Проверочное слово

Вера Павлова, 2018

Новая книга Веры Павловой «Проверочное слово» включает стихотворения 2015–2018 годов о счастье, радости, которыми пропитана наша жизнь, несмотря на все потери, боль, утраты, неизбежные в жизни каждого, и прозу, написанную в эти годы. Как всегда честно и искренне о самом главном предназначении любого – о любви – от одного из лучших поэтов современности.

Эстафета цветения

Зачатая в августе, я родилась в мае. В Измайлово. На улице Верхней Первомайской. И была отвезена в коляске на угол 13-й Парковой и Сиреневого бульвара. Сирень цвела. Помимо родины в пространстве есть у человека родина во времени. Моя родина — май.

Черёмухой вскипай,

склоняйся над коляской,

мой самый первый май

на Верхней Первомайской.

Глазей, моя весна,

кисейно-невесома,

на небо из окна

Двадцатого роддома.

Май в Москве — лучшее время, Москва в мае — лучшее место на свете. Эстафета цветения: черёмуха-сирень-липа-жасмин-клевер. Лучшие запахи на земле. Я плачу от них как от музыки. Есть ещё ландыши в Измайловском парке. Их запах даёт ясное представление о рае.

День рождения: белые гольфы вместо бежевых простых колготок, первый раз в этом году. Игра в классики с подругами. Отсвет заката в свежевымытых открытых окнах.

Под окном — берёза. Она была посажена папой в честь рождения моего брата Серёжи. В мою честь папа посадил рябину. Берёза и сейчас жива-здорова, на голову переросла нашу пятиэтажку. Рябины уже нет. Она многое вынесла. Палисадник (заборчик, цветы, кустики плодово-ягодные) превратился в парковку, даже трава перестала расти, а она всё стояла, всё цвела. В год, когда неизлечимо заболел Стив, я заметила, что она двойная. Заметила потому, что одна её половинка засохла. В год смерти папы засохла и вторая. Теперь её выкорчевали. И следа не осталось. На папиной родине, в Вологодской области, был обычай: в день рождения ребёнка сажать столько деревьев, сколько нужно для постройки дома. Думал ли папа об этом, сажая мою рябину? Да и что из неё сделаешь, тоненькой такой? Её и на домовину не хватило бы.

Двор моего детства. Такой зелёный, что из окна не был виден дом напротив. Такой многодетный, что воскресенья не хватало, чтобы переиграть во все игры.

Коляску с ребёнком можно было спокойно оставить под окном. А вот велосипед — ни на одну минуту! До сих пор перед глазами: смотрю в окно кухни и вижу, как взрослый мужик садится на мой новенький подростковый дамский велосипед и не спеша уезжает. Два велосипеда угнали у меня в детстве. Две мои дочки выросли под окном. Где вы, мои велосипеды? Что осталось от моего двора?

Тенистый двор,

где до сих пор

сушат бельё под окнами,

восточный ковёр

на школьный забор

кидают и громоподобными

ударами оглашают Москву,

из форточек рвутся мелодии,

и я полвека соседей зову

Тётьнадей и Дядьволодею.

Тётьнадя, Тётьмаша, Тётьлюда живы, Дядьвали и Дядьволоди уже нет. Бельё под окном сушит только Тётьнадя. Ковры больше никто не выбивает. Исчезли лавочки у подъездов и детская площадка. Играющих детей не видно даже по воскресеньям. Зато стало очень много дворников. Они даже подрезают траву — там, где она ещё осталась. А черёмуха, сирень, липа, жасмин, клевер? Цветут.

Мой горе-город, благодарствую

за то, что детство не мертво,

пускай который год кадаврствую

в мертвецких твоего метро,

но вверх бегу по эскалатору,

но выхожу из-под земли

в Измайлово — и дух захватывает

от запаха цветущей ли —

Рифмованною прозой

в анналы занесу,

как я целуюсь с розой,

пью из неё росу,

рассвета мёд и млеко.

Цимбалами цикад

приветствуй пчеловека,

благоуханный сад!

Вести с полей — ромашки

в банке из-под огурцов.

Вышивка на рубашке.

Проездом в стране отцов

вечности современник

улыбчив, белоголов.

Незабудки, бессмертник —

благие вести с лугов.

Временные жители

комнатной страны,

громкоговорители

тишины,

рады, что налили им

воду, стоя спят.

Что им снится, лилиям?

Аромат.

Простояли ровно сутки —

зря я их сгубила, бедных! —

и завяли незабудки,

и осыпался бессмертник.

Угловатых, непутёвых,

вас жалею. Но не вы ли

виноваты, что садовых

мне милее полевые?

Солнечных и лунных зайчиков,

кто воспел их,

солнца жёлтых одуванчиков,

луны белых?

Выцветают — дай бог памяти! —

ласки, шутки.

Почему так быстро вянете,

незабудки?

Синий водоём.

Тёплая вода.

Как мы тут живём?

Раз и навсегда.

Липы. Тополя.

Птичье айлавью.

Только ты и я,

как тогда, в раю.

первоцветами пасха-весна

разверзает земли ложесна

и поляна озеленена

и вселенная населена

прорастут ли гробов семена

поцелуям даю имена

изучаю излучины сна

с лучезарными разлучена

Как река сверкает!

Как стрекочет луг!

Папа надувает

спасательный круг.

Утро в детстве раннем.

Вот так и живу —

папиным дыханьем

держась на плаву.

Не отвлекайся, вспомни,

как это началось

там, где сплетаются корни

сосен, слов и волос,

снов и воспоминаний,

радостей и неудач?

Давнее лето. Дальний

берег. Уплывающий мяч.

смешливы плакучие ивы

улыбчивы рыбки в пруду

смородина яблоки сливы

в кроваво-зелёном саду

до косточек солнцем прогреты

и с каждым летом ясней

что там у истоков Леты

и ягодней и грибней

исцарапанных ног

хрупкие тростинки

из ромашек венок

бусы из кувшинки

лес река нагота

с бронзовым отливом

это я

а не та

в зеркале глумливом