Волшебник по залету. Книга первая. Малахитовый портал

Василий Лягоскин

Закрытая от Содружества планета… Средневековье, которое судорожно пытается построить новый мир на обломках трех цивилизаций. Может, здесь пригодится что-то еще от одной, земной, русской ее части?

Глава 2. Мира Ройт, глава сквайда искателей

Этот рейд не задался сразу. Если не считать, конечно, того, что за целую декаду, в течение которой ее сквайд рыскал по развалинам столицы Древних, никто из них не получил даже одной царапины. И это — надо признать — была в основном заслуга его главы, Миры Ройт. Богатый опыт, хорошая подготовка к рейду и осторожность — вот главное, чем отличалась Мира. Сквайдов было много; опытных глав тоже. Но практически ни один из них не приводил свой сквайд из рейда в том составе, в каком он выходил из Борска. Профессия искателей была опасной. Пожалуй, самой опасной из тех, о которых знала Мира. Но и прибыльной — один удачный рейд мог озолотить сквайд; дать ему возможность жить припеваючи вдали от невзгод и опасностей. То есть, от развалин города Ушедших.

Но это скорее сказки для новичков. Разумные, ценящие комфорт и безопасность, в развалины не лезут, а тот, кто хоть раз попал в рейд, и вернулся из него живым, да еще с полной сумой артефактов Ушедших, жить спокойно уже не сможет.

— Может Ушедшие, уходя, оставили артефакты, которые тянут разумных к себе, и тем сильнее, чем больше проходит времени вдали от развалин?

Этот вопрос Мира задавала себе не в первый раз. Ответа на него не было. Зато был ответ на другой — пойдет ли она в следующий рейд? Конечно, пойдет. И не только из-за артефакта, которого, скорее всего, не было. Была другая причина — долг. Большой долг, в который пришлось влезть, чтобы вылечиться. Всем пятерым, после заразы, что подхватил сквайд две луны назад. Точно в таком вот рейде. О том, что в развалинах есть дома, и целые кварталы, куда заходить категорически не рекомендуется, знал каждый искатель. А Мира знала это лучше многих других. И многие из этих гибельных мест она отметила на своей карте, которую рисовала уже не первый год. С ловушками, не разграбленными домами, чья защита еще держалась, несмотря на бесчисленные зимы, которые прошли с катаклизма, поразившего Ушедших.

Мира была знакома с парой счастливцев, которым повезло наткнуться на такие дома — когда они стали безопасными. Кстати, оба так и продолжили ходить в рейды, хотя у них-то золота должно быть столько, что можно было купаться в нем. Но нет — отгуляли и вернулись к опасному, привычному образу жизни.

Но были и ловушки, что мигрировали по развалинам. Не всегда различимые каким-то из чувств, и даже не доказанным, но вполне существующим, на ее взгляд, чувством искателя. Что это такое? Гремучая смесь из чувства опасности, нюха на захоронки Ушедших и веры, что на этот раз тебе точно повезет. В прошлый раз не повезло; и чуйка на опасность не сработала, И вернулись они почти пустые. А дома, в трактире «У ворот», где они снимали три комнаты на втором этаже на полном пансионе уже второй год, стало плохо всем. Жар, красная сыпь по всему телу, онемение почти всех частей тела…

Про такую болезнь они раньше и не слышали. Хуже, что про нее не слышал их знакомый лекарь Дауд. Извел на них половину запасов своих лекарств, но не вылечил. Хорошо — подтвердил, что дальше зараза не распространится. Иначе их бы не то что из трактира, из города выгнали бы, а, скорее, просто сожгли бы вместе с трактиром. И с его хозяином, конечно — хромым Миртом; бывшим искателем, кстати. Вот он и привел к постояльцам Целителя. Настоящего, окончившего настоящую школу, и имевшего большой опыт. Да еще ссудил сквайду, а точнее, ей — Мире — ровно две тысячи золотых. Меньше Целителю такого ранга даже предлагать было смешно.

А заначка, что оставалась в общей казне, практически вся пошла на подготовку. Пришлось даже дополнительно занимать у Мирта. Но это уже на еду, на три декады — обычный рейд искателей. Две из них, кстати, уже прошли, а заплечные сумы у сквайда, специально предназначенные для добычи, были практически пусты. И другие, с припасами, изрядно похудели. Так что…

— Мира! — негромко, но очень выразительно позвал ее Гром — правая Рука сквайда.

Глава этот тон здоровяка, отвечающего во время движения за правый фланг, отличала очень хорошо. Он означал, что Гром увидел что-то необычное. Знали и другие. Потому сквайд замер на месте, а потом, повинуясь одному лишь движению руки главы, ужался в своем построении до таких размеров, что теперь каждый видел всех соратников. В прежнем, искательском построении, каждого из своих людей одновременно видела лишь Мира. При этом сквайд перестроился так, что углов у него стало три. Впереди, как и прежде, был Глаз сквайда, низкий, ниже даже Миры, и широченный до изумления дарф Артан, а Хвостов — именно так называли замыкающих — стало два. Альвы, два брата-близнеца, внешне совершенно обычные, а на деле стремительные, как дикие коты, и очень цепкие. Алай был левой Рукой, а Малай — Хвостом сквайда в обычном его построении.

Теперь в центре этого живого треугольника стояли двое — Мира и Гром. Стояли и разглядывали кладку неприметного здания, мимо которого они не один раз проходили, зная, что ничего ценного там нет. Кроме этой самой кладки, остатков некогда целых стен. Теперь же даже этих остатков не было. Точнее, были, но в виде обломков размером не больше детского кулачка, что расположились невысоким валом в виде правильной окружности, на который и смотрели все пятеро. Точнее, не на эти обломки, а на центр этого круга, который выдавался над уровнем окружающей поверхности на пару локтей. И он тоже был правильной формы — круглый, явно показывающий, что это лишь часть какого-то купола. И что внизу скрыто продолжение; как прикинула Мира, достаточно солидных размеров.

Теперь все смотрели на нее. Как скажет глава, так и будет. Все споры, обиды и жалобы — потом, после рейда. Скажет она сейчас, что нужно пройти мимо, и каждый пойдет, как велела глава. Или останется; но уже вне сквайда. Навсегда. Два раза в группу не берут.

— Смотрим, — кивнула, наконец, Мира.

И услышала, как выдохнули — с разной силой — ее товарищи. Громче всех, как обычно, Артан. Оно и понятно — грудная клетка у него была как бы не больше, чем у огромного Грома.

Сквайд перестроился. Опять у «звезды» было четыре острия, а в центре ее теперь был именно Артан. Кувалда с длинной рукоятью, которую он носил за спиной, в таких случаях была главным орудием группы. Для Артана — и рабочим, и боевым. Вооружены были все; каждый тем, чем владел лучше остальных. Близнецы луками и короткими мечами, Гром длинным копьем со страшным листовидным лезвием и мечом подлиннее. Ну, а сама Мира носила сразу две сабли. Небольшие, как раз под ее руки. Артефактные — из неизвестного металла. Их сквайд нашел почти три года назад тут же, в развалинах. И Мира с молчаливого одобрения группы оставила их себе. Даже не носила на оценку, и старалась не показывать их лишний раз на людях.

Первый удар кувалды по вершине купола показался каким-то слабым, неубедительным. Мире даже показалось, что тяжеленная, литая чушка едва не влетела в лоб хозяина. И не только ей. Гром — закадычный друг Артана — громко хмыкнул. Но кряжистый молотобоец не обратил на это никакого внимания. Он на несколько мгновений замер; даже поднял голову. Мире не было видно его лица, но он знала — сейчас он просто слушает. Оценивает состояние кладки и определяет место будущего удара. Слух у него действительно был абсолютным. А вот голос… Когда он, залившись пивом, или чем покрепче, начинал тянуть какую-то из песен своего горного народа, люди спешили покинуть трактир. А уж если к нему присоединялся Гром…

Второй удар вернул внимание Миры к Артану. А точнее — часть внимания. Потому что основной ее задачей сейчас было — обеспечить безопасность на свою четверть округи. Кувалда еще несколько раз бухнула беспорядочно, а потом заработала мерно и уверенно. Совсем недолго — гортанным возгласом Артан прервал свою работу, и отступил; теперь уже от провала. Высота купола уменьшилась на целый локоть. Естественно, не потому что молотобоец вколотил вершину купола вниз. Просто вершины этой теперь не было. А было отверстие, в которое спокойно поместились бы в обнимку Артан с Громом. Только обнимались два друга исключительно после десятка кувшинов пива, или трех-четырех вина. Здесь же…

Здесь, в рейде, первой в опасную зону шла именно она, Мира. Не потому, что она глава, и самая смелая. Или безрассудная. Просто у нее одной был слабенький, едва различимый Дар. Но его хватало, чтобы реагировали амулеты. А таких у сквайда было целых пять. Не самых сильных — четыре второго уровня, и один, самый ценный, третьего. Тот, который она носила на груди в виде медальона. И отвечал он, как говорил все тот же Дауд, единственный знакомый ученый маг, за левитацию. Нет — Мира не умела летать, но замедлить свое падение, спрыгнуть даже с высокой башни без всяких последствий — запросто. Остальные амулеты она носила на пальцах, в виде перстней, по два на каждой руке. Два защитных, лечебный, который показал свое бессилие перед неведомой заразой, и один пока непонятный. Хотя Дауд определенно заявил, что сила в этом перстне есть. Только вот какая? Продавать его сразу не стали — надеялись пусть случайно, но определить его свойства. А цена на такой амулет вырастает сразу как бы не вдесятеро.

— А может, и себе оставим, — решила тогда Мира, — если полезный будет.

Полезный, естественно, для сквайда, для рейдов. Есть ведь и такие, что стоят сотни монет золотом, но здесь в развалинах, совершенно бесполезны. Например, «живые картинки»…

И опять сквайд перестроился, сплотившись еще туже. А в центре теперь была она, Мира. И ей принимать сейчас решение — как именно проникнуть в развалину. Но сначала нужно было осмотреть ее; прикинуть возможную опасность. Два перстня на правой руке вполне выдерживали несколько стрел в упор, или магический удар вплоть до третьего уровня. Как это получалось — амулет второго уровня, а держит третий, не смог объяснить даже Дауд. Что с него возьмешь — самоучка. До всего доходил сам, и не всегда так, как прописывала магия. Это он сам, Дауд, признавал. Тоже после очередного кувшина…

Внизу было, пожалуй, даже светлее, чем здесь, снаружи. Наверное, потому, что солнце уже скрылось за стенами развалин, и пора уже было определяться с ночлегом.

Безопасное место было совсем недалеко. Но бросать вот так, без проверки, новый, только что открытый схрон, было невозможно. Хотя безопасность, конечно…

— Можно совместить, — решила она, — проверим. Может, прямо тут и заночуем.

И опять наклонилась над провалом. И только теперь различила, что внизу, в зале, который она с первого взгляда посчитала пустым, кто-то есть. Кто-то, стоящий неподвижно чуть в стороне, у стены. Смерив расстояние до пола, и до незнакомца, Мира решила, лучшим решением сейчас будет просто спрыгнуть вниз. Падение ей не страшно, а возможный противник вряд ли посчитает опасным ее, упавшую с высоты…

— Полсотни локтей точно будет, — определила она, — а изобразить раненую, а потом «ножницы» из двух мечей у горла чужака я смогу легко.

Для правдоподобия она толкнула вниз еще несколько блоков, едва державшихся в кладке после сокрушительных ударов кувалды, и сиганула следом, издав крик раненой лани. Так она изобразила испуг и панику.

Как получилось? Да не очень хорошо. Потому что пришлось кричать непозволительно долго; в конце падения уже зло, с руганью. Совсем непонятно сработал амулет на груди. Он явственно нагрелся, и опускал хозяйку так медленно, словно превзошел свой уровень в несколько раз. И руки, которыми она собиралась выхватить из ножен сабли, стали непослушными и слабыми. Настолько, что она едва смогла их приподнять перед собой. А получилось, словно она собралась обнять парня за шею. Ту самую шею…

— Парня?! Какого парня?!

Кажется, она выкрикнула это вслух — прямо в лицо незнакомца, который, оказывается, держал ее на руках и куда-то нес.

— Куда? Куда ты меня несешь?! Опусти немедленно!

Понял ли он Миру? Судя по недоумению, что отразилось на его лице, не совсем. Но на ноги ее поставил. Бережно так, аккуратно. Даже руку поднял, словно собрался оправить что-то в ее походном наряде. Но прочел, наверное, что-то в ее лице, и отступил. Но восхищение в его глазах Мира прочесть успела. Конечно, было приятно, что там говорить. Но дело прежде всего. А такое опасное и, вполне возможно, прибыльное — тем более. Хотя последнее пока не проглядывалось. Зал, в котором она оказалась, был пуст. Если не считать, конечно, нескольких неопрятных куч — одну посреди зала, и дюжину вдоль стен. Но в них, была уверена Мира, вряд ли можно было найти что-то путное.

— Если и было, — решила она, — этот уже покопался. Я бы точно без внимания не оставила. Да и любой другой искатель тоже. Искатель? Не очень-то он и похож. И да — как он здесь оказался? Не вижу пока ни дверей, ни… ну, это по части Артана. Артан!

Последнее уже вслух; одновременно с пристальным, и совершенно бесцеремонным разглядыванием незнакомца. А что — он смотрит на нее еще нахальней. Ну, что сказать? Обычный парень. Светленький, достаточно высокий, но не очень сильный на вид. Одет в поношенный, но чистый костюм. Не очень привычного вида; примерно такие носят лесные разведчики. Сама Мира в лесах, не считая Злого Леса, в котором гулять категорически не рекомендовалось, никогда не была. Но бывших разведчиков среди искателей попадалось немало. Опытные ребята, осторожные. Этот на лесного не похож.

— Мира? — донеслось сверху.

Это Артан, и не в первый раз — вон какой голос обеспокоенный. Да, задумалась глава, загляделась…

— Спускайся, — крикнула она в ответ, — пока один.

Пока — это будет видно после того, как поработает Артан. Если найдет что-нибудь в стенах, останутся здесь. С ночевкой. А нет… Пойдут дальше, как и планировали. Ну, и парню помогут выбраться — ей же он помог. Хотя этого совершенно не требовалось.

Наверху что-то зашуршало — это посыпались вниз мелкие камни. Но звука их падения она не расслышала, и это почему-то напрягло Миру. Так и должно быть здесь, в развалинах. Все непонятное — опасно. Темное пятно, отделявшее этот каменный зал от внешнего мира стало, практически черным. Это его перекрыл своим почти квадратным телом Артан. Глаз ее сквайда был очень тяжелым. Таким тяжелым, что обычный человек вряд ли сумел бы опустить его на веревке вот так аккуратно, без рывков. Скорее всего, вообще не сумел бы удержать. Но наверху за ту же веревку, свитую из множества пропитанных специальным составом полос кожи, держался не обычный человек. Гром, по ее прикидкам, превосходил силой такого «обычного» раза в четыре. Это в спокойном состоянии. А в ярости его мог удержать разве что Артан. Или слово Миры.

Теперь же он — глава словно воочию видела это — перебирал руками веревку, конец которой на всякий случай держал Алай, мерно и на вид так легко, словно на ней никто и не висел. Малай сейчас, конечно же, оглядывал окрестности. С луком в руках. Все шло так, как должно было идти. Шло… до того момента, когда Артан оказался над полом на высоте, едва превышавшей его рост. То есть, до пола, до пыльной кучи на нем, оставалось не больше четырех футов. Артан вдруг всхлипнул, и выпустил веревку из рук. И повалился мешком в эту самую пыль.

Мира сработала на инстинктах — бросилась на помощь, и… едва сама не повалилась сверху. И тело, и мысли стали медленными, тягучими. Почему-то не было страшно. Даже захотелось расхохотаться — это она представила себе, как будет потом подшучивать Артан, а вслед за ним и Гром: «Ну, вот — все-таки легла рядом со мной…».

Шутки кончились — вместе со слабостью и непонятным умиротворяющим эффектом. Это, как оказалось, ее выдернули из непонятного кокона (явно магического) руки незнакомца. Выдернули бесцеремонно, почти грубо. Но Мира не была в обиде. Потому что решила, все еще лениво и расслабленно, что так и надо действовать. Чтобы помочь потом Артану. И опять беспричинная веселость.

— Посмотрим, как он нашего Артана поднимет!

Не поднял. Нагнулся, покряхтел, но не справился. Недаром Дауд утверждал, что в жилах Глаза сквайда течет кровь каких-то модификантов. И что мясо его настолько плотно, а кости массивны и тяжелы, что варить его нужно было бы целый день — с утра до вечера. Если кому-то пришла бы такая блажь в голову. Еще Дауд тогда добавил, что мясо его, скорее всего, невкусное, и Артан может не беспокоиться. Шутил, наверное. Мира и сама сейчас нервно хихикнула, и тут же одернула себя. Она медленно приходила в норму, понимая, что веселость ее явно не собственная, привнесенная. А значит, в ход пошла магия. Потому она и не сдвинулась с места, не ринулась теперь на помощь незнакомцу — когда он все-таки признал себе, что поднять тяжеленное, хоть и не такое крупное тело не в состоянии.

— Зато может тащить его. Молодец, сообразил.

Парень ухватился за короткие ноги Артана, и с видимым усилием потащил его по пыли к голым камням. Очевидно, эта серо-зеленая мелочь под ногами была сродни хорошей смазке. Потому что до границы с голым каменным полом — локтей шесть, не больше — парень волок тело достаточно легко и быстро. Так же легко преодолел невидимый барьер; с ногами Артана в руках. А потом чуть не выпустил их из рук, когда Глаз сквайда, сейчас явно беспамятный, наехал на камень своей задницей.

— Ага, все-таки выпустил, — констатировала глава, — понял, что не утащит.

Тут она все-таки рискнула двинуться вперед. Вдвоем они с трудом, но вытолкали, перекатили тяжелое тело за пределы пыльного круга, теперь потерявшего правильные очертания. И сели — рядом с Артаном, на удивление быстро открывшим глаза. Но до того Мира все же нашла в себе силы выразить признательность. Нет, конечно, не обняла парнишку, и, тем более, не поцеловала. Еще чего! Просто похлопала его по плечу — раз, и…

— Ай! — резко отдернула она руку, не хлопнув во второй раз.

Что-то острое на плече, невидимое, но от того не менее опасное, «клюнуло» ее в ладонь, и Мира уставилась на нее. Ладошка окрасилась кровью, из неглубокой ранки, и тут же скрылась — это ее накрыла вторая ладонь, с лекарским перстнем на пальце. Руку знакомо защипало, и глава, досчитав про себя до десятка, отняла ладонь, чтобы убедиться — амулет и теперь сработал как надо. А вот в лице парня, все же устроившегося на каменном полу радом с ней, она не прочла даже капли изумления. Очевидно, про амулеты он знал не понаслышке.

— Что это было? — прохрипел Глаз, — не помню ничего.

— Сорвался, — пожала плечами Мира, сидевшая рядом с его головой, обняв руками колени; парень уже встал и отошел в сторону, явно с любопытством прислушиваясь, — в обморок упал.

— Нет, — затряс головой Артан, оторвав ее от каменного ложа, — такого со мной случиться не могло. Скажи — ты ведь пошутила…

— Не в рейде, — отрезала глава, — после будем шутить. Как ты? В состоянии?..

— Да я!

Артан действительно вскочил на ноги. Ну, как вскочил? Поднялся, сдерживая кряхтение, сначала на колени; потом на них же привстал, и только следом утвердился поочередно на обоих ногах. А вот кувалду свою из-за спины выхватил почти так же уверенно и молниеносно, как прежде. И повернулся к парню, который не на шутку испугался. Да и кто бы не испугался, когда на него надвигается массивная фигура, размахивающая огромным молотом на длинной рукояти.

— Артан! — остановила его агрессию глава, — не тронь парня. Он только что вытащил тебя из задницы.

— Какой? — на удивление резво повернулся к ней Глаз.

Он явно пришел в норму; неожиданно быстро. И определенно не помнил, что произошло с ним совсем недавно.

— А я знаю? — почему-то улыбнулась Мира, — вот у него и спроси.

— И спрошу, — чуть угрожающе кивнул Артан, — еще как спрошу. Ты кто, парень? Ты откуда тут взялся? И что тут делаешь?

Незнакомец лишь развел руками и покачал головой. Словно показывал — слов не понимает. Наконец, это дошло даже до тугодума Артана. Он одним движением развернул свое оружие так, что рукоять кувалды оказался на полу, а ее массивная чушка как раз под подбородком горца — так он себя иногда называл. Ловко это у него получалось. Теперь он стоял, опустив подбородок на тяжелый металл, и разглядывал парня больше с любопытством и недоумением.

— И откуда ты такой взялся, что не знаешь общего языка? Может, на нашем, горском поймешь?

И он выдал несколько гортанных фраз, в которых сама Мира не поняла даже одного слова. Но некоторые она слышала и раньше; те, которыми Артан часто перемежал брань на общем. Парень, судя по всему, этого тоже не понял.

— Ну, ладно, — горец словно потерял интерес к незнакомцу, хотя это было совсем не так.

Он даже повернулся к нему спиной, а к ней, Мире, лицом. Кувалда опять была в руках. Хотя — глава была уверена в этом — он и сейчас отслеживал любое движение парня. Впрочем, как и она сама.

— Будем смотреть? — спросил он.

Спросил, в общем-то, впустую. Для того его сюда и опустили, чтобы он «посмотрел». Точнее, простучал стены в поисках тайных пустот в них. Но спросить был обязан.

— Смотри, — кивнула Мира, — ну… и я посмотрю.

Это она имела в виду парня, с подтекстом Артану — не отвлекайся, я присмотрю.

Одним ловким, а сейчас даже показательно залихватским движением тот отправил свое грозное оружие за спину, в крепление, и выхватил из сумы, что также висела за спиной, другой молоток. Точнее, молоточек, который едва выглядывал из его широченной ладони. И уже с этим орудием подступил к стене, пройдя мимо двух каких-то подозрительных куч. Мира любила наблюдать за мастером во время его работы. А Артан был действительно Мастером с большой буквы. И молоточек в его руке сейчас выписывал не просто стук. Это была песнь искателя, оборвавшаяся так резко, что вздрогнули вдруг и Мира, и парень, с которого она все же не сводила взгляда.

— Здесь, — погладил стену ладонью Артан, — здесь что-то есть. Наверное…

Молоточек опять зачастил — теперь едва слышно. А вслед его движению двигалась и вторая рука горца, «вооруженная» сейчас черным камнем, оставлявшим на таких вот светлых поверхностях жирный маслянистый след. Мира успела вздохнуть два десятка раз, как на стене оказался вычерчен периметр какой-то скрытой ниши.

— Скорее дверь, — словно прочел ее мысль Артан, — наверное, с каким-то механизмом. Будем ломать?

— Не сейчас, — ожидаемо ответила глава.

Да горец и сам знал, что начинать сейчас долбить стену не время. Сейчас самое время подкрепиться и отдохнуть. Долгий день, в котором была только одна передышка, после осмотра хитрого тайника, оказавшегося пустым, уже закончился, а в новый надо было вступать сильными, отдохнувшими. И это тоже было законом для искателей. Распределить силы правильно, на весь рейд, было не просто. Единственное, нужно было сейчас решить — оставлять ли наверху наблюдателя. Ведь случись чего, и они окажутся тут, внизу, в ловушке. Но теперь, когда Артан отыскал замаскированную дверь, пусть ведущую в неизвестность, может, в никуда, чаша весов склонилось в сторону решения, когда можно будет отдохнуть здесь всем скайдом, впятером.

— Вшестером, — поправила она себя, глянув на парня.

Тот кстати, смотрел как-то непонятно, словно сквозь нее. Будто разговаривал с кем-то невидимым. Даже губами едва шевелил. Но теперь почувствовал, наверное, ее взгляд, и поджал губы; совсем по-детски. Мира фыркнула, и крикнула — так, чтобы ее голос едва донесло до отверстия в куполе:

— Гром, слышишь меня?

— Слышу, — прошелестело в ответ чуть громче.

— Крутани-ка веревку.

Правая Рука сквайда понял; раскрутил витой канат так, что нижний конец его начал описывать окружность — все большим и большим диаметром.

— Достаточно!

Мира стояла у самого края пыльного пятна, над территорией которого она только что провела эксперимент — проткнула рукой незримую границу. И тут же отдернула ее, почувствовав, как последняя практически сразу начала неметь. Следующим движением, той же рукой, она поймала конец каната. И тотчас отбежала подальше. Хотя даже в шаге от пыльного пятна не чувствовала никакой опасности.

— Я и ту заразу не почувствовала, — укорила она себя, сделав паузу перед тем, как отдать следующую команду, — может, все таки наверх? Там не так опасно?

Впрочем, в развалинах было опасно везде. Перевесило, наверное, спокойствие незнакомца, с любопытством глазевшего на нее — так же, как совсем недавно на Артана. Всучив конец веревки в руку Артана, она кивнула в сторону очерченного черным камнем участка стены: «Натягивай!». А потом, через десяток ударов сердца, крикнула уже вслух:

— Алай, Малай — вы первые. Гром — на дыру плат набросишь, и следом за ними. Оглядись только там напоследок.

Ночью жизнь в развалинах замирала. Она и днем была не очень оживленной. Редко когда сталкивались два сквайда. Как правило, они резко расходились — каждый в правую для себя сторону. Дружба, приязнь или вражда оставались там, за пределами развалин. Хотя были случаи, когда искатели при таких вот встречах превращались в грабителей. Но такие сквайды долго не жили.

Алай, а вслед за ним и Малай скользнули вниз. Ловко и бесшумно, как всегда. И сразу разбежались к стенам, образовав треугольник, одним из углов которого был незнакомец. И стрелы, наложенные на луки, уже нацелили в него. Но без команды главы стрелять, конечно же, не станут. Правильные были парнишки. Правильно воспитанными. Вот как раз их отец и был одним из лесных разведчиков, осевших в городе. А парень сейчас вроде не испугался. Может, луки со стрелами, совсем крошечные, так подействовали? Или сами близнецы, смазливые настолько, что переодень их в платья, и от девок будет не отличить. Зря — и луки у них настоящие, боевые; и владеют они своим оружием на загляденье. Махни она рукой, и две стрелы одновременно окажутся… да хоть в глазах у парня. Но она махать не будет. Пока…

Гром опускался неторопливо, солидно. Незнакомец опять округлил глаза от изумления. И неудивительно! Крошечный, по сравнению со степняком — так называли иногда Грома — горец легко удерживал руками его массивное тело. Точнее, не тело, а канат — по-прежнему натянутый как струна. Лицо же самого Грома, наконец-то утвердившегося своими огромными сапогами на камне, было невозмутимым, как и всегда.

— Нет, не всегда, — в который раз поправила себя Мира, — когда они с Артаном распечатывают третий или четвертый кувшин вина, оно как раз заполнено эмоциями. Но это там, в городе, в трактире…

— Нашел, — констатировал Гром, — ткнув толстым пальцем в сторону контура на стене, — будем вскрывать с утра.

Это был не вопрос; просто констатация факта. Который глава могла и опровергнуть, велев приступить в работе прямо сейчас. Делать чего, конечно, не стала.

Незнакомцем Гром не заинтересовался. Внешне не заинтересовался, едва мазнув по нему взглядом. Но на самом деле оценил его; прежде всего бойцовые качества и возможную угрозу с его стороны. К удивлению Миры, степняк отнесся к парню достаточно серьезно; видимо, сама она в нем что-то не разглядела. Но это было не важно. В полном составе сквайд мог противостоять даже не слабому магу.

— Вот, — поняла она, наконец, — магу! Почему парень спокойно расхаживает там, куда я даже руку боюсь сунуть. Может, он действительно маг? Тогда почему не знает общего? Дикий, необученный? Интересно… кажется, я уже начинаю строить на него планы.

Неожиданно она рассмеялась. Негромко, но действительно неожиданно для всех. Просто поняла двусмысленность высказанной себе фразы. И продолжила про себя на отвлеченную тему, поняв, что ее смех разрядил обстановку в зале:

— Мальчик, конечно, приятный. Свеженький… на вид. Хотя, если маг, то может оказаться старше меня… в несколько раз. Но правил своих нарушать нельзя — в сквайде ни с кем и ни при каких обстоятельствах. Хотя… парень-то пока не в сквайде. Вот именно — пока…

— Ужин сегодня будет? — проворчал Артан.

Проворчал больше для проформы — за питание отвечал как раз он. Просто у него получалось вкуснее; даже в их походных условиях.

— Накрывай, — разрешила ему глава.

Сквайд в рейде вообще был немногословным; неприметность была одним из условий его существования. Так что она могла ограничиться кивком. Но почему-то захотелось заполнить пустой гулкий зал голосом, жизнью. Так что решила — если после ужина Артан с Громом надумают затеять негромкую перебранку, она осаживать их не станет. Не маленькие.

Вместо стола сегодня у них был еще один плат, обеденный. А вместо стульев — у каждого свое. У самой Миры это был мягкая, в развернутом состоянии размером как раз по ее росту и толщиной в ладонь, подстилка, найденная тоже в развалинах. Она скатывалась так, что легко уместилась бы в колчан одного из близнецов. В развернутом состоянии служила ложем, на котором можно было спать даже на снегу. Так определил горец, Артан. Сама Мира снега никогда в жизни не видела, и видеть не хотела. Теперь эта подстилка, сложенная вшестеро, позволяла ей сидеть вполне комфортно. Сидела она во главе импровизированного стола, с узкой его стороны. По правую сторону близнецы, на общем покрывале; с виду тоже мягком и удобном. У Артана с Громом, что сидели слева, тонкие циновки были у каждого своя, но одинаковые. Как знала глава, где-то их раздобыл степняк, и подарил одну другу. Хотя последнему, как была уверена Мира, было все равно, на чем сидеть — лишь бы еды было побольше и повкуснее.

Вот с этим были проблемы. Много в рейд просто не унесешь, а дичи в развалинах не водилось. Летали какие-то птицы — черные, угловатые и молчаливые. Схожие с воронами, но более крупные и какие-то угловатые; не каркали. И на людей не нападали, хотя часто сопровождали движение сквайдов. Но такую добычу Мира ни за что не решилась бы попробовать; даже приготовленную Артаном.

Так что на ужин у них были полоски вяленого мяса, разложенные на плоских небольших блюдах и лепешки каменного состояния — каждому по одной. Всего шесть, потому что парню Мира кивнула на место против себя. Обычно оно было свободным. Тот отказываться не стал; присел прямо на голые камни. Поначалу попытался повторить позу степняка, с поджатыми ногами. Не получилось, и он, улыбнувшись, просто сел боком, вытянув ноги в сторону. Проблема была в одном — пили искатели каждый из своей фляжки, которые экономно пополнялись из бурдюка, что таскал на своей спине Гром. Кислое вино, сильно разбавленное водой. В бурдюк еще что-то подсыпал Дауд; за отдельную плату, конечно. Дорого, зато напиток не портился, не скисал, и утолял жажду в несколько раз эффективней, чем просто вода, или то же вино — по отдельности или вместе. Иначе такие бурдюки пришлось бы таскать всем; и все равно на стандартные три декады рейда не хватило бы. А пить что-то в развалинах себе дороже.

У незнакомца фляги не было. Да у него вообще ничего с собой не было, кроме одежды и оружия на поясе. Интересного такого оружия — вон как заинтересованно посматривает Артан на поясную сумку незнакомца. Интересно, как он будет выходить из положения; попросит ли попить? Интересно было не только ей. Разве что Артан не удержался, и с громким хрустом отгрыз кусок лепешки. А Гром в первую очередь так же шумно отхлебнул из фляжки. Ну, и парень тоже протянул руку к тарелке, что поставил перед ним Артан. Поднял длинную и тонкую полоску вяленого мяса; разглядывал ее долго. Но все же решился, сунул ее в рот и попытался откусить кусок. Куда там — тут надо было иметь опыт. А его у парня явно не было. Вытащил, посмотрел на него с удивлением и какой-то обидой. А потом…

Мира даже не заметила, откуда у него взялся нож. Судя по тому, как легко он покромсал полоску на куски, ножик был острым. А вот владел им парень как-то неуверенно. Но это не помешало ему спрятать оружие так же ловко. Посмотрев на соседей по столу, едва заметно усмехнулся и отправил в рот один кусок. Мира даже представила сейчас вкус мяса в своем рту — в меру соленого и перченного. Как говорил Артан: «К пиву — самое то!». И она сейчас не удивилась бы, если бы незнакомец повторил эту фразу. Но, судя по всему, ни одного слова на общем он действительно не знал. Вот он прикрыл глаза, протянул вперед руку, и…

Лишь большим усилием воли Мира заставила себя остаться на месте. А вот остальные — четверка из сквайда — вскочили на ноги в изумлении. Еще и за оружие схватились, каждый за свое. А парень медленно открыл глаза, уставился непонимающим взглядом на кувшин, появившийся на плате перед ним, и пожал плечами. Он обвел взглядом всех, чуть дольше остановившись на Артане — больно уж тот шумно дышал, втягивая своим широким носом, поросшим редкими темными волосами запах, что так аппетитно исторгал из себя кувшин. Мира пиво не очень уважала, но вот этот ядреный запах из кувшина, который, казалось, заполнил все пространство зала, едва не заставил ее захлебнуться слюнями.

Парень, тем временем, пришел в себя, и еще к какому-то выводу; потому что опять опустил веки, теперь уже не прижимая их плотно — явно подсматривал. И увидел, наверное, как и все остальные, как вокруг кувшина — большого, примерно на половину их походного бурдюка, материализовались кружки. Ну, или бокалы — к пиву, по мнению Миры — они никакого отношения не имели; скорее, были предназначены для вина. Хотя прежде глава посудин таких форм никогда не видела. Как и кувшина, кстати.

Артан, усаживаясь, засопел еще шумнее. Его явно терзало нетерпение, и желание ухватиться за ручку кувшина; возглавить, так сказать, процесс. Но тому мешали три вещи — разрешение главы, которая вполне могла запретить пьянку, пусть такую слабенькую, в рейде. Во-вторых, пить чужой напиток и из чужих рук было просто опасно. Ну, и в-третьих, и это было, пожалуй, главным, и никогда не нарушаемым — первый бокал должен был наливать угощающий. Или трактирщик. Вот потом — да, как дело повернется. А пока…

Парень, не ожидая, разрешения Миры, аккуратно разлил чуть шипящий пеной напиток по бокалам. Не так уверенно, конечно, как это сделал бы Артан, но ни капли не пролил. И первым отпил из своего бокала, предварительно понюхав его содержимое. Для Миры это не было показателем. Как и тот вывод, что сильному магу — а незнакомец, показывающий такие чудеса, не мог им не быть — совсем незачем их травить. Он мог отправить в небытие всех пятерых одним щелчком пальцев. Но все же…

Она взяла бокал и тоже отпила. Точнее, задержала глоток во рту. Организм завопил: «Глотай, и еще, и еще!». Но глава слушала не его, а другую часть ощущений, которые были направлены к пальцу с лечебным амулетом. Перстень не мог распознавать яды. Но — как только один из них попадал в женский организм, он начинал бороться. Не важно, с каким результатом; главное, что Мира этот процесс ощущала. Сейчас ничего подобного не было, и она, кивнув (это уже для всех) приложилась губами к краю бокала за вторым глотком, третьим — и так далее, пока не показалось дно бокала.

Закрыла глаза, наслаждаясь вкусом пусть не совсем любимого, но необычного, и явно очень дорогого сорта. И так, не глядя, знала, что сейчас творится за «столом». Близнецы, образцы этикета, отпивают пиво мелкими глотками, улыбаясь и выражая своими красивыми личиками благодарность, восторг, ну, и много еще чего — но в меру, равными пропорциями. Широкое костистое лицо Грома, как обычно, не выражает ничего. И пьет он редкими, но долгими глотками. А вот Артан свою первую порцию уже выхлебал; шумно, чуть ли не давясь, и теперь тянет свои загребущие руки к ручке кувшина.

В последнем она ошиблась. Глаз сквайда, оправдывая свое название, сейчас внимательно рассматривал бокал, который почти утонул в его широченных ладонях. Потом обнюхал его, и даже попробовал укусить. А потом вынес вердикт — окончательный, не предполагавший сомнений:

— Золото! Очень качественное. Старое, теперь такого не делают. Если и кувшин такой же…

Он все же ухватился за ручку, которая в его лапище не казалась такой уж массивной, и повторил процедуру осмотра, которая длилась много дольше — чеканных, или литых узоров на нем было гораздо больше, чем на бокале. Потом кивнул, подтверждая последнее свое предположение, и все же разлил пиво по бокалам, которые к этому моменту все были пусты.

Мира правильно поняла вот эти: «Если и кувшин такой же…». Если этот набор унести с собой в качестве добычи, то хватило бы и на долг, и пожить пару месяцев в городе, ни в чем не отказывая, и на пару новых амулетов уровнем повыше… И отложить на потом — у того же Мирта, или в хранилище у родичей Артана.

— А потом снова в рейд…

Легким усилием воли она отбросила несбыточные мечты. Мечты, в которых этот парень, оказавшийся сильным магом, подарит сквайду этот золотой набор.

— Ну, хотя бы за то, что мы открыли для него путь к свободе…

И сама же расхохоталась, в душе. А парень, которого она называла так по привычке — он мог быть старше ее не в несколько, а в десятки раз — продолжил их удивлять. Благо, что не в ущерб здоровью; скорее, напротив. Поднеся левой рукой к носу еще один кусок вяленого мяса (в правой был полный бокал) он с видимым сомнением покачал головой, и опять закрыл глаза. Замерли все, даже Артан, с кружкой у рта. Остановил движение даже его кадык, поросший таким же редким и грубым волосом, как и нос, и все лицо. Да и все тело тоже. Артан не очень любил обнажаться перед чужими. Перед Мирой он, конечно же, разделся бы, и с великой охотой, только вот глава к этому повода ни разу не дала. Но иногда приходилась врачевать; перевязывать, вытаскивать из ран посторонние предметы. Так что внешние особенности организмов членов сквайда его главе были знакомы.

Пауза, в которой все уставились на палец мага, устремленный в свободную середину «стола», затянулась. Так сильно, что Мира решила — «меню» перед глазами его столь обширно, что парень никак не может выбрать блюдо. И именно в это мгновение он, наверное, выбрал.

Теперь на плате стояло блюдо. Большое, размером с малое тележное колесо. Ложки теперь парень предоставил сразу, без паузы. Заполнено блюдо было горой чего-то пока непонятного, но очень вкусного — судя по запаху, которое источал этот, словно только с очага, шедевр. Впрочем, приглядевшись, Мира определила, что по отдельности продукты, что пошли на это блюда, ей вполне знакомы. Рис, мясо, морковь… Но вот так соединить их, чтобы каждая рисинка была заполнена ароматным маслом, и светилась изнутри, словно маленькое солнце… а мясо, обжаренное так, что снаружи была тонкая, хрустящее корочка, а внутри вместе с волокнами, что буквально таяли во рту с собственным соком, сохранившимся, и превратившимся в какой-то нектар…

Мира наконец-то отвалилась от стола, и замерла с легкой улыбкой на лице, наблюдая, как сквайд, а вместе с ним и незнакомец, ставший уже почти своим, никак не оторвутся от блюда, содержимое которого едва уполовинилось. Почему-то пришла уверенность, что этот рейд станет самым удачным в ее карьере искателя.