Банкир. Книга седьмая: Подземный ад Портон-Дауна

Василий Лягоскин

Множество мрачных тайн Земли канули в прошлое, так и не разгаданными никем. Лишь Мастер, способный Видеть, и строить на основе Видения логические цепочки, мог разглядеть за такими необъяснимыми явлениями следы вмешательства в нашу историю пришельца из иного мира. Такими знаниями и навыками обладает Александр, бывший старший менеджер «Восточного банка». Мастер Боя идет по следу Алекса вась Худоба не из обычного любопытства, но в стремлении вернуть в естественное русло течение реки Времени…

Глава 2. В подземельях Зла — продолжение

— Оп-па!

Мастер за краткую долю секунды, в которую уместился этот возглас, полный изумления, и какого-то непонятного пока, но очень злого предвкушения, успел прийти в себя, и продолжил свою речь на Общем. Благодаря особым свойствам шлема она дошла до всех ушей в лаборатории:

— Кажется, мы сейчас откроем кучу совсем не приглядных тайн двора Ее Величества королевы Великобритании. Вот совсем не предполагал, что мы «хайли лайкли» попадем именно сюда!

Умник с Джесси не стали напоминать Основному Носителю, что он сам наложил жесточайший запрет на использование этого словосочетания; однако вступить с ним в спор все же осмелились:

— «Не думаю, что королева имеет хоть какое-то представление об этом средоточии Зла», — Джесси показала виртуальным взглядом на застывшие головы Больших Змеев.

— Глава отвечает за весь клан, — сурово ответил Мастер; но потом смягчил тон, и поменял направление собственного недовольства, — хорошо, будем считать за Главу премьер-министра этой страны. Предсказываю — она-то уж точно ответит за безобразия, что творятся здесь. Хотя… думаю, что и ее тоже использовали втемную в той игре, что затеял… кто бы вы думали?

Помощники молчали, и Командир опять повернулся к Смиту.

— Скажи мне, Адам, ты не видел здесь такого… человека?

Он начал словами рисовать портрет, а затем фигуру Разумного, которого, наверное, не забудет до конца жизни; хотя тот уже существовал в мирах лишь в виде таких вот портретов.

— Был, — кивнул Адам, — не очень часто, но был. И у меня сложилось впечатление…

— Ну-ну, — поощрил его Мастер, кивая гоблинам: «Отпустите парня — заслужил», — продолжай.

— В-общем, — выпалил, наконец, лаборант, — он тут был самым главным. Не по должности, а по сути. Команды отдавал именно он, и их выполняли бегом — даже генералы, что сопровождали его.

— А с ними, — кивнул Саша на головы Змееев, — он тоже что-то делал?

«Он» — так Александр обозвал Алекса вась Худоба, который, даже распыленный в атмосфере мира Ваалдам, продолжал незримо присутствовать на Земле — грязными следами, оставленными во многих уголках планеты.

— В основном именно он с ними и общался, — кивнул, в свою очередь, Смит.

— Что значит — «общался»?!

Парень, возрастом на вид немного старше самого Шефа, пожал плечами, теперь свободными, и выпалил:

— Да он даже разговаривал с ними… на непонятном языке.

Он поднял голову, встретился взглядом с Мастером Общения, и все-таки не стал продолжать, выдавать того, что природа наградила его наблюдательностью и склонностью к анализу — иначе как бы он стал ученым, или будущим ученым? Но Александр успел прочесть в его глазах окончание фразы:

— Вот точно на таком, на каком ты, незнакомец, разговаривал недавно с этими… этими…

Смит не назвал гоблинов гоблинами; хотя такое словечко явно вертелось у него на языке. Саша про себя похвалил парня — тот удивительно быстро восстановил хладнокровие, и сейчас, кажется, прикидывал собственные шансы на благоприятный исход дела. Сам Мастер оценивал их как стопроцентные, чем вызвал неподдельный вздох облегчения Джесси.

— Жить будет, — вынес свой «приговор» Александр, — и жить хорошо. Если не считать того, что его теперь затаскают по допросам, и всяким другим малоприятным процедурам. Ну, ничего — он парень крепкий, выдержит. А мы — если вернемся сюда когда-нибудь; я имею Великобританию вообще — компенсируем ему расход нервных клеток и потерянного времени… как-то.

— «Вообще-то нам еще нужно выбраться отсюда, — заявила Джесси, — и из лаборатории, и из «Великобритании вообще».

— Выберемся, — чересчур оптимистично пообещал Саша, — опыт имеется. Вот соберем здесь трофеи, и начнем выбираться.

— «Какие трофеи?! — хором вскричали помощники, — здесь же нет ничего, кроме…».

Здесь виртуальные головы повернулись в сторону длинного лабораторного стола (так его обозвал Саша), на котором три змеиных черепа, туго обтянутые тусклой кожей, подавали едва различимые признаки жизни.

— Да, — кивнул Саша вполне реальной головой, — я именно их имею в виду.

— «Ага, — сообразил, наконец, Умник, — ты хочешь заменить ими тех Змеев, которых эльфийский маг Бондуэль лишил нас своим непродуманным действом?».

— Проще надо выражаться, Умник, — чуть поморщился Александр, — убил он их, и точка. И я его, в общем-то, не виню. Я бы и сам в штаны… башки их страшные смахнул бы с плеч — которых у змей нет — если бы они возникли из-под воды в опасной близости. Засчитаем это старику за необходимую оборону, и закроем уголовное дело за отсутствием состава преступления. А вот с этими головами…

Он подошел к стеллажу, не препятствуя членам команды в их стремлении поучаствовать в предстоящем действе хотя бы в качестве зрителей. Впрочем, энтузиазма у всех резко убавилось — когда глаза открыли уже все три змеиные головы. Теперь — был уверен Мастер Общения — их заполняла лишь вселенская тоска. И Мастер Плоти, перехвативший в следующее мгновение управление общим телом, с негодованием отверг предложение все того же Умника:

— «Шеф, а давай попробуем вернуть этих Змеев к жизни! К полноценной жизни. Шкуры змеиные у нас есть; головы как-нибудь ты к ним прирастишь, и маной заполнишь; а для замещения ее плотью у нас знаешь, сколько мяса, да рыбы из моря мира Ульявилль есть?!».

Змеи словно услышали этот разговор, что начался внутри Мастера; теперь тоска в них стала такой откровенной, и всеобъемлющей, что Саша не удивился, когда у центральной головы это чувство словно материализовалось — в виде стрелки Сухого яда, выскользнувшей из приоткрытой пасти.

Он успел перехватить стремительное движение Смита, бросившегося в сторону стола; явно в надежде схватить артефакт. Руки лаборанта были защищены резиновыми перчатками, так что фатальные последствия ему не грозили. Но здесь, в этой лаборатории, все сейчас принадлежало клану Странников — и эта стрелка, и сведения о том, кто и зачем мучает здесь живые существа, в надежде получать артефакты один за другим.

— Очень редко, — признался Смит, снова «скованный» зелеными ладонями гоблинов, — на моей памяти, за четыре года, это только второй подобный результат. И в первый раз нам отвалили такие премии, что я не удержался. Простите, сэр!

— Однако, — поделился мыслью с помощниками Шеф, — Алекса вась Худоба можно упрекать во многом, но только не в отсутствии щедрости. И зачем — скажите мне — ему понадобились стрелки Сухого яда?

— «У меня несколько версий, Шеф, — первым поднял виртуальную руку Умник.

— Излагай, — разрешил Шеф, разгибаясь, и опуская артефакт, поднятый с пола, в карман Сумки; там она уже сама должна была определить стрелку в нужное место.

— «Первая, и главная, Шеф — это как-то связано с Шушмором, со стремлением Алекса вась Худоба все же взять под полный контроль Змеиного бога».

— Дальше, — одобрительно кивнул Саша.

Эту «конференцию» он проводил в ускоренном режиме, так что ни клан, ни Гершвины, ни Наденька с Алексом не успели заполниться нетерпением; впрочем, на последнее Командир просто не обратил бы внимания.

— «Второе, — продолжил Умник тоном опытного лектора, — это те самые события, что произошли недавно в окрестностях Портон-Дауна, и вызвали твой гнев, Шеф».

— Ага, — продолжил Александр, — отравление в Солсбери. Тут я с тобой согласен — не обошлось без нашего знакомого, Худобина. И в качестве «Новичка» здесь выступил кусочек Сухого яда. Только вот зачем это нужно было самому вась Худобу?

Он задал вопрос, и сам же ответил на него, вслух, выходя из ускоренного восприятия времени:

— Боюсь, этого мы никогда не узнаем.

— Чего — «этого», брат? — выступила вперед Малышка.

Сейчас, в минуты достаточно сильного возбуждения, ее рожки проявились в реальности особенно сильным свечением; хвост же всегда был реальным, но очень редко хлестал по бокам с такой силой. Адам Смит, очевидно, опять вознамерился провалиться в обморок; однако, любопытство победило, и он навострил уши, ожидая ответа на вопрос, о смысле которого мог только догадываться. Потому что и вопрос, и ответ Командира, и вообще вся последующая беседа велась исключительно на Общем. Причем Саша внимательно контролировал каждое движение и каждое слово земляков; готовый заткнуть им рты.

— «Чтобы здесь не прозвучало ни одного русского слова», — догадалась Джесси.

— Сама же просила оставить ему жизнь, — Шеф пожал плечами, явно поддразнивая помощницу.

Джесси на этот раз не отреагировала; она тоже была заполнена предвкушением очередного «чуда», подготовленного Александром. А тот не спешил — порассуждал немного о глобальном:

— Предполагаю, что всю эту заваруху с отравлением заварил именно Алекс вась Худоб. У него были вполне определенные, далеко идущие цели, которые — это тоже вполне просматривается — в какой-то момент должны были соединиться с твоей, Умник, первой версией — с проблемой Шушмора. Но Худобин исчез, и в королевстве все пошло вразнос. Премьер-министр взяла инициативу на себя, а свора прихлебателей тут же подхватила ее тявканьем, и попытками укусить побольнее. Кого?

— «Нашу Родину, Россию!», — торжественно заявил Умник.

Изо рта Основного Носителя готово было уже вырваться: «Примазаться хочешь?», — но он успел удержаться, и вместо этой уничижительной фразы одобрительно кивнул: «Молодец, друг!». И продолжил свою мысль:

— Думаю, своих целей вась Худоб никому не раскрывал; с его исчезновением местная банда ненадолго затаилась, а потом решила воспользоваться плодами чужой операции. Или провокации — кому как больше нравится. Плоды-то, кстати, окажутся пустыми, горькими, если совсем несъедобными, даже ядовитыми. Для сборщиков урожая. Понятно, про кого я говорю?

Умник с Джесси попытались противопоставить собственную точку зрения:

— «Ничего себе „пустые“? Сотни дипломатов высланы с обеих сторон — это не результат?!».

— Ничего, — Мастер бодро улыбнулся и им, и команде, вместе с британцем прилежно ожидавшим от него каких-то реальных действий, — России такой результат только на пользу. Меньше бюджетных денег МИД потратит. Хотя… думаю, всех их, вернувшихся из «сладких объятий западной цивилизации», быстро пристроят на тепленькие места. Ну, это не наше дело. Наше дело — вот!

Мастер Плоти не пожалел еще одной порции маны, разделив ее на три части, и щедро одарив ею головы пресмыкающихся. Эффект стал виден сразу: и сами головы, прежде безвольные, практически лежавшие всей массой на широкой столешнице («Кстати, — отметил Мастер леса, — дубовой!»), резко набрали тонус, превратившись в три тугие скульптуры с глазами, горящими огнем. Вот только огонь этот по-прежнему выражал море отчаяния, и желание покинуть и этот, такой жестокий, и все остальные миры. Навсегда.

Один короткий росчерк Черных мизерикордий, на который дернувшимися, и напрягшимися телами отреагировали лишь Малышка с гоблинами, претворил в жизнь эту мечту левой, если смотреть в глаза, змеиной головы. Какая-то остро пахнувшая жидкость разлилась по дубовой древесине из перерезанных острой сталью питательных труб, и тут же исчезла, без остатка сгорев в пламени холодного огня. Этим же плетением Мастер закупорил искусственные «артерии», что вели к механизмам, и резервуарам с питательной смесью, прятавшимся за глухой стеной. А в глазах с вертикальными зрачками Саша успел прочесть безмерное облегчение, и даже первое безмолвное слово благодарности на змеином языке…

— Это я так, придумал на ходу, — Александр попытался скрыть от помощников собственное смущение, — смотрите!

Смотрели все; Наденька даже с комментарием в виде короткого, и жалобного восклицания. Голова на столе медленно, но уверенно истаивала, образуя новую лужу; теперь уже из жидкой плоти древнего пресмыкающегося. А в том, что этой голове сотни, если не тысячи лет, Мастер Плоти был уверен. Растаяло, превратившись в вязкую, дурно пахнувшую жидкость, все, даже кости черепа. Александр успел оценить, что субстанция на столе, хоть и образовалась с участием крохотных долей Сухого яда, не успевшего трансформироваться в стрелку, не несет Разумным никакой опасности. Но и пользы из нее не мог извлечь даже хомяк, живущий в общем организме Основного Носителя. Поэтому ее постигла та же участь, что и первую лужу. На столе — там, где неизвестно сколько времени (но не меньше четырех лет — по уверениям Смита) влачил свое безысходное существование огрызок Большого Змея, девственной чистотой темнела дубовая поверхность.

На Мастера повеяло двуединой волной; точнее мольбой двух других страдающих созданий. Эти головы как-то прочувствовали избавление подруги по несчастью; приветствовали это, и молили о такой же участи для себя. Всю эту причудливую смесь нестерпимого отчаяния сильных, смертельно опасных существ Мастер прогнал сквозь собственный организм, и в ней, наверное, захлебнулась жалостливая Джесси. Именно так, с бульканьем (или рыданием) в строках она и попросила Шефа:

— «Саша, избавь и их тоже от такой… жизни! Ты ведь не возьмешь с собой этих… этих…».

А Мастер был уже хладнокровен и чуть насмешлив — как обычно.

— А что? — воскликнул он, — душа у меня широкая. Вы там с Умником и хомячком резвитесь, как вам заблагорассудится. Вот я вам и подселю квартирантов.

— «Нет!!! — заверещала виртуальная часть его сознания; громче всех тот самый хомяк, очевидно, опасавшийся за сохранность их общих кладовых, — ты не сделаешь этого, Шеф!».

Командир и сам был не рад, что представил даже на миг такую перспективу — жить со змеей в душе; но и отпустить в небытие две головы, как он это сделал с первой, не собирался. Он знал, кто мог позволить себе такое соседство; того, кто превыше всего ставил прагматизм, и возможность обретения новых полезных свойств. Теперь Мастер действовал осторожней. Мизерикордия была наготове, но прежде в ход пошли другие артефакты. Саша даже негромко комментировал свой эксперимент:

— Есть у меня один знакомый бог, ребята, — так он обратился к Змеям, теперь заполнившимся холодной настороженностью, — так вот он утверждает, что создал вас… когда-то, давно. Конечно, его кровь давно растворилась в бесчисленных перерождениях тварей… я хотел сказать, ваших предков. Не обиделись? Вот и чудненько! Но генетику не обманешь! Держи!

Над правой Головой опрокинулась горлышком вниз уже открытая пробирка с кровью Змеиного бога. Результат был еще более впечатляющим. Эта голова истаяла еще быстрее, не оставив после себя даже лужи.

— С добрым утром! — громко возвестил Шеф.

— Брат — ты с кем это сейчас разговариваешь? — первой отреагировала Малышка.

— Я?! — Саша словно выплыл из моря грез, и коротко рассмеялся, — это я сейчас представил Змеиного бога в собственной постельке. Как он проснулся, и увидел перед собственным носом наш «подарок» — змеиную голову на каком-нибудь подносе. Может, даже золотом.

— Не приведи Господь! — старший Гершвин отреагировал как истинный христианин; хорошо, что на Общем.

Откуда-то из немыслимой дали донесся отзвук гневного ворчания — словно кто-то безмерно могущественный действительно получил «подарок», и пытался сейчас распознать — кто разбудил его таким оригинальным способом. Впрочем, Мастер не был до конца уверен, что получил какой-то сигнал из космического далека; это могло быть игрой собственного воображения — по уверениям и помощников, и многих Разумных — очень богатого. Но вот что не было никакой игрой, так это тот факт, что на столе оставалась лишь одна голова, с которой Саша и собрался провести последний эксперимент, используя знания и навыки всех двенадцати артефактных Камней. А еще — свои слова он сверх того напитал и пожеланием добра, предложением если не дружбы, то очень уважительных отношений и, наконец, обещанием увести за собой; не как кусочек кунсткамеры, а как существо, имеющее достаточно степеней свободы, и как равноправного в строю других помощников.

— «Саша, нет!», — попыталась остановить его Джесси, но поздно.

Мизерикордия сверкнула черной молнией быстрее и ее слов, и нерешительности самого Мастера, который не был уверен в правильности собственных действий на все сто. Тугая струя крови Командира оросила голову Змея, практически сразу впитавшись в кожу, которая тут же стала блестящей, четко очерченной в каждой, самой крошечной чешуйки. А еще Мастер Общения уловил новый посыл, уже со знаком плюс. Жадное ожидание сущности, только что стремившейся к собственной смерти, подхлестнуло Александра лучше всякого бича. И он, вопреки опасениям, даже стонам помощников, продолжил свою волшбу совсем не так, как ожидали все. Десяток шагов отделял его от «Эксплорера», от Эдди, несомненно, с жадным вниманием наблюдавшего за его действиями.

— Вот и твоя очередь подошла, Эдик, — Саша ласково, по-домашнему, призвал электронную сущность, погладив правой рукой матово блестевший бок «Эксплорера»; левая рука не отпускала линию маны, что тянулась от змеиной головы, полностью покрытой красной коркой застывшей крови.

— «Я готов, Командир! — отрапортовал искин, — что надо делать?!».

— Поначалу доложи-ка мне, сколько бензинчику сейчас в баке, — Мастер ткнул теперь свободной от маны ладонью в крышку бензобака.

Эдди не просто доложил; он еще и саму крышку открыл — словно предлагая Шефу заглянуть в широкую горловину, и убедиться в том, что искин излагает непреложную истину:

— «Почти полный бак, Командир! 78,6 литров. Необходимости в расходовании стратегического запаса топлива не возникло».

— Скоро возникнет, — пообещал Командир.

Он практически закрыл горловину свободной ладонью — так, что стоящие рядом Видящие, а такой была одна Наденька, сейчас рассеянно поглядывающая по сторонам — не могли подсчитать, сколько жизненной энергии перетекло сейчас из запасников Мастера в бензобак. Стрелка на панели «Эксплорера» не шелохнулась — литров в не нужном в последнее время хранилище топлива меньше не стало. Но качество их изменились кардинально. Названия такому топливу не было ни на Земле, ни — так считал сам Шеф — в других мирах.

— Так и «потреблять» его будет двигатель, какого я и сам не мог вообразить еще несколько минут назад, — усмехнулся Саша, меняя ладони на горловине бака.

Теперь в широкое горлышко потянулась другая линия маны. Вслед за тонкой ниткой в бензин марки А-92 ткнулся широкий канат, при виде которого Наденька изумленно вскрикнула. А вслед за ней проявили разные степени изумления другие Разумные; даже Адам Смит. И не удивительно — третья, и последняя змеиная голова на столе медленно истаивала. Истаивала так, что ни у кого не возникало сомнения — голова Большого Змея передислоцируется в строго определенном направлении. Том, которое ей определил Александр.

Наконец, поверхность столешницы стала девственно чистой. Лишь Ментальный Мастер такого Уровня, как Саша, или еще сильнее, мог рассмотреть следы многолетнего пребывания на ней частей артефактных гадов. Но Командир нашел для себя занятие гораздо интересней. Он вызвал на доклад Эдди.

— «Слушаю, Командир!».

Строка на интерфейсном экране была заполнена такой внушительной энергией солидности, и едва сдерживаемой готовности явить миру новые знания и навыки, что Умник не выдержал, выступил «поперед батьки», то есть, Шефа:

— «Шеф, текущий Уровень мастерства Эдди определяется, как 18».

— Хорошо подкачался, — довольно кивнул Александр, — давай, Эдди, хвались!

Искин, перескочивший в своем развитии сразу на шесть ступеней, был немногословным. Главным приобретением, что обеспечил его Командир, была возможность передвижения в пространстве скачками — как это демонстрировали раньше последние из ручных Змеев.

— А куда, и как далеко? — тут же задал вопрос Мастер.

Эдди сделал паузу; непозволительно долгую для искина такого Уровня. А в строках, которые, наконец, высветились на интерфейсном экране, Саша разглядел немалую долю смущения.

— «Степень свободы движения ограниченная, Командир, — доложил Эдди, — пока только по выставленным маячкам».

— «И где эти самые маячки? — Джесси вломилась в беседу с обычной язвительностью, — куда нас занесет такой прыжок?».

— Джесси, помолчи! — не выдержал Саша; он тут же сменил тон с раздраженного на спокойный, даже чуть снисходительный, — таких маячков кругом — вагон, и маленькая тележка.

— «Например?».

— Сейчас подчистим здесь все за собой, и покажу, — пообещал Мастер, тут же приступая к выполнению задачи, которую сам же и определил.

Зачистка — как ее понимал Командир — состояла из двух этапов.

— Можно было обойтись одним, — чуть улыбаясь, пояснил он помощником, — но тогда одним Адамом Смитом в мире стало бы меньше. Поэтому… Гобл, Бобл!

Смышленые гоблины начали выполнять приказ даже раньше, чем он сорвался из уст Главы. Британец, уже вполне спокойный, и, кажется, даже ощущавший себя частичкой команды, вдруг начал оседать на пол. Это не было обмороком; усыпляющая Руна скользнула по тончайшей нити в организм человека, которому не повезло оказаться на дежурстве именно в этот день.

— Куда его, Глава? — гоблины без всяких слов задавали вопрос своими зелеными носатыми физиономиями.

Тело британского лаборанта они держали на руках внешне легко; как трехлетнего ребенка.

— Заберем с собой, — махнул рукой в направлении «кормы» внедорожника Шеф, — будет гордиться потом, что принял участие уникальном эксперименте.

— «А уж как мы будем гордиться?! — проворчала помощница, — особенно, если этот эксперимент закончится успешно».

Эдди уже был готов ответить ей с изрядной долей возмущения, но… Мастер уже скомандовал: «По машинам!», — и эту операцию искин внедорожника не мог оставить без своего внимания. А Командир, уже открывший дверцу автомобиля, вдруг застыл, а потом звонко шлепнул себя по шлему. Звук получился на удивление густой и раскатистый. Это так Умник вместе с частью Сумки — костюмом Мастера жизни и смерти мира Фаитон — отреагировали на эпитет Шефа, каким он наградил себя: «Вот ведь пустая башка!».

— «Ты о чем, Шеф!», — сунуться с вопросом к Александру в минуту такого раздражения могла лишь Джесси.

Мастер, уже успокоившийся, объяснил, одновременно «ныряя» в ускорение, и стелющимся шагом начавший обследование стен лаборатории; защита, созданная с использованием собственной энергии, не была ему помехой:

— Где-то здесь должны быть запасы стрелок Сухого яда, — без тени сомнения в голосе заявил Шеф, — не думаю, что Худобин стал бы рисковать, расширяя географию этого секретного эксперимента.

— «Но, Саша…».

— Ага — вот! — Мастер прервал возглас помощницы, которая намеревалась вступить в полемику скорее по привычке, — и как я раньше этого не заметил?

Промах Ментального Мастера, не разглядевшего тайник в не таком уж и большом пространстве лаборатории, был вполне простителен. Здесь уже развеянный по мирам Алекс вась Худоб превзошел себя, наворочав на дверцу сливавшегося со стеной сейфа столько плетений, маскирующих одно другую, что Саша теперь зачесал в затылке. И вызвал — по уже ставшей традицией реакции Умника с Сумкой — громкий скрежет, заполнивший зал.

Волны внимания от открытых дверей внедорожника, где команда только теперь осознала, что водителя нет на своем месте, еще не достигли дальнего уголка, где располагался тайник, а Мастер уже ухватился отросшими когтями, как пинцетом, за искусно спрятанный краешек самой внешней Руны. Таких плетений — сложных, часто противоречащих друг другу в функционале, и потому многократно опасней обычных — он насчитал ровно дюжину; и совсем не удивился этому факту.

Дверца открылась без всякого щелчка, или скрипа, и явила взору свои богатства. Впрочем, оценить их мог только такой Мастер, как Александр. Внутри стального ящика лежало несколько прозрачных кассет со стрелками, и книга — копия тех, что десятилетиями хранились в ковровском отделении банка «Восточный».

Все это оказалось в Сумке быстрее, чем Разумные в автомобиле вздохнули; кто-то из них явно увидел темный зев тайника. Закрылся он не так бесшумно, как отворялся — с негромким стуком. А сам Мастер оказался в привычном сидении как бы не раньше, чем до салона донесся этот едва слышный стук.

— «Куда, Командир?».

Эдди не скрывал своего нетерпения. Сам Мастер был выдержанней.

— К тому же, — объяснил он свою неторопливость, — мы еще не выполнили главного!

— «Не замели следы!», — догадался Умник.

— Вот именно!

Дверца «Эксплорера» приоткрылась — совсем немного; так, чтобы в нее смогла скользнуть очередная зеленая нить. Она несла с собой плетение, намертво прилепившееся к защитной оболочке.

— У нас есть ровно пять минут, чтобы убраться отсюда, — будничным тоном объявил Саша, доставая из кармана Сумки одну кассету с Сухим ядом.

— «А потом?».

— А потом, Джесси, ни «отсюда», ни «сюда» не будет, — голос Шефа был ровным и спокойным, — представьте, что куски камня, пластика и металлов попали в центр Солнца. Представили?

Три отсутствующие в реальном мире головы синхронно кивнули.

— Так вот — здесь ненадолго вспыхнет такое солнце, — продолжил будничным тоном Мастер, — и погаснет оно в тот миг, когда его энергию перестанет подпитывать последний атом защитного слоя.

— «А снаружи, Саша?».

— А снаружи, Ольга Ивановна, пусть готовят лопаты с экскаваторами. Впрочем, подозреваю, что ничего в этом куске спекшегося камня обнаружить не получится. Даже следа…

— «Что это?!», — теперь воскликнули все три виртуальные сущности.

Мастер держал в руке одну из кассет.

— Стрелки, что же еще? — пожал плечами Александр, — но одной здесь не хватает. Вот тебе и маячок, Эдди — давай к ближайшему месту, отмеченному аурой Сухого яда…