Борщёвка. Время уже близко

Виктор Мищенко

«Борщёвка» – это художественно-сюрреалистическое произведение, написанное молодым автором.Вы погрузитесь в разные сюжетные линии, вы будете знакомы с разными фантастическими существами из скрытых миров и с ними переживете много событий. Они помогут посмотреть на обыденные вещи под новым углом и раскроют вам тайны, которые мы не замечаем в повседневной жизни, ссылаясь на «случай» или «судьбу»…

© Виктор Мищенко, 2019

ISBN 978-5-4496-5874-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раздел I

Глава 1

1777 год н.э.

Где — то в Сибири.… На дальнем Юге сибирского леса.

Две особи, идут и всё ругаются. Спор состоит о погоде, а им нужно куда-то идти. Как выясняется — в старый дом, что бы поговорить о проблемах и бедах.

— Какой ещё дождь? Небо чистое и звёздное!

— Помолчи Угрюк! Мне тоже надоело идти, но надо скрыться от дождя. Ещё немного и будем на месте.

Возмутился Угрюк на Яка. Тот хоть и не такой, как он по силе и разрушительной мощи, но он тоже что-то умеет. После этих мыслей он бормочет непонятное себе под нос, на языке напоминавшем латынь с жабьем кваканьем; и добавляет:

Как снег сейчас не кружится

И мрак ложится в тишине,

Я заклиная демонов и выше

Чтобы они пришли на помощь мне.

После этих слов, всё вокруг меняется… Зверский звук вырывается с недр земли и начинает пронизывать всё вокруг.

— Угрюк, тварь! Что ты наделал!? Зачем нечисть позвал сюда! О том, что мы сделали — прятаться будем… А ты!!! Нам теперь пришёл конец. Нас же разорвут за наши злодеяния перед ними. Ты же сам знаешь, что нам никогда не простят того, что мы открыли людям глаза; показали нечисть в действии, что она реальна, а не людской вымысел; люди узнали, что будет, если будут грешить… А нам-то велели всё наоборот! Побольше душ во мрак заводить. Бежим теперь скорее!! Они уже услышали твой призыв и идут к нам…

— Слышу Яка, слышу.… И очень сожалею! Что теперь будет? — со злобой и непониманием к своим дурным привычкам, отвечает:

— Надо успеть войти в избу. Она наша единственная надежда. Только она нас сможет укрыть от зла… Бежим!!

Не смотря под ноги, ступали в слепую прибавляя шаг, который стал бегом. Бежали быстро без оглядки.

В дали за ними началась погоня — свист становился сильнее, а потом сменился страшным хохотом. От этого страха у Яка волосы на голове ставали дыба, а мурашки — бегали по телу Угрюка. Страх окутал их.

— Ура! — прокричал Яка.

— Наконец-то изба! — Угрюк ждал этого.

Перед ними была старая изба, казалось веками простоявшая в этом лесу и никто там не жил.

Забежав внутрь — быстро закрыли за собой деревянную дверь.

— Теперь кажется в безопасности, — особь стала отряхиваться, — будем спасены…

Старый дом размещался на окраине леса, видимой его части. Ветки сосен заслоняли от крыши до низа серых стен. Мрак окутал их, света в средине практически не было. Давным-давно здесь жил некий святой. Здесь же и умер вдали от людей. Никто с людей так и не нашёл его.… По слухам, сам Бог спустился с небес и забрал тело в царство света. Все люди боялись войти в дом, ведь были нечестивы и каждый имел грехи. Легенды ходили об этом месте среди местной деревни, но дорогу туда забыли все. Молва об этом месте разнеслась округой — люди с соседних деревень тоже боялись сюда ступать. Детям своим рассказывали страшные повествования о доме, где нечисть живёт забравшая светлую душу…. Тропа заросла большими деревьями, дуб уложился и подпёр избу с севера, сзади — сосны ветвистые спустили свои ветки на соломенную крышу, которая подгнила…

Яка стоял у единственного окна, и смотрел в ту сторону с которой они прибежали.

— Беда у нас, брат! Подойди скорее, брат!

Угрюк быстро подошёл к окну. Перед ними раскинулась зловещая картина… Дом со всех сторон света, хотя они могли видеть только одну, но чувствовали все — обступала разная нечисть. Силуэты, которые собрались, начали собирать хворост — ломая ветки, и разожгли вмиг большой костёр. К ним — сползается остальная нечисть; страшные существа, похожие на ведьм, водяных. Они громко хохочут и не спускают своих пристальных взглядов с хижины. Из-за этого, стены начинают издавать треск, окно дребезжит. Поднимается сильный восточный ветер, он выпускает рывки из сугроба, что неподалёку. Ветер становиться всё интенсивней. Скрипят и воют входные двери, а в коридоре стучит керосиновая лампа, ударяясь об стену. Пламя от костра всё больше и больше — достаёт к окну избы. В углу комнаты, где они были — печь, с которой раздался шум. Это была крыса, жившая там годами, и не понимала, что происходит…. Сволок начал сыпать пыль, ибо давно доски прогнили. С каждым шагом — пол выдавал их пребывание здесь — скрипел. Не было здесь и немного места, где бы было уютно — сыро, холодно. Окно старое — легко пропускало тот холод, что был снаружи.

Ночь опустилась на землю. Она покрыла всё. Только костёр, разожжённый и поддерживаемый нечестивыми — освещал небольшой участок дома и леса, что шёл за ним.

Внезапно — нечисть дремлющая отпрыгнула от земли и направилась к дверям. Лишь один чёрт, что был среди них — попытался открыть дверь — и сразу же стал дымком… Дух моментально разнёсся за ветром… Это сильно испугало остальных — они быстро отступили от затеи попасть внутрь.

Собравшаяся нечисть снова возле костра — заговорила о планах, как можно всё-таки открыть — попасть вовнутрь.

В избе же, Угрюк и Яка тоже строили план побега в целости и сохранности.

— Их много! — говорит Яка, — а нас лишь двое…

— Нет! Нас трое! — прозвучал пискливый голос из печи.

Взгляд лютодеев сразу загорелся, было понятно, что они в непонимании. И один молвил:

— Кто здесь?

Угрюк попытался бросить в то место откуда пошёл голос — пламя… Попытка не увенчалась успехом. После выброса энергетического шара — он по пути к месту назначения — погас… Это казалось маловероятным — до этого ни разу не было. Но кому-то это сейчас удалось сделать!

— Кто ты?! Выходи или отправлю тебя… — но не успел договорить, как услышал ответ:

— Да не страшно мне! — громко прозвучал ответ. — Ты бы так пугал тех, кто сейчас снаружи и охотиться за вашими шкурами. Вот сейчас открою дверь — посмотрю, хватит ли пламенных ядер, а у тебя Яка пламенной мощи, чтобы их всех уничтожить, перед тем как они уничтожат вас?!

Прошло мгновение, лютодеи молчали, раздумывая. В этот момент — дверь сама немного приоткрылась образовав щель…

— Нечисть, входи! — Скомандовал тот же странный голос.

— Не надо! — упали на колени Яка и Угрюк. Начали просить: — мы верим, что ты это можешь, только не губи…

— Так-то лучше! — Дверь в момент закрылась засовом.

— И я помогу вам. Меня поставил святой чудотворец, перед тем, как вознестись к небу. А меня оставил охранять дом от скверны.

— Яка! — воскликнул Угрюк, — на дворе дождь начался. И нечисть волнуется. Но не собирается расходиться и разлетаться.

Огонь начал тухнуть. С каждой каплей дождя жар все угасал и угасал. В конце концов мрак окутал их и дом.

— Вам не темно? — спросил Керс.

(Он потом уже представится этим братским именем)

— Нет! — Грубо ответил Яка.

— А мне темно, — сказал крыс.

В потёмках он махнул своей лапой и в избе засветилось так ярко будто сто свечей зажгли по всем уголкам. В действительности загорелось две больших свечи и одна маленькая лампадка, которую Керс держал в руках. Одна свеча воспламенилась возле Угрюка. Это его напугало, что он — отпрыгнул в сторону. Вторая свеча — на печи засеяла.

Теперь все присутствующие в избушке могли отчётливо увидеть силуэты друг друга.

— Скидывайте балахоны! Я хочу видеть ваши лица. Чувствовать вас — чувствую, а вот видеть через вас, ваши отражения не могу, — громко затопал ногами и этим дал понять, что если он этого хочет, то по любому добьётся.

Первым скинул свой плащевидный балахон Яка. Это было не земное, не божье, не человеческое лицо. У него морда со змеиной чешуёй, глаза как у акулы, а губы и язык — человеческий. Невысокого, полного телосложения.

Вторым снял балахон кровный брат — с именем Угрюк. Лицо похожее на человеческое. Только не белое и не смуглое — европеоидное. Особенные только глаза — один в левую сторону, другой смотрящий в правую.

— Да, ну и лица у вас, — заметил Керс и начал громко повально смеяться.

Тут же братья на свои лица набросили балахон.

— Что смеёшься? — злобно произнёс Яка, — ты посмотри на себя, крыс. Ты — обыкновенная крыса.

Перестав смеяться, крыс посмотрел насколько мог на себя в зеркало лежащее на полу и заметил:

— Я то хоть и похож, то только на крыса. Больше я ни на кого не похож! Не то, что ты, Яка! Тебя и классифицировать ни к какой группе живых нельзя! — снова разразился смехом, от которого в избушке начали трещать свечи. И казалось, что это смеётся ни кто другой, как нечистый. Даже нечисть так подумала, которая сидела за избой и мокла под проливным дождём; обсуждая свой новый план действий.

Керс добавил:

— Ну, всё, друзья, мир! Меня зовут Керс, и мы имеем одну общую цель. Мы боремся и помогаем человечеству, спасаем им жизнь. Просвещаем их. У нас с человечеством много общего. Наша жизнь, это как эта свеча! — указал на свечу, стоящую возле Угрюка.

Братья присели на пол.

— Мы рождаемся — человек рождается, и свеча творится. Мы все имеем отцов и матерей, которые дали нам всем троим жизнь. Свеча делается с помощь человека на большом заводе, где их тысячи, миллионы. Так же как и нас. Все они белоснежные, красивые и вот обязательно кто-то запачкает их красоту своими грязными и немытыми руками. И вот уже они грязные, грязь нельзя отмыть, если она въелась глубоко внутрь человека или малого демона. Но все это ничего не значит, свеча то неиспорченна, утратила свою красоту. Ведь она будет гореть, если зажечь её фитиль. И тут ничего существенного — запачкана она или нет. Но когда мы зажигаем свечу, она теряет свою первозданную форму. Белый восковый или парафиновый бриллиант становится некрасивым, если взять и повнимательней посмотреть на неё в увеличительное стекло. И теперь, смотря на неё по-другому — увидим иное: неровная, грязная, с большими дырами, как муравьиные норы — вот такой свеча встанет перед нами, в другом измерении. И тогда мы все вздрогнем и отводим увеличительное стекло… Перед нашим взором, неизменным взглядом встанет снова красивая белоснежная свеча.

Наша жизнь такая же. Издали красивая, всё у нас идёт своей дорогой. Успехи сменяются падениями, а приглядеться повнимательней — всё и серо и однотипно. Свеча от фитиля сгорит, нужно только время…

— Да. Это точно, — уныло заметил Яка.

Но крыс продолжил:

— Жизнь человека очень похожа на нашу жизнь. На жизнь нечистого. Бытие человека можно перервать, потушить ещё при воспламенении. Погода сырая и влажная, жаркая и холодная — тоже влияет на судьбу. Как бы человек не старался улизнуть и сбежать от неизбежного, оно все равно явится к нему, вломится на всей мощи в его двери, а возможно, по глупости человек и сам откроет дверь.

Когда остаётся огарок свечи, нашей и человеческой жизни, мы и они можем бежать от того, что суждено. Но вот уже нечему гореть, фитиль всё клонится и клонится. Ни что стройность его не поддерживает. Никто не удержит его в этом мире. Раз, два — стержень, который всё время нёс в себе жар, огонь, тепло — тухнет в собственной жизни — воске. Сначала воск был для фитиля бытием, а теперь он потухает.

Воск без фитиля — не свеча, и фитиль без воска не свеча, он просто сгорит, не посветив и минуты. Жизнь всегда даётся на это короткое время, для кого-то это день, для кого-то столетие. Главную роль в жизни играет время и случай. Они ни от кого не зависят, непредсказуемы и неуловимы. Смерть забирает у жизни всё, что та накопила за жизнь в себя: умение, радость, успех, талант и тому подобное.

И вот конец фитиль тонет в ручейке тёплого воска, издавая тоненькое шипение, как будто последнее и самое бессмысленное сопротивление; тонкая струя лёгкого дыма уходит в поднебесье.

Немного надо времени на замену строй свечи на новую, следующую. За старую забывали сразу же, делая из новой новый идеал… Штамповщик работает, порождают люди новые и новые свечи. Много неправильных и изогнутых, с неровными окончаниями и не с размещённым в центре фитиле. Но они уже есть, никто не будет их переделывать, хоть это и возможно. Производитель боится потратить на них своё время, которое так и цокает в поднебесье.

— А моя и ваша задача, Угрюк и Яка, проповедовать добро! И это не только наша задача, а задача всего добра. Все те, кто за окном хотят как можно скорей увести человека вниз к греху и смерти. Как покаяние за грех, они думают, а я Керс это знаю, что потушив как можно больше свечей и жизней, они не найдут своё благополучие. Это беспрецедентная ложь! А также, чем быстрей они заберут чужую душу, тем сильнее они будут становиться. Тем более опасности будут представлять для повелителя темных сил и тем быстрей он захочет их убить и отправить в царство мёртвых, а сам заберёт их силы и будет радоваться.

Все сидящие за окном не понимают того закона, что я вам только что открыл. Они играют на их покровителя, но в первую очередь на себя и этим предрекают свою смерть.

В эти страшные дни сего года — 1777, когда три семёрки сошлись вместе, мы и всё добро должно быть бдительней. Лиходеи готовят нам большие и очень плачевные сюрпризы. Нам бы продержаться хотя бы ближайшие двести лет. Во время самого буйного царствования зла. Ни я и ни он (указал вверх, имея в виду высшее добро) не в силах остановить штамповщик по выпуску и порождению зла. Производство зла может остановить лишь его хозяин предпринимательный дьявол. Для всех нечистых он творец и создатель, а также судья, которого не может скинуть ни один нечистый. Но они не бросают попыток. Дьявола может скинуть лишь абсолютно добро и боль, — больше никто.

— А мы, лютодеи, можем с тобой, крыс, скинуть абсолютное зло? А? — спросил Яка.

— О-о-ох, — тяжело сказал Керс. — Уничтожить все зло нам не по силам. Но внести бардак в их уверенность, в то, что они непобедимы — мы можем. Только возможно мы поляжем здесь за наше убеждение и веру…

У этой троицы, судьба, которых собрала под одной крышей выбор был не велик. Каждый из них понимал всю серьёзность, которую представляет им эта ситуация. Большой ливневый дождь, что бил у окна, перерос в могущий в какой-то миг у затяжной снег, который шёл в порыве страшного штормящего ветра. Изба дрожала и давала понять Керсу, Яку и Угрюку, что пора действовать. И каждая потерянная минута может стать роковой для кого-то из них.

Глава 2

Часть I

— Пора идти, — сказал Яка. — Лешие уже нервничают. Возможно, они ждут подкрепления?

— Все возможно!

— Нет, оно так и есть, — заметил Керс. Он почесал свой мокрый холодный нос. — Чует моё старое сердце, будет беда.

— Оно так и есть, — закричал Яка, когда выглянул в окно и увидел…

…Нелюди уверенно шли к дому. Погодные катаклизмы почему-то стихли и давали понять, что они встали на сторону зла. Зло удвоилось, к ним пришло подкрепление — маленькие, но с ехидными лицами, — это были домовые. Их добавилось больше всех, а также страшные и холодные, как январские морозы, Вёглы.

Вёглы — большие, прозрачные существа, напоминающие приведений. Они «входят» в мертвые тела людей, перед тем убивая хозяев тел. На этот раз Вёглы вошли в тела охотников, которых загрыз медведь. Трое людей, которые рискнули поохотиться на медведя,… но получилось наоборот. Одного он съел сам, а остальных двоих жертв оставил на потом. Но увы, ему не судилось ими насытиться. Ихние полусохранившиеся тела, не считая третьего, у него полностью была откушена голова и конечности всего тела были поглощены медведе; тела нашли Вёглы — они искали формы. Найдя тело, они находили в нём остатки бывших жизней и входят внутрь. Начинали приживаться в тело и управлять всячески им.

Сейчас они стояли и жестами объяснялись о планах своих. Лешие с трудом понимали своих собратьев. Потому что главарь, с которым разговаривал леший — не имел головы. Голова вёглы прозрачная, а настоящей не было. Бестелесное не может объяснить телесному. В остальных двух, хоть и были головы, но все голосовые связки разложились. И они только могли шипеть, открывая рот. У одного во рту лазили и ели плоть черви. А у второго нижняя челюсть была отбита, то ли оторвана, то ли болтаясь, свисала вниз. Нос — откушен, одной руки не было, а левый глаз — наполовину вырван и болтался на щеке, а вёгл все время вставлял глаз, а целой рукой придерживал его от выпадения и в то же время жестикулировал оторванной рукой. Было видно, что он был злой и он никак не мог понять, почему захват «предателей», которые скрывались в избе, так надолго затянулся.

— Яка, бежим! — заорал нечеловеческим голосом, а голосом присущей подобию, к которому принадлежат Угрюк.

— Да, уже пора! Но через двери мы не выйдем. Там уже стоит вёгл. Надо делать двери с задней стороны избы. Вот на этой стенке, возле меня! — и крыс указал на стену за собой. — Но ваши силы здесь не во власти, вы ими не пробьёте стену и не сделаете дыру. Что будем делать?

— Можно проделать дыру ударами рук.

— Давайте! — согласился Керс.

Удары наносились так сильно, что здание дрожало. Крыс собирал свои небольшие вещи и тушил свечи в доме в то время, как лютодеи ломали стену. Он понимал, что прощается с этим домом навсегда. Столетие сторожил этот дом. Именно с того момента, как святой приказал делать ему это. Но пришло время идти.

Часть II

Именно тогда, сто лет назад, когда умер святой. Был большой и ужасный год. Тогда три шестёрки совпали в последних трёх цифрах. Год 1666. Именно тогда спустился с ада на землю Сатана. Покровитель мрака вырвался из ада. Потому что для него открылись врата человечества в трёх шестёрках. Его тавро само ему открыло двери. Тогда с ним спустилась всякое зло и было ему дано задание от создателя — приумножаться и приносить на землю и людей зло. По окончании мрачного года Сатана вернулся в ад, а нечисть осталась на земле приумножаться и возвышать зло и поднимать его на пьедестал славы и поклонения. К сожалению, за сто этих лет злобные твари своевольные стали, ведь их царь не мог никак им что-то сделать. Он не мог достать к ним на землю оттуда, из ада. Но царь тьмы всё знал о своих поданных и очень негодовал и злился на слуг. И поклялся, что вернётся на землю через двести лет и тогда всем не поздоровается. Больше всего не повезёт тем, кто его предал и перешел на противоположную сторону, а также не пощадит тех, кто скрывал и не прилагал сил чтобы найти предателей. Узнав это через посланника, лихие побоялись царя и начали разыскивать предателей. Ведь если они это не сделают и закроют на предателя Яка и его брата Угрюка глаза, то повелитель ещё вспомнит им за это. И не повезёт тогда. Все силы зла были брошены на поиск предателей лютодеев — братьев.

И вот дом добра, в заброшенном участке земли, был взят в охват. Зло никак не хотело, чтобы они ушли. Перед ними была поставлена задача или перевербовать их на свою сторону, а если нет — уничтожить.

Заманить им их не получилось. Оставалось одно — уничтожить! И этот план они начали воплощать в жизнь. К избе им приближаться и торкаться было опасно, поэтому они взяли и начали собирать хворост, обкладывая им дом, чтобы поджёг дрова дымом выкурить из дома. Но хворост лесной — сырой и им пришлось его сушить с помощью специального заклинания и это очень получалось, дрова становились сухими. Потом несли охапками к строению и подпаливали.

Дверь в задней стене была проделана лютодеями. И они, переступи через дыру, были уже в лесу, за ними шёл и Керс. Он все время смотрел, как изба покрывается густым смогом.

Но тут — то их встретили два вёгла, которые как раз собирали хворост для костра. Увидев, что те, кого они хотят поймать сами идут им на встречу, решили не упустить свой шанс. Ведь поймав Угрюка и Яка, община отблагодарит их. Возможно, повысит звание или просто освободит от такой грязной работы, такой. Например, как собирание дров.

Вёглы упали на землю и их человеческие тела не подавали никаких признаков жизни. Но в это время сущности, обитавшие в телах, за всем наблюдали и ждали жертву.

Первым обнаружил тело Керс и, не заподозрив ничего плохого, только сказал:

— Неужто наш здешний медведь так над ними поиздевался?…

И пошёл дальше.

— Здесь что-то не то! — заявил Яка. Что-то не то… — отдалось эхом в дальней глуши леса.

— Да, брат, странно! — сказал Угрюк, — понимаю всё, но почему возле них в охапку лежат собранные дрова? Зачем мёртвым то держать дрова?!

Крыс, хоть и отошёл от тел, но слышал всё, что они говорили. И тут озарение пришло ему в голову:

— Да это же вёглы! — заорал он.

И тут мёртвые люди подняли вмиг глаза, стали на ноги — схватили лютодеев за шеи. Все происходило так быстро, что они, впрочем и не поняли, что произошло; и лишь тогда, когда холодные тела мёртвых людей схватили их за горло своими мерзкими руками они поняли уловку.

Страх, что они в руках вёгл, одолевал их и они не смогли использовать свои тёмные силы. Полное окаменение нашло на них. Керс подбежал к существам, взявших в плен новых друзей, схвативши первую попавшуюся палку начал бить Вёгл. Но они не обращали на то внимание.

Керс бил по их ногам, рёбрам. Но это ничего не меняло. С них только сыпались черви и куски гнилого мяса сползали с ног, открывая взору кости.

— У меня есть идея, — сказал Керс, — я прочту заклинание о выхождении вёгл с этих людских тел. Я разделю их…

Яка только прошипел:

— Не-е-ет, не-е-ет…

Но Керс принялся читать заклинание для разъединения души и тела:

Омест, ем оуест,

Дек серест-а!

Тэ уст-ерекс,

Буанто вирес.

С первым прочтением ничего не изменилось. Только теперь вёглы обернулись, и при этом не отпускали Яка и Угрюка, внимательно смотрели на крыса. Они сильней сдавили шеи, но Керс не умолкал, он читал снова и снова заклинание воздвигнул руки к небу.

И то, к кому он обращался, услышало и случилось то, о чем домовой крыс просил. Тела вёгл затряслись, бело-мутные тела начали отслаиваться от злого духа. Керс прогадал в одном, читая заклинания, он сказал «раздвой» этих нечистых существ. Он подразумевал вёгл, а проявление заклинания начало действовать и на лютодеев. Их души сразу же покинули свое тело. И полетели вглубь леса.

Вёглы долго сопротивлялись, но вскоре сдались. Таки вышли из тел и бренная гнилая плоть повалились на землю. С ними упали и бездыханные тела лютодеев-братьев.

Они все сидели друг на друге на возвышенном холме. Керс подбежал и хотел было вытащить тела братьев. Но тут задрожала земля. Большие пласты земли начали расходиться, волки завыли вдали и земля начала поглощать тела Угрюка и Яка.

— Нет, не знаю, что делать! — закричал крыс. — Тебе их я не отдам!

Дрожь земли ощутила и та нечисть, которая была возле избы.

— Плохо всё, что-то не так, — сказал водяной. — Беда недалеко отсюда.

— Они сбежали! — Заорал один из домовых. Прорубили двери, с той стороны избы! Их нет в доме!

— За ними! — Скомандовал главный третий безголовый вёгла.

Все начали бежать в погоню, перепрыгивая через дым, которым они выкуривали.

Сотни три существ бежали по лесу за запахом, доносящимся на окраине холма. Все они были большие и маленькие, видимые и невидимы, лохматые в шерсти, а некоторые были одеты в одежду, человеческую. Когда бежала эта братья, казалось, бежит неизбежное.

И вот они прибежали на край холма. Там сидел только Керс у расщелины и взвывал:

— Почему ты забрал их? И имел в виду зло, а не тех, кто распрощался со злом!

Возле него стояли прозрачные и невидимые для Керса, но видимые для остального зла Вёглы, они зло скалились с того, как он побаивается из-за потери братьев.

— Ну, почему?! — орал Керс, — я нашёл друзей за все сто лет с лишним жизни, друзей по делу и идеям. А ты меня всего этого лишил. Забери меня с ними в землю, святой Иннокентий, я верно тебе служил, помогал добру. Но добра не было целых сто лет, не одно добро не пришло просить у меня помощи за все эти годы. А теперь я не смог им помочь, что я наделал? Почему отродье стоит за мной, — и он указал на толпу, которая боялась подойти ближе, — а ты забираешь тех, кто покаялся в своих злодеяниях. Почему?

От длинной речи крыса изо рта побежала кровь. Так он надавил себе язык. На свою боль он не обращал внимания. Просил у святого лишь одного, чтобы и его взяла земля.

Застонали деревья от его просьб и взывания. Большая потусторонняя сила подтолкнула всю нечисть к Керсу. Почему спустились они, те и сами не отдавали себе отчёта в своих действиях. Необозримая сила их заставила наброситься на крыса и разорвать на части…. Дух Керса поднялся вверх и удалился дух в лесу.

Очнулись упыри, оборотни, вурдалаки, духи, мертвяки, тролли, бесы и другие твари от минутного помрачения. Начали обдумывать то, что это было. Лес стих, на прояснившееся небо взошла луна. Красная, как невинная кровь жертвы нечистых. Мрачная тишина нарушилась эхом, звуком доносившего будто во всех сторон:

Се-ри-в отна-уб

Ске-ре тсу тсэ-г

А! тсе-рес кед

Теца ме тсе-мо.

Эти слова будто стали гипнотические и с последним словом этого обратного заклинания все присутствующие стали прыгать в прорву земли, которая их заманила. Лишь только падая на дно, зло начинало опоминаться, но было вернуться назад невозможно. Даже самые умные вёглы и те прыгнули.

После последней особи зла прорва земли закрылась, таким образом поглотив в себе зло, оставшееся в здешних лесах.

Природа с первыми лучами солнца вокруг ожила. На месте погибшей нечисти возникли надгробии с их именами. Поговаривают люди, что самый главный нечистый спустился той ночью и воздвиг памятники в память о своих верных слугах. И завещал это место сделать неприкосновенным для других существ.