От всего сердца. Мои песни и проза

Виктор Зобков

Дорогие читатели! В этой книге я представил ряд моих песен. На некоторые из них я написал музыку и поместил здесь ноты. К сожалению, по техническим причинам, я не смог здесь представить ноты на другие песни. Буду благодарен, если кто-то сам напишет свою мелодию к понравившемуся тексту. В этом случае можно будет считать Вас соавтором песни с указанием: музыка …, слова В. Зобкова и издать самостоятельно. Буду Вам благодарен за соавторство. С уважением, Виктор Зобков.

Проза жизни

Аргументы за жизнь

Теперь он, т.е. я, уже не хотел умирать. Точнее, его всегда реалистичный ум говорил ему, что нужно думать не о себе, а о тех, кому он нужен живой. Хотя, когда его любимая жена, с которой они прожили в любви и уважении к друг другу более сорока семи лет, внезапно скончалась от инфаркта миокарда, ему тогда очень хотелось скорее последовать за ней и он даже распорядился, чтобы ему оставили место на могилке, рядом с ней, а на памятнике — место для его фотографии. Было время, когда он подумывал, как бы реализовать это его желание так, чтобы никто не догадался, что это сделал он сам, и чтобы это не доставило неприятностей его детям. Но снова его реализм заставил его думать не о себе, а о его детях и внуках, которым он, по мере возможности, помогал материально, благо, назначенной ему пенсии, за его пятидесяти семилетний непрерывный стаж и пятилетнюю службу за границей, хватало с избытком. У него было две внучки и два внука, которых он безумно любил. Младшей внучке было пять лет и теперь он надеялся проводить её в первый класс.

Особенно, в его помощи нуждался младший сын, который закончил Академию по специальности «менеджер», т.е. управленец, но вот уже много лет не мог найти работу по этой своей специальности и подрабатывал где придётся, а ему было уже за сорок. И был ещё один, не менее важный аргумент за жизнь — его старшая внучка недавно сообщила ему, что по показаниям узи, теперь уже точно, она подарит в феврале ему правнука. А ему очень хотелось его понянчить.

Какие-то странные пошли времена, думал он, — человек с высшим образованием хочет работать, но никому не нужен. В его время было всё иначе. Он, т.е. я, стал вспоминать свою жизнь, точнее только её отдельные фрагменты, которые ещё помнил. Я давно хотел рассказать о своей жизни детям, написав об этом в тетрадке, которую они смогли бы прочитать после моей кончины. Желание это исходило от того, что сам я ничего не знал о своём родном отце, даже не знал его имени и кем он был. Все мои попытки расспросить об этом мать заканчивались ничем, так как ей становилось плохо, и я вынужден был прекращать свои расспросы. Единственное, что она ему рассказала, что родила его будучи студенткой Томского государственного педагогического института. Хотела назвать Олегом. Но её сокурсники с факультета иностранных языков настояли, чтобы назвать его Виктором, так как Виктор по — английски — победа, а шла война и был 1941 год. Потом, они, каким-то образом, оказались во Владивостоке и жили на улице Верхнепортовой, в пятиэтажном доме, где было какое-то учреждение ВМФ и жили только офицеры флота. Я был ещё маленький и толком ничего не знал, могу только догадываться, что это мой дед — мамин отец, который был уже тогда генералом, забрал нас к себе, чтобы нам было легче прожить в то тяжёлое военное время. У деда была в том, по-моему, штабном доме, большая квартира, где мы все жили. Мама растила меня и, естественно, нигде не работала. Содержал нас дед, у которого был шикарный по тем временам генеральский паёк. Я до сих пор помню, как пахли копчёные колбаски, которые были в пайке вместе с халвой, селёдкой и прочими продуктами. Дед почти не бывал дома и мы были там с его женой, моей бабушкой, которую звали Апполинария или просто Лина. Это была замечательная женщина необыкновенной красоты и доброты. Наверное, моя мама поэтому и была также очень красивая, к тому же, она прекрасно пела. Её часто приглашали в дом офицеров и просили там спеть. Я помню много её песен, таких как «Море шумит грозной волной», «Синий платочек», «Ласковая песня». Сейчас эти песни, к сожалению, забыли. У мамы было красивое длинное бархатное платье, которое она надевала, когда шла в дом офицеров. Когда я сильно заболел и понадобилось настоящее сливочное масло, а дед в то время уже был далеко на фронте и не мог нам помочь, мама отнесла это платье на рынок и выменяла на большой кусок масла. Когда она принесла его домой и стала резать, оказался это булыжник, обмазанный сверху маслом. Этот случай остался в моей памяти. Ещё я запомнил, со слов мамы, что спасла от смерти меня тогда старенькая врач, которая приказала налить в ванну очень горячей воды, закутать меня в суконное солдатское одеяло и погрузить в этот почти кипяток. После этой купели я стал быстро поправляться. Возможно, помогли лекарства, которые мама выменяла на рынке у американских моряков, промышлявших там. Они продавали или меняли на то, что им было нужно, таблетки сухого молока и пиммекона, а ещё консервированную колбасу. У мамы были настоящие гранатовые бусы и она на них выменяла на аспирин и стрептоцид, необходимый для моего лечения.

Ещё я помню аэростат, который парил в нашем дворе на верёвках. Каждый день матросы его запускали в небо, к радости ребятишек, которой не было предела. Я хорошо помню день Победы. Мы стояли на балконе и смотрели, как на военных кораблях, которые стояли на рейде и хорошо были видны с нашего балкона, зажгли очень яркие цветные прожектора и стали направлять их на город, а во дворе офицеры стали палить в воздух. Мама испугалась и завела меня в дом. Потом был праздничный салют, все обнимались и плакали от радости. К сожалению, вскоре нашу семью постигло большое горе, связанное с этим великим праздником. К нам пришёл мамин брат — дядя Костя. Он был подводником, вся грудь его была в орденах и медалях. В тот день их команда сошла на берег, чтобы отметить день Победы. Купили в каком-то ларьке спирт и стали выпивать, Это нам потом рассказал комиссар флота, который приехал к нам за Константином. Я помню, что дядя лег спать в моей комнатке и положил на стоящую у кровати табуретку свои карманные часы. Утром, когда я проснулся, я увидел, что он шарит рукой по табуретке и спрашивает меня, где его часы и почему так темно. К ужасу своему, я понял, что он ослеп. Потом его стало рвать кровью, и мама пыталась оказать ему помощь. В это время в дверь позвонили. Это пришёл комиссар и с ним несколько моряков. Он увидел в каком состоянии Константин и сразу забрал его на носилки. Потом мы узнали, что морякам продали метиловый спирт, от которого скончалась почти вся команда подлодки, в том числе и наш Константин. Хоронил моряков весь город. Продавцов нашли и арестовали.

Конец ознакомительного фрагмента.