Волшебник по залету. Книга вторая. Тайны Злого Леса

Василий Лягоскин

Закрытая от Содружества планета. Средневековье, которое судорожно пытается построить новый мир на обломках трех цивилизаций. Может, здесь пригодится что-то еще от одной, земной, русской ее части?…

Глава 5. Олег Громов. Спасатель

Ощущение было неприятным. Больше того — Олег не чувствовал себя таким беззащитным давно…

— Давно? — усмехнулся он, возвращая спокойствие и уверенность, — вот так же я стоял, дрожа от страха и безысходности, в кабинете директора «Агрокома», подвешенный за шкирку рукой Игоря. А теперь с меня словно содрали вторую и третью шкуру. Да сам же и содрал!

Так Олег рефлексировал, стоя абсолютно голым у капсулы, и никак не решаясь забраться в нее. Стул, принесенный Артаном, ждал его; артефактный костюм и жезл Малого Помощника были аккуратно уложены на полке открытого шкафчика, а секунды текли, исчезая в бездне времен, как и решимость Олега Громова.

— А собственно — чего бояться? — спросил он сам себя; Помощница временно не могла ответить, — тут всего десяток минут полежать — пока диагностика не завершится. Ну, с богом!

Он уже лежал на теплом белоснежном ложе, а прозрачная крышка, повинуясь заранее запущенной программе, опускалась вниз. Маша как-то упоминала, что сильные и опытные пси-операторы, они же псионы, могут пользоваться услугами таких вот капсул, оставаясь в сознании. И даже вполне способны управлять процессами, протекающими в ее сложном механизме.

— Но для меня это, как до луны пешком, — подумал Олег, — а здешнюю луну я, кстати, пока не видел. И есть ли она тут; одна или несколько? Спросить как-то не удосужился. А…

Сознание все же покинуло его, и вернулось, по ощущениям, практически сразу. Только теперь крышка поднималась, приглашая его покинуть теплое ложе.

— Ну вот, — понарошку возмутился Олег, поспешно выскакивая одним прыжком наружу; ловко это у него получилось, — даже поспать не дали.

Теперь его обуревали два очень сильных, практически одинаковых по насыщенности чувства. Одно тащило его к экрану пульта управления — там его ждали результаты диагностики, которые могли круто повернуть его жизнь.

— А могут не повернуть, — отметил как-то вскользь Громов, поворачиваясь к шкафу.

Здесь лежали артефакты, что так же неудержимо тянули к себе. И вот эта тяга, стремление к защищенности, перевесила. Он еще и оправдание себе придумал:

— Маша обидится, если я без нее результаты посмотрю.

Мысль эта родилась и успешно угасла в голове еще до того, как он поочередно накинул на себя отрез ткани, сотканной когда-то крошечными лапками арамских пауков, и взял в руки жезл, тут же растекшийся по его телу:

— В самых уязвимых местах, — улыбнулся он, автоматически определяя для обоих помощников средний, пятый уровень защиты.

Так что Помощница, опять явившаяся к нему в образе Марии Павловны, о его желании в одиночку насладиться результатами своих способностей и возможностей знать не могла. Ну, или не захотела показывать этого. Она делано потянулась всем телом, зевнула, прикрыв рот ладошкой, и спросила:

— Ну как? Все получилось?

— Пойдем посмотрим. Вместе.

Посмотрели. Впечатлились. Посмаковали — Маша голосом, громко пропечатывая каждое слово в голове Носителя, а Олег своим взглядом, скользившим за указкой «учительницы», и теми самыми словами, заполняющими черепную коробку каким-то колокольным звоном.

— Словно на празднике каком великом, — подумал он каким-то второстепенным потоком сознания.

А Маша читала:

— Раса — человек. Биологический возраст 25 лет. Соответствие генного кода — 96, 6%.

— Пока все совпадает, — отметило то самое параллельное сознание, — как ты сама раньше определила, Маша.

— Индекс природного интеллекта — 221.

— Уровень ментоактивности — А-8.

— Оп-па! — рука Громова сама потянулась, чтобы отключить тот самый красный сигнал, который капсула безуспешно пыталась отослать местным чекистам.

Не нажал, естественно — потому что тогда стер бы все результаты своей диагностики.

— Скорее всего, — сообщила Маша, тоже работающая не единственным потоком сознания, — эти данные можно восстановить, но нам такая операция пока не по плечу. Продолжим:

— Уровень физического состояния тела — 42.

— Скорость реакции — 46.

— Не Геракл, конечно, — усмехнулась рядом Маша, — и не Александр Поветкин, но все же…

Олег чуть поморщился; бой российского боксера-тяжеловеса с каким-то чернокожим атлетом он совсем недавно случайно проглядел по телику в полглаза — вот Помощница и вытянула имена из его памяти.

— В общем, — сделал он вывод чуть раньше Помощницы, — сетку эту навороченную моя несчастная головушка потянет. Только вот…

— Что — «только»? — нарушила его долгую паузу Маша.

— Боюсь я, — честно признался Олег, — тут на восемь минут в капсулу залег, и то чуть штаны не обмочил… фигурально выражаясь, конечно — никаких штанов в тот момент на мне не было. Это вот и напрягает.

— Предчувствие какое-то опять, — с пониманием кивнула Помощница.

— Есть такое. Причем двойственное — было уже подобное. Не часто, а точнее, один раз — вот после такого я сюда и попал. А теперь чувствую, что и нейросеть нужно обязательно ставить, и опасность какая-то надвигается. А с вами вместе сюда нельзя?

Он постучал по пластиковому боку капсулы с таким несчастным выражением лица, что Маша не выдержала — фыркнула негромко, а потом подошла, и изобразила объятия, в которые словно заключила парня. Ничего плотского, кроме разве что шевеления воздуха — да и то от собственного движения — Громов не почувствовал. Но на душе стало легче. А оказавшейся опять на расстоянии двух шагов Маше он велел:

— Ты пока продумай все насчет безопасности. Ну, и я поразмыслю. Потом.

— Ты куда-то собрался?

— К партнерам нашим надо сходить, — сказал Олег уже в прихожей, — проведать, так сказать. А заодно ввернуть что-нибудь такое, что даст нам гарантию, что они не станут ломиться вот в эту дверь.

Замок на двери, которая преграждала вход в апартаменты, как раз щелкнул, и Олег вместе с Машей оказались в коридоре.

— Скажу, что спать хочу, прямо таки по-зверски. И пусть меня не беспокоят, — решил он, — больше ничего в голову не приходит.

— Ага, — язвительно заявила Маша, — так вот просто и завалишься, спокойной ночи пожелать.

— Ну, есть еще одно дело, — уклончиво ответил Громов, — точнее, обещание, которое как раз и выполню. Еще и в прибытке останемся.

— Какое дело? — тут же заявила Маша.

— Посмотришь…

Впрочем, хранить долго тайну от своей половинки он не мог; разве что, отдав Помощнице категоричный приказ не подслушивать и не подглядывать за ним внутри. Но необходимости такой не было, и еще до того, как Олег постучался в плотно прикрытую дверь дежурки, Маша уже знала все о его ближайших планах.

— Здорово, — оценила она эту нехитрую задумку, — а зачем нам, кстати, этот древний, давно мертвый язык?

— Пригодится, — коротко ответил Олег.

И — как бы она не искала в его памяти — никаких упоминаний о планах на этот счет она не нашла. Скорее всего, их пока и не было.

Ну, а потом она просто наблюдала за всеми внутри дежурной комнаты, следила за ходом беседы, немного подразнила Носителя насчет его неуемного аппетита. Ну, и по всем искателям прошлась достаточно едкими комментариями. Особенно досталось эльфу, Алаю — который за все то время, пока Громов с Помощницей вели «светскую» беседу, ни разу не повернулся к ним лицом.

Поведение ушастого искателя немного напрягало, а незримые волны злобы, что исходили от него, и которые Олег воспринимал почти на физическом уровне, заставили Маша покачать головой, и признать, что в недавнем предложении Громова отправить этого неуравновешенного ушастика на свидание с братом-близнецом, было много рационального. Теперь уже Олегу пришлось, не прерывая беседы со сквайдом, успокаивать Помощницу, вспоминать о таких не очень распространенных в здешнем мире вещах, как доброта, милосердие и, наконец, презумпция невиновности.

— Мне больше нравится словосочетание «превентивные меры», — самым невинным тоном заявила она, когда Олег уже встал, прощаясь со сквайдом.

Громов не ответил. Лишь кивнул — вроде как утвердительно — когда при помощи аппаратуры дежурной комнаты, а потом через наручный искин и Помощницу услышал, как бьется за дверью в истерике эльф. И повеяло от этого кивка на Машу такой мрачностью и предвидением чьей-то скорой смерти, что она невольно вздрогнула — и снаружи, телом Марии Павловны, и внутри Олега.

Сам Громов, тем временем, напомнил ей о задаче, что поставил недавно.

— В голову приходит только одно, — Маша со смущенным выражением лица на ходу постучала по собственной голове; даже какой-то звук изобразила — как бы не в реальности, — забить все пространство, которое врагам — если они появятся, конечно — нужно будет преодолеть от этой вот двери до медицинской капсулы. Ну, и до нас, конечно.

Она явно высмотрела внутри Носителя картинку, как тот укладывает на полку аккуратной стопкой костюм с жезлом; и теперь тоже начала мандражировать. Олег даже заполнился теплыми чувствами — понял, что Малому Помощнику совсем не хочется переходить в новые руки.

— Может, сгоняем наверх, наберем каменных обломков, — предложила Маша уже в спальне, — вот здесь их выложишь из Амбара. Надо только прикинуть объем… Так — по четыре с половиной метра, а в высоту…

Олег остановил ее расчеты — так, что тонкие, едва серебристые нити, метавшиеся по комнате, замерли у потолка:

— Высоту мерить не надо, — улыбнулся он как-то хищно, — и выходить никуда тоже.

— Эй-эй — ты что собрался делать? — в голосе Помощнице можно было хорошо различить зарождающуюся панику.

Но Громов на нее не отреагировал. Точнее, отреагировал, но совсем не так, как, быть может, надеялась Маша. Одним движением мысли, выразившемся в виде приказа Амбару, он убрал в свободный карман костюма и кровать с балдахином, и две прикроватные тумбочки, в ящиках которых он так и не успел порыться, и…

— Нет — зеркала трогать не обязательно, — решил он, примерив расстояние от пола до нижнего края богатых рам, — ничего им не будет.

А потом, под аккомпанемент завизжавшей от страха Маша, велел Амбару выгрузить посреди опустевшей спальни все двенадцать кубов зеленой портальной пыли. Тягучая, словно маслянистая жидкость, субстанция замерла горкой на считанные мгновения. И потекла, уменьшаясь в размерах, раскатываясь в прежний блин полуметровой толщины.

А сам Олег за эти секунды, когда медленная тяжелая волна ударилась в дверь, ведущую в медицинский отсек, успел закрыть ее, похвалившись своей задумкой перед Помощницей, внешне уже успокоившейся.

— Как нарочно двери так поставили, — сообщил он, улыбаясь, — сейчас эта пыль прижмет оба полотна, и пусть кто-то только попробует ворваться в спальню, а потом к нам!

— Проблема, — фыркнула Маша, окончательно успокоившаяся внутри закрытого, и от того не такого страшного для нее помещения, — обе двери можно обычным топором в куски изрубить. Я уже не говорю про ту же кувалду дарфа…

— Пусть рубят, — махнул рукой Олег, — а потом сквозь них пролезут и по этому вот «бассейну» поплавают.

Он повернулся опять к двери, и взялся за ручку — словно хотел отжать немного полотно от косяка, и показать Маше этот «бассейн», который, несомненно, заполнил все пространство спальни. На самом деле он просто тянул время, понимая одновременно, что затягивать никак нельзя, и если уж он решился на операцию…

— На какой срок будем ставить? — спросил он уже деловито, остановившись перед пультом управления капсулы.

— Дарфу с альвом хватило по два часа каждому, — протянула, прикидывая, Помощница, для нашей сети надо как минимум вдвое больше времени положить. Ну, и потом еще не мешало бы в капсуле полежать — и внутренние повреждения полностью убрать, да и сам процесс срастания нейронов мозга с нейросети в капсуле пройдет успешней. И гипнограммы за это время лучше усвоятся…

— Гипнограммы, это…

Олег не успел задать вопрос, ответ на который, по существу, и сам знал; Маша ответила раньше:

— «Общий язык Содружества с письменностью», «Содружество Миров — общие сведения» и «Нейросети». Это записано в программе искина. При установке сети они заливаются автоматически.

— Язык-то нам зачем? — недовольно спросил Олег, снимая костюм и складывая его на том самом месте, где он недавно лежал.

Теперь Громов был похож на какого-то древнеримского гладиатора — без меча, но с защитой в тех самых «уязвимых» местах. А совсем скоро и этот комплект, внешне совсем не такой прочный, улегся в виде жезла на отрез материала из паутины одаренных магией пауков. Маша, правда, успела посоветовать:

— Ставь минимум на шесть часов.

О пользе повторного изучения языка, на котором во Внешних Мирах говорили миллиарды, а может быть, триллионы разумных, она сказать не успела.

И опять на теле, и в душе стало одиноко и тоскливо. Так что теперь Громов полез в капсулу скорее с воодушевлением, с надеждой и уверенностью, что скоро опять ощутит на себе приятное прикосновение артефактной ткани, и не менее приятную тяжесть пяти килограммов Малого Помощника, распределенного по разным частям тела.

— Ну, а нейросеть…

Додумать он не успел; отключился. И проснулся практически в тот же миг — так текло время для пациентов медицинской капсулы. Но пробуждение это было не таким комфортным, как прежнее. Главное — он лежал теперь не на мягком ложе неизвестного ему материала, а на крышке, которая медленно, будто с трудом и скрипом, открывалась, скользя по полу. О том, что капсула валяется, сорванная с места неизвестной, но очень не слабой силой, он сообразил практически мгновенно. Но еще раньше его руки ухватились за два предмета, которые предположительно та же сила швырнула с полки… вместе с этими полками, и другим их содержимым, прямо на пол, к лежащей на боку капсуле.

Этого движения хватило. Мысль, или команда артефактам, если и была, то прошла мимо сознания Громова. А результат проявился мгновенно. Олег по-прежнему лежал, ощущая нешуточную боль в теле; прежде всего внутри головы, но уже закованный сразу в два слоя нерушимой брони. Он не видел противника — того, кто сумел, несмотря на преграду из портальной пыли, которую сам Громов недавно самодовольно считал неодолимой, превратить медицинский отсек в филиал одного из вариантов ада. Это если считать, что в аду главной действующей стихией был огонь.

Все вокруг, кроме трех артефактов — костюма с Малым Помощником, и капсулы, как оказалось, достаточно огнеупорной, полыхало остаточным жаром, превратившись в головешки. И костюм, в котором Олег выскользнул из капсулы, и перекатился в ту часть разгромленной комнаты, которую посчитал достаточно безопасной, был теперь камуфлирован не под развалины, а под пожарище — настолько он был вымазан углями и копотью. У него, древнего артефакта, была функция самоочистки, но Громов сейчас велел — и себе, и обоим помощникам — не отвлекаться на мелочи.

— А что не мелочь? — спросила Маша, одновременно протягивая тонкие разведывательные нити к двери, и дальше…

Дальше не получилось — потому что зеленая масса, которая не справилась с задачей, что на нее возложил Олег Громов, и на защиту которой он так надеялся, никуда не делась. И своих свойств, которым ничего не могла противопоставить Помощница, она не потеряла.

— Значит, — решил Олег, поднимаясь в своем углу на ноги, — пойдем в разведку вместе.

— Это есть наш последний, и решительный…, — не к месту вспомнила Маша.

— Ты это мне брось, — строго прикрикнул на нее Олег, — лучше прикинь — успели мы с нейросетью, или нет?

Вот эта задача оказалась Марии Павловне по нраву. Хоть и не такой простой — ведь капсула, показав себя с лучшей стороны в плане прочности, основные свои функции утратила. Толстые жгуты проводов, прежде исчезающие в стенах и полу, были безжалостно вырваны, и дымили тошнотворно воняющей изоляцией; экран, который раньше представлял всю информацию о пациентах, треснул, и был свернут набок подобно сломанной конечности. Да и искин, скорее всего, не пережил атаки, или атак.

— Судя по твоему состоянию, — решила все-таки Помощница, — операцию успели завершить. И потом ты в капсуле полежал, восстанавливаясь. Никаких шрамов и рубцов — ни внешних, ни внутренних — нет. Настораживает только тот факт, что никаких разъемов для подключения к другим аппаратам ни на затылочной части головы, ни на запястьях нет. Какие у альва с дарфом были. Они, кстати, почему-то на них внимания не обратили. А у тебя — как будто никакой операции и не было. А сам-то ты что чувствуешь?

Олег, чье внутреннее «я» уже готово было выскочить из мертвой зоны, и запустить в проем двери, и дальше, ответный огненный смерч, остановился; прислушался к себе помимо вот этой воинственной части своего организма.

— Кажется, не зря полежали, — решил он все-таки, опять по косвенным показателям.

— Каким?

— Да вот — знаю я теперь, что такое «нейросети». Не понаслышке, а с достаточно мелкими подробностями. Ага — есть, оказывается, такие сети, что не требуют проводного подключения. Там, правда, соответствующий имплант нужен — для лучшего использования возможностей артефактов. Или — что правильней — машин и механизмов, созданных по стандартам Содружества. А у нас такой есть! Помнишь — «Слияние»?!

— А дальше?

— А дальше — я и про Содружество теперь немало знаю. И терминов, больше частью технических, с которыми ты со мной забыла поделиться…

— Не забыла, — буркнула Маша, — просто сама не знала.

Олег радоваться тому, что в чем-то он стал умнее, более продвинутым, или просто информированным, чем Малый Помощник, с его восемнадцатью возможностями, не стал. Он вдруг вспомнил про Миру, а потом и других искателей. Не сказать, что сердце его заныло сильнее; но сбилось с ритма, и стукнуло несколько раз чаще обычного — точно. И потому он заспешил и, не слушая отчаянных ругательств Помощницы, выпрыгнул в дверной проем — прямо под очередной залп противника. Что двигало им, его безрассудством? Прежде всего, точный расчет. Бессознательный, но действительно оправдавшийся.

Он видел только недавно, как два артефакта лежали посреди сгоревшей напрочь обстановки медицинского отсека, включая сам пол, на котором они выглядели так чужеродно — чистенькие и аккуратненькие — до тех пор, пока не оказались на Носителе, и не переключили свои функции на главную задачу, ради которой и были созданы когда-то. Защиту и охрану его, Олега Сергеевича Громова, организма. Вот и теперь — решило сознание парня — два артефактных слоя не позволят причинить ему хоть малейший ущерб.

Противник действительно обнаружился за другой дверью — той, что когда-то запирала спальню, а теперь валялась где-то, очевидно изломанная в куски, или сожженная. Часть портальной пыли вытекла за ее границу зеленым полуметровым языком. Вот за ней и стояли две фигуры, показавшиеся Олегу в первую же секунду очень знакомыми. Уточнить сознание не успело — одна из этих фигур — мешковатая, и низкая, контуром больше всего напоминавшая приземистую пирамиду, дернулась, и в сторону Олега, и спрятавшейся за его спиной Маши полетела стена огня. Этот вал словно был живым, наделенным чувствами, которые подсказали ему, и тем двум противникам, уже полыхнувшими своими аурами победной радостью, что этого пламени лучше даже не касаться. Но огонь обогнул Олега, замкнувшись далеко за его спиной, и только там принялся искать себе пищу. Которой, надо признать, там почти не было.

Какое-то время за этой нестерпимо сверкающей и грозно гудящей стеной Олега не было видно. А когда огонь опал, другая, ответная волна, не менее жаркая и слепящая полетела в противников. Но чуть раньше в том же направлении Громов направил свой взгляд. И определил, что там действительно стоят знакомые. По крайней мере один, с четко подчеркнутой огненной стихией фигурой. Однорукой и — таких подробностей Олег не разглядел, но не сомневался — остроухий. А через мгновения не стало ни этой руки с ушами, ни остального тела, и ничего от эльфа Алая. Только воспоминания, не самые лучшие; по крайней мере, у Громова, да эхо короткого, оборвавшегося разом крика мучительной боли и ожидания смерти.

А вот второй противник, которого отблеск несущегося на него огненного вала осветил копией той самой прямоходящей крысы полутораметрового роста, гореть не пожелал. Ни сам, ни его балахон, который, очевидно, тоже являлся артефактом. Еще один удар пламенем, и такой же яростный ответ победителя не выявили. Два врага, разделенные пятью метрами пространства, над которым, несомненно, царствовало непонятное влияние зеленой пыли, задержали свои очередные выпады, которые, наверное, в третий раз встретились бы где-то посреди комнаты.

Мешковатая фигура громадной разумной крысы ходила ходуном — видимо, этот поединок, а может, и какие-то другие, проведенные до него, отняли у твари немало сил. Олег же, отдавший, по прикидке Помощницы, не меньше десяти процентов собственного резерва пси-энергии, был на удивление свеж, и бодр.

— Успел-таки я набраться сил в капсуле, — констатировал он, — значит, все прошло штатно. Только пробуждение прошло не таким, каким предполагалось.

— А нейросеть? — осторожно поинтересовалась Маша.

— Что-то мелькает перед глазами, — присмотрелся Олег, — но ждать чего-то определенного в ближайшие часы не стоит. Так, по крайней мере, в гипнограмме утверждалось. А что-то важное решать с ее помощью, вообще в ближайшее время не стоит. Тем более, с такой перегрузкой.

Общение с Машей давно уже вышло на уровень понятий и эмоций, заменявших им слова в смысловом выражении даже полнее, чем было заложено в эти самые слова; главное же, «беседовали» они так быстрее на порядок, чем если бы проговаривали каждое слово. Вот и теперь — противник еще не отдышался, дергая в изнеможении кончиком своего носа, а Олег уже готов был поменять тактику боя. Только из необходимости пощадить чувства и общее состояние Помощницы он велел убрать Амбару все остатки портального камня в карман.

— Сделай, как было, — сформулировал он словами, а потом и чувствами, которые артефактный костюм воспринимал много детальней и конкретней.

Пол в спальне, где его теперь не заставили бы ночевать никакими силами, очистился. Но не совсем. Он был буквально усеян какими-то механизмами разных форм и размеров, прежде скрывавшихся в пыли. Указав на них, Громов без всякой насмешки спросил:

— Ну, как — удержали бы вон тех малюток твои камни?

Маша не ответила, а Олег нанес очередной удар — уже с клинками в руках и первым шагом вперед. Этот удар был не таким зрелищным, как стены огня. Просто горсть пыли…

— Ну, не горсть, конечно — сколько там в один карман поместилось? Литров сорок? Гляди-ка — ему хватило!

«Ему» — это большой крысе, которая издала неопределенный звук. Ближе всего его можно было бы назвать писком, если бы он был не таким мощным.

— Стоит, как оплеванный, — злорадно охарактеризовала еще более оплывшую фигуру мохнатого мага Маша, — хорошо «плюнули».

Олег готов был улыбнуться этому сравнению, если бы именно в этот момент, пересекая середину пустой спальни, он не бросил взгляд за спину крысы, в столовую, от которой был виден небольшой кусок. Но именно на этом пятачке, рядом с другой дверью, стоял прежде синтезатор. Он и теперь стоял — но уже оплывшей грудой расплавленного пластика и металла. И вместо ароматов, которыми одарял, в том числе и самого Громова совсем недавно, теперь источал резкий запах гари, и тонкий черный дымок, который тянулся практически вертикально вверх.

Эта картина, и другие, вполне возможные разрушения, которых он пока не видел, подняли в душе бурю гнева, а в руках, которые вдруг зажили самостоятельной жизнью, нешуточную силу и скорость. В общем, когда он вернул контроль за своими конечностями, фигура в балахоне лежала у его ног, нашинкованная мелкими пластами.

— Ну, вот, — укорила его Маша с большим опозданием, — «насорил» тут. А кто убирать будет? И мага этого в плен нужно было брать.

— Бесполезно, — устало ответил ей Олег, опуская тяжелые, словно налитые свинцом, руки, в которых уже не было клинков, — ничего бы мы у него не выведали бы. Скорее всего, у него тоже стоит… стоял рабский имплант. А с ним — хоть на кусочки режь…

— Что ты и продемонстрировал, — усмехнулась Маша, — шустро так, словно играючи.

Она стояла прямо над кошмарной кучкой еще недавно живой плоти, и даже вроде собиралась пнуть еще дрожащие члены туфелькой. А рядом не менее кошмарно выглядело то, что осталось от Алая. Узнать в массе, спекшейся до состояния какого-то черного, жутко пахнущего кома, однорукого эльфа было практически невозможно, но у самого Громова сомнений не было — только недавно рядом с врагом стоял, и, кажется, даже злорадно усмехался именно однорукий искатель.

— Да-а-а.., — протянула Маша, подтверждая его мысль, — а сквайд-то у Миры становится все меньше и меньше…

— Сквайд… Мира, — проговорил, словно в забытьи Олег, — живы ли они вообще?…

Энергии, которую он выплеснул недавно так мощно, будто до самого конца, на самом деле в нем было еще много. И пауза эта расслабленная, которую он разрешил себе лишь на несколько редких ударов сердца, завершилась, как и следовало ожидать, новым броском. Заглянув в столовую, и убедившись, что сюда, в общем-то, возвращаться незачем, он скользнул было стелющимся шагом, каким передвигаются хищники, в коридор. Но уже в прихожей правый клинок, оказавшийся в ладони, наотмашь полоснул воздух параллельно полу на уровне своей груди — именно там зависли, и явно намеревались произвести какие-то действия во вред Громову две летающие железяки, не издававшие в своем полете, или парении, ни одного звука. Левый клинок своим изогнутым острием легко пробил броню другого механического противника. Тот передвигался, а сейчас стоял на полу, направив в сторону Олега сразу три пары конечностей с оружием. Наверное, очень грозным и разрушительным.

Был ли у этого оружия хоть малейший шанс пробить сразу две защитные оболочки Олега Громова, которые сейчас тянули из него энергию с максимальной нагрузкой? Вопрос этот остался открытым — потому что лезвие артефактного клинка перерезало механические внутренности этой боевой ходячей машины прежде, чем она сумела произвести первый выстрел. Внутри железной банки размером с хороший сундук что-то заискрило, бухнуло, и Олег невольно выдернул клинок из железного чрева уже «мертвого» противника, который сейчас больше всего напоминал настигнутого тапком таракана. Только тысячекратно увеличенного в размерах. А так — и упал он на спину, и дергал конечностями в конвульсиях, которые могли продолжаться долго, и наблюдать за которыми совершенно не было времени — точно, как обычный кухонный паразит.

Олег скользнул дальше, как только до ушей донесся негромкий стук — это на каменный пол повалились части других механизмов, не перенесших встречи со вторым клинком Громова. Впрочем, оба клинка уже были в Амбаре, а Олег вооружился более дальнобойным оружием — теми самыми магическими трубочками, что являлись частями Малого Помощника, и мощь которых они на пару с Машей могли регулировать.

— А не так, как с «крысой», — чуть пожурила его Помощница, — тремя выстрелами почти четверть резерва потратил.

— А вот еще!

Олег, уже готовый выскочить в коридор, шарахнулся обратно от новой стаи каких-то мелких механизмов, которые, несомненно, несли с собой угрозу. Прежде всего, не физическую — их размеры просто не могли вместить в себя то количество энергии, которая могла существенно повредить хоть один слой его защиты.

— Понятно, — успела поделиться с ним выводом Маша — до того, как Олег обрушил очередную волну пламени на еще один такой рой, победнее количеством, — главное, что они могут передать информацию куда-то туда (махнула она рукой в сторону двери, ведущей из апартаментов), и тогда может появиться куда более опасный противник. И что делать?

— А я уже подумал, — улыбнулся Олег как-то хищно, — закрой глаза. А лучше — исчезни пока.

Помощница поспешила исполнить приказ — что-то в улыбке Громова насторожило ее. И не напрасно — следующая команда Амбару заполнила пространство, окружавшее Олега, стоящего сейчас посреди прихожей, мелкой взвесью зеленой пыли. Парень отметил несколько энергетических импульсов — явно не все мелкие «букашки», составлявшие два роя противника, были уничтожены огнем. Теперь же он был абсолютно уверен, что никто и ничто не подглядывает сейчас за ним; за трансформацией его костюма.

А тот словно оплыл, расширяясь книзу широко, и закрывая полностью ноги Носителя вместе с ботинками. А вместо кепи на голове Олега появился капюшон, сильно смахивающий на тот, который сейчас валялся на полу вместе с головой крысоподобной твари. Вспомнив о ней, Олег не пожалел еще одной струи пламени — и теперь никто не смог бы опознать в кучке обгоревших останков мохнатого колдуна. А его копия — неразличимая внешне — сейчас стояла там, где только что крутил головой Олег Громов.

Несколько секунд, которые потребовались ему, чтобы привыкнуть к столь необычной позе — а в таком состоянии рост его уменьшился почти вдвое — он отдал воспоминаниям. Своей службе в Российской Армии. Ну, что это была за служба?! Военной кафедры в сельхозинституте не было, а терять год на срочную службу не пожелал ни сам Громов, ни хозяин «Агрокома». Вот господин Портнов и устроил молодому специалисту-агроному двухмесячные курсы в единственной части, расположенной в их городке. Это был отдельный инженерно-саперный батальон, и кто именно из его командиров, и за какое количество денежных знаков согласился вот так «помочь» директору концерна, Олега тогда совершенно не интересовало. Главное, что ему пообещали — эти шестьдесят суток будут обычной синекурой. Заставлять минировать поля, или наводить понтонные мосты его действительно никто не стал. Но вот в остальном…

За курсантом Громовым закрепили «няньку» — сержанта срочной службы Толика Никифорова. Такой вот тому определили «дембельский аккорд». А что это такое в армии, Олег понял хорошо, и очень скоро. Сержант занял все время Олега, не считая перерывов на сон, прием пищи и отправления естественных надобностей — так это называлось в уставах. Вот во время изучения этих уставов Олег и отдыхал. А все остальное время он или маршировал на плацу, нарабатывая строевой шаг, или бегал по полосе препятствий, с переходом на спортивный городок.

Так что к окончанию своей краткосрочной службы Олег получил не только зеленые корочки лейтенанта запаса с соответствующей военно-учетной специальностью, и перспективой занять в военное время должность командира инженерно-саперного взвода, но и полный комплект сданных зачетов в рамках спортсмена-разрядника. Тут были и двенадцать подтягиваний на перекладине, и шесть подъемов переворотом, и бег на средние дистанции на время, и много что еще. Не было, правда, на экзаменах «бега» гуськом — хотя иначе Олег в горки, которыми была щедро разбавлена кроссовая трасса, не поднимался. Кто же знал, что такая вот подготовка ему пригодится в жизни.

Вот сейчас он как раз стоял в такой непривычной для большинства разумных позе, спрятав раскоряченные ноги под полами серого балахона, а руки, слишком длинные для образа твари, скрестив на груди в широченных рукавах. Бойцом он в такой позе был, конечно, не самым идеальным. Но этого от самого себя Громов сейчас не требовал.

— Маскировка — наше все! — заявил он Маше, которая медленно проявилась в воздухе, заметно втянув его своим носиком — как будто так можно было определить в нем наличие пылевых частиц зеленого цвета.

Убедившись, что ей ничего не угрожает, а все частицы портального камня Олег уже определил в нужные карманы костюма, Помощница танцующей походкой проплыла вокруг сделавшего первый «гусиный шаг» Олега.

— Хорош! — похвалила она парня, не скрывая какой-то издевательской усмешки, — прямо один-в-один.

Олег комментировать ее слов не стал. Навел лишь последний штрих — велел Амбару трансформировать защитную маску таким образом, что из-под низко сидевшего на голове капюшона выглянул длинный мохнатый, и принюхивающийся к окружающему пространству нос — и засеменил в коридор. И с некоторой радостью отметил, что и давний навыки вернулись, и…

— База третьего уровня «Абордажника» помогает, — подсказала Маша, — я, кстати, на обучение четвертый уровень запустила. Вот так, в фоновом режиме и начнем изучать. А закончишь уже с помощью сети. Она, кстати, никак не проявилась?

Конец ознакомительного фрагмента.