Инверсионный след

Виталий Андреев, 2023

В обычный полётный день, курсант авиацентра попадает в странную ситуацию, с полностью отказавшим двигателем реактивного самолёта и приборами, он исчезает с экранов радаров на полчаса. Вернувшись на аэродром курсант Андрейченко совершенно не помнит данного эпизода. И только по прошествии многих лет, при работе лётчиком в США, знаменитый гипнотизёр случайно, частично, открывает воспоминания о пятой зоне. Оказывается всё настолько просто и сложно, что срочно необходимо действовать! Хорошо, что он вспомнил о гиперпереходах…

Часть 3. Танцы в небе и на земле

— Вставай, блин! Дискотека через час, а ты как сопля! Кстати, «Сопливый» басист где?

Кличка «Сопливый» приклеилась к курсанту Мужельскому после лечения насморка при помощи пиропатрона для катапульты. Влад, возьми, да и пожалуйся на гайморит в курилке в присутствии Андрейчика, Аверьяна и самолётного техника Терентьева.

— Придётся ехать в город в центральную больницу, где будут долбить нос и высасывать сопли, — горестным голосом сокрушался Влад, — а потом, наверняка, спишут, блин.

— Да ты что! Как мы без басиста-то? — возмутился Андрейчик.

— Есть способ! — встрял техник Терентьев — проверенный!

— Отвёртку крестовую в нос засунуть и долбануть кувалдой! — уверенно заявил Аверьян — Потом насосом откачать сопли! Мы так на Аргамач¹² одному малому делали, но предварительно надо выпить литр денатурата для анестезии.

— Вы там совсем оху…ли в вашем Ельце! Не так, конечно, ничего мы долбить не будем! Есть метод гораздо гуманнее! — успокоил Влада техник.

— Да я шучу! Вы деревенские шуток-то хер понимаете.

— А тебе бы всё поржать, Аверьян, а тут дело-то серьёзное! — Терентьев прищурился. — Завтра полётов нет, вот и приходите с утра на стенд с катапультой, всё сделаем в лучшем виде! И Массандры¹³ захватите для анестезии, ну и для нас с Михалычем.

Михалыч — техник, который отвечал за тренажёр катапульты, на утро уже был, как говорят в народе, «тёпленький», с радостью принял пол литра массандры от курсантов, дыхнув перегаром, и спрятал к себе в каморку. Тренажёр катапульты предназначен для имитации на земле катапультирования пилота в ситуациях аварийного покидания самолёта. Садишься в кресло, пристёгиваешься, тянешь красные рычаги катапульты и ба-бах, выстрел, снизу кресла специальным пиропатроном со сниженным количеством пороха для имитации катапультирования. Сознание на доли секунды меркло, и пилот оказывался в средней части катапульты, где стоял демпфер для гашения силы пороховых газов. Обычно кресло с курсантом поднималось на 4-5 метров на середину направляющей стрелы катапульты и потом плавно съезжало вниз. Полная имитация катапультирования с перегрузкой 9-11 же¹⁴ даёт возможность пилоту почувствовать этот процесс, и в случае необходимости покидания самолёта аварийно, лётчик уже знает, что его ждёт.

— Терентьев не придёт, вчера на день рождения у начальника ТЭЧи он лишнего хватанул, но я в курсе, что нужно. Так что давайте своего сопливого, не впервой, поди — выпалил Михалыч, расчехляя кресло.

— Может не надо, пацаны, — захныкал Влад, — может само пройдёт?

— Не пройдёт, — толкнул к катапульте Влада Андрейчик, — ещё спасибо скажешь!

— Не ссы, курсантик, мы на ней аборты даже бабам делали в Северодвинске, а тут сопли! Вылетят и всё! — то ли пошутил, то ли вправду пробурчал Михалыч. — Давай пристёгивай его, а ты, Андрейчик, примотай ему башку изолентой к изголовью, чтобы создать противокавитационный эффект. — И протянул чёрную тряпичную широкую изоленту, которой обычно во дворе клюшки обматывали.

— Какой эффект? — задрожал голос у Влада.

— Какой надо, ты что ж думаешь, Михалыч только массандру умеет пить, а? — грозно спросил начальник катапульты.

— Михалыч у нас служил на северном флоте на авианосце — заявил Аверьян, — а морской лётчик — это высшая каста, с двумя образованиями, морским и авиационным. Попробуй приземлить двадцать девятый мигарь на доску размером с рулёжную дорожку, да ещё при болтанке на море. Ахренеешь!

Аргумент был сомнительный, но Влада уже пристегнули намертво к креслу.

Михалыч приосанился.

— Так вот, для тупых объясняю: чтобы твои сопли из лобных пазух выскочили все, нужно не просто создать резкую перегрузку… А сделать так, чтобы ещё твоя башка раньше времени не опустилась, понял? Поэтому надо её изолентой примотать к подголовнику.

— На, мотай! — и протянул Максу изоленту.

— Ничего, басист, ничего! — сняв пилотку с кудрявой головы, и наматывая ото лба к подголовнику кресла, приговаривал Максим, — зато летать будешь и играть в ДК. А то спишут, как запупырят тебя на Камчатку, там и офигеешь с голодухи. Кстати, вчера Маринка тебя спрашивала с санчасти, глядишь, и даст тебе, раз ты больше не сопливый.

— Хорош! — скомандовал Михалыч, потрогав голову Влада, бросил на колени Влада портянку. — Это для соплей, которые вылетят.

— Сейчас патрон вставлю, — и полез, кряхтя в заднюю часть катапульты. — Готово!

— Отойти всем на три метра! — скомандовал морской лётчик в отставке. — Давай!

Влад, зажмурив глаза, потянул красные ручки катапультирования на себя. Бубух!!

— Ты что натворил-то, Михалыч?!

— Да, если нет бубей, хоть ху..м бей! В смысле, ты чем зарядил катапульту, что он улетел на самый верх, а? — спросил вежливо Аверьян.

— Епта, перепутал пиропатрон, кажись, ну якорь мне в жопу, а! Ну ничего, сейчас мы его достанем! — засуетился Михалыч и задёргал трос, который должен опускать кресло назад.

Вместо учебного пиропатрона для тренировки он установил пиропатрон с зарядом для самолёта и реального катапультирования. Мужельский улетел на самый конец стрелы и застрял там на ограничителе. Перегрузка в 21 же, это Вам не шутки!

— Влад, ты там живой? — сложив руки рупором, заорал Аверьян.

— Да ничего ему не будет, ща оклемается, — бурундел Михалыч, пытаясь стащить кресло с курсантом вниз, — обосраться правда мог.

— Ну теперь точно басиста потеряем, после катапультирования вообще месяц летать нельзя, млять! — сокрушался Максим.

— Да мы никому не скажем, да и всё! — решил Михалыч и наконец-то освободил трос, кресло плавно съехало вниз.

— Ничего себе! Сопли-то, правда, выскочили! — зелёная слизь прилипла к синим, лётным штанам басиста, портянка для соплей куда-то исчезла.

— Влад! Влад! — хлестал по щекам свежевылеченного курсанта Олег.

— Блин, что это было… — начал приходить в себя басист. Изолента оборвалась и плотно вклеилась в волосы, как у индейца Гойко Митича в кино, повязка для крепления перьев.

— На-ка, хлебни! — подсуетился уже Михалыч, накатив доверху стакан спирта. — Пей, только залпом!

— Всё нормально! Гайморит твой прошёл! Хлебни массандры! В качестве закрепления успеха! — Михалыч поднёс стакан и фактически влил в горло Владу. — На-ка, горбушку, зажуй!

Красные от перегрузки глаза и так были на выкате, а после спирта казалось, они выскочат из орбит.

— Отстёгивайте его и валите в казарму, звук был ого-го какой, сейчас какой-нибудь Илья Куприяныч точно припрётся проверить, вечно ему всё надо. — начал провожать курсантов Михалыч, — жена из дома выгоняет, вот он и бродит по части.

— Не ссы, Влад, всё нормально, сопли выскочили, это отлично, а штаны сейчас постираешь и готово! — приговаривал Макс, таща на полусогнутых ногах басиста.

— Товарищи курсанты! — как чёрт из коробочки выскочил из-за дерева Шустов в лётной куртке, но в фуражке, сделал рот «куриной жопкой», как обычно, когда ему что-то не нравилось. — Что у вас случилось?

Узнав Андрейчика, протянул руку для пожатия, но только Максиму.

— Докладывай, Андрейченко.

— Да ничего особенного, товарищ подполковник. Водили курсанта Мужельского к колдунье порчу снять, он не мог высморкаться уже неделю. Сопли начали подбираться к мозжечку, движения стали некоординированные, на репетициях не попадал в такт на бас-гитаре. Теперь всё нормально! — сходу придумал и затрещал Макс.

— Ооо, ааа, а почему в санчасть не обратились?

— Да мы там были. Вера Ивановна сказала, чтобы мы шли к чёрту с такими проблемами. Ну мы и пошли к бабке Гречке на хутор, она всё лечит. Говорят и Вам порчу сняла, и бородавки Калганову заговаривала.

— Ну, это… это она может, м да…

— Ну, вот теперь всё нормально. — Аверьян показал глазами на мокрые штаны курсанта.

— Он что, описался?

— Так точно, товарищ подполковник, она его зарядила энергией Ци, ну и побочка прошла! — вылупив глаза, понёс ахинею дальше Андрейчик.

— Ээээ… а что это у него на голове? — спросил немного удивлённо подполковник, показывая пальцем на изоленту на голове курсанта.

— А, это защитный кожух, чтобы не были задеты центры, отвечающие за память о запасных аэродромах и курсах возврата.

— Не задеты?

— Никак нет! — в один голос рявкнули курсанты. — Разрешите идти, ему переодеться надо. — Поражённый диалогом и уже пришедший в себя Влад, стоял, как вкопанный между ними, и хорошо, что молчал.

— Конечно, идите! — сказал Шустов и зашагал в сторону ТЭЧи. — Раз вопрос решён.

— А откуда ты про бабку знаешь? — спросил Олег, отойдя на приличное расстояние от точки рандеву с комэской.

— Он нам пьяный сам рассказывал. Затащил раз ночью к себе в кабинет и часа три всякую херотень нёс. А в конце говорит, золотой ты человек, Максим, умеешь слушать людей. С тех пор как друзья.

— Знаешь что, Андрейчик, ты прямо им манипулировал, как гипнотизёр, удивляюсь каждый раз! — заявил Аверьян. — Если б сам не видел, никогда бы не поверил.

— Я сам поражаюсь, как он ведётся на всю эту херню! Вроде взрослый человек, но как ребёнок.

— Да нам с тобой ещё технари зимой про него говорили, что он с большой глупиной! Говорят, если вы накосячили, курсанты, несите всякую херню ему, только не молчите, он доверчивый.

— Ну, так я и использую. — сказал Макс, шагая к казарме. — С точки зрения морали, может это и аморально, но с другой стороны, он со мной теперь и за руку здоровается, и нарядов ноль.

— Подождите, у вас что, комэск долбанутый? — вытаращив глаза, влез в разговор, очнувшийся басист.

— Ну да, а что тут такого! Так ещё зимой, когда мы первый раз в ТЭЧи массандру пили, мне Мишка-технарь рассказывал, что его к нам перевели с глаз долой. Он служил где-то за Уралом на Мигарях 23, пилотировал на малых скоростях, завалился в штопор, из штопора не вытащил. Все знают, что 23-й как топор в штопоре, ну машину угробил, а сам катапультировался при приземлении на тайгу, треснулся башкой об дерево и провисел на сосне, пока нашли, пока то да сё, уже тогда маленько крыша поехала. А второй случай его добил: после перевода на штурмовики, сушки — 25-е, у него то ли свояк, то ли кум в генштабе, ну думают, засунем-ка его на дозвуковые борта, там и дослужит потихоньку. И всё нормально было, пока раз при стрельбах боевыми на полигоне не сработал один из НАРсов¹⁵. С одного все ракеты кучно ушли, а с правого ни одной. Ну он, как положено, доложил РП, РП ему: «отстрели НАРсы, а то могут сработать, весь аэродром ещё расхерачишь и возвращайся на точку». Он левый скинул, а правый как висел, так и висит. А уже был на курсе к точке, ну и решил перегрузкой скинуть неисправный НАРс, он задрал нос на кобрирование, а в это время НАРс возьми и долбани, и блок в это время сошёл с консоли. Ракеты ушли этакой радугой, с огромным разбросом по тангажу.

Казалось бы, кругом тайга, ни души, но надо ж, блин, двум попасть было точно в подсобное хозяйство части. Расхерачил наш комэск всё хозяйство: и собаку, и свинарник, и коров, и даже лошадь, которую сам кормил. Ему когда сказали, куда он попал, он глаза закатил, совсем загрустил и хотел написать рапорт на списание, но свояк подсуетился и его выпиз..или к нам, тут все ракеты учебные. Он с курсантами-то и никогда не работал, мы — то ли вторые, то ли вообще, первые.

— Вы что, охренели???? — заорал и совсем очнулся Влад, — как вы с ним летаете?

— Да он пилот от бога! Так-то он добрый, иногда! Отпускает в увольнительные, сильно не дрочит. Ну чудной маленько, а кто не чудной? Сходи вон начштаба послушай, такой бред несёт, а целый полковник. На той неделе я дежурил ночью в штабе, ну как всегда, закрыл дверь на швабру, курточку к батарейке, да и спать. Просыпаюсь, Максимов надо мной завис, морда вся красная. Ну я вскочил, «дежурный Андрейченко, без происшествий!» Он только скрипнул зубами и наверх убежал. Смотрю, а швабра сломана! Этот конь короче сломал швабру, прикинь! Во как ломился в штаб!

— Ну вообще-то он — начальник штаба. Это его штаб-то.

— Да я не против, но чё по ночам шастать-то?

— Эт да, сколько нарядов влупил?

— Четыре, сука.

— Согласен, ни за что. А сейчас пронесло! А ты переживал, Влад.

— Ничего, басист, ничего, дело сделано, нарядов вне очереди не получено, гайморит вылечен. Вот ты уже и разговариваешь нормально! Завтра на репетицию пойдём.

— А Шустов от нас так и норовит сбежать сам, сил говорит с нами нет, так что кто тут ещё ёб..нутый, надо разобраться….

Как ни странно, но при следующем медосмотре, курсант Мужельский был допущен к полётам без ограничений.

***

— Андрейчик, подъём! Ударная установка ждёт барабанщика! А где Король?

Юра Королёв, по логичной кличке Король, был классным пианистом, выступая до армии в сольных концертах в Воронеже и Москве. Афишами с его сольными концертами был обклеен весь город. Лауреат многих конкурсов, надежда родителей, а ушёл в лётчики. В ДК он играл на синтезаторе, имея фундаментальное образование и абсолютный слух, сходу подбирал любую мелодию.

— Вон твой Король, на турнике висит во дворе с Климом. — Серега Челнок сидел у открытого окна и грыз семечки. — Кароооль, Кароооль, иди сюда!

— А что случилось? — послышалось с улицы.

— Дискотека сегодня, забыл?

— А, блин, точно, бегу.

Глаза еле открылись. — Боже мой, как же я люблю спать! — Макс сидел на кровати, вспоминая, где он. После лётной смены просто вырубился, едва коснувшись кровати.

— Опять уснул в лётке, хорошо хоть ботинки снял! — Женя Соловьёв стоял рядом с железной кружкой в руке.

— Погнали, нам ещё порепетировать надо новую программу, забыл?! Народ требует танцев и развлечений в субботу! — курсант Соловьёв и по совместительству солист и соло-гитарист ансамбля при военном ДК, хлебнул из кружки.

— Опять яйца сырые пьёшь, Соловей? — спросил Саня Давлюд. — Где ты их берёшь, а?

— Это для стабилизации голоса, мне в столовой Ленка даёт. Мне ж не шлют, как тебе, кубическими метрами сало.

— Ленка тебе яйца даёт, а ты Ленке даёшь свои? — ввернул пошлятину Аверьян. — Ага-га — и заржал первым.

Соловей, вторая кличка «Сало», покраснел, но ответил: — У нас только дружба… — попытался он оправдаться, но тут возбудился представитель с центральной части Украины, Саша Давлюд.

— Скажи ты ему, Соловей, я без сала не могу, как и ты, у меня метаболизм так настроен с детства, а Андрейчик отнял у меня все посылки. Я ж без него могу и умереть. — Давлюд сделал жалостливое лицо, пытаясь хоть как-то разрешить проблему, пожаловавшись Соловью, и спасти сало от дележа на всю эскадрилью. Посылки ему приходили регулярно, каждую неделю, и были они доверху забиты отборным салом без малейших прослоек мяса. Этакие белые бруски из свиньи со шкуркой. И об этом никто бы так и не узнал, ведь после получения добычи, содержимое посылок перекочевывало в каптерку к другому брату-украинцу, и там по ночам пожиралось. Если бы не случай…

Однажды, получая на почте свои посылки, Максиму и Аверьяну было предложено передать две посылки курсанту Давлюду А.В., на что они согласились. Курсант-украинец был почти две недели в медсанчасти с какой-то сложной простудой, которой болели особо хитрые курсанты, когда хотели просто отдохнуть от полётов, поэтому получить посылки не мог, а они занимали место в небольшом отделении почты. Курсантам выдали два неподъемных ящика с крепким чесночным запахом. Пыхтя и матерясь, они тащили и свои посылки, и ящики заболевшего хитрожопого курсанта.

— Млять, вот что ему туда напихали??! Нормальным людям вон сигарет, носки, иногда колбасы и сгущёнки пришлют. Правда Диме Захарову присылали коноплю и какую-то ещё хрень, ну на то он и таджик! — бурчал Аверьян, таща на плече посылку. — А тут, как кирпичи!

— Да, сало и горилка небось, правда я ни разу не видел, чтобы он ел или кого-то угощал из наших. Кстати, Дима Захаров раз тряхнул его комбез, а там изо всех карманов хлеб посыпался, т.е. он постоянно брал куски со столовой, а когда спросили зачем, говорит, мол, недоедаю. Теперь понятно для чего. А посылки ему приходили регулярно, не зря на почте сказали, что только ему каждую неделю шлют, замучились таскать! — пыхтел Максим, изрядно вспотев под грузом.

— Ладно, уже вот казарма, сейчас разберёмся, куда уходит сало! — Олег бодрее зашагал к казарме, воодушевлённый, что в посылке может быть горилка.

В это же время и в одной точке, на пороге казармы, сошлись три разнонаправленных фактора. Два курсанта с посылками, следующими на третий этаж в казарму; подполковник Шустов, выбегающий с отдела подготовки полётов, на втором этаже; и собака Жужа, бездомная сука, поселившаяся у входа в здание и подкармливаемая курсантами, на первом этаже. Встреча трёх элементов произошла у входа. Подойдя к двери и зная, что дверь удерживается только мощной пружиной, курсанты попытались открыть дверь ногами, дабы не снимать посылок с плеч и проскользнуть в казарму.

— Давай, Андрейчик, ты оттягивай дверь ногой, я потом придержу, и мы проскочим! — выдвинул гениальный план Аверьян.

— Сейчас, ага! Не поддевается сука!

— Да ты вставь носок сапога в ручку и чуть оттащи, у тебя растяжка хорошая, ты ж каратист, епт, с Юркой Мао кто дрался в кимоно?! Я ногу подставлю и всё!

— Легко! — Макс дотянулся одной ногой до ручки двери, при этом держа два ящика руками около головы, ну чисто Ван Дамм из фильма. Сапог плотно вошёл между ручкой и дверью.

— Тащу!

— Давай!

В это время, перескакивая через ступеньки, спешил домой комэск Шустов, Илья Куприянович, с отличным настроением. Начальник центра наконец-то пообещал перевести на старшего штурмана Центра. На первом этаже перед выходом было как всегда темно, но увидев, что дверь открывается, он ускорился и попытался проскочить в периметр дневного света. Последним шагом перед выходом нога наступила на что-то шевелящееся, и подполковник, от неожиданности потеряв равновесие, с изрядным ускорением вперёд головой влетел в дверь. Заскулила Жужа, это на неё наступил Куприяныч перед дверью, заорал Макс, сапог остался в ручке двери, а он с ящиками покатился по плацу.

— Е…ать — только и сказал Аверьян, поймав дверь ногой, чтобы она не закрылась и не оттяпала ногу комэске, и сбросил свои посылки на порог.

Из сумрака, отряхиваясь, вышла Жужа, и направилась к лежащему на плацу Андрейчику, проходя мимо, обиженно тявкнула на подполковника Шустова, который уже сидел на асфальте, вытаращив глаза. Умная тварь, почти не раздумывая, косясь одним глазом на лежащего Макса, подхватила выпавший из ящика какой-то белый квадрат и стремглав скрылась в кустах.

— Чуть ногу не сломал, су……!!! — приподнявшись на локте, Максим без фуражки еле узнал командира эскадрильи на асфальте и не закончил фразу матом, как хотелось. — Товарищ подполковник!

Несмотря на боль в локте и ноге, Максим вскочил и отрапортовал: — Курсант Андрейченко, курсант Аверьянов, получали посылки на почте! Следуем в расположение части! — голую ногу Макс спрятал за сапог, балансируя на одной ноге.

Шустов, вставая и отряхиваясь, поднял фуражку, отряхнул и пристально посмотрел за спину Максиму. Максим тоже повернулся назад. Посылка из Белой Церкви была разбита в хлам, три кирпича высыпались на асфальт, часть осталась внутри неправильного прямоугольника.

— А сапог твой где, курсант?

Максим перевёл взгляд на Аверьяна, Олег отпустил дверь, и все увидели сапог, торчащий в ручке двери, да ещё, из голенища, как флаг, торчала синяя портянка. Возникла пауза. Курсанты явно не хотели помогать комэске выбираться из этой ситуации и поэтому помалкивали с весёлыми искорками в глазах.

— Странные они все, эта третья эскадрилья, ну просто, как на подбор — демоны какие-то! И ситуации у них всегда какие-то нелогичные и непонятные, раньше такого набора никогда не было. Всё, это первый и последний год, когда я командир эскадрильи, сил моих больше нет… — подумал Шустов. — И так, что мы имеем… — подполковник пребывал в крайне затруднительном положении. — Необходимо срочно разобраться и наказать виновных, дать кому-то наряд, собаке что ли, причём тут собака, господи, — но мысли после удара о дверь путались, и полностью отказывала логика. — Сапог в двери, собака под ногой и кирпичи, которые прислали в посылке.

Перечислив вслух все факты, картина не только не прояснилась, но и окончательно запуталась.

Вспомнив о том, что спешил домой, чтобы обрадовать жену с обещанным повышением в должности, а значит и повышением жалования, майор Шустов принял решение.

— Значит так! Сапог одеть на ногу! Кирпичи убрать в кусты! Завтра будет разбор полётов!

— Есть! — бодро ответили курсанты, поняв, что, по крайней мере, на сегодня их пронесло мимо наказания и нарядов.

— Ну хохол, ну сволочь — вертя в руке жирный кусок сала, выдал Олег, хочешь сказать, что он всё втихаря жрал, что ему присылали раньше?

— Я вообще в жизни ни разу не видел такого сала! Ты глянь, мясо-то отсутствует, я б такое и есть-то не стал! — Макс собирал в разбитый ящик бруски. — Но раз Санёк их все сожрал, наверно, вкусные.

Из казармы, хлопнув дверью, вышли ещё два курсанта, Дрон и Клим.

— Вот, я тебе говорил Клим, это сало, а ты кирпичи, кирпичи! Это, пацаны, самое настоящее украинское сало, мне такое в Воронеж дядька привозил с Харькова. Ща я вам покажу, как есть правильно такое сальце, пальчики оближете. Потащили в кубрик! — распорядился Андрюха, по кличке Дрон.

— Но это же чужая посылка! — заявил справедливый Клим.

— Нет, это теперь общая добыча. Андрейчику Шустов чуть ногу не сломал из-за неё. — выдал Аверьян, и участь сала была решена. — Мы же свои посылки делим на всех, нам не жалко, а Давлюд — жадный хохол, все куда-то ныкал и по ночам жрал.

— А зачем Шустов хотел сломать ногу Максу?

— Жуткая история, потом расскажем! Кстати, Жужа утащила свой кусок, так что делёжка уже началась, так хохлу и скажем, собака виновата. — подвел итог Аверьян.

Подполковник Шустов после разборки с курсантами бодрым шагом и чувством выполненного долга зашагал к своему дому в военный городок. Вот что значит опытный лётчик, с ходу разобрался, не смотря на удар по голове. Завернув за угол штаба, он направился к жилым, трёхэтажным домам офицеров в полукилометре от казармы. Шагая, бурчал себе под нос, «ну ладно собака, сапог в двери, но кирпичи-то зачем пересылать, вон их за углом на стройке, сколько хочешь бери…» и остановился поражённый догадкой.

Месяц назад старшина Чугункин, ответственный за поддержание порядка и воинской дисциплины в казарме, проверяя порядок в тумбочках, неожиданно обнаружил красный кирпич у курсанта Тяпина. Кирпич был завернут в белую тряпку и явно для чего-то предназначался. Обескураженный такой находкой, и, так и не придумав для какой цели находка может быть использована, кроме того, что данным кирпичом можно хорошо треснуть по голове, старшина решил доложить командиру эскадрильи. Повертев в руках кирпич и не придумав какого-либо разумного объяснения, Илья Куприянович решил после занятий построить эскадрилью, да и выяснить, зачем понадобился ей кирпич в казарме. Может Тяпин и не виноват, и ему кто-то подложил кирпич. Но зачем? Какова цель использования кирпича в авиации?

— Равняйсь! Смирно! Третья эскадрилья по Вашему приказанию построена! — старшина эскадрильи Игорь Князев отрапортовал комэске перед строем.

— Вольно! Хочу поговорить с вами по душам, товарищи курсанты…

Прошёлся вдоль строя, зорко вглядываясь в лица парней.

— Товарищи курсанты! При проверке порядка в тумбочках был обнаружен кирпич. Этот предмет находился в тумбочке у курсанта Тяпина. Александр, расскажите нам, зачем Вам кирпич, какова его цель нахождения в казарме? Может это не Ваше? Просто, по-дружески, расскажите нам всем….

Комэск явно хотел выглядеть отцом для своих неразумных детей, чтобы дети быстро каялись, рассказывали все проблемы, и все вопросы решались полюбовно. Подполковник пошёл в конец строя к невысокому Тяпину и, приобняв, вывел на середину строя.

Щуплый, кудрявый, как дедушка Ленин в детстве, курсант Тяпин молчал как партизаны на допросе. Был он родом с Петрозаводска с Карелии, женился до армии, каждый вечер писал километровые письма на родину.

— Ну, что ты молчишь, Александр? Это твой кирпич?

— Да — брякнул Тяпин.

— Ага, — обрадовался комэска, — а зачем он тебе, ты нам скажешь?

— Нет — огорошил весь строй провинившийся курсант и опустил кудрявую голову.

В противоположном конце строя, офигевшие от такой наглости, начали шептаться курсанты: — Слышь, Мао, ты рядом с ним спишь, на хера ему кирпич, этому буряту?

— Он не бурят, он карелец или карел, короче с Карелии, блин, так-то он русский, но чтит древние способы лечения, как у шаманов. Короче, он кирпич на электроплитке греет и под спину на ночь кладёт, у него ревматизм, кости он греет.

— В рот — пароход! — прорычал Юра Король — Карельцы — они вообще странные!

— Млять, у меня дед так грел спину, только ему было под 90 лет! А этому и двадцати нет!

— Может он простыл где-то на болотах своих корейских, собирая клюкву, дикари же!

— Может и простыл, только он не признается, боится, что спишут по нелётке¹⁶. — Лёха Ложенко выдал заключение, которое полностью внесло ясность в ситуацию с кирпичом.

Только подполковник Шустов правды так и не узнал.

Илья Куприянович, спеша домой, не переставал думать о Тяпине и логике его поступка.

— Так, стоп! — сказал сам себе подполковник. — Тот кирпич у Тяпина был красного цвета, а эти белые, силикатные, кажется, их называют. — Следствие зашло в тупик. — А ладно, оставлю эту головоломку до завтра. Завтра разберёмся с кирпичами и собаками. Кстати, зачем собаке кирпич? Зачем надо было прикармливать эту бездомную собаку? Надо нагрузить их строевой подготовкой, а то в следующий раз они и лошадь притащат. А ну их к ядрёной матери! Что там мне жена на ужин, интересно, приготовила?! — И ускорил шаг.

***

В очередной наряд на кухню Максим попал со старым другом Колей Сомкиным, из Брянска. На первом году службы их кровати стояли рядом в кубрике, можно сказать, что спали вместе. Вместе вставали, вместе ложились, всем кубриком боролись с «газами» одного из курсантов, у кого частенько пучило живот. После изучения и отработки упражнения «Гарь в кабине» по книге «Действия лётчика в чрезвычайных ситуациях», курсант Сергей Дурнов перевёл обычный пердёж в название упражнения. И перед каждым испусканием газов раздавалось предупреждение: «Внимание, упражнение «Гарь в кабине»!» На что получал ударом подушкой и отборный мат.

Коля отлично играл на гитаре, делился сигаретами, вместе пили пиво, когда получалось притащить с увольнения, в общем, почти обычный русский парень, правда рыжий. Ещё одна удивительная особенность имелась у этого курсанта — от сильных переживаний разговаривать во сне. И не только разговаривать, но и производить определённые осмысленные действия, правда, про которые он ничего не помнил после пробуждения.

Это было просто поразительно! Если днём были полёты, то ночью Николай фактически весь полёт проговаривал во сне, при этом руками и ногами выполняя все действия пилота, как в реальном полёте. С таким проявлением лунатизма все остальные семь курсантов, которые спали в одной комнате — кубрике, столкнулись впервые.

— Ручку на себя, на себя бл…, ножку дай, убери крен. — верещал Коля с закрытыми глазами. Двумя руками он тянул на себя невидимый РУС¹⁷, нога дёргалась, видимо, давила на педаль руля направления.

— Рыжий, заткнись, спать охота, ты чего? — со второго яруса кровати свесил голову Юра Мирошников, по кличке Мао.

— Охренеть! — рядом лежащий Максим ещё не успел уснуть и, приподнявшись на локте, светил фонариком на Колю. — У него глаза закрыты, он спит, млять! И одновременно летает! Я такого ещё никогда не видел!

— Лунатик, понятно — протянул Боря Калаев.

— И чё с ним делать?

— Он нам даст поспать, этот лунатик?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

12

Аргамач — Пальна — район г. Ельца.

13

Массандра — так называлась спиртосодержащая жидкость (50/50 спирта и воды). Да и само название «массандры» относится только к самолетам, ибо по летным байкам «массандра» переводится как: «Микоян Авиацию Снабдил Спиртом, Народ Доволен Решением Авиаконструктора» или еще есть вторая версия: «Микоян Артем, Славный Сын Армянского Народа, Дал Радость Авиаторам». Происхождение этих баек относится к периоду испытания самолетов конструкторского бюро «МиГ», когда на вопрос о большом объеме расхода спирта при эксплуатации самолетов А. Микоян ответил, что поможет заправлять их чистым спиртом.

14

Же, g — ускорение свободного падения на поверхности Земли g (обычно произносится как «же»).

15

НАРс — блоки неуправляемых ракет.

16

Нелётка (жаргон) курсант, лётчик, не годный к лётной работе, в данном случае по состоянию здоровья.

17

РУС — ручка управления самолётом.