мы проглядели Ольсена. Это еще хорошо, что он попал к нам недавно, иначе натворил бы дел.

— Все ваши догадки надо проверить, — сказал Баренц. — Можем мы попросить Клима сделать это?

— Во-первых, это не догадки, а расчеты, — возразил Маттер. — Во-вторых, настоящий Мальгин уже рванул куда-то за пределы нашего метагалактического домена.

— Что значит — настоящий? И что значит — рванул, если он сейчас на Ван-Бисбруке, насколько мне известно?

— На Ван-Бисбруке неполный Мальгин, — прогудел Железовский, продолжая сидеть в расслабленной позе. — Проекция, или, если хотите, аватара, настоящего Мальгина. Вспомните Майкла Лондона. Двадцать с лишним лет назад, вернувшись из странствий, он оставил жить с семьей свою копию, ничем не отличимую от оригинала. Клим поступил точно так же.

Баренц исподлобья посмотрел на математика.

— Ты… уверен?

— Я знаю. Клим перед уходом предупредил меня об этом. Но больше никто не должен знать, особенно Купава.

— Ясное дело, — хмыкнул Джума. — Ай да Клим, ай да хирург, ай да сукин сын!

— Маг, одним словом, — ухмыльнулся Маттер. — Я тоже могу создать двойника, но, к сожалению, идиота. Заменить меня он не сможет.

— В таком случае все наши планы под угрозой, — сказал Баренц, сделав круг по кабинету. — Надо что-то делать, и немедленно, пока Ольсен не подозревает о том, что его вычислили.

— У меня есть идея, — сказал Железовский. — Надо умело дать утечку информации о каком-либо важном событии, к примеру, о строительстве новой базы… кстати, мы и в самом деле собирались соорудить схрон на Голубой, в системе гаммы Льва. Пусть об этом узнает Ольсен, и если после этого в системе Льва появятся разведчики Службы…

— Мы возьмем этого мерзавца за жабры! — сжал кулаки Джума. — Хотя, если честно, я не понимаю, почему интрасенсы переходят на сторону Ордена. Мы же за них боремся, за их права, за их свободу.

— Все мы дети одного отца, — угрюмо скривил губы Железовский. — Что нормалы, что ненормалы.

— Ты кого имеешь в виду? — удивился Джума.

— Эго, — ответил человек-гора.

Примечания

1

Кобра — командир обоймы риска.

2

Шпуг — движение с двойным ускорением.

3

Микролы — микроколлапсары.