Невеста взаймы

Виктория Стрельцова, 2022

Мой прежний мир рухнул, когда на наши земли ступил враг. Родителей убили, а меня – юную княжну – словно трофей, доставили в замок Томаша – жестокого и бессердечного повелителя Пепельных туманов. Теперь я участница отбора, в котором князь хочет выбрать себе невесту. Меня привезли на потеху всем, чтобы унизить. Вот только князь не знает, что я так просто не сдамся. Он отнял у меня все, взамен я заберу его черствое сердце.

Часть II.

Гадкий утенок

Глава 7

Томаш

— Как такое возможно? — Сжатый кулак с треском опустился на стол. — Она должна была первой покинуть отбор!

Я не привык проигрывать. Не привык ошибаться. Гнев будоражил кровь, не давал мыслить хладнокровно и рассудительно. Мне хотелось крушить и ломать, выплескивая эмоции, которые разрушали изнутри.

— Ума не приложу, — пожал плечами Леош. В отличие от меня он был предельно спокоен. — Я своими глазами видел, как девчонка оттоптала все ноги молодому эльенту. Где ты видел, чтобы княжна не умела танцевать? Да их же с детства по балам таскают, подыскивая выгодную партию. Кстати, и у Домбровской жених был, но, когда понял, что выгоды из этого союза он уже не извлечет, спешно покинул долину Цветущего папоротника.

Значит и жених был. Выходит, князь Домбровский и тут преуспел. Хотел дочь побыстрее пристроить. Наверняка, чувствовал, что конец его близок.

— Да ты и сам, Томаш, видел, как она колени пред тобой преклонила, покорно голову опустила, будто и не княжна вовсе!

— Я должен был предугадать! — Еще один удар по столешнице и тупая боль на мгновение отрезвляет рассудок.

— Откуда тебе было знать, что эта строптивая фурия вдруг превратится в покорную лань? — усмехнулся Леош, глядя на меня.

Он прав. Девчонка — не подарок. Вся в отца. С характером. Что ж, придется показать ей ее место.

— Она вздумала играть со мной в игру, правил которой не знает, — произнес я, глядя как колышутся невесомые занавески, впуская в кабинет ночную прохладу.

Я должен разобраться с этим. Должен показать, что бывает с теми, кто идет против меня — князя Пепельных туманов.

— Домбровская должна уйти следующей, Леош, — сказал я, постукивая пальцами по столу. — Я не хочу потерять контроль над ситуацией.

— Будет сделано. — Его губы растянулись в улыбке. — Разве я тебя когда-то подводил, брат?

Я скривился. Порой, глядя на Леоша, я видел свое отражение. Наверное, именно так я и выглядел пять лет назад. Молодой, горячий, прыткий. Я так же, как и навязанный мне матерью младший брат, порой шел на поводу у эмоций. В моих глазах горел огонь. Я любил эту жизнь, всегда изнывал от жажды к новым приключениям, мечтал заглянуть в каждый уголок этого чертова мира, но, тем не менее, был вынужден прозябать в руинах старого дома, играя в прятки со смертью.

Судьба порой бывает коварна. Теперь я, с потухшим взором, скитаюсь по этой земле, в поисках того, что у меня отняли…

— Кстати, о князе Домбровском, — осторожно произнес Леош, глядя на меня из-под нахмуренных бровей.

Я уперся кулаками в подбородок, взгляд прилип к лицу Леоша. По тем эмоциям, что я мог без труда прочесть на нем, ситуация оставалась плачевной.

— Эльенты прочесали всю долину вдоль и поперек. Замок Домбровских разобрали по камушкам, даже окрестности проверили, — перечислял он и голос его становился с каждым словом все тише.

— Не нашли? — догадался я. — Этот хитрый лис знатно постарался.

— Мы будем искать, Томаш, слышишь? — Леош шагнул по направлению ко мне, хотел положить руку на плечо в ободряющем жесте, но я отпрянул, откинулся на спинку стула, заставив его одернуть руку. Ни к чему это. Хоть мы и кровные братья, между нами пропасть, которую не пересечь, ни обойти. Нечего и пытаться. — Поиски будут продолжать до тех пор, пока…

— Хватит, — грубо прервал его пылкую речь. — Мы оба знаем, что Домбровский не стал бы прятать его у себя под носом.

— В таком случае, нужно допросить княжну, — не сдавался Леош.

— Она вряд ли что-то знает, — ответил я.

Мысль о том, что девчонке что-то известно, я отмел сразу же. Не стал бы князь так рисковать. Эту тайну он унес с собой в могилу.

— Одно мы знаем точно — он там. Указ Верховного совета гласит, что «он подлежит хранению исключительно на вверенных князю территориях». Так было всегда! И долина Цветущего папоротника не исключение! Мы просто плохо ищем! — не унимался Леош. Его темные глаза горели азартом. Как когда-то и у меня…

— Да, ты прав, — равнодушно отозвался я, не желая продолжать этот бессмысленный разговор.

В отличие от Леоша я уже давно не верил в чудеса. За эти долгие пять лет я навсегда утратил надежду. Она больше не шла со мной нога в ногу. Я оставил ее там, позади, на осколках прежней жизни, к которой мне никогда уже не вернуться.

Сияна

Я натянула на голову одеяло, пытаясь спрятаться от шума. Уж лучше жар, чем бесконечный говор соперниц. Солнце едва взошло, а девушки уже неустанно обсуждали события минувшего вечера.

— Кто бы мог подумать! — восклицала Тана, заглядывая в зеркало. — Князь выгнал Бланку Заславскую! Да, она не так хороша собой, как я, — не без гордости заявляла девушка, — но ее отец — князь Заславский — один из самых влиятельных людей в нашем государстве!

— Томашу влияния не занимать, — усмехнулась Вера, оттесняя Тану от трюмо. — Ему нужна красивая и умная невеста, которая не ударит в грязь лицом.

— Тогда не понимаю, как здесь оказалась ты! — уколола ее в ответ Тана, закалывая длинные волосы шпильками, украшенными россыпью янтаря.

Вера бросила на соперницу гневный взгляд, но промолчала.

— А мне интересно другое, — протянула Цана, поглаживая бронзовые от загара пальчики, — почему князь не избавился от нее? — небрежно махнула рукой в мою сторону, даже не удостоив взгляда.

Вчера мне удалось остаться. Отбор кроме Бланки покинула еще одна девушка, имени которой я не запомнила. Меня же эта участь пока миновала, как и моих соседок по комнате.

Колючие взгляды устремились на меня. Я поежилась под ними. Лишь от Анисьи я не чувствовала враждебности.

— Танцевала она как дворовая девка! — подтвердила Тана. — Я сама видела.

— Кажется, эльенту придется покупать новые сапоги, — рассмеялась Вера и сестры тут же подхватили.

Я отбросила одеяло в сторону, подскочила с кровати и спешно стала натягивать платье. Взгляд то и дело падал на магический шар, в котором, казалось бы, разместилась целая вселенная. Красиво и одновременно страшно. Словно всевидящее око он неустанно следил за каждым моим шагом, преследовал даже во снах, не стыдясь своего любопытства.

— Ты же говорила, — протянула Вера, подойдя ко мне ближе, — что князь тебя не интересует? Почему не поступила вчера также, как Бланка? Одного твоего слова было бы достаточно, чтобы никогда больше не видеть лица Томаша, — добавила она. Пальцы ее стиснули мой подбородок и заставили взглянуть ей в глаза. Там плескался океан обид и море неприкрытой ненависти.

Я стиснула зубы. Лицо мое будто окаменело.

— А что тут непонятного? — вновь вмешалась Цана. Голос ее был словно сладкий мед, но в речах чувствовался вкус полыни — горький и терпкий. — До княжны наконец-то дошло, что теперь у нее за душой нет ни гроша. Вот и цепляется за свой последний шанс.

От злости прикусила язык. Боль отрезвила. Тряхнула головой, сбрасывая руку Веры, отпрянула от нее назад, пытаясь подавить желание вцепиться в ее длинные волосы и повыдергивать их. Лишь здравый смысл не позволял мне этого сделать. Я одна, а их, как минимум, трое. Ничего мне не оставалось, как смотреть на соперницу злобной фурией, метая взглядом молнии.

— Что молчишь? Вздумала стать княжеской подстилкой? — Тана встала рядом с Верой, заставляя меня отступить к стене. Девушка не стеснялась в выражениях, срывающихся с ее острого язычка. Ее сестра же лишь наблюдала за происходящем со своей кровати, растянув губы в хищной улыбке.

— Если и так, то не по собственной воле, — выплюнула я, — в отличие от вас! — На ходу затягивая шнуровку платья, я обогнула соперниц, намеренно задев Тану плечом. Перед глазами плясали мушки, а в голове стоял гул. Мысли от него путались, превращаясь в бессвязную вереницу фраз.

— Ненормальная, — прошипела мне в след Вера.

Порой мне и самой казалось, что рассудок я потеряла. Иначе как объяснить то, что по доброй воле в этом спектакле участвовать стала? Ведь и правда, могла еще вчера с этим кошмаром покончить. Но страх неизвестности не позволил. Он заставил меня колени пред врагом заклятым преклонить, чтобы жизнь свою сохранить. Не отправили бы меня, как Бланку Заславскую, в родное княжество, не отпустили бы на волю. А если бы и отпустили, то чтобы меня там ждало? Бескрайняя пустыня, укрытая туманами серыми, в которых невесть какие монстры да чудища водятся.

Прежде чем замок Томаша покину, я и его страдать заставлю. Отброшу страхи, застилающие взор, чтобы варвар жестокий слезами солеными умылся. Нет, лучше уж пусть захлебнется ими!

Скрипнула дверь, отворяясь. Взгляды наши тут же устремились на вошедшую в комнату Павлу.

— Доброе утро, девушки! — поприветствовала она нас, тепло улыбнувшись. — Вас осталось восемь. Сегодня после завтрака у вас будет возможность познакомится с соперницами.

Вера и Тана переглянулись. Кажется, девушки решили держаться вместе. По крайней мере, пока.

Уж не знаю, радоваться мне этому или огорчаться. Ведь я видела лица только тех, с кем комнату делю, да тех, кто отбор покинул. Лица остальных под масками были скрыты. Но даже сквозь узкие прорези для глаз нетрудно было почувствовать взгляды, преисполненные неприязни. От них мороз по коже шел, а сердце удары пропускало, цепенея от страха.

Что ж, пора признать: здесь нет места дружбе. Все мы враги. А врага нужно знать в лицо.

После завтрака Павла сопроводила нас в сад. Я впервые вышла на улицу, избавившись от гнета черных стен замка.

Теплый ветерок взъерошил волосы, нежно коснулся щеки, будто хотел утешить. Воздух, раскаленный палящими лучами солнца, обжег кожу. Бледный диск висел прямо у нас над головами. Жар от него был столь силен, что мы с девушками тут же юркнули в тень — под раскидистую крону дерева.

Аромат сандала, спелых апельсинов и душистых магнолий кружил голову. Не знаю, каким чудом князю Томашу удалось взрастить посреди пустыни этот благоухающий оазис, который зеленой кляксой красовался средь песков и тумана, но в глубине души я была ему за это благодарна.

Сад владыки Пепельных туманов был огромен. Дорожки, выложенные из белого камня, петляли меж цветов и кустарников. Птицы заливались у нас над головой звонкой трелью, то взметая ввысь, то прячась меж веток. Среди пышной растительности виднелась беседка, увитая плющом. Рядом с ней журчал ручеек, который прокладывал себе дорогу между камней и мелкой гальки.

Я коснулась пальцами прозрачной воды, но тут же одернула руку. Холодная, словно горная река.

За зеленой изгородью послышались женские голоса. Я обернулась, силясь рассмотреть их обладательниц. Вскоре, на узкой дорожке, показались три девушки и пожилая женщина, которая шла во главе этой маленькой делегации. Ее жидкие светлые волосы с проседью были собраны на затылке в аккуратный пучок, глубоко посаженные глаза скользили по нам, будто она пыталась разглядеть то, что было сокрыто у каждой на дне души. На ней было черное платье с глухим воротом и длинными рукавами. Ума не приложу, как она могла в нем терпеть жар полуденного солнца? В руках женщины была трость, украшенная головой орла.

Когда незнакомка поравнялась с нами, ее трость с глухим стуком опустилась на каменную кладку, заставив девушек смолкнуть. Судя по тому, как вытянулись по струнке три девушки и поджали губы, женщина была строгих нравов и поблажек от нее ждать не стоило.

— Перейдем сразу к делу, — прохрипела она, каждое слово сопровождая ударом тростью оземь. — Владыка наш женское внимание любит и ценит. Ваша задача: сделать князю подарок.

— А разве не князь нас подарками одаривать должен? — усмехнулась Вера, обмахивая ладонями раскрасневшееся от жары лицо.

Женщина сощурилась. Сделала шаг вперед. Ее взгляд колючий за Веру зацепился, а трость бесцеремонно в грудь девушки уперлась.

Вера пошатнулась и тут же отступила, округлив глаза.

— Говорить будете тогда, когда я вам позволю, — сказала женщина, окинув взглядом всех собравшихся. — Вам ясно? — повысила она голос.

Девушки поспешно закивали.

— Меня зовут Джудита Кински, — добавила женщина. — Впредь, попрошу без надобности рот не открывать. Наш князь молчаливых да покорных любит. — Ее холодный взор будто невзначай меня коснулся. Сердце тут же покрылось толстой коркой льда. Не по себе сразу стало, будто в грязи изваляли. Заныло в груди столь сильно, что выть захотелось. Ком к горлу подступил.

Вера молчала. Лишь взглядом гневным женщину сверлила. Я же камни неровные под ногами рассматривала, не в силах пытку варварскую больше выносить.

— Вот и славно, — чуть мягче сказала Джудита. — У вас ровно один час, чтобы придумать, чем князя нашего порадуете.

Женщина развернулась и, отстукивая тростью известный только ей ритм, устремилась прочь.

Девушки разбрелись по парку, а я сетовала на то, что даже рассмотреть их толком не успела. Не до того мне было. Все мысли новым заданием были заняты.

Я недоумевала. Что за очередная глупость? О каких подарках идет речь, если мы здесь лишены всего? Князь нас поит и кормит, да взаперти, словно рабынь, держит. Благо, хоть в сад позволил выйти да глоток воздуха свежего сделать.

Солнце не щадило меня. Оно опаляло кожу нежную, заставляло краснеть ее. Пытаясь спрятаться от его лучей, я направилась к беседке. Под куполообразной крышей, увенчанной белоснежным шпилем, царила приятная прохлада. Камень еще не успел нагреться, оттого в столь знойный день находиться здесь было отрадно.

Тихий шелест листвы да журчание воды ласкали слух. Голоса соперниц давно смолкли. Наверное, девушки в глубь сада ушли на поиски того, чем Томаша смогли бы порадовать. А мне и радовать его не хотелось вовсе. Душа от гнева металась, места себе не находила, а совесть неустанно мучала. Он — враг мой, а не жених желанный. Он варвар жестокий, пред которым я — княжна Домбровская — на колени опустилась.

Тошно. Отец бы не простил.

Сквозь журчание ручья до меня донесся еще один звук. Прислушалась. Не иначе, как плачет кто-то.

Нехотя я вышла из беседки. Шумно выдохнула, почувствовав себя будто в воде кипящей. Нет, Томаш определенно от части девушек, участвующих в отборе, хочет избавиться заблаговременно. Иначе, как объяснить это издевательство?

— Анисья? — За цветущими зарослями кустарника сидела черноволосая девушка, поджав под себя ноги. Взор ее потух, на щеках влажные дорожки слез соленых виднелись. — Тебя кто-то обидел?

Осторожно опустилась на колени рядом с Анисьей. Она подняла на меня свой опечаленный взор да горько вздохнула. Казалось, в душе у нее боль таилась ничуть моей не меньше. Она терзала ее, рвала сердце девичье.

— Нет, — отрицательно покачала головой девушка. — Устала я. Чужой себя тут чувствую, — ответила Анисья, громко всхлипнув.

Мне ли не знать, что такое быть лишней? Взгляды колкие на теле изо дня в день чувствовать, да ропот за спиной ни на миг не смолкающий слышать?

— Зачем же согласилась в отборе участвовать? — спросила я. Если меня сюда силой доставили, то остальные участницы, судя по всему, по доброй воле прибыли в замок владыки Пепельных туманов.

Анисья тыльной стороной ладони смахнула с щеки слезы, припухшие веки пальцами потерла.

— А у меня не было иного выбора. Не княжеская я дочка, чтобы нужды ни в чем не знать, — сказала она, удостоив меня завистливого взгляда. — Все мое детство в нищете прошло, как и трех сестер моих младших. Единственный шанс для меня не умереть от голода — это невестой князя стать.

Обида сердце кольнула. Но я отмахнулась от нее, словно от мухи назойливой. Не понять ей никогда, что и я, будучи княжной, несчастна и одинока. За богатства несметные не купить мне родителей, не вычеркнуть из памяти страшный день, разделивший жизнь мою на «до» и «после». Из любимой дочери в игрушку князя Томаша превратилась, от которой он желает, как можно скорее, избавиться.

— Если слезы лить будешь, то невестой князя никогда не станешь, — сказала я, поднимаясь на ноги и расправляя юбку. — Вставай, — добавила, протянув Анисье руку. Она на нее словно на змею ядовитую покосилась. Будто та ужалит ее, стоит только прикоснуться.

Немного поразмыслив девушка нехотя помощь мою приняла. Глядя настороженно на меня, на ноги встала, складки на юбке длинной руками разгладила.

— Мне и подарить князю нечего, — прошептала она, размазывая по щекам бледным слезы.

Я вздохнула. Что ж, придется постараться, чтобы не покинуть отбор раньше, чем мне того хотелось бы.

Девушки стали в беседке собираться. Большинство из них уже подарки для князя приготовили. В основном это были душистые цветы, спелые фрукты или украшения, которыми соперницы мои готовы были уважить Томаша, сняв их с тонких запястий да лебединых шей.

— У меня и украшений нет, — всхлипнула Анисья и по щеке ее вновь слеза покатилась.

— Зато у тебя есть кое-что другое, — загадочно улыбнулась я, чувствуя небывалый прилив сил и энергии. — Подожди меня здесь, — попросила я и, не дожидаясь ответа, устремилась к ближайшим зарослям кустарника.

Скрывшись из виду, я спешно вытащила из декольте миниатюрный флакончик, наполненный желтоватой жидкостью, искрящейся под палящими лучами солнца. В голове не укладывалосья: как эти несколько капель могут отнять чью-то жизнь? Яд из сока папоротника смертелен даже в столь малой дозе.

Этот флакончик вручила мне мама в день моего шестнадцатилетия. Сама она носила при себе точно такой же. И если она яд в день набега войска Томаша выпила, то у меня духу не хватило. В руки врага живая попала. Да, я трусливая, не в силах собственноручно с жизнью никчемной распрощаться. От того нестерпимо тошно.

Хоть я и прогуливала занятия по танцам, но вот уроки алхимии посещала исправно. Оттого знала, что будет происходить при взаимодействии друг с другом определенных веществ и какие метаморфозы будут для них неизбежны. Так, например, сок папоротника при взаимодействии с пурпурной кровчанкой [4] способен окрашивать некоторые предметы в огненно-рыжий. То, что нужно!

За неимением ножниц мне пришлось потрудиться, чтобы отрезать прядь волос. Благо под ногами обнаружился камень, одна из граней которого была острой и могла послужить подобием необходимого инструмента.

— У вас осталось несколько минут! — Голос Павлы заставил мое сердце учащенно забиться. Нужно было поторапливаться.

Я осторожно откупорила флакончик с ядом и вылила его содержимое на отрезанную прядь волос. Если я не ошиблась и в краситель, который мне нанесли на волосы перед вчерашним вечером, была добавлена пурпурная кровчанка, чей аромат, словно назойливая муха, преследовал меня до самой ночи, то у меня все получится.

Затаив дыхание, я следила, как под моим пристальным взором прядь волос меняет свой цвет с золотистого на ярко-рыжий.

Получилось!

Я сорвала едва распустившийся бутон магнолии и, выйдя из своего укрытия, поманила за собой Анисью, заблаговременно припрятав прядь волос под складками длинного рукава.

— Все пропало! — вновь запричитала девушка, хлопая влажными черными ресницами. — Времени совсем не осталось!

Я опустилась на колени и ополоснула пустой флакон под проточной водой ручья, журчащего у нас подле ног. Пальцы от холода тут же свело судорогой.

— Ты подаришь князю цветок? — изумилась она. — Просто цветок?

Я пожала плечами, улыбнувшись одними уголками губ.

— Возьми, — я протянула ей чистую склянку.

Анисья осторожно взяла из моих рук пустой флакончик. В глазах ее стояли слезы. Взгляд полный непонимания и растерянности коснулся моего лица. В нем сквозило разочарование.

Конец ознакомительного фрагмента.