Высокая вероятность

Василий Гурковский, 2022

Роман – катастрофа. История молодой сельской девушки, имевшей несчастье безоглядно влюбиться, как оказалось – в чужого для неё человека. Безжалостная Судьба, вычеркнула из жизни не только того, кого она любила и тех, кто любил её, а и её саму, как будто бы в наказание за то, что она была очень красивой, умной и порядочной девушкой…. Наглядный пример высокой вероятности негативного отношения человеческого общества (любого), к появлению яркой неординарной личности, неважно женщины или мужчины, выделяющейся на фоне общего «выровненного» строя…. Книга рассчитана на особое внимание со стороны молодежи….

Глава третья

И тут случилось то, что случилось. На концерте в честь Женского Праздника, который проходил в сельском клубе, Люда исполняла две песни. Она стояла за кулисами сцены, ждала своей очереди. В это время объявили номер силовых акробатов. Вышли двое ребят — школьников, один — большой, десятиклассник, второй маленький из второго или третьего класса. Они показывали разные парные упражнения, их тепло принимали зрители. Люда не знала маленького акробата, а второго, большого — часто видела в школе. Он приходил на занятия из молдавской части села, заканчивал десятый класс. Люда обычно видела его мельком, а здесь, на сцене, она стояла в трех метрах от него. Он был в шароварах и в майке. Высокий, стройный, красиво сложенный, ловкий, он, как игрушку, вращал над собой своего малого партнера, заставляя зал испуганно ахать, а потом — взрываться аплодисментами. Работая в напряжении, он раскраснелся и показался Люде просто прекрасным….

И она — влюбилась…. Сразу, без всяких предисловий и объяснений. Она взошла на этот тонкий лед непредсказуемой необъяснимости, тут же провалилась и утонула под тяжестью наполнившего её чувства. Она ни о чем не думала, не рассуждала, ни слова не сказала, а просто — утонула, в нахлынувшем чувстве и — все.

Когда акробаты закончили свое выступление, объявили выход Люды. Она двинулась в сторону сцены и, лицом к лицу, столкнулась с акробатической парой, покидающей сцену. Старший из них, возбужденный и от нелегкого выступления, и от теплого зрительского приема, приблизившись к выходящей на сцену Люде, весело спросил: «Ну как — понравилось?». «Очень!»-непроизвольно выдохнула Люда. Парень протянул к ней ладонь: «Эдуард, можно — Эдик». «Люда»-ничего не соображая, машинально ответила девушка. «Ни пуха тебе…Люда!»-прошептал Эдик и она вышла на сцену.

Наполненная внезапно охватившим её, новым, непонятным, очаровательным и, одновременно приятным, чувством, Люда так спела две песни, что обе пришлось повторять на «Бис», причем вторую, украинскую песню, зал просил исполнить и третий раз, но ведущий конферансье извинился и не вызвал исполнительницу еще раз, сославшись на большой объем программы.

Когда Люда вернулась за кулисы, Эдик стоял, прислонившись спиной к какому-то фанерному плакату, отдыхая от выступления. Потом сделал шаг ей навстречу: «Ну ты — молодец, отлично выступила. Хоть сегодня на большую сцену!».

По общему сценарию, в конце концерта, все выступающие, должны были выйти на сцену и объединенным хором спеть песню о Сталине. Поэтому они находились за кулисами сцены, ожидая этого момента. Люда и Эдик тоже находились там и тихо переговаривались между собой, просто, чтобы не стоять молча.

Эдик спросил, где живет Люда, с кем, чем её родители занимаются. Люда ответила, что у неё одна только мама, работает в районной больнице. Живут они в сельском доме, ничего особенного у них нет.

Эдик рассказал, что у него отец военный, работает в райвоенкомате, и, конечно же, он, Эдик, по окончании школы, пойдет в военное училище и обязательно станет военным, как и отец. У них это уже традиционно — все деды-прадеды тоже были военными. Спросил — что собирается делать дальше Люда — будет заканчивать среднюю школу или пойдет по другому, какому-то пути.

Люда рассказала, что ситуация в их маленькой семье такая, что ей желательно быстрее приобрести специальность и идти работать, чтобы им с мамой можно было нормально жить.

Беседуя с Эдиком, она с трудом сдерживала внутреннее волнение, говорила возбужденно и ничего не могла с собой поделать. Эдик тоже это заметил, но не отнес сразу на свой счет, просто сказал: «Ты так взволнована после выступления. Это не совсем хорошо, можно легко просто перегореть!». Не понял он истинную причину волнения Люды, что вполне объяснимо, они всего полчаса, как знакомы.

После этой мимолетной встречи, их школьные и внешкольные пути близко не пересекались, хотя Люда не раз пыталась попасть на глаза Эдику, но десятиклассники с молдавской части села, всегда приходили в школу и уходили из неё, целой группой; после уроков, как правило — не оставались, а подойти просто так к Эдику, без всякого повода, она не могла по многим причинам, хотя очень и очень хотела.

На первомайской демонстрации, всей школой ходили на молдавскую часть. Впереди строя шли трое — Люда, с портретом Сталина в руках, чуть сзади, справа, шел Эдик со знаменем школы, а слева — еще один десятиклассник, с флагом Молдавской ССР.

Пока стояли во дворе школы, Люда с Эдиком перекинулись несколькими фразами, по ходу движения колонны, говорить было неудобно, а после завершения демонстрации, все учащиеся с молдавской части села, остались дома, а остальные — все вместе — отправились в школу, на русскую часть, чтобы оставить все то, что несли в руках — флаги, плакаты, портреты и т.п., а потом разошлись по домам. Обидно было Люде, но так получилось.

Оставшиеся полтора месяца школьных занятий, были заняты подготовкой к экзаменам и самими экзаменами, поэтому Люде, которой, образ её мысленного избранника, затмевал все остальные события, так и не удалось встретиться с Эдиком, где-нибудь на «нейтральном» поле и возможно — объясниться. Она пыталась попадаться ему на глаза в школе, но он всегда был с кем-то из своих одноклассников и не замечал Люду, а может быть и делал вид, что не замечал.

Только однажды, когда Люда сдавала книги в библиотеке, на выходе встретила Его. Обрадовалась и так на него посмотрела, что он спросил: «Что ты так на меня смотришь, я тебе нравлюсь?». Она неожиданно для себя, жарко выдохнула: «Да. Очень!». На что он тут же ответил: «Ну — я многим нравлюсь!». «Я тоже многим нравлюсь!»-сокрушенно выпалила Люда, сразу пожалев об этом. «Ну, ты сравнила!» — равнодушно бросил Эдик — «То — ты, а то — Я!». Тут подошли ребята из его класса и разговор прервался. Больше, до конца учебного года, им поговорить не удалось.