Продавец игрушек

Виктор Добросоцкий

Роман «Продавец игрушек» – это удивительная история любви двух молодых людей, неожиданно нашедших друг друга в Рождество.

Глава 2

Самолет стремительно набирал высоту. Николя с волнением всматривался в быстро удаляющуюся от него родную французскую землю. Он вспоминал обидные слова, брошенные ему вслед при прощании мамой: «Какой ты невезучий! В финале приз не деньги, как обычно, а обыкновенная туристическая поездка в Россию. Зачем тебе путешествовать, если денег у тебя нет? Такие развлечения — удел богатых людей. Горе ты мое…»

Действительно, победа нужна была Николя ради выигрыша: эти деньги дали бы ему возможность оставить магазин и полностью отдаться любимому делу — изобретению волшебных игрушек, о которых он так мечтал. Нужно ставить опыты, нужна лаборатория — нужны деньги. А ему опять не повезло. Права мама.

От этого на душе было тоскливо и одиноко. Непривычный роскошный сервис бизнес-класса «Аэрофлота», тревога, а может, и страх перед неизвестностью, ждущей его в России, — все это было в его жизни впервые. Николя казалось, что это не он, Николя — обыкновенный продавец игрушек, летит в неведомую Россию, а другой человек, еще незнакомый ему самому, который родился неожиданно, незаметно сразу после финала суперигры. Сегодня в самолете в Россию летит не продавец игрушек, а известный во всей Франции герой шоу, которым интересуется пресса, которого приглашают на телепрограммы в качестве эксперта. Как же это происходит, что обычный человек, никому неизвестный продавец игрушек за минуту становится интересным для всей страны? Воля провидения? И может быть, воля проведения в том, что он, именно он получил такой необычный приз — поездку в Россию, на родину деда? Какая она, Россия? Такая, как о ней рассказывал дед?

Дедушка был необыкновенным романтиком и фантазером. Писал стихи, картины, играл на рояле, любил печь хлеб и видел в этом особую философию своей жизни. Что бы он ни делал, все у него получалось. Дедушка самозабвенно любил Россию.

«Скоро я сам увижу ее. Не верится. Это просто волшебный сон…»

Николя бережно подтянул золотую цепочку на шее, и на его ладонь опустился большой ключ в виде золотого орла, выполненный искусным ювелиром. В ушах неожиданно зазвучали слова дедушки: «Запомни, принц, мы — Берские, великие русские орлы. Запомни это, принц. А орлы покоряют любые вершины. И ты их покоришь».

***

Аэропорт Шереметьево-2 гудел большими очередями. Чувство новой, неизвестной жизни охватило трепетом все существо Николя.

Пройдя паспортный контроль и получив багаж, Николя был подхвачен людским потоком спешащих к выходу пассажиров. Это напомнило ему сплав по быстрой горной реке, когда твоя задача — слиться воедино с рекой и получать наслаждение от энергии жизни, бурлящей в бешеном потоке стихии.

Сколько здесь было встречающих! Сколько табличек, написанных вразнобой на разных языках мира! Только таблички с его фамилией почему-то не было. Николя знал своего гида Андрея Симоняна только по разговорам по телефону. Андрей обещал встретить его с табличкой «Берский». Говорил, что наденет ярко-бордовое пальто, чтобы выделяться в толпе. Молодой человек искал сначала бордовое пальто, потом обошел всех мужчин с табличками. Все безрезультатно. «Правильно говорила мама, что я какой-то непутевый. И здесь потерялся. Хочется крикнуть „Караул!“. Придется звонить Андрею».

Он стал растерянно искать по карманам записку с номером телефона гида.

— Простите, вы Николя? — услышал он неожиданно звонкий девичий голос, звучащий так успокаивающе на родном французском языке.

Молодой человек обернулся и остолбенел от неожиданности. Перед ним стояла стройная блондинка лет двадцати с вьющимися, полными какой-то радостной энергии волосами, сложенными в милый хвостик. Ее светлое пальто подчеркивало обворожительные изгибы ее гибкого стана.

Да, читатель! Красивые женские ножки перевернули не одну великую страницу истории. Мужчины знают, что это такое — красота… Вне зависимости от ситуации она вынуждает их беспомощно оборачиваться, чтобы проводить восхищенным взглядом эту магию божественности, названную кем-то когда-то обыкновенным, но великим словом «Женщина».

Бирюзовые глаза девушки светились той естественной радостью, от которой Николя самому почему-то захотелось улыбаться. Маленький, слегка вздернутый нос, аккуратные, как у куклы, трогательные пухлые губки и широко открытые навстречу всему миру глаза придавали ее внешности наивную красоту, напоминающую чистоту нежного детства.

— Да, это я, — сказал Николя и почему-то громко рассмеялся. Так смеются люди, когда им неожиданно становится очень хорошо.

— Вы почему смеетесь? — спросила красавица.

— Я не смеюсь. Я просто испугался, — нелепо попытался оправдаться молодой человек.

— Испугались меня? — перебила его девушка и залилась таким зажигательным смехом, что Николя непроизвольно стал снова смеяться вместе с ней.

— Да нет же! Не вас, — опять глупо запротестовал Николя, разводя в стороны свои длинные беспомощные руки.

— Не оправдывайтесь. Испугались так испугались. Может быть, меня и стоит бояться. Меня зовут очень страшно — Натали, — понизив голос, как будто хотела испугать маленького ребенка, шепотом произнесла хохотунья и уверенно протянула свою маленькую ручку.

Николя взял ее в свою руку и неожиданно для себя нагнулся и нежно поцеловал.

— Какие у вас необыкновенные, красивые волосы! — завороженно прошептал он.

— Мужчины предпочитают блондинок, так как считают, что брюнетки умнее, а потому опаснее.

— Вы знаете Марселя Ашара?

— Что вы! Я с ним не знакома, но, как драматург, он мне нравится, — Натали снова засмеялась. — Не смущайтесь! Я все понимаю. Вы ждали Андрея, а он, к сожалению, заболел, и вам придется смириться и путешествовать по России со мной. Сразу скажу: я гид неопытный, учусь на четвертом курсе исторического факультета Московского государственного университета и иногда, когда есть время, подменяю профессиональных гидов. Для меня это практика — и в языке, и в истории; да и для студента деньги — не последняя проблема. Вот так. Все о себе вам поведала. О вас я справку прочитать успела, так что необходимые сведения для работы уяснила. Итак, добро пожаловать в Россию! Нас ждет машина. За мной! — весело скомандовала девушка.

Николя не успел вставить ни слова, а его гид ловко подхватила чемодан и покатила его в направлении выхода из аэропорта.

«За такой девушкой не угонишься, — подумал наш герой, забирая у нее чемодан. — Правду говорил дедушка, что прекрасней русских девушек на свете ничего нет».

***

— Вот ваша гостиница. Номер нравится?

Николя кивнул.

— Ну, тогда располагайтесь. Не буду мешать. А пока устраиваетесь и отдыхаете, познакомьтесь, пожалуйста, вот с этими проспектами, — Натали протянула французскому гостю несколько иллюстрированных описаний различных российских исторических достопримечательностей. — Выберете, что вас интересует, где бы вы хотели побывать, и мы с вами составим программу вашего пребывания в России. Идет?

— Да-да, мне многое хочется увидеть.

— А сегодня вечером знакомство с Россией предлагаю начать с молодежного ночного клуба. Я познакомлю вас там с моими друзьями-студентами. Право, они нескучные люди. Будет хорошая музыка, выступает очень модная сейчас у нас группа «БИ-2». Потанцуем. Ну как?

— Спасибо, мне бы хотелось, но удобно ли это? Будет ли интересно вашим друзьям со мной?

— Николя, что за вопрос? Я вас приглашаю. И потом: как можно узнать страну, не познакомившись с ее людьми? Итак, я заеду за вами в восемь вечера.

***

Когда Натали с Николя приехали в клуб, веселье уже набирало обороты. Судя по бурному возбуждению зала, выступала как раз модная, как говорила Натали, группа: кто подпевал, кто пританцовывал, кто размахивал руками в такт музыке. «Совсем как на наших молодежных тусовках», — отметил про себя Николя и почувствовал себя увереннее.

Натали отыскала глазами столик, за которым их ждали друзья — трое парней и две девушки. Те увидели их раньше и весело махали руками, приглашая скорее присоединиться к ним.

— Знакомьтесь: Николя из Парижа, король интеллекта Франции — победитель рождественского интеллектуального шоу.

— О! — воскликнули девушки за столом и зааплодировали.

— Мадемуазели, к чему относится ваше «О!»: к тому, что Николя — француз, или к тому, что он самый умный? — с легкой иронией спросил веснушчатый рыжеватый молодой человек в очень модных очках — Толик, как чуть позже узнал Николя.

— И к тому, и к другому. Приятно видеть рядом хоть одного умного человека, — последняя шпилька была явно в адрес Толика, и тот отреагировал на нее комически обиженной физиономией, — да еще и француза.

— Да нет, — смутился Николя. — Я не совсем француз и не совсем умный, то есть совсем не умный, вернее, не самый умный, — совсем запутался Николя, мешая русские слова с французскими.

— Как это? — под общий ободряющий смех спросила темноволосая девушка с задумчивыми глазами — Ольга.

— Мои предки — русские, из России, Берские, и в интеллектуальном марафоне я участвовал не для того, чтобы доказать, что я самый умный, а из-за приза: мне для одной моей идеи очень деньги нужны.

— Вот женщины, — не унимался рыжий Толик, — рядом с ними сидит самый настоящий француз (слегка обрусевший, правда, за двести лет), так они и ухом не ведут, а появился свеженький, из Парижа, который на самом деле не очень-то и француз, так они в воздух чепчики бросать!

— Какой француз? Ты о ком? Хватит прикалываться!

— О Леше, конечно, — смеясь, сказала Натали, и все посмотрели в сторону высокого юноши с длинными волнистыми волосами и бусами на шее, который с чуть отрешенной улыбкой, потягивая коктейль, наблюдал за этой шутливой перепалкой и разглядывал Николя.

— Вы француз? — почему-то удивился и обрадовался Николя.

— Француз — это смело сказано. Корни французские. Мой прапрадед пришел в Россию с наполеоновскими войсками. Кажется, даже в Бородинском сражении участвовал — с французской стороны, конечно. Потом попал в плен, да так и остался в России. Женился на гувернантке-француженке. Был портным, потом открыл салон модной одежды — прижился, в общем. Так что и не знаю, француз я или русский, но во Франции мой дед известен как русский театральный художник.

— Да, удивительно, — подхватила Ольга, — французские корни дали плоды на русской земле, а русские проросли в Париже.

— Что удивительного? После стольких войн, революций, переделов границ — все давно перемешалось, — возразил ей Алексей. — Так что стоит ли говорить о национальностях? Одно ясно: все люди — братья.

— А во Францию вашему прапрадеду невозможно было никак вернуться? — с сочувствием спросил Николя и добавил: — Мой дед очень хотел в Россию…

— Да зачем Лехиному прадеду было рваться куда-то из такого цветника: кругом модисточки, красотки полусвета, всякие там глазки, грудки, панталончики — м-м-м! — продолжал весело ерничать Толик, явно не настроенный ни на какой серьезный разговор. — Кстати, анекдот. Встретились русский и француз…

— Все, все, все! На сегодня ты свой лимит на анекдоты исчерпал, ни слова больше!

— Пожалуйста, — обиженно начал Толик, но, недоговорив, вдруг замер, глаза его восхищенно округлились, и, простонав «О!», он, как сомнамбула, забыв о начатом анекдоте и обо всем прочем, двинулся к центру зала, где в свете радужных прожекторов самовыражались танцующие.

— Ну все, мы его теряем: увидел очередную фею — и на охоту, — комментировала поведение Толика девушка с веселыми ямочками на щеках, имени которой Николя не разобрал.

Все засмеялись, видимо, хорошо зная эту особенность своего приятеля — мгновенно «воспламеняться» очередной феей.

— Толик — кладезь анекдотов. Они у него на все случаи жизни, — продолжила знакомить со своими приятелями Натали Николя. — Начнет рассказывать — не остановишь. Так и сыплет. Однажды это его спасло на экзамене. Он не очень-то был готов и на любой вопрос, на любую реплику профессора отвечал анекдотом. Тот смеялся до слез, забывая об экзамене. Наконец устав, видимо, уже смеяться, проговорил: «Ну хорошо, достаточно, ответьте, молодой человек, еще на один вопросик, и закончим нашу интересную беседу». На что Толик тут же нашелся: «Не надо, профессор, я согласен на четверку».

— Николя, а ты как во Франции оказался? Ты случаем не из рода ли князей Берских? — спросил Евгений, до этого молчавший парень с выразительным лицом, видимо друг Натали (во всяком случае, так решил Николя по взглядам, которые тот время от времени бросал на девушку. Николя отметил, что его при виде такого внимания Евгения к Натали кольнуло что-то вроде ревности).

— Видимо. Но утверждать не могу.

— Как это?

— Дело в том, что я знаю нашу русскую родословную только от деда. Он говорил, что мы из древнейшего княжеского рода Берских. Но деда у нас в семье считали большим чудаком и к словам его серьезно не относились. Никаких подтверждений его княжеского титула и тем более богатства у нас не было… Дед мне многое рассказывал, я любил слушать его, но не все понимал тогда (деда не стало, когда мне едва одиннадцать исполнилось), да и в прошлое я не очень-то вникал, свои мальчишеские дела меня куда больше занимали. Знаю только, что дед уехал во Францию продолжать свое образование (он увлекался химией, хотел создать какое-то необычное светящееся стекло для рождественских звонов), а все остальные его братья, кажется, их было четверо, участвовали в Первой мировой войне, потом в Гражданской. Видимо, все погибли, подробности неизвестны. Дед рассказывал только про своего старшего брата Петра. Он сражался во время Первой мировой войны в Русском легионе чести во Франции. Они встречались с дедом, кажется, в 17-м году, незадолго до гибели Петра.

— Легион чести? Я не слышала про такой легион, — проговорила внимательно слушавшая Николя Натали.

— Был такой Русский экспедиционный корпус во Франции: его прислал русский император на помощь французским войскам. За храбрость и отвагу этот корпус получил от французов название «Русский легион чести». В одном из боев легион в прямом смысле стоял насмерть, но не сдал своих позиций. Погибли почти все офицеры, среди них и брат деда. Это я знаю доподлинно, а о нашем отношении к княжескому роду Берских точных данных у меня нет.

— Ну а когда подрос, ты же мог покопаться, выяснить свою родословную — книг же уйма. Да и русская эмиграция первой волны, как у нас ее называют, оставила огромное наследие.

— Пытался. Но быстро остыл. После революции во Франции, кажется, все эмигранты принялись за сочинительство. Такие истории про себя понапридумывали, такие титулы себе наприсваивали — фантастика! Все князья, все дворяне, все особы, приближенные к императору, и все друг друга обвиняют во лжи.

— О! Совсем как у нас сейчас! Кто только не объявляет себя дворянином, графом, князем. Раньше все клялись своим рабоче-крестьянским происхождением, а теперь все оказываются из дворян, ну, в крайнем случае, из раскулаченных или диссидентов, — усмехнулся Алексей.

— Поэтому французы и относились с иронией ко всем этим русским родословным. И у меня отпала охота заниматься этим.

— А я нашел для себя отличную формулу по нынешним временам. Годится на все случаи, — включился в разговор Толик, еще не остывший от танцев (с феей, видимо, не совсем удачно сложилось). — Хотите, бесплатно поделюсь?

— Ну валяй!

— Когда мне задают вопрос, кто я и откуда, я, потупив глаза, скромно и со значением отвечаю: «Я из бывших». Эффект потрясающий! Все сочувственно кивают головой, и каждый понимает мои слова по-своему: бывший партийный бонза думает, что мои родичи из номенклатуры, самозваные дворяне после этих слов ко мне с почтением и пиететом: дескать, мы одной породы. А если…

— А если, — перебил Толика Евгений, — ты завтра не уладишь свои дела с Кирпалычем, то, когда, потупив глазки, будешь говорить, что ты из бывших, это будет означать вполне определенное — из бывших студентов.

Девушки засмеялись, а Толик состроил обиженную гримасу.

— Толян, я серьезно говорю. Я сегодня видел Кирпалыча, он на тебя очень зол.

— Да ладно, это будет завтра, а пока — танцевать! Девушки, за мной! Как говорят кубинцы, никто не отнимет у меня танца, который я уже станцевал, — весело парировал Толик и, подхватив девушек, устремился в веселый вертящийся круг. За ними последовала вся остальная группа. Николя вместе с Натали, Ольгой и Толиком неслись в каком-то неистовом танце, сливаясь с музыкой, светом, со всей этой танцующей массой — их несла энергия молодости. Николя веселился, как маленький. Ему казалось, что он знает этих людей давно, с ними было легко и уютно — куда девалась его обычная застенчивость?..