Ключ от замка единорога

Виктор Катрин (2024)

Он — кроткий, одинокий, трудолюбивый и талантливый молодой инженер, нашедший себя в работе и своем хобби. Она — властная, самодостаточная, неотразимая и немного странная девушка со своим крайне специфичным взглядом на отношения. Их случайная встреча становится истоком бурного романа и кипучей девиантной страсти, подробности которых они вынуждены скрывать ото всех. Покоряясь ей, он открывает себя с неожиданной стороны, а она входит во вкус и воплощает свои так давно сдерживаемые желания. Но смогут ли такие отношения выдержать испытание временем и стать основой счастливой совместной жизни? Осмелится ли он принять все установленные ею неординарные правила и условия, пройдет ли все её проверки? И как быть, если вы предназначены друг другу самой судьбой, но ваша связь не укладывается в стандартный патриархальный образ мышления окружающих?

Глава 3. Теория ментальной относительности

Когда мы вышли на улицу, Полина остановилась и молча вопросительно на меня посмотрела. Я понял, что она готова отдать инициативу мне, чтобы я провел ее среди дебрей машин до той, которая довезет ее до дома. Кивнув, я пошел вперед. Было что-то вдохновляющее в том, как я все понял без слов. Это казалось естественным, нормальным. Многим для такого ощущения человека нужны годы, мне же хватило получаса. Не думаю, что у меня сверхспособности. Это просто подтверждало то, что она — «та самая»… Кстати, а вдруг суперсила есть у нее? В это поверить было гораздо проще. И это тоже казалось естественным.

Мы подошли к моей не первой свежести Королле. Но я за ней следил так, что даже Полину пригласить в автомобиль было не стыдно. Мне показалось, что девушке что-то причиняет дискомфорт при ходьбе. Я открыл ей дверь переднего пассажирского места — на заднем диване были аккуратно уложены новые барные стулья из массива дуба. Отдельно лежали предназначенные для них мягкие сидушки. Девушка молча села в машину. Закрыв за ней дверь и обойдя автомобиль, я водрузился на водительское кресло.

— Красивые стулья. — вдруг сказала Полина и отметила:

— Высота удобная.

Моя рука, потянувшаяся к кнопке запуска двигателя, на секунду замерла, но все же закончила движение — автомобиль тихо завелся. Удобная высота… Ну да, удобно сидеть за стойкой, попивая коктейльчик и смотря любимый сериал. В общем, странное замечание. Но я начинал привыкать.

— Да, как раз под высоту моей барной стойки, специально вымерял.

Она качнула головой и пожала плечами, жест как бы говорил: «Ну пускай так».

Я тронулся и выехал с парковки. Дорога должна была занять не больше двадцати минут до ее дома, плюс еще примерно столько же до меня. Девушка пристегнулась ремнем безопасности и укоризненно взглянула на меня. Я понял, что в свою очередь этого не сделал, что было для меня не свойственно — я всегда пристегивался. И вообще, старался щепетильно соблюдать правила дорожного движения. Я в принципе люблю следовать правилам, особенно тем, от которых зависят жизни и судьбы людей. Назовите меня пай-мальчиком или терпилой, но я своих принципов в этом отношении никогда не поменяю. Именно поэтому Ленча и была так уверена в моей дисциплине за рулем. Я срочно исправился, но мне стало неприятно, что обо мне может сложиться неверное впечатление. Решив перевести ситуацию в шутливую плоскость, я произнес:

— Это случайно, задумался о высоте стульев.

— Даже такой важный аспект, как высота и удобство стульев, особенно барных, не должен мешать думать о безопасности. — ответила Полина с напускной серьезностью. По глазам и интонации было понятно, что она тоже шутит. Я расплылся в улыбке. За небольшой отрезок времени, проведенный с ней, мне показалось, что подобного общения от нее добиться не так легко. Я догадался, что она далеко не со всеми позволяет себе такой быть. Мне это польстило.

Мы выехали на красивую, не центральную, но от того тихую и уютную улицу, вдоль нее росли липы и клены, уже частично пожелтевшие и начавшие сбрасывать листву. Осень все активнее вступала в свои права, заканчивался сентябрь. Дни еще были теплыми и ласковыми, но ночи уже приносили с собой свежесть, а утренние часы баловали туманами.

Как ни странно, я люблю каждое время года, но только определенный месяц. Весна хороша в мае, когда природа благоухает, все цветет, уже достаточно тепло, чтобы целый день можно было провести на улице, побеситься, поработать, пожарить мясо на мангале. Летом люблю июнь — еще не так жарко, но самые длинные дни. Если ехать в отпуск, то куда бы не отправился, везде людей будет гарантировано меньше, чем в июле и августе, а также, соответственно, гарантированно чище. Зима красива в декабре — снег и темнота еще не успели надоесть, везде огоньки, предновогодняя суета, ожидание праздника и чего-то светлого, хурма, мандаринки. В это время можно позволить себе быть инфантильно счастливым… А вот осень… Как ни удивительно, мой фаворит — ноябрь. С его дождями, уже опавшей жухлой листвой, тусклыми днями и промозглыми вечерами. А потом — первыми заморозками и снегом. Месяц — предвкушение. Месяц, когда заботы уходящего года начинают казаться ничтожными. Люди, кутаясь в теплую одежду, если она им, конечно, идет, становятся, как ни странно, красивее. Девушки в осенних и зимних нарядах мне гораздо сильнее западают в душу, чем в купальниках. Я пару раз был влюблен в своей жизни — и это всегда случалось осенью. Нет, не весна… Для меня именно осень — пора любви. После промозглой сырости закутаться в пледик с любим человеком в теплой комнате на диване перед телевизором — вот истинное счастье. Наверное… По крайней мере, думать об этом было приятно. И несмотря на то, что еще даже не наступил октябрь, я понимал, что влюбляюсь… И нисходящее на меня сейчас чувство в подметки не годилось первым двум эпизодам. Тревожно и тепло одновременно. А еще я вдруг осознал, что мне нравятся то, по сути, только два двухмесячных периода в году, между которыми равные промежутки из четырех посредственных, с моей точки зрения, месяцев. А я оригинал! Интересно проанализировать, почему же я тогда всегда беру отпуск в…

— Кем работаешь? — мои мысли о прекрасном вероломно были прерваны видимо заскучавшей девушкой. Мне казалось, что мы едем не меньше получаса, но не проехали и половины пути. А ведь пробок не было…

— Инженер-проектировщик в институте. — я гордился своей профессией. Инженер — это звучит гордо! Я строил дома на бумаге. Я обожал процесс продумывания всего до мелочей, особенно, когда поучалось найти какое-нибудь удачное, элегантное решение при ограниченных возможностях. Подумав, что будет глупо обращаться к ней на «вы» после стольких «тыканий» с ее стороны, я задал свой мучавший меня вопрос:

— А кем ты приехала работать? Решится на переезд было, наверное, не легко?

Она назвала компанию, которую знал каждый человек, хоть раз выходивший в интернет. Я был удивлен. Круто!

— Меня пригласили в местный филиал на должность мидл-программиста, отказываться было глупо, такой шанс выпадает редко. Поэтому я решилась без особых стенаний. Родители меня поддержали. И вот я здесь.

— Ого! У тебя серьезная специальность! — я был удивлен, не встречал еще девушек-программистов. И по крайней мере, по-другому их себе представлял. Ну что в ней от того образа, навязанного нам масс-медиа о людях этой профессии?! Разве что кеды…

— У тебя тоже. — невозмутимо ответила Полина. — А ты, как я поняла, живешь дальше Лены?

— Да, у меня в пригороде небольшой дом, он же мое хобби.

Она медленно повернула голову в мою сторону, явно заинтригованная:

— Дом? А ты молод для дома, обычно домами обзаводятся лет так через десять минимум…

— Ну я стар в душе. — пытался пошутить я, но постарался все же пояснить. — Понимаешь, я люблю проектировать, люблю строить, в том числе своими руками, мне нравится, когда вокруг мало людей, но много места. Работы не боюсь, а времени у меня много. Я занимаюсь любимым делом, что на работе, что дома. Так что, я нашел свой дзен.

— Похвально. — с не напускным уважением ответила девушка.

Мы еще поболтали о работе, о том, как она пришла в кодинг и Ай-Ти. Мне было безумно интересно ее слушать. Шелковистый вкрадчивый голос убаюкивал, я уже даже не понимал, почему я в первые минуты общения с ней был такой деревянный. Да, она очень красивая, но, с другой стороны, такая простая, общительная. Хотя меня не покидало ощущение, что не со всеми.

Время как будто еще сильнее замедлилось. Сколько мы уже едем? Час?

— Следи за дорогой! — резко и строго произнесла Полина. Я с ужасом понял, что увлекся ее рассказом и чуть не проехал на красный сигнал светофора. Да что это со мной?!

— Прости! — слегка испуганно воскликнул я и добавил тихим голосом:

— Этого больше не повторится.

— Очень на это рассчитываю, по крайней мере, пока я в машине. Хотя нет, в принципе! — Она злилась и была еще более прекрасной в этот момент! Я имел все шансы потерять остатки концентрации, но все же взял себя в руки.

— Да, разумеется. Еще раз прости… — мне было больше нечего добавить.

— И на что это мы так отвлеклись? — уже смягчаясь, практически обычным своим монотонно спокойным и строгим голосом спросила девушка.

— Вообще-то, на тебя, точнее, на твой рассказ о себе. — решив быть честным, ответил я.

— Мне, конечно, импонирует такой интерес к моей персоне, — проникнувшись моей откровенностью пробубнила она, — Но постарайся проявлять его способами, не приводящими к ДТП.

Мне дают карт-бланш?

— Принимается. — подражая ей ответил я в деловом стиле.

Она удовлетворенно кивнула:

— По-моему, мы подъезжаем.

— Именно… — со вздохом ответил я.

Это был явный вздох разочарования, и это было заметно. Я посмотрел на часы — мы ехали положенные 20 минут. По ощущениям, прошло больше часа. Эта была самая длинная из всех самых коротких поездок в моей жизни. С этой девушкой время перестает ощущаться в принципе. Если Энштейн доказал физическую теорию относительности, то рядом со мной сейчас сидело живое и безумно красивое подтверждение относительности ментальной. Мы остановились возле ее подъезда.

— Ты же в отпуске, закончил барную стойку, наверное, завтра будет нечем заняться? — промурлыкала на одной ноте Полина, пытаясь что-то разглядеть наверху через лобовое стекло. Я немного опешил. Вроде я ей рассказал, что почти все свободное время уделяю дому.

— Нууу не совсем, а ты что-то хотела?

— Лена явно будет заботиться о малышке и не сможет никуда поехать, а мы планировали смотаться в парк. Погода завтра подходящая.

— Завтра же дождь… — с недоумением произнес я.

— Именно… — задумчиво ответила девушка. — Не против погулять в парке под дождем?

— Только за. — сглотнув, выдавил я из себя.

— Тогда приезжай за мной в девять. — заключила она, как будто давала задание личному водителю, и внезапно начала снимать новенькие кеды. Когда обе ножки оказались сверху на обуви, она извлекла из коробки старую пару — аккуратные черные классические туфли на невысоком каблуке, и принялась их одевать. Поразившись, я молча смотрел на происходящее, а потом все стало на свои места — я вспомнил, как она шла к машине и понял, что новая обувь ей натирала ноги.

— Так будет лучше. — удовлетворившись результатом произнесла моя попутчица, пряча кеды в коробку.

— Натирают? — озабоченно и скорее утвердительно спросил я, добавив:

— Нужно простучать задник молотком, обычно помогает.

— У меня нет молотка, сам понимаешь.

— У меня их три…

Полина молча отдала мне коробку, а потом добавила:

— Они новые, не испорть, а то как я в IT-компании в первое время сойду за свою? Это мой единственный козырь.

Я усмехнулся ее изящной шутке, совпавшей с моими домыслами по поводу ее образа как программиста. Полина стала медленно поправлять свитер, словно что-то было недосказано. Я вдруг догадался, что ногу она все же натерла, и ей, вероятно, больно вставать. Я выскочил из машины, обернулся вокруг, открыл девушке дверь и подал руку. Как будто только этого и ждала, она оперлась своей правой рукой о мою и позволила помочь ей подняться на ноги. На каблуках она стала заметно выше и еще стройнее, если это вообще было возможно. Я залюбовался ее лицом, впервые так открыто и близко. Девушка не торопилась забирать руку, но мне показалось, что она пытается ее приподнять вместе с моей, подпирая ее и направляя находящимся снизу большим пальцем. Я расслабился и ответил на ее движение. Моя рука, покрытая ее ладонью, поднялась на уровень груди. Полина, не моргая, слегка наклонила набок голову, как будто пытаясь прочесть мои мысли. Или передать свои. Немного подождав, она, как мне показалось, разочарованно произнесла:

— До завтра. — и начала забирать руку. И вдруг меня осенило! Я наклонился к обращенной ко мне тыльной поверхности ее ладони и прикоснулся губами к белой прохладной коже.

— До завтра — хрипло с придыханием повторил я ее прощание, поднял голову и взглянул в бездонную зелень ее глаз, не ожидая ничего хорошего. Но там читалось удовлетворение и торжество. Она сияла! Не лучезарно, а сдержанно и с достоинством. Тургеневская девушка — просто ловкое прикрытие для этой прекрасной валькирии.

— И здороваться нужно также! — шепнула она, наклонившись ко мне, затем развернулась на каблуках и направилась к подъезду. Я проводил ее шальным взглядом и, как только она, не оборачиваясь, пропала за закрывшейся дверью, тут же вернулся в машину. Не хватало, чтобы кто-то меня увидел в таком виде. Дело в том, что произошедшее меня дико возбудило, меня аж потряхивало, а из штанов в паху выпирало. Я проматывал последнюю минуту в голове… Внезапная догадка, чего от меня ждут. Смелый поцелуй — а ведь я мог и ошибиться… Ее взгляд и прошептанные в завершение слова…

Я был сломлен, повержен и ни о чем больше не мог думать.

Я влюбился…

Прошло всего полчаса, как мы уехали из торгового центра.