Год Белого Тигра. Повесть

Виктор Победитель

Я даже предположить не мог, что судьба в этот год готовит мне удар. Наивно верил, что он принесет мне удачу.Или, на крайний случай, вселит в меня твердую надежду на успех, в чем я, кстати, очень нуждался последнее время.Ведь это был мой год – год Тигра.

© Виктор Победитель, 2020

ISBN 978-5-4498-1139-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Подошла моя очередь, и я, накурившись до тошноты, открыл маленький, но светлый кабинет с номером «9», в котором сидела инспектор службы занятости Иванова Любовь Петровна. По возрасту, она годилась мне в дочери, выглядела, как выглядят все молодые девушки, свежо и приятно. У нее были темные волосы и черные большие глаза.

Как полагается в подобных случаях, пожелали друг другу здравствовать, и Любовь Петровна, бегло посмотрев мои документы, уткнулась в экран компьютера.

Она что-то искала, щелкая кнопками мыши, а я глядел в окно. Мне удалось пересчитать за это время несколько раз количество штакетин на части ограждения, которая была доступна моему взору, пока инспектор не повернула ко мне с напущенной строгостью лицо:

— На общественные работы согласны пойти? — спросила она, буквально впившись в меня своими черными глазищами.

Слова «общественные работы» неприятно резанули слух. Хотя плохих работ не бывает (меня этому учили в школе), подобная деятельность ассоциировались в моем подсознании с чем-то грязным и непристойным. Я внутренне уже принял для себя решение отказаться. Но пока не спешил с ответом, делая вид, что думаю над ее предложением. Такая неспешность с моей стороны объяснялась очень просто — за два отказа от подходящей работы лишали пособия по безработице.

— Ну, так как, Сергей Владимирович, пойдете на общественные работы? — поторопила меня с ответом инспектор.

— Туалеты чистить что ли? — выдавил я глухим голосом и тут же решительно, не дожидаясь ответа, твердо добавил: — Туалеты чистить не хочу…

— Зачем же сразу туалеты… Вот, например, на месяц требуется руководитель группы несовершеннолетних в муниципальное учреждение «Досуговый центр». Будете ходить с ребятами по адресам, и чистить престарелым людям дворы, сточные канавы от снега. Вернее, чистить будут они, а вы руководить ими. Мне кажется, интересная работа.

«Мы и интересней видали…» — хотел сказать я, ероша пальцами затылок, но промолчал. В общем, взвесив в голове все «за» и «против», согласился. В моей ли ситуации было особо противиться. К тому же, если честно, предложение меня заинтересовало.

Любовь Петровна тут же выдала мне направление на трудоустройство, с которым я отправился к будущему своему работодателю на собеседование.

МУ «Досуговый центр» находилось недалеко от центра занятости, и вскоре я уже стоял на пестром ковре в просторном кабинете директора, вернее, директрисы, женщины стройной и высокой.

— Пьете? — оглядывая меня с ног до головы, спросила миловидная начальница.

— Нет, — ответил я коротко и добавил: — Вообще не пью.

Она повела бровями, на лице ее отразилось сомнение, но ей ничего не оставалось делать, как принять мой ответ на веру.

— Это хорошо… А дети есть?

— Да. Четверо, — ответил я и, немного волнуясь, добавил, что они уже взрослые. Взяло опасение: вдруг факт, что они уже выросли, сможет отрицательно повлиять на результат собеседования.

Директриса задумалась на некоторое время, видимо, еще хотела что-то спросить, но забыла или передумала это сделать.

— Хорошо. Идите оформляться на работу.

В отделе кадров кроме начальницы, сидевшей за большим письменным столом возле стены, находились еще две женщины. Одна сидела за тем же столом что и начальница, другая — за столом посередине кабинета. Они выглядели явно моложе меня и, как я успел заметить, были хорошенькими на лица. « Ну, просто какой-то цветник, — подумал я. — Повезло же мне родимому…

— Сергей Владимирович, — между тем обратилась ко мне начальник отдела кадров, — садитесь рядом с Татьяной Николаевной.

Она показала рукой на молодую женщину за столом посередине кабинета, которая что-то писала.

— Вот вам бумага. Пишите такое же заявление, как Татьяна Николаевна. Кстати, она — ваша коллега.

«Коллега» повернула ко мне лицо и с улыбкой кивнула. Одета она была в коричневую куртку и брюки темного цвета.

«Приятная женщина, — первое, что промелькнуло в голове. Нет, не зря говорят, что россиянки — самые красивые в мире».

— Можно? — спросил я, взявшись за спинку свободного стула.

— Да, да, — она чуть приподнялась и придвинула мне свободный стул, что выглядело очень любезно с ее стороны.

У нее было нежное белое лицо, тонкие губы и красивые глаза — бирюзовые с жемчужными блестками. (Если вы скажете, что таких глаз не бывает, я с вами поспорю, потому что именно такими я их увидел тогда).

— Вы тоже от центра занятости? — спросила она и снова мило улыбнулась.

— Да, — ответил я.

— Значит, как закончим с этим, — сказала она, имея в виду заполнение необходимых документов, вместе пойдем «на биржу» подписывать договор о материальной поддержке.

— Угу, — сдержанно кивнул я.

У меня не было особого желания далее поддерживать беседу. Голову мою забили другие мысли. И поэтому предпочел не распыляться на любезности, пусть даже и с коллегой. Она — сама по себе, и я — сам по себе.

Но, начав писать заявление, я почему-то захотел еще раз взглянуть на ее лицо. Она сидела вполоборота ко мне, и быстро водила ручкой по бумаге.

Наблюдая за ней всего несколько секунд, вдруг почувствовал какой-то трепет в теле. Представил, что у нее должно быть такое же, как лицо, белое нежное тело… грудь, живот… по мне пробежала дрожь.

Из многих красивых, стройных, женщин, с которыми мне приходилось иметь какие либо отношения никто не вызывал у меня подобного трепета и желания…

Придирчиво окинул взглядом остальных представительниц прекрасного пола, находящихся в кабинете, я про себя резюмировал: «да, хорошенькие они, слов нет. А вот, не хочу я их… Нет во мне к ним этого… ну, просто какого-то шального вожделения…

«Чем же она меня зацепила? — пытался я найти ответ на этот вопрос и в голове моей возникали самые разные мысли. — А может, она использует какие-то специфические духи, сейчас всякой парфюмерии хоть пруд пруди? А может, этот запах исходит от нее, запах, который возбуждает и тревожит, заставляет сильнее биться сердце у определенного мужчины, готового именно с этой женщиной продолжать род свой?»

Ответа я не нашел. Понял только, что этой женщине удалось разбудить во мне какое-то ранее дремавшее чувство. Поставил ей мысленно большой плюс, даже если она ничего не делала для этого.

Заполнив все бумаги, необходимые при устройстве на работу, мы с Татьяной Николаевной, вышли из здания и отправились в центр занятости.

Наш путь пролегал через городскую площадь. Денек стоял солнечный, местами подтаял снег, и мы, чтобы не намочить обувь, обходили опасные участки.

— Скоро начнется настоящая весна, — сказал я. — Весну люблю больше всего. Осталась позади долгая, почти бесконечная зима, а впереди ждет лето.

— Мне тоже нравится весна…

Она внезапно поскользнулась, но я успел поддержать ее за руку. От этого мимолетного контакта во мне снова заиграли мурашки. Мне сделалось невероятно приятно, я почувствовал себя юношей, который млеет даже от легкого прикосновения к женщине.

— Спасибо, — поблагодарила она и одарила очаровательной улыбкой.

По дороге говорили о разных вещах и, конечно же, о том, что в нашем городе все труднее и труднее становится найти работу.

— Вообще-то мне предлагали много вариантов, — говорила Татьяна Николаевна, — но меня везде не устраивал режим… У меня ребенок в детский сад ходит… А еще я хотела пойти учиться на компьютерные курсы… Но не получилось…

— Да, сейчас, чтобы устроиться на приличную работу, — согласился я, — нужно помимо специальности знать компьютер. Я вот купил недавно ноутбук…

— У меня тоже есть компьютер, — не дала мне закончить женщина, — дочь за ним сидит, когда приходит со школы… А сама я в нем не разбираюсь…

«Дочь сидит… А муж? Почему она ничего не говорит о муже?» — эти вопросы, вопреки моей воле, тут же возникли в голове. Но я счел бестактным напрямую задать их ей.

— А что же дочь вам не поможет? — только спросил я. — Попросите, она вас быстро всем премудростям научит. Молодежь сейчас в технике волочет, дай боже.

— Да она еще сама ничего не понимает, — вздохнула моя попутчица, — в основном, в игры разные играет… А…

Я ждал, что сейчас она непременно скажет что-нибудь о муже, например: а… мужу как всегда некогда, или что-то в этом роде, но она лишь добавила:… — кого еще просить.

Я понял, что настал для меня самый подходящий момент развеять все сомнения насчет ее семейного положения.

— А муж ваш тоже не разбирается в них? — задал я вопрос.

Не глядя на меня, она ответила спокойно, но уклончиво:

— Да он сейчас далеко отсюда.

«Значит, замужем…» — подытожил я, несколько разочарованный ее туманным ответом.

Мне хотелось предложить ей свою помощь, мол, давайте, научу всему, в чем сам разбираюсь… Не знаю, что она ответила бы мне, но не решился и промолчал.

— Это пустяки разобраться в ПК, было бы желание… — лишь сказал я. — Сам начинал с нуля. Даже не знал на первых порах, как отформатировать текст. А сейчас уже научился создавать брошюры, редактировать фильмы, записывать диски и прочую дребедень.

— Да? — она посмотрела на меня так, как смотрят на человека нужной профессии, который еще может пригодиться, и во взгляде ее можно было прочитать недвусмысленное: «Хорошо, будем иметь в виду».

Я, конечно же, не мог предположить, что через некоторое время мне в буквальном смысле придется поплатиться за свое самоуверенное заявление о знании компьютера.

Говорили еще о чем-то, о чем именно я сейчас не помню. Только хорошо помню: идти рядом с ней мне было очень приятно, всю дорогу я чувствовал себя, чуть ли не на седьмом небе. А вот сам себе не очень нравился. Казался неотесанным, словно неопытный юнец. Не нравились мне моя походка, осанка… одежда. Хотелось скинуть с себя дешевую куртку, придать телу спортивный вид. Давно не испытывал к себе такого критического отношения…

В центре занятости, подписав договоры, мы еще сходили в отдел кадров и расстались до завтрашнего дня.

После всего произошедшего со мной, наверное, можно было подумать, что в мое сердце вонзилась стрела Купидона, и я, пораженный его метким выстрелом, тотчас, как только переступил порог своего дома, стал нетерпеливо ждать следующей встречи. Совсем даже нет. Я тут же забыл обо всех своих удивительных впечатлениях, что получил в этот день, и ни разу за вечер не вспомнил о новой знакомке.

В родных стенах меня ждал неприятный сюрприз: свернувшись калачиком на диване, похрапывала пьяная жена Оксана. Уезжая в город, я даже не предполагал, что сегодня она напьется. Хотя и случалось так: утром она была трезвой, обещала, что больше не возьмет в рот ни капли спиртного, а вечером, к моему возвращению, еле стояла на ногах. В такие минуты я просто ее ненавидел. И непременно устраивал скандал, начиная с вопроса, сколько еще она будет пить мою кровь, хотя понимал, что с пьяным человеком вести воспитательные беседы себе дороже.

Оксана демонстративно выставляла вперед лицо.

— Давай! Бей! — уже вызывающе кричала она. — С бабой только воевать и можешь!

— Допросишься, врежу! — сжав кулаки и с ненавистью глядя в ее хмельные глаза, говорил я.

Она знала, что не ударю, и становилась еще более наглой. Из обороны переходила в наступление.

— Ну что, боишься? Ты же в спецбатальоне служил, давай, скрути бабу!

— Слушай, иди спать. Я терпеливый, но если терпение кончится, то получишь в глаз. И от тебя, знаешь, что останется? Видела, что остается от назойливой мухи на стене? Мокрое место!

— Ну, попробуй! — она начинала толкать меня грудью, словно драчливый петух. — Мент поганый!

— Да пошла ты!

Дальнейшие события развивались в зависимости от ситуации, но заканчивались примерно одним и тем же. Когда наша ссора достигала апогея, она хваталась за ножи. Их было много, разных размеров, стоящих в специальном наборе на столе кухонного гарнитура.

— Зарежу! — кричала она стеклянными глазами, размахивая ножом перед моим лицом.

— Положи на место! — говорил я, пытаясь осторожно его отнять. Тогда она начинала размахивать им сильнее.

— О, господи, что за дурдом… — боясь причинить вред — ведь она могла упасть на нож, или воткнуть в себя, да мало ли чего — я отступал, держась за голову. — Что за дурацкая привычка хвататься за ножи. Это же не игрушка!

Оксана спала, и я осторожно, чтобы не разбудить ее, переоделся и вышел во двор, чтобы дать коровам сено и накормить собаку.

Мой верный пес Шерхан, радостно поскуливая, стал прыгать мне на грудь и пытался лизнуть в лицо.

— Что, проголодался, дружище? — спросил я. — Сейчас я тебя накормлю… Хозяйке сегодня не до тебя…

Вытряхнув из кастрюли вчерашний борщ в его миску, я направился в сарай, где накормил коров и овец.

Спустя минут двадцать, вернулся в дом.

— Ты откуда взялся? — Оксана уже проснулась и, не вставая с дивана, удивленно уставила на меня полупьяные глаза.

— От верблюда, — ответил я грубо.

— А!..

Она стала стягивать колготки вместе с трусиками, — она иногда выкидывает такие фортели, когда напьется.

— Хочу тебя, — промяукала она, расплываясь в улыбке. — Видишь, я вся твоя…

— А я не хочу! — резко отрезал я, наблюдая, тем не менее, за ее бесцеремонными действиями.

— Прямо-таки и не хочешь? — в ее чуть скрипучем голосе звучала наигранная обида.

— А то нет… Лежишь, как свинья, пьяная… Скажи, ну с чего ты напилась?

— Просто так… Я и не думала сегодня пить… Прости, больше не буду… Ну, иди ко мне, мой поросенок!

Я смотрел на нее с жалостью, пытаясь заглушить злость, бушевавшую во мне. Опухшее лицо, мешки под уставшими с красными прожилками глазами. Что делают с женщинами алкоголь и табак! А ведь в молодости, без преувеличения, была красавицей… Сколько мужчин добивалось ее расположения! И еще я подумал с тоской, что теперь до самой ночи не будет мне покоя. Все ее, грубо говоря, повадки за многие годы, что мы прожили вместе, были хорошо изучены. Немного погодя она снова подастся на поиски спиртного. Вот уже почти двенадцать лет я пытаюсь вытащить ее из страшной ямы. Но тщетно… Пьет она не каждый день. Но трезвые будни не приносят мира и спокойствия ей и окружающим ее людям. Без водки Оксана буквально сходит с ума, неделями не разговаривает, злится на весь белый свет. Дурой становится, когда пьет…

Тоска и замкнутый круг…

— Ну, так что? — нагло повторила она, скинув с себя всю одежду. — Мне долго ждать?

Тело у нее, в отличие от лица, по-прежнему, молодое и красивое — где уж тут устоять! Но мне надо было проявить твердость. И я бросил в ее сторону резко, с отвращением:

— Не хочу!

— Не хочешь!? — мои слова и тон их, не на шутку разозлили ее, задели женское самолюбие. — Ах ты, скотина! Урод! Конечно, я тебя уже не устраиваю! Хочешь молодого тела отведать? Так иди к «чиксе»! Помню, как ты на ее задницу любовался… Она сейчас в городе живет, запиши адрес: Улица Журавлева, шесть, квартира шесть. Хорошо запоминается.

«Чиксой» она называла двадцатишестилетнюю незамужнюю дочь соседки, медсестру, которая все прошлое лето жила с сыном у матери, а сейчас перебралась в город на съемную квартиру. Откуда Оксана взяла, что я «любовался» на ее зад? Такого не могло быть! И не мне ли об этом лучше знать, чем кому бы то ни было. В самом деле, у меня не имелось к ней никакой симпатии. И мне пришлось воспротивиться наглой лжи:

Оксана потянуло рукой сбившееся к ногам покрывало, и скрылась под ним с головой.

— Да откуда ты взяла, что я любовался на чей-то, извиняюсь, зад?

— Видела лично сама, — откинув покрывало, Оксана показала помятое лицо. — Я тогда вышла из дома, а ты в курятнике сидел как раз напротив того места в огороде, где «чиксушка» загорала в одних плавках…

Мне было ясно, что Оксана хочет меня достать, поиздеваться. И в этой ситуации мне следовало просто промолчать. Но я не мог.

— Не было такого! — вскипел я.

— Было!

— Слушай, не выдумывай что попало. Мне даже обидно… Я никогда тебе не изменял.

— Нет, было. Любовался ты на «чиксин» зад. Бабник ты еще тот!

Еще некоторое время мы занимались с ней пустой перебранкой.

— Хватит болтать! — наконец, сказал я. Оксана заметно отрезвела, и я решил немного разрядить обстановку — Давай, лучше, подвинься. Я устал, прилягу…

— Вот тебе! — показала она кукиш. — Шлепай по адресу, который я тебе назвала. К «чиксе» — ать, два — левой!

— Ну, хватит, наверное… Будешь себя так вести, и впрямь уйду!

— Да кому ты нужен, кроме меня? Ладно, иди сюда…

— Я не нужен? Ха-ха! Посмотрим еще, — произнес я, раздеваясь.

Оксана хоть и отрезвела, но чувствовала себя неважно. Я лег рядом, положив руки под голову, и стал смотреть в потолок.

Мы лежали с ней молча, каждый думал о своем.

Затем, перевалившись через меня, Оксана встала.

— Ну что, устроился на работу? — спросила жена, натягивая колготки. — Или ты по другим делам ходил?

Вопросы, чувствовалось, задавала не из праздного любопытства, и я ответил:

— В центре занятости был. На общественные работы взяли на месяц. Завтра пойду устраиваться… Зарплата небольшая, но и работать придется неполный рабочий день… Смогу по хозяйству тебе помогать…

Я думал, что мое сообщение хоть обрадует жену. Но она произнесла пренебрежительно:

— Общественные работы? Это как раз для тебя! Пойдешь бумажки по городу собирать… Или туалеты чистить.

— А что тебя не устраивает? — вскипел я от ее слов. — Тебя и туалеты чистить не возьмут.

Она никак не отреагировала на мои резкие фразы, по крайней мере, сделала вид, что пропустила их мимо ушей.

— Ты опускаешься все ниже и ниже, — произнесла она с язвительной ухмылкой и, напомнив недавнее мое поражение на выборах на должность главы сельсовета, добавила едко: — Глава ты наш… Бегал, бегал и что толку? Никому ты не нужен.

— Да тебе-то что?

— Как что? Я уже видела себя женой большого начальника… Мне бы работу нашел… А ты так позорно проиграл выборы!

— Это ты во всем виновата! — вскипел я. — Ты мне одна нервы трепала. Ты одна… Я ни одного дня не жил спокойно. Вместо помощи, одни подножки. Но для меня еще не наступил вечер…

Меня достали пустые разговоры, я собрался и вышел на улицу.

«Еще не вечер», — сказал я уже себе самому. — «Еще не вечер»!

Побродил некоторое время по пустому поселку, и, выкурив изрядное количество сигарет, повернул к дому.

Жены не было. Поел и лег на диван. Не лежалось. Достал ноутбук и сел за неоконченную повесть о депутатском расследовании.

Напечатав насколько страниц, понял, что продолжать больше нет ни сил, ни желания. Снова лег и моментально уснул.

И приснилось мне, что оказался я на соседней улице, в доме, где живет давняя почитательница Женя Стрельникова. Мы сидели с ней на диване, беседуя в каком-то таинственном полумраке.

«Мне нравятся те, кто пишет, — говорит она мне. — Это какие-то особенные люди… Вокруг одни дебилы и алкаши… Родным языком владеть не умеют».

«Ерунда все это, — отвечаю я. — Все мы одним миром мазаны. Учим других, как жить надо, а сами грешим…»

«Но ты же не грешишь. Ты — Алеша Карамазов. Почти святой человек… даже жене не изменяешь…

«Нашла, тоже мне, «почти святого»! Я, скорее — Дмитрий Карамазов.

«Дмитрий бы остался»… — она приближает ко мне лицо и, глядя в глаза, томно шепчет: — «Ты не хочешь остаться?.. Твоя жена все равно в загуле, и ей не до тебя…»

Я отвожу взгляд.

«Но почему ты не хочешь меня? Я не вызываю желаний как женщина?»

«Юмористка»! — говорю я. Ее последние слова, особенно то, как они эмоционально произносятся, вызывают у меня улыбку. — «Как женщина? Да нет… Просто не хочу изменять жене».

«Ну вот, я же говорила… Это все мелочи! Подумаешь, переспать с другой женщиной!»

Я отстраняюсь.

«Не смейся, идиот, над чистыми чувствами, — лицо ее становится страшным от злости. — Пошел вон!»

«Вовсе даже не смеюсь, — отвечаю я, поднимаясь с дивана. — Над чувствами другого человека — будь то мужчина или женщина — нельзя смеяться».

«Так, полюби меня…».

«Не могу… Должна же быть чистота! Вас, женщин, нужно любить! Вы созданы для любви — любви чистой. Все в мире делается для женщин, говорят философы. Мы, мужчины, пишем стихи, ваяем скульптуры, строим дома, создаем фильмы — все для вас. Мы дышим вами, словно воздухом. Зачем же чистый воздух превращать в пыль?»

«Да пошел ты, философ»! За «чистой» любовью, бывает, столько грязи волочится…»

Я проснулся.

Вернулась Оксана. Трезвая. Видно, нигде ее не угостили спиртным. Выглядела она мрачно. Выкурив сигарету, пошла, не говоря ни слова, спать.