Самодельные чудеса. Сказочная повесть с несказочными приложениями

Вера Мещерская

Хотелось бы верить, что эта сказка рождественская. И потому, что события в ней происходят под Рождество, и потому, что у рождественского вертепа современные дети слушают рождественский сказ. А ещё хочется верить, что книга поможет всем, кто любит кукольный театр, сделать его самостоятельно для своих друзей.

Чудо второе.… и компания

Самое интересное и загадочное в этой истории произошло, между прочим, в саму Рождественскую ночь. Даже не верится…

Проштудировав в тот Святой вечер весь учебник педагогики, я решила лечь спать пораньше, чтобы хорошенько выспаться перед экзаменами. Да и Игорёк рано вернулся от своих друзей, показав им всем новую самодельную игрушку.

Родители тоже устали после рабочего дня, и хоть стояли ещё в каждом доме праздничные новогодние ёлки, всё же показалось, что праздник куда-то ускользает. Устали мы что ли? Хотя, бабушка как-то обмолвилась, что в Сочельник лукавый пуще всего лютует.

Усталые за день, разбрелись мы по своим постелям и быстро уснули. Однако около полуночи к моей постели подкрался мой младший братец:

— Юта! Юта! — он так сильно тормошил меня, что я проснулась скорее от испуга, — Юта, в моей комнате появился какой-то сундук!

Ничего, не понимая, я уселась на своей постели:

— Что с тобой, Игорь? Ты не заболел?

— Может, и заболел… — серьёзно вздохнул братишка, и по его тону я сразу поняла, что случилось что-то неладное.

— Что ты говоришь в твоей комнате?

— Сундук…

Стараясь не удивляться, и не размышлять, я спокойно накинула халат и, завязывая его на ходу, направилась прямо в комнату Игорька:

— Идём, посмотрим, что это за сундук такой…

Игорь покорно поплёлся за мной. Я прислушалась к двери в комнату родителей — слава Богу, мы их не разбудили. Просочившись в комнату Игоря, мы закрыли за собой дверь, и Игорёк включил свой маленький карманный фонарик. Свет фонарика он направил прямо на середину комнаты — там, действительно, стоял какой-то странный, громоздкий предмет, похожий на старинный сундук.

— Кажется, я сегодня перезанималась, — схватилась я за свою лохматую голову, — А тебе, Игорь, трудотерапия не пошла на пользу… Неужели у нас коллективная галлюцинация?

— Юта! Он настоящий! — с этими словами Игорь подошёл к сундуку и похлопал ладонью по его верху. Я тоже подошла ближе и прикоснулась к деревянной поверхности предмета. Какая-то старинная резная вещь!.. Что за чудеса! Я, было, потянулась к выключателю, но Игорь остановил меня:

— Не включай свет!.. Вдруг за нами следят из окна напротив!

— Ну, начитался детективов! — усмехнулась я, подняв руку с твёрдым намерением включить свет, но так и застыла… Застыла, потому что крышка ящика сама собой отворилась, и заструившийся из неё свет явил нам сказочный городок внутри. Я рассеянно опустила руку на голову и снова взлохматила свои и без того лохматые волосы.

— Что это такое? — непонятно у кого спросил Игорёк.

— Похоже на вертеп, — ответила я ему почти машинально, — Я читала о них, да и видела немножко…

Мы присели около загадочного ящика. Створка и вправду открыла нечто вроде сцены, освещённой изнутри крошечными свечками. По сцене сами собой двигались фарфоровые фигурки, распевая на все лады рождественские песенки.

«Должно быть, я всё ещё сплю, и мне всё это снится: и Игорёк, и вертеп…» — подумала я.

— А вот и не спите! — странный дерзкий голосок из ящика стола Игорька вывел меня из оцепенения не хуже былого будильника.

Мы с Игорьком, как по команде, метнулись к его письменному столу — из его открытого ящика выглядывали только что сделанные нами театральные куклы Петрушки и Тузика.

— Ну, что уставились?! — нарисованный рот Петрушки недовольно скривился, — Одевайте нас скорее на руки, а то мы уж устали без движения!

— Тяв-тяв! — поддакнул Тузик, — Давно пора!

Переглянувшись, мы с Игорьком надели на свои ладони кукол; он — Тузика, а я — Петрушку. И вмиг наши ладони перестали нас слушаться, а двигались исключительно так, как этого хотели сами куклы.

— Так вот, уважаемая публика! — разразился Петрушка, — Приехали мы к вам из-за моря, из-за леса и не поняли ни бельмеса! Вы как гостей встречаете?! Почему лица такие постные?! Сегодня же праздник!

Тузик радостно залаял.

— Слушай, — обратился Игорь к Петрушке, — Скажи честно, ты нам снишься?..

— Может, и снюсь!.. — хитро прищурился нарисованным глазом Петрушка, — Сны разные бывают, а сегодня — все сны волшебные…

— Значит, и вертеп нам тоже только снится? — почти облегчённо вздохнула я.

— Говорю же: сны бывают разные. Если он вам снится, это не значит, что его нет на самом деле…

— Ох, Юта! — Игорёк изумлённо посмотрел на меня, — Неужели мы сами попали в настоящую сказку?

— Юта? — озорно подмигнул мне нарисованным глазом Петрушка, — Какое странное имя!

— Здесь как раз ничего странного нет, — почти устало махнул рукой Игорёк, — Её все с пелёнок Анютой звали, а она тогда много букв не выговаривала, потому и называла сама себя Ютой. Так теперь её все и зовут!

— Понятно! — ещё шире улыбнулся нарисованным ртом Петрушка, — Вот ты и объяснил, как рождаются легенды. А этот вертеп, который вы сейчас в Сочельник видите в своей комнате, причастен к вашей семейной легенде…

Переглянувшись, мы слово за слово так разговорились с Петрушкой, что и не заметили, как он начал нам рассказывать историю о хозяевах этого вертепа. А произошла эта история много-много лет назад…

Всю Святочную неделю мы чудесным образом оказывались перед волшебным вертепом с куклами на руках, с нетерпением ожидая из нарисованных уст Петрушки продолжения увлекательной истории одной семьи, к которой, как оказалось и мы были причастны…

***

Давным-давно жила в N-ской губернии M-ского уезда в имении князя Телянинова крепостная девка Дуняшка. Сиротой при жизни вроде не была, но и родителей своих с малолетства не видела. Отослал их барин в какое-то дальнее своё имение, а Дуняшу господская нянька Матрёна выходила. Едва девчушка в разумение приходить начала, взял её барин в дом, в подружки к своей дочери Насте. А няня Матрёна так при них и осталась: присматривала, чтоб не баловались, песенками да сказками забавляла, а по воскресеньям Дуняшу в Церковь Божию водила. Дочка же князя — Настенька — ходила туда со своей маменькой, а то и с папенькой, коли, не занят был.

Росли Дуняша с Настенькой как родные сестрички. Барыня и одевала-то их на один манер. И писать, и читать, и считать Дуняша быстро выучилась. А Матрёна, как стала хуже видеть, так и просила её почитать вслух то Библию, то Святцы. Не нарадовалась старушка на свою названную внучку, и как выдавался ярмарочный денёк, брала её с собой и прикупала ей какой-нибудь гостинец — сахарный кренделёк или пряничную лошадку.

— Вот вырасту, баба Матрёна, — сияла от восторга девочка, — Тоже тебе подарок куплю!

— Да уж куда там! — отмахивалась старушка, — Сама ты у меня такой уж подарочек! — Матрёна пыталась сдвинуть брови.

А Дуняша с ещё большим усердием училась. Барышня языки заморские изучает, и Дуняша не отстаёт, барышня крестом-гладью на пяльцах вышивает, и Дуняша с ней. Настенька танцует вальсы-мазурки, и Дуняша тоже. И так подружились девочки, что уж и забыли, что между ними не только родства, но и равного положения-то нет. Да и няня Матрена кивала:

— Перед Богом-то мы все равны!

Так и шло время. Подрастали девочки. Обе лицом заневестились. А Настенька всё свою сестру названную от себя отпускать не хотела:

— Вот. Подожди, Дуняша, мы и замуж с тобой за таких же названных братьев пойдём.

— Ох, голубка! — и Дуня сложила губки, совсем как баба Матрёна, — Это всё от Бога!

Но Настя начала читать по-французски какую-то поэму о молодой цыганке и её страстной любви. Дуня слушала, улыбаясь, а у самой на душе смурно сделалось — слыхала она от стариков, что цыгане всегда недоброе предвещают.

Конец ознакомительного фрагмента.