Cоло

Виктория Александровна Миско

В мире, где главным преступлением считаются чувства, людям всё так же нужно взрослеть, любить, прощать и прощаться. Как это делать, если разговоры с незнакомцами запрещены и очень страшно быть в ответе за эмоции друг друга?Филипп, Надя, Лиза, Саша и Леон Соло будут бороться за свою честность, чтобы однажды встретиться в доме на океане.Что они скажут друг другу?

Заседание суда

Здание Суда, холодное и внутри, и снаружи, сразу не понравилось новоиспечённому судье Тому Фроззи. Он шёл по длинным коридорам с квадратными окнами и смотрел под ноги, разглядывая свои ботинки.

Ему очень хотелось остановиться, но в голове звучало «Министерство будет довольно тобой, Том, и не предпримет никаких строгих мер». Это мотивировало, это пугало.

Судья Фроззи остановился возле несоразмерной для узкого коридора двери зала заседаний и опустил мобильный телефон в контейнер, который держал охранник. Молодой парень быстро закрыл ящик, щёлкнул замком и вопросительно взглянул на мужчину, который протянул ему свою дрожащую руку.

— Доброе утро, — Том отлично знал, как по протоколу должен вести себя подсудимый, но забыл, положено ли судьям здороваться с работниками охраны.

Парень молча кивнул.

В начале длинного коридора появился начальник Суда, и охранник прижал контейнер к себе, вытянувшись по струнке.

— Том, давно пора в зал! — на ходу гаркнул Николай и нервно поправил галстук. — Том!

Судья опустил руки по швам и попытался избавиться от страха, который сейчас был особенно некстати.

Николай бросил на него нервный взгляд и, наконец отпустив охранника, хмуро улыбнулся.

— Прости, — он хлопнул Тома по плечу. — Правда, прости.

Начальник Суда открыл дверь в зал заседаний, и судья прищурился от яркого света. Нужно было сделать всего один шаг, но переступить порог было легче, чем переступить свой страх.

Только не я.

«Трус».

Том никак не решался войти, пока его не подтолкнула твёрдая рука начальника Суда. Николай отлично умел это делать. Двадцать пять лет назад он так же втолкнул в зал заседаний Надю.

Рамка детекторов чувств подозрительно пикнула, и от волнения у мужчин свело низ живота, они напряглись. Но индикатор показал зелёный сигнал, и Том с Николаем шумно выдохнули.

Не в этот раз.

Всего пара секунд, и вот судебный консультант Том Фроззи оказался в ловушке, которую ему подготовила судьба ещё в Университете.

***

В тот день после окончания торжественной церемонии посвящения в первокурсники Том задержался в концертном зале, чтобы поговорить со старостой.

— Так что же? — Том спросил у него, можно ли будет перевестись в другую группу, куда поступил его друг, и теперь ждал ответа. — Будут какие-то трудности?

— Сильно нужно? — парень прищурился и почесал затылок, явно показывая, что не хотел бы в первый учебный день заниматься такими вопросами.

— Я думал, что чем раньше, тем лучше…

И в этот момент их окликнула девушка.

Её чёрный сарафан не сильно прикрывал длинные ноги, а красные туфли разбивали тишину концертного зала звонким постукиванием. Переведя дыхание, она остановилась рядом с ними, и староста постарался изобразить самую обворожительную свою улыбку.

— Могу чем-то помочь?

— Ты староста? — её брови изогнулись, и карие глаза в кайме тёмных ресниц стали ещё выразительнее.

Том с замиранием сердца смотрел, как движутся её губы на вдохе и выдохе. «Красота — их главное оружие!», — повторял его отец, закрывая дверь за очередной девушкой. После развода он дал себе слово, что больше ни одна женщина не выпросит у него любви. Это было его оправданием.

— Я Костя, — рассмеялся парень и положил руку ей на плечо.

Девушка смотрела на него прямо и сосредоточенно, что сильно сбивало спесь.

— Отличные туфли, — не так уверенно продолжил он.

Том следил за их разговором и очень долго подбирал слова. Он никогда не умел общаться с женщинами. Отец внушил ему страх перед ними, недоверие на грани с неуважением.

— Туфли большеваты и слетают при каждом шаге. Достались от бабушки, — сказала Надя, и Том расслышал в её голосе любовь.

Надин смех был мягким и невесомым, как облака в самый весенний день. Она посмотрела на Костю, а потом перевела взгляд на Тома и улыбнулась. По-особому, будто бы сразу выделив его из других.

— Ты же в моей группе? — перебил староста.

— Да, меня зовут Надежда Колизина, — кивнула она. — Не хотела вас отвлекать, но совсем забыла, на каком транспорте можно доехать отсюда до университета. Не подскажете?

Надя подняла глаза и снова посмотрела на Тома. И он сдался, обомлел. Эти глаза, в которых, как в ночном небе, мелькают звёзды; волосы, обрамляющие по-детски пухлое лицо; алые щёки и тонкие губы, которые сложились в скромную улыбку.

Том больше её не боялся. Теперь он боялся её потерять.

«Вопреки», — подумал он.

— Я иду на вечеринку, составишь компанию? — Костя усмехнулся и подтолкнул девушку плечом.

Его огромная ладонь скользнула по самому краю её сарафана.

— Я сейчас еду в университет, — неожиданно для себя почти выкрикнул Том.

Староста покрутил пальцем у виска.

— Ты вообще в порядке, парень?! Чего ты орёшь?!

— Могу показать дорогу, — кивнул Том Наде и улыбнулся, давая понять, что он выделил её из других.

И девушка впервые за всё время широко улыбнулась. Она кивнула, она согласилась. И Том сделал шаг.

Ловушка.

***

В зале заседания её не было. По крайней мере, Том её не увидел.

В глубокой тишине он опустился на холодное кожаное кресло судьи и посмотрел на подсудимого, которого сразу подвели к деревянной трибуне.

В большом окне напротив судейского стола стояло утреннее солнце. Его лучи преломлялись об капли дождя на стекле и давали яркий свет, к которому неопытные глаза судьи не сразу привыкли. И Том зажмурился.

Он мог бы просидеть так всё заседание.

В любом случае, ему не нужно было видеть подсудимого, который стоял перед ним. Том Фроззи знал наперёд всё, что будет происходить сегодня в суде. Он мог бы пересказать ту уверенную речь, которую произнесёт Леон Соло, как он будет шевелить плечами в такт своим словам, как он будет сам себя уличать.

Том знал о подсудимом гораздо больше, чем положено знать судье в начале заседания. И так было задумано. Это была его проверка.

На столе лежало дело человека, чья судьба давно уже была предрешена. И поэтому тоже Тому казалось ужасно унизительным всё это судебное представление.

Пока солнце мешало ему широко открыть глаза, Николай, как и полагалось, раздал присяжным папки с делом и объявил заседание открытым. Холодными пальцами Том катал ручку по столу и пристально всматривался в лица людей в поиске поддержки.

Он никак не мог отделаться от воспоминаний.

Перед глазами стояла женщина, по вине которой он был здесь, и, пожалуй, впервые он был готов отречься от этих чувств. Но Надя была права, Том никогда не отказывался от своих истин.

Делать её счастливой было его смыслом и раньше получалось гораздо лучше. В студенчестве он просто приносил Наде шоколадные конфеты или подсказывал на экзамене, а сегодня — подарить свободу её сыну, о встрече с которым она грезила больше пяти лет — у него не получится. Он это знал.

Как и раньше Том был готов всем ради неё пожертвовать. Но сегодня, здесь, это уже никому не поможет.

Голос начальника Суда вырвал Тома из размышлений. Николай оповестил всех присутствующих о правилах поведения и представил судью.

— Том Фроззи, судья второй категории! — Том медленно поднялся и вышел из солнечного плена.

Он улыбнулся людям и поверх макушки подсудимого заметил знакомые глаза где-то в зале. Они оценивающе смотрели на него, они его не обвиняли. Том испуганно посмотрел на Леона. Взгляд Нади продолжал преследовать его.

Разумом мужчина понимал, что это невозможно: родственникам подсудимого нельзя присутствовать на заседании, но сердце бешено заколотилось в груди.

Конец ознакомительного фрагмента.