Случайная беременность

Виктория Вишневская, 2022

Мой отчим решил заработать денег, продав меня. И подписал контракт с самим дьяволом: Артур Беркутов – циничный миллиардер и грубиян без морали, которому зачем-то потребовалась невеста. Условия контракта для меня просты, хоть я и не знаю, что будет за их нарушение. Казалось бы, всё легко. Никакой любви. Никаких мужчин. И никакой беременности. Но одно из них я нарушила… Случайно забеременев…

Глава 2

Временно я живу в доме своего отчима. Я не люблю его — поэтому после переезда много учусь и гуляю, чтобы не появляться на глазах у родственников.

А всему виной…

— Марина! — слышу за спиной голос дочери отчима.

Вот она — главная причина.

Не успеваю зайти в комнату, оборачиваюсь на оклик Юли.

— Мирослава, — сдержанно поправляю её. Устала повторять одно и то же, потому не настаиваю. У неё память как у рыбины.

— Ой, — отмахивается и морщится. — Никак запомнить не могу.

Да ей и не нужно. Сводная сестра, как мне сказали её считать, меня не переваривает. И мечтает, когда я съеду от них. Я тоже. Устала от этого дома, но у меня есть свои причины остаться здесь.

Завтра наша мечта исполнится, слава богу.

— Ну и ладно. Папа попросил помочь тебе собрать вещи.

— У меня уже всё собрано, — я не разбираю свой чемодан, в любой момент готовая уехать обратно домой. Там у меня бабушка, сестра, подруги.

Но здесь где-то Матвей. Он мне не парень, просто друг, который однажды приезжал ко мне в другой город по работе. Он живёт здесь, и будет рад, если я перееду. Он ещё не знает, что я здесь, хотя несколько раз я порывалась ему позвонить или написать.

Мне нравится с ним общаться. Познакомились в каком-то ресторане, когда я подрабатывала там и уронила на него лимонад. Думала, Бахрамов — босс — меня убьёт, но нет… Повезло.

Не сказала бы, что он — парень моей мечты. Просто приятный молодой человек. С ним очень уютно, и он всегда поддержит.

И я бы сразу с ним встретилась, но… До сих пор не связалась с ним. Потому что отчим сказал мне сразу — я должна буду выйти замуж за его партнёра.

Первое время я сопротивлялась. Не хотела уезжать от родной семьи, всё бросать. Но Сергей Анатольевич подкупил меня. Не деньгами, а словами. Убедил, что, разыскав богатого мужа, я смогу обеспечить достойную жизнь не только себе, но и сестре.

Как и здоровье.

Мила — баскетболистка. Недавно у неё была травма ноги — перелом, из-за чего не могла долго играть. И буквально два месяца назад, не полностью восстановившись после сломанной конечности, эта дура пошла играть, не выдержала нагрузки, оступилась, и… И в придачу к сломанной ноге теперь прикована к инвалидному креслу. Нужна не одна операция на позвоночник. Моих заработанных денег не хватает, бабушкина пенсия тоже быстро улетает.

Я виню себя в том, что Мила теперь не может ходить, играть… Я вижу, как она пересматривает матчи знаменитых баскетболистов, и каждый раз становится плохо. Это я недоглядела. Может, возвращайся я домой пораньше или если бы тщательнее занималась её жизнью, всего бы этого не произошло.

Но поздно. И я хочу это исправить. Отчим всего лишь предложил решение ситуации, и я его приняла.

Хотя брака этого не желаю всей душой.

И каждый день с надеждой жду, что придёт отчим и скажет, что он поможет мне, и я могу уехать.

Но нет…

Я здесь. Не успеваю удержать Юлю, которая залетает в мою комнату.

— Нет. Нам нужно собрать другой чемодан.

— Какой другой? — начинаю возмущаться, заходя в свою комнату. Маленькую, но уютную благодаря моим ручкам. — Мой уже собран. Там мои вещи.

— Те, как у лохозавра? — кривит нос.

— Нет!

— Их по-другому не назовёшь. Ты будто не из Питера к нам приехала, а из села, — закатывает глаза. — Папа сказал нормально тебя одеть. На все случаи с мужем. Бельё, бельё, бельё, короткое платье…

Она загибает уже четвёртый палец.

— Обязательно туфли на шпильке, — бубнит. И снова палец загибает. — Три пары! В одной ходить — моветон. Придётся тебе свои отдавать. Но ладно, батя потом новые мне купит. Так, а ещё духи!

Как только она говорит о последнем, меня словно простреливает:

— Не надо духи, — иду к кровати, на которой уже лежит чемодан. Как Юля всё успевает? Закидывает в него вещи, которые я вытаскиваю и укладываю назад в шкаф. Почему меня поселили именно в её бывшую комнату, которую она переделала в гардеробную? — Они воняют.

— Ты офигела? — смотрит за моими действиями. Отталкивает меня от шкафа, из-за чего я падаю. Царапаюсь больно локтем об острый угол стола и задеваю торшер, который тут же приземляется мне на голову. Чёрт! — Духи ей мои воняют! Скажи, это Шанель! В общем, не лезь.

Я шиплю от боли, смотрю на рассечённый локоть.

— Ты совсем с ума сошла? — злостно выплёвываю. — Хоть отдавала бы отчёт своим действиям!

Подпрыгиваю с места и быстрее иду в ванную — там лежит аптечка.

Плевать мне уже на сборы. Никуда не хочу. Вот возьму завтра — и сбегу!

Поеду к Матвею. Скажу, что приехала. Вот он мне и поможет! Если бы, блин.

А пока промываю порез и заклеиваю пластырем.

Именно поэтому я не люблю этот дом. Сестра издевается — и часто не следит за руками. То тарелку разобьёт прямо в ногах, то лужу возле моей двери разольёт, а я упаду. И всё в этом роде. Лариса, мать Юли, гнобит за каждый неверный шаг. Особенно в готовке. Говорит, девушка должна вкусно готовить.

Я и готовлю!

Но у нас различаются кардинально вкусы. И как бы я ни давала отпор — две фурии считают, что они сильнее. Так и есть. Не могу противостоять им двоим. Они же отбитые — никак не реагируют на слова. Думала, таких людей не бывает, но нет. Существуют.

Дверь в ванную неожиданно открывается, и я подпрыгиваю на месте, роняя аптечку из рук. Дура, блин! Сердце из груди чуть не вылетает.

— Ты чего встала? Растяпа, — необычайно заботливо произносит сестра. Натягивая улыбку, подходит прямо ко мне. — Тут тебе звонят. Держи.

Да она никогда со мной так не разговаривала! Никогда! А тут…

Смотрю на свой телефон в её руках. И быстро выхватываю его из чужих пальцев. Прислоняю к уху.

— Да?

— Долго отвечаешь, — слышится из динамика телефона знакомый и пугающий голос.

Беркут. Уверена. Только он так может говорить. Невыносимый тип.

— Ну, извините, я… — хочу сказать, что была занята. И вообще могу не ответить с первого раза. Но он меня грубо перебивает:

— Плевать. От меня на звонок отвечай сразу.

— Но я же не могла знать, что это вы! — восклицаю, зло сжимая в руках телефон. И тут же холодный пот по спине катится, когда понимаю одну маленькую немаловажную деталь. — Стоп. Откуда у вас мой номер?

— Я звоню не за этим. А из-за твоего идиота-отца, который не отвечает на звонки. Ненавижу это, и кажется, у вас это семейное. Напомни ему об этом, иначе наша сделка сорвётся.

На мгновение я ощущаю себя паршивой овцой, которую пытаются впарить изо всех сил, лишь бы продать.

— Хорошо… — выдыхаю. Кажется мне, я долго с ним не выдержу. Пошлю на первый же день нашего совместного проживания. — Так зачем вы позвонили?

— Твоё обследование у гинеколога. Оно должно быть у меня.

— Что? Какое обследование? — не понимаю.

— Справка. Что ты ничем не болеешь.

— Да я!..

Хочу накричать на него! Да в свои двадцать один я до сих пор девственница! Какую я могу принести заразу, если даже ни разу не спала с мужчиной? Да, целовалась, но не спала! А через поцелуй ничего не переносится. Только если раны есть. Да и я бы заметила, ну!

— Мне неинтересно, — выпаливает. — Жду результаты завтра к утру.

— Постойте. Я ничего не проходила, — говорю честно. И завтра точно не смогу ничего сделать. Там же анализы, кровь из вены. Как так быстро придут результаты? Лучше уж сразу сказать, что ни о чём таком я не слышала.

Отчим ни разу не заикался по этому поводу. Я только раз обмолвилась под его жёсткими расспросами, что до сих пор не спала с мужчиной. И всё.

— То есть твой отец меня обманул? — слышится тихо и обманчиво спокойно. Нет, даже затаившись. Хрипотца и низкий бас ничего с собой хорошего не несут.

— Нет! — восклицаю, пугаясь. — Всё нормально. Я вспомнила. Вспомнила, что проходила совсем недавно и… Всё пришлю к утру.

Придётся пропустить пары и мчаться в клинику, только бы ничего не сорвалось. Хотя было бы лучше, чтобы сорвалось. Но мне деньги нужны. Поэтому придётся немного потерпеть.

— Если солгала…

Я выключаюсь. Быстро, резко, неожиданно.

— Ты дура? — летит лёгкий толчок в плечо. Я совсем забыла, что Юля здесь. — Ты ему что сказала? Папу решила подставить?!

— Да нет же, — пытаюсь её успокоить. — Всё в норме. Я уладила.

Пытаюсь её успокоить. На фига? Не знаю. Мимо пробегаю. Ищу отчима. Мне надо с ним поговорить.

Лечу по коридору, а потом ищу отчима по всему дому. Но не нахожу его. Натыкаюсь только на Ларису, свою «мачеху». Она кривит нос и с вызовом спрашивает:

— Где бегаешь? Ужин готовить надо, — кидает мне смятый фартук. Почему-то многие в этой семье думают, раз я живу здесь, то я — местная кухарка.

— Сегодня не моя очередь, — хмурюсь. Да, иногда я готовлю, хотя заставляют делать это каждый день. Я делаю это только в знак благодарности. Но порой Лариса отмазывает Юлю от домашних дел. И почему бы не найти горничную? Юля говорила, что последняя уволилась три месяца назад. А потом я появилась. И чтобы как-то отбивать своё проживание, я должна убираться и готовить.

Я согласна… но всему есть мера.

— Мне нужно подготовиться к завтрашней встрече, поэтому…

Я ухожу. Некрасиво, возможно? Но мне не нравится такое отношение. Я не Золушка и тем более — не рабочая сила.

Так и не найдя отчима — иду в свою комнату. Рядом с кроватью уже лежит собранный чемодан. А на нём — записка.

«Наконец-то. С отъездом».

От Юли я другого не ожидаю. Смахиваю записку, разбираю чемодан — выкидываю всё ненужное. Слишком провокационное бельё, платья, доставшиеся от сестры. Высоченные каблуки отправляются в шкаф. Собираю нормальный чемодан и иду купаться.

После душа заваливаюсь в кровать. Достаю свой старенький, но верный смартфон и первым делом забиваю в поиск слишком пафосное прозвище.

Беркут.

Мне выдаёт миллион результатов.

И столько же фотографий.

Захожу на первый попавшийся сайт и изучаю.

Артур Беркутов… Тридцать четыре года. Холост. Ни разу не был женат. На фотографиях каждый раз новая девушка. Бабник!

Нахожу интересы этого кривоклюва. Любит лыжи, прыгать с парашютом. У него имеется пятнадцать машин. Причём шесть из них — коллекционные!

И всё это в тридцать четыре года!

Жуть.

Я делаю скриншот и захожу в мессенджер. Нахожу там контакт, который так и записала: «Кривоклюв». Открываю переписку, а там красуется одно сообщение, которое я не увидела до этого.

«Пожалеешь».

Я сглатываю.

Может, не трогать его вообще?

Но нет. Решаю немного сдружиться с ним. Чтобы завтра слишком больно не было, когда мой обман вскроется, и с утра я не пришлю ему ничего.

Отправляю ему фотографию со всеми его машинами. И сверху оставляю вопрос: «Это правда? Если да, то очень круто».

Понимаю, что несу всякий бред. Но как говорила моя подруга Варя, оставшаяся в родном городе — «Лучше сделать и не жалеть, чем потом не сделать и жалеть».

Я жду ответа двадцать минут. Он прочитал сообщение, но никак на него не отвечает.

И всё. В обнимку с телефоном я засыпаю. А наутро меня ждёт неприятный сюрприз.

Кто-то дёргает меня за плечо. А грозный голос быстро вырывает из сна.

— Ты что, дура, Беркутову сказала?!

— Ничего! — подпрыгиваю на кровати и пытаюсь понять, что произошло. Отчим разъярён и жутко зол. Рядом, за его спиной, стоит мачеха и, как всегда, капает валериану себе в чашку. Она делает это так же часто, как пьёт кофе. Нервничает. Но из-за чего — не в курсе.

— Да? А я вот так не считаю! Юля сказала, что он тебе звонил. Что ты ему наговорила? Утром он красноречиво выговорился о моей безответственности и лживости! А я ведь, я ведь…

Он поникает.

Но тут же берёт себя в руки. Седые усы дёргаются, как и ладонь отчима.

Он что, хочет меня ударить?

— Ну, что сказала?! — кричит.

Я сжимаюсь в комочек и совсем его не узнаю.

Он был заботлив всё это время. Да, повышал голос, но никогда даже не замахивался.

— Он сказал, что ему нужна справка! — быстро и громко выпаливаю. — От гинеколога! Что я прошла обследование, и всё в порядке, и… Я сказала, что ничего не проходила. Но пройду. Вот я собиралась проснуться и начать собираться, но тут вы и…

Я лепечу, откровенно боясь. Отчима я впервые вижу таким. Он для меня — почти незнакомый человек. Я не знаю, что у него в голове, и он вполне способен меня ударить.

— Дура… — шепчет мачеха за спиной.

— Конечно, не проходила, — зло цедит сквозь зубы. — Я справку купил.

— Зачем? — ничего не понимаю. Он сам не предупредил меня о таком, а теперь обвиняет меня в этом? — Я ведь сама могла пройти всё. Зачем тратиться? Тем более ты мог бы и предупредить!

— Да кто знал, что он тебе позвонит! — резко отходит от кровати. Я выдыхаю, когда он опускает руку. И сильнее прижимаю к себе одеяло. Оно для меня как каменная стена. Жаль, что не настолько прочная, чтобы сдержать вдруг обезумевших псевдо-родственников. — А справку купил, потому что Беркут за невинную больше…

Он обрывается.

Смотрит на меня растерянно.

— Больше цепляется, — договаривает неуверенно. — А какая из тебя девственница, Мир?

Чего?..

— В двадцать один год их не сыщешь. А мне тебя пристроить надо. Но кому ты нужна такая, бракованная?

Бракованная…

Каждое его слово чётко отпечатывается в голове. И хоть это всё не так — слова отчима очень сильно ранят. Потому что в мире, в котором я живу — девственность не такая ценность, как в ИХ мире. Мире богачей, снобов, избалованных людей.

— Но я…

— Плевать, — выплёвывает. — Мать, выйди.

Лариса быстро семенит на выход. И мы остаёмся с отчимом одни. Он садится на край кровати, устало переплетая пальцы в замок. Смотрит в пол, не на меня. И тихо произносит:

— Прости. Немного вспылил. Никуда не ходи. Я всё решу. Как и задумывали, сегодня поедешь к Беркуту и…

— Всё нормально, — выпаливаю. Не хочу я всего этого слышать. Зачем? — Не расстраивайся. Я сделаю всё, что ты скажешь. Всё помню. Беркутов не разочаруется.

Говорю как опытная девица, у которой уже тысячу мужиков было. Но не для него эти слова летят. Меня ничуть не волнует отчим. Совсем другое. Значит, Беркуту невинная нужна? И нетронутая? Тяжело.

Вот она я, но… не готова. Я та девица из сказок, что мечтает выйти замуж по любви. Как и подарить первую ночь любимому мужчине. Но это всё — сказки. Реальность слишком сурова.

Отчим слабо улыбается.

— Спасибо, Мир.

Я делаю это не для тебя. А для себя. Для сестры.

Сергей Анатольевич встаёт, уходит.

А у меня кошки на душе скребут.

Домой хочу. К бабушке, к сестре.

Но вместо того, чтобы сейчас быть рядом — с трудом вылезаю из кровати. И иду заниматься собой. Сегодня мне нужно выглядеть сногсшибательно, если хочу выйти замуж за мужчину, который может вытащить меня из этого дерьма.

Да вот только я не хочу.

Но ради близких и себя сделаю это. Если не струшу раньше времени и не сбегу…