Счастье…это?

Виктор Шафидинович Тагиров, 2021

Что будет если на секунду предположить самое невероятное и фантастическое? Если допустить, что лучшим лекарством от всех наших неприятностей и болезней является сама наша жизнь, а мы просто не можем вовремя различить каких-то знаков судьбы, которые нам наша жизнь постоянно показывает. Мы упорно ищем чего-то такого выдающегося, а самого нужного и необходимого не видим, как слепые. Гадалки, экстрасенсы, и доморощенные маги, беззастенчиво обманывая и потешаясь выдают нам рецепты от жизни, от той самой жизни, которая и лечит нас.

Глава 3

Они долгое время сидели в полном одиночестве. Порфирий успел принести обед, и они удалились на кухню. Обсуждая различные нюансы своего предприятия, они тихо беседовали за чаем. Афиноген сокрушался почему это люди так не торопятся за счастьем, Порфирий пожимал плечами и уверял его, что это дело не быстрое, да и посещаемость сайта пока нулевая. Крошкин решительно подошел к холодильнику и достал банку пива, в это время призывно и весело звякнул колокольчик на входной двери. Они переглянулись и поспешили к стойке. Возле рамки стояла пожилая женщина и внимательно осматривала комнату.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Порфирий.

— Это новый магазин? Что продаете?

— Ничего не продаем, — Афиноген поправил бейдж на груди, — проходите, у нас есть, что вам предложить.

— У вас турфирма? — женщина оставалась на месте и не проходила через рамку.

— Нет, наша фирма занимается, несколько необычными вопросами, мы делаем людей счастливыми, проходите.

Женщина удивленно посмотрела на них и перехватила сумку в другую руку.

— Что не поняла? Чем вы занимаетесь?

— Мы можем и хотим сделать вас счастливой. Такая у нас работа.

— Вы издеваетесь? — она возмущенно смотрела на них, — очередной лохотрон? Как вам не стыдно!

— Чтобы это понять вам просто нужно пройти к нам, — неожиданно вмешался Порфирий, — вы же нас сразу выведете на чистую воду. Чего вы так испугались?

— Не только выведу, но еще и сообщу куда следует.

— Это ваше право, — улыбался Порфирий, — если вы посчитаете, что мы мошенники, можете сообщать куда угодно.

— Сколько оно стоит?

— Что стоит? — не понял Афиноген, — сколько стоит, что?

— Счастье это ваше!

— Счастье это не наше, а ваше, и денег мы не берем ни сколько и не с кого. Проходите.

— Я вот сейчас вам устрою, счастье! Устроились тут! — она схватила телефон и вышла на улицу.

Афиноген посмотрел на Порфирия и пожал плечами. Они улыбнулись и уселись обратно в кресла.

— Первый блин комом, однако.

— Ничего, на то он и первый блин.

Через полчаса первый блин скатился к ним в виде крепкого молодого человека в спортивной куртке и джинсах. Женщина, которая обещала им все утроить зашла следом и решительно указала на них.

— Вот они голубчики!

Молодой человек и женщина решительно преодолели рамку и подошли к стойке. Он сразу вытащил и протянул удостоверение офицера полиции. Афиноген увидел, как все четыре экрана сразу ожили. Максим Петров, капитан, убойный отдел, разведен, 35 лет, информация постепенно построчно выплывала на экран. Мария Ивановна Петрова. 72 года. Мать и сын? Теперь стало все понятно. Афиноген улыбнулся и спокойно приветливо обратился к полицейскому.

— Слушаю вас Максим, чем обязан?

Максим удивленно остановился и посмотрел на свое удостоверение, которое он протягивал в закрытом виде. Порфирий поднялся ему навстречу и тоже улыбался.

— Ну, вот Мария Ивановна, давно бы так, а то боялись чего-то. Все будет хорошо.

— А, вы откуда знаете, что я Максим, и как зовут маму? Вы кто? Ваши документы?

— Какие?

— Что какие?

— Документы, какие? — Порфирий продолжал улыбаться, — наши или на офис, или финансовые? Какие документы вас интересуют? Наверное, личные, ордера ведь у вас нет, да и откуда он у убойного отдела, поэтому другие документы вы требуете незаконно, вот наши паспорта. Прошу.

Афиноген продолжал изучать экран, дочь больна, неизлечимо, средства на операцию отсутствуют, «скорее всего жена из-за этого и ушла» Красным цветом вдруг высветилась строка, два года назад незаконно применил оружие, тяжело ранил двоюродного брата жены, инвалид, «вот оно, что, теперь понятно» Сдал отца в дом престарелых, мать терпит, но в душе сына простить не может, «что-то ты совсем какой-то отрицательный получаешься, но судить не наша забота. Ладно, все понятно»

— Порфирий Порфирьевич Порфирьев! Что за…, настоящий хоть? — Максим держал в руках паспорт.

Афиноген удивленно посмотрел на Порфирия и негромко засмеялся. Максим оглянулся на него.

— Вам смешно?

— Ага, еще как! Правда смешно, мне как его паспорт проверяют всегда смешно. Может уже не будем терять время, а поговорим?

— Что? Есть, о чем? — Максим усмехнулся

— К сожалению, есть, поверьте мне.

— Я вот сейчас привезу сюда группу с ордером, и мы тут такие разговоры поговорим, что вам будет совсем не смешно. Кто вы такие? Что за счастье продаете? Бред какой-то, как только додумались до такого? Уроды! — он ударил кулаком по стойке, глядя на удивленные глаза Порфирия.

— Послушайте, Максим, давайте поговорим, а вы уже сами потом со своей мамой примите решение кому звонить и кого сюда везти. Идет?

— И о чем же интересно я, а тем более мама, пожилая женщина можем говорить с такими недоделанными уродами?

— Мы вам предложим вам помощь и будем делать вас счастливыми.

— Всего-то? — Максим громко засмеялся, и положил на журнальный столик свой телефон, — я весь во внимании, у вас ровно три минуты, через три минуты я звоню начальству и от вашей лавочки камня на камне не останется. Сядь, мам, пять минут посиди, не бойся ничего. Итак, какого рода помощь вы мне предлагаете?

Афиноген взял ручку и записывая на листах отрывного блокнота передавал их Порфирию.

— Оплата девятьсот тысяч долларов США на операцию и реабилитационное лечение в израильской клинике дочери Юлии Максимовны Петровой, оплата миллион евро на операцию и реабилитационное лечение Голикова Артура Владимировича, раненного нашим доблестным полицейским из табельного оружия второго апреля позапрошлого года, оплата шестьсот тысяч рублей РФ на операцию и реабилитационное лечение отца Максима и мужа Марии Ивановны. Документы на пустующую квартиру на площадке с родителями, если решите переехать поближе к своим. После возвращения отца из дома престарелых, и возможного возвращения жены. Вам нужно рассказать ей всю правду и, хотя бы попробовать извиниться. Мария Ивановна, не держите на сына зла, просто всыпьте ему за отца как следует не смотрите, что он капитан.

— Все принято, — серьезно подтвердил Порфирий.

— Я уложился за две минуты, до вашего рокового звонка, Максим, осталась минута, советую подумать, у нас там есть отдельная комната, где вы можете прийти в себя и посоветоваться с мамой, — Афиноген указал на комнату ожидания.

— Кто вы такие? — оторопело спросил Максим.

Крошкин обреченно вздохнул и покачал головой.

— Это единственный вопрос, который вас интересует? Подумайте и ответьте на вопрос кто вы такой, прежде чем спрашивать с нас. Ваша дочь больна, жена ушла, вы изувечили невиновного человека, сплавили отца в дом престарелых, сумма ваших взяток за всю службу составила триста двадцать тысяч рублей спиртным, и двести пятьдесят тысяч рублей РФ деньгами, немного, но все же. Вы то, кто такой сами Максим, чтобы тут корочками передо мной размахивать? Три минуты прошло, звонить будете?

— Нет не буду, — понуро ответил Максим

— А, вот эти все деньги? Это серьезно? — спросила женщина.

Порфирий не успел ответить, у Марии Ивановны зазвонил телефон, она извинилась и сняла трубку. Громкий возбужденный голос, что-то объяснял ей, а она слабо удивленно поддакивала.

— Что там? — нервно спросил Максим.

— Сынок, позвонили из клиники, сказали операция папы оплачена, поблагодарили за оперативное сотрудничество, его завтра оперируют. Ребятки, мои как вас отблагодарить-то? Я и не знаю. Чудо прям какое-то!

— Спасибо на добром слове, счастья вам и здоровья! — улыбнулся Порфирий, он протянул им стопку листов в файле, — вот документы на квартиру, проверьте адрес.

Когда Максим с матерью ушли Афиноген облегченно выдохнул, и вдруг громко засмеялся.

— Что за бредятина с твоим паспортом? Кто там у вас такую чушь придумал?

— Так ты же и придумал, сказал Порфирий, ни фамилии, ни отчества, не сказал, а теперь ржет. Вот вы все люди такие?

— Ну, прости, выпимши был, я не специально, — продолжал смеяться Афиноген.

— Да мы все тут хороши и Афиноген Матвеевич, и Порфирий Порфирьевич, как на подбор.

— Это точно, ты как хочешь, а я рюмаху опрокину, что-то аж кровь в жилах стынет.

— Лампочки видел?

— Нет, — Афиноген заинтересованно обернулся к помощнику.

— Когда проходила мать, загорелась зеленая, а вот он прошел она так и поменялась. Почему? Испугался? Добил ты его этими взятками. Теперь проходу нам не даст.

— Если действительно испугался, то духу не хватит, только вот в экране этом есть еще то, что он завидует минимум трем коллегам, они его по службе обскакали, я не понял, как это исправить. Мы то как это исправить можем?

— Уже никак, — развел руками Порфирий, — второго захода не будет.

— Правда? О! Так мы не золотые рыбки оказывается, трех желаний не исполняем? — усмехнулся Афиноген.

— Ну…, мы с тобой точно нет. Ловко ты его отшил. По злому прям, жестко.

— Отшил-то отшил, но я-то чем от него отличаюсь? Сам жену и ребенка проср…, с бухлом этим.

— Да уж, это точно, а дочка твоя умничка, — улыбнулся Порфирий.

— А, ты откуда…, — Афиноген удивленно посмотрел на него, — ах, ну, да! Забыл совсем с кем имею дело.

— Вот именно, — Порфирий толкнул его плечом.

— А, как тебя по-настоящему зовут? Ну на самом деле, там откуда ты приперся.

— Меня зовут Порфирий! Забыл? Или тебе, как и полицейскому этому паспорт показать? И я не откуда не приперся, я местный. И вообще! Шесть часов вечера уже, пошли домой рабочий день закончен.

— О! Давай, а то чего-то денек выдался больно резвый. Пошли.