Мой 2008, или Здесь всегда живет надежда

Вира Шмелева, 2017

Прикоснитесь к истории первой любви, к истории становления девушки-интроверта, Ульяны, которая подверглась насилию в детстве, но все равно сохранила в себе наивность, чистоту души и умение открываться людям. На своем жизненном пути она сменила школу, научилась различать псевдо и настоящих друзей, нашла возлюбленного. Своим примером Ульяна доказывает, что человек может преодолеть множество страшных вещей и обрести свое счастье в моменте.

Лето, 2007

Лежу на диване с наушниками в ушах, на моем маленьком mp3-плеере емкостью в один гигабайт играет драматичная песня, пробивающая на слезы. Из-под плотно закрытых век пытаются выбежать капли, но я не даю им воли и молча сжимаю кулаки до боли.

Днем я снова видела, как они гуляли во дворе. Эта компания, в которой я никогда не буду своей. Столько лет дружбы скатилось в никуда. Я видела, как Настя ведет себя среди сверстников, — она всегда искренне улыбается… но только вот не со мной, ведь дружить с малолеткой — так плохо для репутации. А я ревную… Единственная подруга, с которой мы знакомы с яслей, игнорирует меня и стесняется перед крутыми новыми друзьями. Она — еще тот экстраверт, а я навечно заперта в своих пыльных книгах. Если бы не литература, я бы просто не выжила. В моей голове вновь и вновь прокручиваются Настины, случайно подслушанные мною слова:

— Да она тихушница, кто с ней вообще будет общаться?

И слезы, которые уже бесполезно сдерживать, просто катятся градом с моих щек. В комнату заходит мама, единственный, искренне любящий меня человек, а я притворяюсь, что сплю. Я часто дремлю со своей музыкой, ведь так мир кажется чуточку лучше. И это все, что мне сейчас надо.

Начало осени, 2007

Быть начитанной в подростковом мире — плохо, одноклассники считают тебя задавакой, а учителя проявляют завышенные ожидания. Вчера я сбежала с чемпионата по шахматам и притворилась больной, лишь потому, что не могу быть даже на пару процентов Касперским. Учитель физкультуры не понимает, что изучить правила игры — это совсем не хитрое дело, сложность состоит в умении продумывать тактику, — того, чего я совершенно не умею и знаю, что опозорюсь на любых соревнованиях.

Но вот с химией у меня сложились совсем иные отношения, я разбираюсь в ней. Я дружу с таблицей Менделеева так, как ни с одним живым человеком, вполне естественно, что окружение меня частенько не понимает.

Когда-то я хорошо общалась со своими одноклассниками, но все закончилось с приходом новенькой. Она разрушила мой маленький космос. Когда-то я верила, что у меня есть лучшие подруги, с которыми я и в огонь, и в воду, и не понимала, почему они вдруг стали меня игнорировать. Можно ли называть людей умными, когда их поведение зависит от чужого мнения? Стоило ли мне называть их друзьями? Но эти вопросы я стала задавать себе гораздо позже. Последние недели я молча обдумываю, что же я сделала не так, почему со мной все перестают общаться. Хожу и перебираю обстоятельства, разговоры, поступки, ищу причину в себе.

Сегодня я вновь долго сидела в библиотеке, — взяла «Три мушкетера» и «Таинственный остров», кажется, у меня есть занятие на ближайшую неделю. Я глотаю книги, как семечки, и они, судя по всему, сейчас мои единственные настоящие друзья, такие же, как mp3-плеер.

Завтра будут подключать интернет с тарифом двести мегабайт на месяц — особо не разбежишься, но все же лучше, чем постоянно совершать дозвоны через модем. На компьютере Насти уже давно был доступ к всемирной паутине, и только благодаря ей я пару лет назад узнала, что это вообще такое. Моя подруга живет в соседней квартире, поэтому мы постоянно ходим к друг к другу в гости… Ходили. Пока она не нашла себе общество интереснее.

Домашние задания не слишком-то занимают меня, обычно мне хватает получаса, чтобы выучить уроки. В основном проблемы случаются с математикой — иногда приходится повозиться, но, по большей части, учеба мне дается легко, порой даже слишком. Не помню, чтобы учила хоть одно правило по русскому языку, ведь грамотность я черпаю из книг. Вечер вновь провожу с музыкой, потому что больше просто не с кем.

Одноклассницы уже вовсю обсуждают мальчиков и караулят «взрослых» восьмиклассников на переменках. Я смотрю на них и тихонько посмеиваюсь. Ориентиры, которых я стараюсь придерживаться, не позволяют мне самой бегать за какими-то парнями, и я наивно ли (?) верю, что в жизни все должно происходить ровно наоборот. Может поэтому, не смотря на то, что я недовольна своим отражением в зеркале, один из популярных восьмиклассников недавно стал оказывать мне знаки внимания. Говорят, что парни не любят доступных девушек, ну а я всегда хожу по школьным коридорам с лицом, преисполненным равнодушия к противоположному полу. Вчера я увидела пропущенный вызов на мобильном телефоне, — оказалось, что звонил тот самый восьмиклассник, Леша. Я чувствую, что событие произведет фурор, и, в надежде, что со мной все вновь станут общаться, я, будто бы слепая ко всему, рассказываю об этом двум своим лучшим бывшим подругам. Под конец дня со мной перестают контактировать абсолютно все, — ревность висит в воздухе, и никто не верит в то, что меня, на самом-то деле, совсем не волнует этот парень.

У каждого есть определенная жизненная модель, по которой он пытается формировать свое будущее. Молодежные глянцевые журналы, которыми я зачитываюсь с двенадцати лет, заложили в меня определенный план. Я верю, что в пятнадцать лет у меня обязан появиться молодой человек, а в двадцать уже можем задумываться о свадьбе и о детях, если не разбежимся, ведь это — обычное дело для первых отношений. Разумеется, к тем же годам я обязана похудеть с 58-ми до 47-ми килограммов и накачать пресс с кубиками, а иначе… как я найду парня? Мир ведь зациклен на идеальной фигуре, красивых картинках и на глупых попсовых песнях. — Нет мира без тебя — поет гелз-бэнд у меня в наушниках. Но без кого нет мира? В попытках прожить эту модную песню я каждый раз захожу в тупик. Для меня очень важно прочувствовать то, о чем поется. Если слушать музыку и ничего не ощущать, то в чем смысл?

Каждое утро я просыпаюсь без всякой мотивации, лишь потому, что так кому-то надо, что кто-то решил и мне нужно вставать. Я каждый день чувствую, как черная пустота у меня внутри все больше и больше пожирает счастье, беззаботность и способность улыбаться. Сейчас уже не верю в то, что буду где-нибудь своей, я просто не вижу выхода и мечтаю стать одним из тех кукольных лиц, которые печатаются на журнальных обложках. Кажется, что им неведома грусть, а их жизнь — просто идеальна. Мечтаю о чем-нибудь таком же для себя, я так хочу с легкостью просыпаться и не чувствовать на плечах весь груз этого мира.

У меня странное отношение к собственной красоте — я очень сильно любила свое отражение в детстве, но чем старше становлюсь, тем больше его ненавижу. Основная причина в том, что лет с одиннадцати я очень сильно прибавила в весе, а остальные девочки в моем классе такие худые, что мне приходится каждый день на себе чувствовать этот жуткий диссонанс. С другой стороны, кто сказал, что мои параметры обязаны быть 90-60-90? Я частенько занимаюсь спортом, стараюсь сидеть на диетах… Правда вот результатов практически нет, ведь гены иногда не дают спуска. Мы не можем спорить с нашим обменом веществ, с нашей гормональной системой. Сколько бы я грейпфрутов не съела, сколько бы я не питалась белками, мне никогда не быть ангелом «Виктории Сикретс». И это не плохо. Сильная сторона тех девушек — внешность, моя же скрыта внутри, но самое главное, что она есть. У каждого из нас свой путь. Мы созданы разными, и нет смысла голодать, доводя себя до гастрита, только потому, что ты не вписываешься в кем-то придуманные идеалы. Самый легкий, но в то же время, трудный путь — принять себя такой, какая ты есть. Естественно, что нужно постоянно работать над самосовершенствованием, однако без фанатизма. Я пытаюсь прийти к принятию этих верных мыслей, к тому, что нужно питаться умеренно, но не впадать в крайности, регулярно заниматься спортом и всегда ухаживать за собой. Эти правила… они кажутся такими легкими, и звучат отовсюду, но придерживаться их очень сложно. Наверное, у меня недостаток личной мотивации, а еще — чрезмерная любовь заедать стресс шоколадом и конфетами. В последнее время, например, слишком много волнений, от которых я не могу избавиться другим путем.

Мама снова приносит шоколадное печенье, я сразу же забираю мешок в комнату и принимаюсь хрустеть этим рассадником жиров и калорий, пока не съедаю все подчистую. А завтра, когда я встану на весы и испугаюсь, снова начну голодать, — и этот порочный круг повторяется вновь и вновь. Смогу ли я однажды его разорвать? Если бы диеты и спорт давали быстрый результат, все было бы легче, но даже они вгоняют меня в тоску, ведь иногда и две недели голодовки помогают сбросить не более чем пару килограммов. Но что я могу поделать со своим организмом?

Середина осени, 2007

Со мной теперь разговаривают только те, кому нужно списать домашнее задание. Конечно же, я даю им свою тетрадь, просто потому, что мне не жалко, а еще я скучаю по общению со сверстниками. Однако одноклассники перестают быть милыми, как только получают то, чего хотят. А я каждый раз будто бы чувствую очередную оплеуху. Быть чрезмерно чувствительной — это непросто в любой ситуации, но ночной кошмар для таких людей, как я — каждый день находиться в обществе, которое тебя ненавидит, но с которым ты так отчаянно пытаешься найти общий язык. У меня нет больше сверстников, с которыми я бы могла поговорить вне школы. Весь мой круг общения — одноклассники, не могу с этим ничего поделать, поскольку мне очень сложно заводить новые знакомства, и в этом причина, почему я так отчаянно держусь за старые привязанности. Привыкать к новым людям — худшее, что я могу представить. Выходить за рамки комфорта — это крайне мучительное занятие, которое требует решительных мер.

Хорошо, что все решает мама.

— Доброе утро — говорит она, заходя сегодня в комнату, каким-то чрезмерно оптимистичным тоном, что меня немного настораживает.

— Дооброе? — протягиваю я слово и с вопросительным видом смотрю на нее.

— После ноябрьских праздников ты переходишь в новую школу — говорит мне мама.

Нужно ли говорить, что меня будто бы по голове ударяют, и первые мгновения я просто пытаюсь осознать, что происходит. После долгого молчания я нахожу в себе силы и произношу: — Подожди, что?.

Надо сказать, что сейчас я учусь в престижной частной школе. В классах — по девять/десять человек, что нетипично для любой общеобразовательной. Однако, как показывает опытный путь, то чем меньше коллектив — тем больше проблем. В маленьком классе жизнь каждого оказывается на виду, всем есть до тебя дело, и хорошо, если бы была подобрана компания единомышленников, а иначе — какие уж тут взаимоотношения и дружба?

Оказывается, что школа, где мне предстоит учиться, находится недалеко от моей многоэтажки. Это заведение не считается лучшим в городе, скорее, даже худшим, но близость к дому и то, что лишь там согласились меня принять в середине года, играет свою роль.

На следующий день мы с мамой отправляемся знакомиться с этим учреждением. Школа встречает нас добродушно. Тут нет шикарного ремонта, да и камер слежения еще даже в проекте не предвидится, но в атмосфере есть что-то располагающее. Ну и первое, что я вижу, это библиотека.

— Хороший знак — проносится мысль в голове.

— У нас в классе 25 человек, но детки хорошие, в большинстве своем — умные, — произносит моя будущая классная руководительница, — блондинка лет пятидесяти, в слегка затемнённых квадратных очках.

Классное помещение поражает меня своими размерами, — кабинеты в прошлой школе были гораздо-гораздо меньше. Я ни разу не видела такое количество парт, и это меня пугает даже больше, чем сообщение о том, что мне придется встретиться с двадцатью пятью незнакомцами. До этого дня еще целых две недели, а столы — вот они, как молчаливое доказательство того, что эта жизненная авантюра скоро станет реальностью.

Я так боюсь оказаться в незнакомой компании с людьми, которые знают друг друга долгие годы и состоят в сложившихся устойчивых дружеских и прочих отношениях. И эти связи складывались на протяжении семи лет… Только интроверты поймут, насколько я сейчас испугана.

Дни проходят как в тумане, я не верю, что моя жизнь скоро в корне изменится. К концу первой недели я забываю о том, что видела семь дней назад, все кажется какой-то иллюзией, а реальность — вот она, с ребятами, которые знать меня не желают, но, тем не менее, нуждаются в моих знаниях. Я гордо сижу за первой партой, потому что унижаться — не мой стиль. Я всегда сохраняю внешнюю невозмутимость, и пусть в душе ревут бури, я не показываю, что меня что-то как-то задевает. Вы можете сказать, что мои отчаянные попытки восстановить отношения — как-то не очень вяжутся с концепцией гордости, но я всегда знаю грань. С одной стороны, я могу забыть про все, ради дорогого мне человека. С другой, я всегда тонко ощущаю, где стоит нажать на «Стоп». Так вот. Я останавливаюсь и не собираюсь больше оживлять мертвые дружеские отношения, тем более что дружескими они были лишь с моей стороны.

Я с детства читала книги, полные доброты, гуманизма и человечности. В попытках брать пример с «Тимура и его команды», с Гули из «Четвертой высоты» да даже со святой троицы — Рона, Гарри и Гермионы, — наверное, я задала для себя слишком высокие планки для человеческих взаимоотношений. Существует ли настоящая дружба? Я так в этом сомневаюсь. Слишком много боли и слез принесли мне отношения, которые, как предполагается, должны были даровать мне поддержку и успокоение. Я всегда пыталась чем-то помогать, быть нужной, находиться всегда рядом, только никто этого не видел или принимал за нечто должное.

Ноябрь, 2007

Примерно с такими мыслями я упаковываю свои вещи в конце отведенных мне двух недель, находясь в нелюбимых школьных стенах. В классе тоскливо и одиноко — одноклассники, точнее, уже бывшие одноклассники, сейчас на выходном, ну а я… Просто ухожу по-английски. Сумку со школьной формой — на одно плечо, рюкзак со сменкой — на другое, пару тяжелых пакетов в две руки и прощай, моя милая альма-матер, надеюсь, больше никогда не увидимся.

Выходные проходят в суетных попытках подобрать модный наряд на мой несколько округлившийся силуэт, — регулярные заедания стресса дают о себе знать. Что я ни надеваю, — из зеркала на меня смотрит жирный поросенок, а не красивая леди.

— Ничего, с понедельника на диету — обещаю я себе в сотый раз. Самое интересное, что я действительно каждый раз держу свое слово, но терпения хватает так ненадолго… Один срыв и ненавистные килограммы возвращаются еще в большем количестве.

— Ненавижу свой организм, и тело свое ненавижу — в очередной раз гневно думаю я.

В итоге, отыскиваю в шкафу серую юбку, которая, вроде как, скрывает мой живот и даже придает видимость талии. Белая блузка и туфли на небольшом каблуке завершают мой завтрашний образ.

— Доченька, ты просто прелесть! — говорит мама, увидев меня.

Проблема в том, что для них, я имею в виду — искренне любящих родителей, мы всегда будем самыми красивыми и лучшими. Но дети обычно не верят этим комплиментам, прислушиваясь к тому, что думают о них сверстники или случайные незнакомцы. И эти мнения иногда бывают уничтожающими. Морально я всегда готова к тому, что меня назовут толстой, но слышать это каждый раз — мучительно. А хуже всего то, что слова незнакомцев ты всегда принимаешь за единственную правду, а то, что говорят родители — за сладкую ложь.

Понедельник. Я не сплю всю ночь, ворочаясь с боку на бок и стараясь хоть чуточку подремать. Сильнейший стресс преследует меня всю дорогу до школы, ноги подкашиваются, а воздуха совершенно не хватает. Наверное, так выражается паническая атака, я читала о них. Утешаю себя тем, что в школе все-таки будут знакомые лица, ведь наш город — такой маленький, их там просто не может не быть. Пусть даже не в моем классе. Я надеюсь, что кто-нибудь просто ободряюще улыбнется мне и скажет, что все будет хорошо.

Задержавшись на секунду перед белой деревянной дверью, я чувствую, что отступать уже некуда, и распахиваю ее. А в следующую секунду будто бы оказываюсь в хаосе. По меньшей мере, пятнадцать пар глаз оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. Я замираю, натягиваю улыбку и произношу: «Привет!», тихонько проходя к вешалке, чтобы снять пальто.

Это — абсолютно новый мир. Я никогда не училась в окружении такого огромного количества человек. Первый урок — изобразительное искусство. Я нахожу место на последнем ряду и тихонько присаживаюсь рядом с каким-то молчаливым пареньком. Мальчик, сидящий на одну парту дальше, оборачивается, хмыкает и говорит: — Добро пожаловать в наш улей. Я — Саша, рядом — Даша. — Меня зовут Уля — стараюсь я улыбнуться как можно милее. Честно говоря, мое полное имя — Ульяна, но я его не переношу и всегда представляюсь в сокращенной форме.

— Первый контакт вроде бы прошел неплохо, а люди здесь довольно добродушные — думаю я между делом. Следующие уроки добавляют проблем в мою копилку — оказывается, что я значительно отстаю по программе, и мы многого еще не успели пройти. — Ну, супер, еще этого мне не хватает.

Декабрь, 2007

Первые дни в новой школе очень быстро стираются из моей памяти. Так, как исчезают воспоминания о самых волнительных событиях. Говорят, что женщины после родов не помнят саму боль, так вот и я забываю то, что происходило со мной в последние недели. Наверное, какой-то особенный процесс в мозгу блокирует такие моменты, чтобы человек мог продолжать жить, не впадая в постоянные приступы, навеянные болезненным прошлым.

Самое смешное, что ничего страшного со мной даже не происходило, просто для нервной системы интроверта находиться в обществе двадцати пяти незнакомцев — большое испытание. А еще перед первым днем я так не хотела оказаться самой толстой в классе, боялась, что меня будут снова унижать по этому поводу, что была рада, увидев пару девочек, чьи размеры сильно превосходят мои. Надо заметить, что они не волнуются о своем весе, а ведут себя непосредственно и раскованно, чего я не могу понять и просто мечтаю позиционировать себя так же.

Примерно через месяц я уже знаю имена большинства одноклассников и немного разбираюсь во внутреннем устройстве коллектива. Как и везде, здесь есть популярные ребята, и, как оказывается, с одной девочкой — Ксюшей, мы общались когда-то в детстве. Сейчас она стала признанной красоткой, и парни выстраиваются в очередь, чтобы получить долю ее внимания. Эта девочка — одна из немногих, кто помогает мне влиться в коллектив и оказывает немалую долю поддержки. Только мы слишком разные, и дружба, которая зарождается, не имеет никакой подпитки.

Все популярные ребята всегда ходят вместе, как в школу, так и домой. Удивительно, но благодаря Ксюше, я тоже получила право на совместные прогулки. Однако во многом я чувствую неискренность, они не рады мне. Я знаю, когда в лицо со мной говорят мило, а за спиной обсуждают. Но приятно, что со мной хотя бы общаются. Я, как могу, пытаюсь подружиться с девочками. Оля, очень красивая брюнетка, так располагает к себе. Она — начитанная отличница, но такая, которую не назовешь «серым чулком». У нее идеальная внешность, шикарная фигура, а размышления — очень зрелые для нашего возраста. Конечно же, ее больше всех уважают в классе, что до меня, то я лишь в ней чувствую родственную душу, да и девочка показывает дружеское расположение.

Конечно же, в классе есть классические глупенькие красотки, которых я не считаю даже симпатичными. У меня очень сложные отношения с эстетикой и идеалами. Я редко впечатляюсь чьей-нибудь красотой и чаще всего не разделяю всеобщего восхищения. И не потому, что завидую, я действительно не понимаю того, что так превозносят другие. Или они не видят так, как я. В общем, эти девочки — Лена и Катя, претендуют на то, чтобы быть главными звездами класса, как в учебе, так и по внеклассным занятиям. Однако им не хватает талантов для покорения значительных вершин. Поэтому большую часть времени они проводят за сплетнями и завистью по отношению к другим, более умным и успешным. Например, к Оле. На публике они ее лучшие подруги, а за спиной — главные критики, чему я не раз оказывалась свидетельницей. В этом плюс быть мной — ведь когда тебя никто не замечает, можно узнавать самые интересные вещи. Я не понимаю, как Оля не видит их двуличности и злобы. За «красивыми» фантиками не скрываются конфетки, разве что, самые кислые или испорченные.

Не обошлось в моем новом классе и без «лузеров», людей, общения с которыми все избегают. Они сидят на последних партах и ни с кем не разговаривают на переменках, разве что, друг с другом. Я с ними тоже не иду на контакт, надеясь сдружиться со всеми остальными, однако не понимаю, почему их игнорируют и что-то у меня внутри каждый раз ноет, когда мне приходится видеть эту социальную несправедливость. Учителя закрывают глаза, вместо того, чтобы пытаться сплотить коллектив внеклассными развлечениями, совместными прогулками, играми. Я чувствую, что с этими ребятами у меня больше общего, чем с «красотками» и их парнями. В «лузерах» ощущается глубина, жизненный опыт, которого я еще не постигла. Унижение, через которое они иногда проходят, не ломает их, а делает сильнее. Я удивляюсь тому, как они терпят такое отношение, кажется, что их ничего не задевает. Отсутствие амбиций в наше время — это, скорее, благословение, нежели чем проклятие. Я пытаюсь быть не последним человеком в окружении. И к чему меня это приводит? Я хотела бы научиться их сдержанности, терпимости и доброте. Удивительно, но они кажутся мне самыми человечными в этом хаосе, хотя я даже не знаю их имен.

Понедельник. Первый урок — физкультура. Класс разделяют на команды и заставляют играть в волейбол.

— Катька, лови мяч — кричит Стас, главный поклонник, ухаживающий за «красоткой». Я пригибаюсь, воздух просвистывает в десяти сантиметрах от моей головы. Не люблю мячи, боюсь их — они слишком неконтролируемы, но мне приходится играть. Катька не успевает словить подачу и отпрыгивает в сторону, а мяч попадает по очкам одной из тех, кого я видела на задних партах. Слышится громкий хруст, вокруг повисает тишина. Первым начинает смеяться Стас: — Наш очкозавр остался без очков. Его поддерживает большая часть класса, и веселье постепенно нарастает. Девочка… Бедная девочка стоит в абсолютнейшем шоке. Я так хочу подойти к ней, оказать поддержку, но боязнь потерять новообретенных приятелей останавливает меня. К пострадавшей, которую, как оказалось, зовут Марина, подбегает ее соседка по парте и быстренько уводит в медпункт. Но смех не стихает еще долго, а авторитет Стаса будто бы даже повышается. Парни одобрительно подходят и хлопают его по плечу. Мне кажется, что я чего-то не понимаю.

Январь, 2008

Мир подростков — страшный и жестокий. В детстве — сплошная радуга и единороги, тебя окружают друзья, и все вокруг кажется таким светлым и неизведанным. Помните, когда тринадцать, четырнадцать и пятнадцать лет — казались недостижимо огромными цифрами, а ощущение, что все обязательно будет именно так, как ты захочешь — жило в каждом дне? Мне интересно, почему все так кардинально изменилось. Мальчики, которые в садике были всегда милыми и дружелюбными — сейчас оказываются злыми и ограниченными. Девочки — добрые ангелы с бантиками — готовы лицемерить и врать на каждом шагу. Когда и где что-то идет не так, почему дети превращаются в монстров?

Я прихожу из школы и кидаю портфель на пол. По дороге «красотки» обсуждали своих парней и то, как им нравится с ними целоваться. Я молча смотрела под ноги и пинала камешки, у меня даже друга не было, какой уж тут молодой человек? Кто сможет полюбить такую толстую несмеяну?

Захожу в компьютер — вся школа онлайн. Когда трафик заканчивается — пользователи вспоминают о бесплатном городском сетевом чате. В нем можно проводить кучу времени, чем я успешно занимаюсь на протяжении последних недель. Тут есть свои звезды, за чьи фотографии все активно голосуют. У самых популярных пользователей очень качественные снимки — это значит, что на их фотоаппаратах разрешение больше 1.3 мегапикселей. Я только мечтаю о таком уровне. У меня в профиле не стоит никакой карточки, потому что я боюсь быть узнанной и не люблю свои фото, да и их качество оставляет желать.

Мне пишет пользователь Иван: — Прифки)

— Прифетик, Иван!

Он приглашает меня в какую-то игру, но мне не хватает трафика. Вижу пару своих одноклассников и размышляю над вопросом, стоит ли им написать. В конце концов, я решаю, что ничего страшного не случится, и пишу: — Прифф, я ваша новенькая, одному из них в приват. Он отвечает: — Ага, мну некогда. Для тебя — считай всегда. Ну ладно, общение не задалось, но я не сильно и рассчитывала.

Вокруг меня круги наворачивает малютка-котенок и жалобно мяукает: — Покорми, покорми.

— Хоть кому-то есть до меня дело — хмыкаю я и иду к холодильнику. В нем я вижу арахисовую пасту и свежий хлеб, меня не смущают калории, я просто беру и ем, что всегда помогает справляться со стрессом. Постепенно осознаю, насколько сильно меня ранил такой ответ одноклассника. А пора бы вроде бы уже привыкнуть, но я так расстроена, что ложусь и засыпаю до прихода родителей с работы.

Мне сейчас не до учебы. Конечно же, я делаю уроки, потому что чувство ответственности со мной живет двадцать четыре часа в сутки, но я не могу полностью в них погрузиться. С одной стороны, я чувствую надежду, ведь некоторые из девочек, возможно, однажды станут моими подругами, но с другой — как же это будет не скоро. Мне хочется чувствовать моральную поддержку, оказывать ее, просто быть нужной кому-то. Ведь даже Ксюша, если честно, помогает мне не потому, что ей очень сильно хочется, а по старой памяти и по давнему знакомству. Но я боюсь себе в этом признаться.

Неприятным открытием для меня становится то, что большинство одноклассников уже пьют. Я не пробовала ничего сильнее чая. А уж тем более, не могла себе представить, как можно пить блэйзер или пиво. Меня воспитывали очень правильно — я ни разу не видела, как мои родители «бухают» или матерятся, и пусть у папы характер не подарок, у него полностью отсутствуют вредные привычки. Для меня абсолютно нормально, когда в семье не употребляют алкоголь, не курят, не ругаются плохими словами. Поэтому то, что я вижу иное в своем новом окружении — вгоняет меня в легкий шок. Книги и модные журналы, которые регулярно составляют мне компанию, говорят о том, что пить — вредно, а последствия курения — просто ужасающие. Поэтому меня никогда не тянуло нарушать правила, и пусть мне никто ничего не запрещал, я достаточно ответственна, чтобы стоять горой за свои принципы. В прошлой школе одноклассницы пытались как-то пару раз попробовать алкоголь, но без меня. А мне просто никогда не хотелось.

Март, 2008

Недавно был традиционный весенний поход, в который я не пошла, притворившись больной — мне было бы невыносимо чувствовать себя в одиночестве весь день. Позже я узнала, что больше всех в тот день напились Оля и Катя, а также парни, с которыми они всегда отлично общались. Компания целовалась и творила сумасбродные вещи — например, они сбегали в лес от классной руководительницы и пытались развести костер среди деревьев. Точной картины тех событий мне никто не передал, но подобных слухов было достаточно, чтобы навсегда отбить мое желание ездить или ходить куда-то с новым классом. Хотя, надо признаться, в этих историях было что-то интригующее — опыт, которого у меня никогда не было, и который бы хотелось испытать ради эксперимента. Однако мои принципы все равно сильнее. Тем более, будем честны, если бы я пошла на экскурсию, то никогда бы не вписалась в коллектив и в это времяпрепровождение, просто потому, что не умею соответствовать, потому что воспитана иначе и не знаю, как себя так вести.

Книги привили мне веру в людей, в высокие чувства, в настоящую дружбу, в то, что любовь — это не просто слова. В первом классе я с первого взгляда влюбилась в мальчика, как оказалось — совершенно безответно, однако все равно пыталась искать его внимания целых четыре года. Для ребенка такой срок проходит очень быстро. Но с каждым годом время все больше тянется, а подростковый период — закончится ли он вообще? В общем-то, именно тот парень, назовем его Гошей, заложил в меня чувство, что я не достойна любви и меня никто никогда не полюбит, да что уж — у меня даже друзей нет, а с противоположным полом я вовсе опасаюсь контактировать. Но глубоко в душе у меня таится крохотная надежда, которую, на самом деле, можно считать худшим человеческим качеством — ведь там, где ее нет, отсутствуют сожаления о том, что реальность не соотносится с нашими возвышенными мечтами. Так вот, в этой надежде у меня — образ голубоглазого принца, который полюбит меня, и мы будем с ним счастливы навечно и навсегда. Я знаю себя — если я полюблю кого-то, то я стану самой верной и самоотверженной на долгие годы, уходящие в бесконечность. Только оценит ли это кто-то? Нужна ли толстая девочка с огромным внутренним миром хоть одному? Пока что опыт говорит, что нет.

Для меня странным кажется то, что мои одноклассники и одноклассницы не только успели все повстречаться друг с другом, но и разойтись, и сформировать новые пары. Я даже не целовала никого и никогда, просто прикосновение к руке — для меня это уже слишком личное. Чувства обесценились, да и не думаю, что у кого-то из них были чувства, скорее так «чувствовашки» или «чустволки». Наверное, так и надо, эти люди проходят здоровую социализацию, к которой мой путь по разным причинам отрезан. Я слишком другая, слишком не вписываюсь, что заставляет меня не только страдать, но и проклинать свое существование и жизнь. Признаться честно, я тоже хочу так — вечером гулять в шумных компаниях, зажиматься с парнем в уголках школы, наверное, это непередаваемо, но откуда мне знать? Я просто тот — с кем не происходит ничего интересного.

Мысли о суициде — они приходят в мою голову по вечерам, когда гаснет свет, а в наушниках играет любимая музыка. Сегодня — снова. Я потерялась, я запуталась. С одной стороны, я верю в светлое будущее, ведь не может же быть плохо всегда, но с другой — год за годом тянется так медленно, но ничего не меняется. И даже фигура. Все остальные девочки давно надевают бюстгальтеры, а мне, на мой первый размер, даже он не нужен. Кто будет дружить с толстой молчаливой девочкой, у которой не фигура — а шар, кто не слушает русский рэп и не пьет блэйзер? Эти мысли вызывают слезы — я не слишком-то люблю жалеть себя, но по вечерам случается. В конце концов, я не сгущаю тучи, а просто вижу все так, как есть. Меня можно назвать депрессивным человеком, но я называю себя реалистом.

Апрель, 2008

Мама подает на развод — классная» новость с самого утра. Честно признаться — я даже не расстроена, да и все к этому шло. Мои родители — слишком разные люди. Кто-то говорят, что такие, наоборот, дополняют друг друга. Но, как по мне, то нельзя дополнить кого-то на сто процентов. Должно быть что-то общее, что-то изначально общее. Или черты, которыми «дополняешь» должны служить на развитие, а не на деградацию. Что до моих родителей, то они просто слишком разные люди, сведенные только волей случая. Даже когда я беру с них пример, то не вижу эту пару в единой картинке, я чувствую в маме — силу характера, жертвенность, высокую организованность, способность любить, интеллигентность, а в папе — дух авантюризма, инфантилизм, большие амбиции, умение жить сегодняшним днем и некоторую приземленность. Они — разные, как небо и земля, и я чувствую в себе столкновение этих половин. Иногда я, как папа, чем-то загораюсь и быстро гасну, но иногда, как мама, говорю себе, что не слабак, и довожу начатое до конца.

Говорят, развод родителей оказывает невероятное влияние на детей и вгоняет их в депрессию. Возможно, то, что я уже пребываю в ней, или то, что для меня эта новость не стала огромным сюрпризом, причины того, что я ни капельки не переживаю по этому поводу. Я горжусь мамой, ведь она, улучив отца в измене, не стала терпеть, как девяносто процентов остальных женщин — я бы тоже так поступила. Сила характера у меня от нее. Как любая дочка я всегда ищу одобрения папы, и люблю его чуть-чуть больше, хотя даже объяснить не могу — почему. Поэтому мне жалко его, но, в то же время, я чувствую разочарование — если даже родной отец предал свою семью и нарушил все обещания, то как я вообще кому-то когда-либо смогу доверять? Но эти мысли до меня доходят позже, а пока что я просто привыкаю жить без мужчины в семье.

Дни в школе летят очень быстро, и только один на этой неделе запал мне в память. Есть такие очень общительные люди, как, например, моя бывшая лучшая подруга. У них всегда много собеседников, они заразительно смеются и знают, о чем поговорить. Их внешность — второстепенное качество, обаяние — на первом месте. Я искренне удивилась, когда на перемене перед уроком русского языка, один из таких мальчиков подошел ко мне. Вообще-то, он был таким единственным в классе, около него собирались толпы людей, а я даже не обращала на него внимания до этого момента.

Солнце ярко светит, а я сижу и щурюсь, смотря на улицу. На мне надета белая блузка, в которой я ощущаю себя гигантской, но все равно люблю ее из-за мягкой и приятной на ощупь ткани. На мальчике — голубая кофта, подчеркивающая цвет глаз. Он далеко не писаный красавец, и внешность, с первого взгляда, только на любителя.

— Привет, давай знакомиться, меня Паша зовут — донесся до меня голос.

— Эм, Уля — немного растерялась я в попытках улыбнуться как можно очаровательнее.

— Забавный какой дневник — произносит он.

Я глупо хихикаю. Паша уходит, а я не могу понять, что это было, и неужели человек мужского пола вступил со мной в разговор.

— Вот бы с ним сдружиться — думаю я по пути домой. — Да нет, это нереально, он общается с самыми популярными ребятами, у меня нет шансов. И совсем скоро я забываю про этот эпизод.

Уже конец апреля. Неожиданно выпадает снег, и наш физ-рук приглашает нас на закрытие лыжного сезона, хотя мы давно уже занимаемся в зале. Девочки громко возмущаются, а парни кидаются снежками — количество осадков ошеломляет.

— А давайте слепим снеговика? — предлагает кто-то в конце колонны.

— Только после пяти кругов по полю — отвечает физ-рук.

Из всех видов спорта отношения у меня сложились только с плаванием и танцами, а лыжи, волейбол и бег — были тем, что я никогда не могла полюбить. Медленно, крайне неторопливо я еду по полю, на четвертый круг мои волосы уже слипаются, лицо горит, а тушь постепенно растекается. Внезапно чувствую, что кто-то обнимает меня сзади — я резко поворачиваю голову и вижу улыбающегося Пашу. — Что так медленно? — спрашивает он, обгоняет меня и догоняет Олю, ведь они очень хорошие друзья, а я до конца дня не могу прийти в себя от внезапного прикосновения — вот каким сложным бывает мир интроверта.

На следующий день в классе раздаются перешептывания — Лена, Катя, Ксюша и остальные популярные ребята объявляют жесткий бойкот своей бывшей подруге — Кристине. Что до меня, то я воспринимала ее, как приложение к более известным девочкам. Однако эта ситуация вгоняет меня в недоумение. Я подхожу к Ксюше и пытаюсь выяснить, за что же начинается такая травля. Мне не могут или не хотят давать вразумительного ответа. Единственное, что я вижу — это как Кристина убегает реветь в туалет, а бывшие подруги откровенно смеются над ней. Я сама проходила такое, пусть и без слез, но понимаю, что такое — быть преданной. И мне становятся не важны причины — я просто иду за Кристиной и пытаюсь ее утешить. Так начинается новый период в моей жизни.

Я всегда придерживалась принципа, что один друг может стоить десяти менее значимых приятелей, и чувствовала, что, если отношения одинаково много значат для обеих сторон, то вместе можно победить хоть весь мир.

Спустя две недели со мной и Кристиной уже вообще никто не общается. Все это время мы сидим с ней вместе, у нас появляются общие шутки, и пусть у нас нет никаких совместных интересов, мы есть друг у друга.

Сегодня к нам неожиданно подходит Марина — девочка из «лузеров» и просит карандаш. Я быстренько смекаю, что мы сможем общаться с задними партами.

— Привет — подхожу я к ним. Молчаливый мальчик приветственно кивает. Я уже знаю, что его зовут Коля, и он не слишком-то общительный. Марина постоянно сидит с Настей — вот к ним-то я двигаюсь дальше.

— Как тебе карандаш? Не одолжить точилку, вроде он заканчивался? — спрашиваю я.

— Да ничего, спасибо.

— Что делаете на выходных? Мы погулять хотели с Кристиной, может, присоединитесь?

— С радостью, почему бы и нет, давайте обменяемся номерами.

Марина достает очень старую раскладушку, а я диктую свой номер. Вернувшись за парту, я рассказываю о новых знакомцах Кристине, она удивляется и улыбается.

— Вместе веселее — говорит она мне.

Я так и не смогла выяснить, за что объявили бойкот Кристине, но я просто на седьмом небе от счастья, ведь у меня появилась настоящая подруга. Наше общение постепенно развивается — мы долго болтаем по телефону, зависаем в чатах. Она полная моя противоположность — очень худая и высокая блондинка, простая и искренняя. Мы избегаем темы ее травли — видно, как ей больно смотреть на своих бывших лучших подруг. Мы не становимся «лузерами» в привычном понимании, а наоборот, продолжаем гордо выходить к доске, сидим в самой середине класса, а на переменах ходим в столовую, чего задние парты себе не позволяют. Но, тем не менее, с нами никто не общается.

В воскресенье я созваниваюсь с Мариной.

— Привет, погуляем?.

— Да, давайте.

Встречаемся мы с городском саду — Марина, Настя, Кристина и я.

— Может быть, мороженого? — пытаюсь я начать разговор.

Совсем скоро мы общаемся уже так, как будто знали друг друга много лет. Я люблю простых в общении людей, а они — именно такие. Настя рассказывает о проблемах в семье — ее бьет отчим, а мать иногда выпивает. У Марины вообще нет настоящих родителей — только приемные. — Меня взяли маленькой, воспитывали, сейчас я постоянно убираюсь по дому и работаю в саду — говорит она мне. Неблагополучные семьи, плохое воспитание, но они — хорошие люди, которым почему-то я сразу готова доверять. Видно, что Кристине не слишком-то уютно в такой компании, но она терпит, только не знаю, ради меня или себя. У нее самой нет дорогих «шмоток» и крутых гаджетов, но ее выделяющаяся внешность и дерзкий характер уберегли ее от попадания в «лузеры». Видно, что у Марины и Насти серьезные душевные травмы — это определяет их настоящее, и во многом обозначит их будущее. Но сегодня мы — просто молоденькие девочки, которые ходят по парку, едят мороженое, громко смеются и наслаждаются обществом друг друга.

Все большую часть жизни у меня стал отнимать интернет. Каждый день я прихожу из школы, беру что-нибудь пожевать и сажусь перед монитором. Конечно же, трафика постоянно нет, но в чатах — целый мир. Я вижу, что Кристина в сети, и пишу ей: — Прифет, как добралась?.

Сейчас это модно — искажать слова. Некоторые их меняют так, что я долго думаю над тем, что же они значат. Вообще — я очень грамотный человек, но не отставать же от модных веяний из-за своей чопорности.

— Да норм дошла, Колю встретила, паабщались.

— Ну ничего себе новости — думаю я, — молчаливый мальчик уже не такой молчаливый?

— Я думала, он не умеет гофорить — пишу я.

— Да нет, умеет, мы с ним смеялись дафе, нелепый он, но забавный.

Я ищу Колю в чате, он точно тут был. У Марины и Насти нет даже компьютеров, поэтому онлайн-жизнь проходит мимо них, но вот молчаливого одноклассника я нахожу среди пользователей.

— Он зарегистрирован здесь под ником B@лли.

— Надо ему написать — говорит Кристина.

Время в сети проходит так быстро — уже вечер. Мы общаемся втроем — я, Коля и моя новая подруга. — Ничего себе, а жизнь-то налаживается — думаю я. Краем глаза замечаю, что новый пользователь присоединился к сети. Открываю профайл и понимаю, что это Паша — тот самый популярный одноклассник, который почему-то подходил ко мне.

С одной стороны, писать первой — глупо, но с другой — нам нужны союзники в классе, а он — идеальный кандидат, ведь этот мальчик дружит практически со всеми.

— Приф, узнал? — пишу я ему.

Пару дней назад я поставила в свой профиль фотографию ужасного качества, но с распознаваемым лицом. Тишина.

— Ну конечно, он с ними, даже не стоило ему писать — корю я себя. Проходит еще несколько минут, и я вижу: — Прив, да, как ти?. Такого я не ожидала.

— Да норм, сам как?

— Тож, чем маешься? — пишет Паша в ответ.

— Уроки собираюсь делать, а ти?

Я правда думаю заняться школьными заданиями, ведь вечер постепенно подходит к концу, но этот неожиданный разговор перечеркивает все планы. Разумеется, мне лестно, что Паша не только ответил, но и активно поддерживает диалог. Я выясняю, что у него дома живет куча домашних животных, он любит итальянскую еду и компьютерные игры. Совсем скоро наступает полночь, в мою комнату заходит мама с суровым видом и вопросом: «Почему не спишь?». С неохотой прощаюсь с Пашей и иду спать. Я еще не верю в свою удачу, но, может быть, я обрету второго лучшего друга?

На следующее утро все происходит, как обычно. Кристины еще нет, но обитатели задних парт уже тут. Неожиданно Коля здоровается со мной, я слегка удивлена, что он переборол свою застенчивость. Вижу Пашу, который проходит мимо, замечает меня, но даже не кивает. Наблюдаю, как он подходит к Ксюше и о чем-то с ней говорит. «Обидно, но не очень-то и хотелось — думаю я. В класс заходит Кристина, подходит ко мне и обнимает в знак приветствия. Я искренне рада ее видеть. «Обнимашки — это приятный традиционный ритуал в моем новом коллективе, в прошлой школе такого не было.

Май, 2008

Вокруг учебного корпуса расцветают всевозможные растения, май дарит множество красок. Сейчас мы на физкультуре бегаем вокруг школы. На третий круг я уже задыхаюсь и присоединяюсь к Марине с Настей, которые вообще не переживают по поводу отметок и ходят исключительно пешком. Кристина обгоняет нас и с улыбкой пробегает мимо. Она счастлива, ведь Коля недавно признался ей в любви. Об этом никто не знает, кроме нас троих. Она не ответила ему взаимностью, но они продолжают общаться по-дружески. Кристине лестны подарки и мужское внимание, пусть и от общепризнанного «лузера». Я много общаюсь с Колей один на один — он спрашивает советов, а я не знаю, как помочь, и вижу, что им пользуются. Но говорить что-то против подруги — противоречит канонам приятельства, и эта ситуация меня серьезно напрягает.

Следующий урок — русский язык. Объявляют оценки за итоговый диктант — у меня «5», просто потрясающе, я довольна. Конечно же, «отлично» ставят Оле, умнице, которая, одна из немногих время от времени общается не только со мной и Кристиной, но и с «лузерами» с задних парт. У нас с ней так много общих тем для разговоров — песни, книги, сериалы. Нам всегда есть о чем поговорить, поэтому мы регулярно пересекаемся в сети. Хотя ее подруги, особенно Катя, не скрывают своего презрительного отношения к нам с Кристиной. Но мне, по большому счету, на них просто плевать.

Прихожу из школы домой, кормлю кота, включаю компьютер. Приходит сообщение от Паши, в последнее время он мне пишет так часто и все время первый, что меня, мягко говоря, удивляет.

— Прифет

— Привки

— Чем маешься?

— Кушаю, а ти?

— Фигней страдаю, пойдем в игру?

— Пойдем — отвечаю я.

Мы постоянно играем в какие-то сетевые игрушки, что с Пашей, что с Колей — это такое глупое, но увлекательное занятие. Что и говорить — мне уже не до уроков, в душе — будто бы лето.

Паша… я не могу сказать, что этот мальчик очень в моем вкусе, он — моего роста, достаточно пухленький, но с очаровательными глазами и красивыми губами. Мой придуманный идеал — парень сильный, высокого роста. Пусть мы общаемся с Пашей только по-дружески, но любая девушка задумывается о таких вещах. Коля меня тоже не привлекает внешне — с этими мальчиками мне просто интересно быть друзьями.

— Почему ты постоянно удаляеш свои фотачки из профиля? — пишет мне Паша.

— Я не люблю на них смотреть — отвечаю я ему.

— Ну пастааавь, че начинаешь?

— Ну хорофо.

Я выбираю какую-то размытую фотографию и загружаю ее, в принципе — неплохая карточка, но я себе никогда достаточно не нравлюсь.

— Симпатяфка — читаю я входящее сообщение.

В моей душе что-то замирает, и я медленно печатаю: — Спасипки.

В голове начинает носиться столько мыслей: — Симпатяфка? Ничего себе, неужели… я ему нравлюсь? Мальчику, самому популярному мальчику в классе? Такого просто не может быть, нет — отвергаю я эту мысль, но в сердце, независимо от меня, загорается уголек надежды.

На следующий день в чате сидим мы трое — я, Кристина и Паша. Изображаем, что «поем песни», посылаем смешные смайлики, в общем-то, сходим с ума. Нам весело, и одноклассник общается с нами на равных — не как с «лузерами». Приходится выйти на пару часиков — домашние задания и дела никто не отменял, но я не могу дождаться, пока вернусь в онлайн. Совсем скоро лето — это был сумасшедший, но очень классный учебный год. Я не только нашла друзей, но и распрощалась с ненавистным окружением. Узнала столько нового о людях и приобрела совершенно иной социальный опыт.

Прощаемся вечером

— Поки, ноки, чмоки — пишет Кристина.

— Дафайте, скоро спать — отвечаю я и посылаю смайлик-привидение.

Паша отвечает мне таким же смайликом, а я: — Не испугал, он же в ответ выдает: — Уууууу.

— Сейчас доукаешься, как приснюсь тебе ночью в простыне и испугаю.

— Не могу дождаться увидеть тебя во сне — отвечает мне Паша.

Мое сердце замирает второй раз за последнюю пару дней. Кристина посылает мне в личку смайлы удивления, а я даже не знаю, как реагировать и пишу: — Ноки, ноки, споки — в общий канал.

И тут снова в голове мысли, которые мешают мне спать: — Я ему правда нравлюсь? Почему он общается с нами, несмотря на глупые социальные запреты? Он не такой сильный, чтобы идти против общества. Да нет, такого просто не может быть…, и я сама не замечаю, как засыпаю с этими мыслями.

Последний учебный день в этом школьном году. Паша, как и до этого, делает вид, что знать нас не знает. — Ну ладно, меня это не задевает — решаю я, да и чувствую, собственно, то же, — его тараканы, только его проблемы. Со мной здоровается Оля — с ней мы недавно обсуждали Гарри Поттера — оказалось, она тоже большой фанат, всегда здорово найти единомышленника.

Кристина подсаживается ко мне за парту и спрашивает: — Ты поняла, что вчера было в чате?»

— Неа, отвечаю я, а ты?

— Это слишком невероятно, чтобы он к тебе подкатывал, такого не может быть, тем более, что они с Ксюшей встречаются.

Я вспоминаю, как видела, что он кружил эту девочку недавно на руках.

— Ну да — соглашаюсь я и открываю учебник. В конце учебного дня Кристина находит в сумке мягкую игрушку с запиской, а Коля смотрит на нас и смущенно улыбается — понятно, чьих это рук дело. Я пытаюсь поговорить с Кристиной: — Слушай, ты сама-то чего хочешь? Если тебе он не интересен, дай ему это понять, зачем играть с его чувствами?

— Ну не знаю, может он мне слегка нравится — хохочет подруга и подходит к зеркалу.

— С любовью к себе тут полный порядок — думаю я.

Лето, 2008

Долгожданная свобода, каникулы. Время летит очень быстро, но особенно оно спешит, когда мы ленимся, живем в свое удовольствие и не спим по ночам. Столько времени я провожу в онлайн-играх, столько зрения оставляю там же. С Пашей в сети мы практически сутками, пока он не отправляется отдыхать с семьей на юг. Я тоже уезжаю с папой к родственникам в деревню, где оказываюсь отрезана от окружающей действительности.

Перед нашим отъездом в чате состоялся интересный разговор:

— Скажи, почему ти всегда в сети, почему не со своей девушкой? — спрашиваю я Пашу.

— С какой эта? — отвечает он мне.

— С Ксюшей так-то, аха, я видела вас вместе.

— Глупости — говорит Паша.

Столько мыслей для обдумывания. Единение с природой способствует рефлексии. Сижу на берегу пруда и размышляю: — Если я нравлюсь Паше, как девушка, зачем он обнимает Ксюшу? Почему не здоровается со мной? Да и он мне не слишком нравится, чтобы я стала с ним встречаться, если быть совсем откровенной. Ну у него красивые глаза, чувственные губы, но хватило бы мне этого, чтобы согласиться быть с ним в паре? Я ведь совсем не люблю его. А вдруг, он признается мне в чувствах? Нет, глупости, он слишком популярный — мысленно разговариваю я сама с собой.

Через неделю возвращаюсь в город. Кристина скоро должна приехать из лагеря, Коля постоянно спрашивает о ней, но я не знаю никаких новостей. Видно, как он скучает по нашим совместным прогулкам, которые регулярно случались в начале лета.

Конец ознакомительного фрагмента.