Новые условия

Виктория Рожкова

Еще вчера она бегала на высоких каблуках, а сегодня оказалась в инвалидной коляске. Двадцатипятилетняя Евгения выжила в ДТП, но ее жизнь изменилась на 180 градусов. Можно ли это принять? Можно ли что-то изменить? Женя пытается.А также вас ждут истории:– про приезд сестры, которую никто не ждал…– про проблему лишнего веса с оглядкой в прошлое…– про расставание с мужем, который встретил другую…– и история про то, как можно любить, не представляя жизни друг без друга…

5

Мне снилось, что я превратилась в робота, — ноги едва слушаются, но идут. Отовсюду торчат провода, и даже озорно подмигивают огоньки. Я игрушечный робот? Пытаюсь двигаться, но получается неуклюже. И все же мне нельзя останавливаться. Неожиданно на моем пути появляется корова, которая пьет воду из трещины в асфальте. Мне нужно ее обойти, но я умею шагать только прямо. Пытаюсь напугать животное (где же я ее видела?), но корове не страшен робот. Может, нас тут целый легион? Приглядевшись, я замечаю, что у коровы железная нога. Да и хвост, которым она периодически похлопывает по бокам, тоже ненастоящий. Корова-робот? Мне показалось, что где-то впереди мелькнули папины синие «жигули». Нужно обойти эту ненастоящую корову, чтобы увидеть отца. Мне надо поговорить с ним! Корова продолжает пить из трещины, и ей наплевать на мои попытки. Я замечаю, что в одной глазнице у нее мигает лампочка. Господи, я еще себя не видела! «Жигули» разворачиваются, чтобы уехать. Ненастоящий хвост отгоняет невидимых мух: туда-сюда, туда-сюда. Мне нужно поговорить с отцом, глупое животное!

Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?!

Я даже не сразу поняла, что кто-то осторожно гладит меня по плечу. Вот тогда я смогла повернуть голову и спросить уже вслух:

— Как ты мог?!

Папа вздохнул. Я знаю это выражение лица. Он сейчас начнет играть в молчанку, чтобы я успокоилась. Но я не хочу успокаиваться!

— Как ты мог?! Сделал меня калекой! Да лучше бы я сдохла, чем такой быть!

— Не говори так, — сказал папа. — Все будет хорошо.

— Да что вы все заладили: «Все будет хорошо»? С чего это вы вангуете?!

— Что делаем? — растерялся папа.

— Ставите такие замечательные выводы. Все. Будет. Хорошо. Ты это точно знаешь?

— Мы сделаем тебе операцию, и ты встанешь на ноги.

— Ты сначала клинику найди. Доктор мой что-то не очень в курсе, где бедной зайке смогут пришить ножки, чтобы она опять побежала по дорожке!

— Мы будем искать. Здесь не знают — в другом месте подскажут. В Интернете этом вашем найдем.

— В Интернете? А кто будет искать? Ты, что ли? Покажи мне свой телефон. Ну, покажи!

Я знала, что папа до сих пор пользуется кнопочным. И слово «Интернет» слышал только от меня и своих более продвинутых друзей, которые завоевали социальную сеть «Одноклассники».

— Ты меня научишь, и я буду тебе помогать. Мы обязательно найдем!

Папа не сдавался. Он бывает упрямым.

— Научишь тебя! И что? Ты в своем Мухожопинске будешь искать, а я в Москве? — как же я была зла, как же мне хотелось садануть по капельнице, чтобы она укатилась в угол палаты и перевернулась. Чтобы все умные-разумные наконец очухались и посмотрели на ситуацию не с приторной позиции, что «все будет хорошо», а с реальной. Как сказал этот доктор, через три месяца можно будет оформить инвалидность. Инвалидность! У меня не доделана презентация на работе, через год я наверняка получу повышение, а еще раньше мы с Виталиком должны пожениться. Нет тут места никакой инвалидности!

— Геша, ты будешь жить дома.

Дома? В смысле?

— В Мухожопинске, как ты говоришь. Тебе нужна будет помощь, одна ты не справишься.

— У меня есть друзья! С чего ты взял, что я буду одна?

Похоже, папа начал бредить.

— Хорошо, тебе помогут друзья. А за съемную квартиру платить тоже они будут?

Черт, точно! Я же не смогу работать. Или смогу? На инвалидной коляске заеду в лифт, там от подъезда спуск был, я помню. И поеду на работу. Разве меня в метро никто не завезет? А там везде эскалаторы. И в само здание въезд очень удобный.

— Я не вернусь домой. Мне там нечего делать. Тем более все начнут тыкать пальцем и подходить с вашим любимым: «Все будет хорошо, Женечка!»

Папа что-то хотел сказать, но передумал. Вот-вот, закончились аргументы! Не, ну молодец какой! Сначала не позволяет отвезти меня в областной центр, чтобы мне сразу сделали операцию. Страшно, видите ли, что я умру. Ну вот, я жива! Живее всех живых! Только почему-то мне совсем не радостно. Вот ни капельки! Ни капелюшечки! Ни миллиардной доли капелюшечки! А папа уже все решил — отвезет меня домой, поселит в мою чудовищную комнату с ковром на стене, и я сгнию в этом Мухожопинске. Добираться до меня девчонкам два часа — в область, через всю Москву. И вряд ли кто-то будет готов к таким подвигам на постоянной основе.

— Я в магазин схожу, — встал папа.

Чуть не сказала: «Я с тобой!» В палату робко, как будто не к себе, заглянула молодая соседка. Передвигалась она довольно быстро, я даже залюбовалась. А та, постарше, которая жаловалась на мужа, лежала. Может, у нее тоже перелом позвоночника?

Папа вышел, и я осталась одна. Не совсем одна, конечно. Потому что взрослая соседка сказала:

— Папа у тебя очень хороший. С таким папой ничего не страшно. Не обижай его…

— Вам-то откуда известно, какой он? — фыркнула я.

Похоже, все за меня решили: казнить или помиловать. Кого жалеть, а кого можно в утиль сдать. Кстати, по поводу утиля — это, наверное, про меня.

— Женя, у тебя серьезная травма. Поверь моему жизненному опыту — ни друзья, ни подружки не помощники в этом вопросе. Может, вначале только, на энтузиазме. А вот близкими лучше не разбрасываться — тем более такими, как твой отец.

Начало-о-о-ось! Сейчас меня учить будут. Папу она знает — он хороший, а с друзьями не знакома — значит, они плохие. Кстати, где мои друзья? Я ничего не стала отвечать, просто взяла в руки телефон. Пора пообщаться с друзьями, о которых все так много знают.