Замуж. За сводного!

Виктория Волкова, 2022

Я беременна от сводного брата. Но свадьбы не будет. Он – влиятельный бизнесмен, чье слово на вес золота. Я – бедная родственница в богатом семействе. Девочка, которую приютили из жалости. Пять лет нам удавалось хранить нашу связь в тайне от всех, а теперь он вынужден жениться на другой. Содержит нецензурную брань

Глава 3

Люба

Когда я выныриваю, волосы мокрой паклей свешиваются на бок. Фыркаю, делаю глубокий вдох. И тут же словно стальная стена прибивает меня к бортику.

Тимур!

По радостному лицу сбегают капли воды. Руки врезаются мне в плечи мертвой хваткой, а крепкое колено уже разводит в сторону мои бедра.

— Ты счастлив? — уворачиваюсь, когда он тянется с поцелуем. Тимур замирает на секунду, обдумывая услышанное.

— Абсолютно, Люба! — смеется, довольный, и шепчет, проводя по моей щеке пальцами. — Я женюсь на любимой женщине. И у нас будет ребенок. Как думаешь, этого достаточно для счастья? — обжигает горячим дыханием. — Я даже не мечтал никогда. Запрещал себе думать…

— Я тоже, — киваю, глотая слезы. Подпрыгнув, обвиваю руками шею. Лепечу, сбиваясь на плач. — Ты мой? Мне и сейчас подумать страшно!

— Привыкай, — хрипло бросает он и хохочет счастливо. — Повторяй ежедневно как мантру.

Сильные руки тут же приподнимают меня, насаживая. Крепкий торс прижимает вплотную к бортику.

— Люба, — выдыхает Тимур, задавая быстрый темп. — Теперь ты моя. Навсегда!

Зажмуриваюсь, чтобы не разреветься. Принимаю любимого, подстраиваясь под его бешеный ритм. И закрыв глаза, пытаюсь остаться в реальности. Просчитываю в голове варианты. Но ни один не сходится.

Для отца я обуза. Альбина меня терпеть не может. Милана, моя единокровная сестра, сегодня вышла замуж и укатила в свадебное путешествие. Мне неоткуда ждать поддержки. Только Тимур — моя единственная опора и защита.

«Пацан сказал, пацан сделал», — приходит на ум любимая присказка Манучарова.

Да и здравый смысл предлагает не заморачиваться.

«Расслабься. Доверься Тимуру!»

Отпускаю прочь тревоги и волнения. Выгибаюсь дугой, чувствуя, как накатывает дикая эйфория.

Оргазм одновременно накрывает нас с головой. В эти моменты я остро чувствую Тимура. Ощущаю, как спадает напряжение у него в мышцах. Становится спокойным лицо, искаженное гримасой во время страсти. Хищный зверь расслабляется, лишь на минуту становясь ручным котенком. А потом снова обретает прежнюю силу.

— Пойдем в постель, ты замерзла, — бурчит Тимур, подхватывая меня покрепче. Выйдя из воды, тут же ставит на пол из черного дерева. Тянется к длинной полке, где рядками лежат свернутые полотенца. Быстро разворачивает одно и накидывает мне на плечи.

Кутаясь в теплую махровую ткань, натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Волосы сбились в один жуткий колтун, остатки туши растеклись по щекам.

И в эту женщину влюблен великий Манучаров? Весьма сомнительно, чтобы быть правдой.

— Ложись, — шепчу я, ладошкой растирая на широкой накачанной груди Тимура капли воды. — Мне нужно помыть голову. Иначе утром придется побриться налысо, — улыбаюсь невесело.

— Только быстро, — недовольно бухтит Тимур. — Мне без тебя плохо спится.

— Постараюсь, — приподнявшись на носки, целую Тимура в губы. Тяжелая ладонь отвешивает мне легкий шлепок, придавая ускорение.

Улыбаясь, несусь в ванную. Огромная комната, выложенная черным мрамором, кажется чужой и мрачной. Даже зеркала в темноте отливают зловещими бликами, словно предрекая беду.

Вздрагивая, включаю светильники над раковиной. По комнате сразу разливается мягкий и теплый свет. Включаю еще торшер, стоящий неподалеку от мраморной ванны. И наблюдая, как из широкого никелированного крана в белоснежную емкость хлещет вода, со страхом думаю о завтрашнем дне.

Встречи с папашей и его женой вряд ли удастся избежать. Альбина привыкла переть как танк. И Тимуру ее не остановить. Небось, начнет стыдить, а отец будет смотреть стеклянным взглядом сквозь меня и не проронит ни слова.

Низкий дешевый человек.

Сажусь в ванну и, включив душ, пытаюсь тщательно намочить волосы. Раздираю пальцами липкие пряди и реву от бессилия. Сколько лет прошло, но я до сих пор не могу свыкнуться с папашиным предательством. С тем, как он лихо переступил через мою маму и на всех парах понесся к Альбине.

Говорят, внезапный развод — самое ужасное, что может случиться с человеком. Даже смерть не так страшна, честное слово!

Вот еще полчаса назад наша семья мирно ужинает на кухне. Мама, смеясь рассказывает, как прошел день. Отец жует отбивную и довольно кивает. А потом моет посуду, чмокает маму в висок и говорит как ни в чем не бывало.

— Я ухожу, Юля.

Мама сначала не понимает. Застывает около открытого холодильника с кастрюлькой в руке.

— Куда? — спрашивает, улыбаясь. — Люба уже погуляла с Тобиком…

— К Альбине, — отрывисто бросает отец и, совершенно меня не стесняясь, добавляет грубо. — Она ждет ребенка. Уже извелась вся. А ты тут сама справишься.

— Как? Почему? — вздыхает мама, оседая на пол вместе со злосчастной кастрюлькой.

— Только не начинай, — морщится отец. — Мы уже все решили…

— Кто мы? — охает она, сидя на полу в кухне. И до меня тогда не сразу доходит, что у нее отказали ноги, и она просто не может подняться.

— Я и Альбина, — презрительно бросает отец и, не взяв ничего из вещей, напоследок хлопает дверью.

Я много раз в голове прокручиваю эту сцену. Стараюсь не забыть ни малейшей детали. И каждый раз вспоминаю, как тяну маму.

— Давай, поднимайся! Пожалуйста! — плачу от бессилия.

— Ноги. Я не могу, Любочка. Позвони бабушке, пожалуйста!

Бабушка вызывает скорую, которая, разрезая сиреной засыпающий город, увозит маму прочь от меня.

— Только бы она поправилась, — реву тоненько, уткнувшись в грудь деда. Сильные рабочие руки несмело прижимают меня к себе.

— Все обойдется, Любушка, — шепчет он растерянно. Гладит по голове. Пытается отвлечь от печальных думок какой-то очередной байкой. И мне, шестилетней девчонке, от его чуть хриплого голоса и от знакомого, въевшегося под кожу запаха крепких сигарет на душе становится легче.

— Ты там уснула, что ли? — слышится от двери недовольный голос Тимура. — Сколько можно, Люба? Я тебя жду.

Вздрагиваю, словно меня застали на месте преступления. Сколько времени я так просидела? Десять минут или два часа? Трудно сказать. Смаргивая слезы, без зазрения совести пялюсь на голого Манучарова. Накачанный торс с кубиками, длинные крепкие ноги, широкая грудная клетка.

Да куда там мраморному Аполлону до моего Тима?! Если кто и похож на настоящего древнегреческого бога, так только он!

Ни минуты не сомневаясь, Тимур залезает ко мне в ванну.

— Это какие-то ритуальные омовения? — спрашивает, усмехаясь.

— Никак промыть не могу, — жалуюсь, протягивая сквозь пальцы мокрую блондинистую прядь.

— Давай помогу, — предлагает Тимур и, забрав из моих пальцев головку душа, заговорщицки шепчет. — Ты мне доверяешь?