Обрести себя

Виктор Родионов, 2022

В этой истории – путь обретения мужского начала неуверенного в себе мальчика, путь осознания мужской роли в отношениях между мужчиной и женщиной.Герой повествует о своём детстве и юности, прошедших в подмосковном дворе середины шестидесятых годов прошлого столетия.Росший в семье без отца, он с особой теплотой вспоминает свои отношения со старшей сестрой, которая в детстве была для него лучшим другом и опорой.В его воспоминаниях – детский ужас встречи с негодяем, шалости, юношеские открытия, – обо всём герой рассказывает откровенно и с юмором.С иронией он вспоминает интимные подробности первых проявлений своей сексуальности, связанные с этим заблуждения, страхи и забавные случаи.Параллельно с этим, герой повествует о свой бабушке – враче с нелёгкой судьбой, и о почти детективной истории её рукописи.В повествовании содержатся сцены, которые кому-то могут показаться жестокими или излишне натуралистичными; если Вы к этому не готовы, – пожалуйста, воздержитесь от чтения.

Зингер

У бабушки была одна очень ценная для нас с Ленкой вещь. Этой вещью была швейная машинка на тяжёлой чугунной станине, с педалью и надписью «Singer».

Шить бабушка не умела, да и машинка была уже неисправна, поэтому она не возражала, когда мы с Ленкой просили у бабушки разрешения поиграть в неё.

Больше всего мне нравилось, качая педаль, раскручивать большое чугунное колесо машинки. Колесо быстро крутилось, гудело и постукивало, как поезд, и мне казалось, что он мчится куда-то в неизведанное… Верхняя часть машинки меня не особо интересовала.

Ленка, напротив, могла подолгу разглядывать, как там внутри шевелятся всякие штучки. В это время она мне не давала крутить колесо, и мы даже иногда ссорились.

Как-то раз, когда Ленке было лет восемь, она разобрала машинку на отдельные детальки. А собрать обратно у неё никак не получалось. Ленка разревелась. Заревел и я.

Мы ожидали грозного выговора от бабушки и испугались. Вопреки ожиданиям, когда бабушка вернулась, она вздохнула, но не сердилась. Детальки собрали в коробку из-под ботинок и убрали «на потом».