Дверь открыта

Виталий Гиззатуллин

Москва никогда не была такой беспомощной – она обнесена высоким бетонным забором, а люди, живущие в городе, исчезают бесследно – один за другим. По полупустым улицам бродит человек. Ему надо принять решение: или остаться в городе, или убежать из него. Но как это сделать, ради кого оставаться, если все близкие уже давно исчезли, и зачем убегать, если не знаешь, что ждёт тебя за границей?

Блог «Oh, baby!».

Автор: неизвестен

Мне дико приятно, когда утром нечаянно нащупываю твой почти плоский горячий живот. Настолько, что не выдерживаю, целую тебя в мочку уха и прижимаю к себе, ты же томно мычишь сквозь сон в ответ.

Мне очень нравится, когда ты присылаешь посреди дня бессмысленную Смс с пожеланием доброго утра, хорошего дня или рассказом о том, как ты поругалась сегодня с кем-то в метро.

Я таю от умиления, когда ты на улице дотрагиваешься своей рукой до моей и пару секунд мы идём, сцепившись мизинцами, или когда ты кладёшь свою голову мне на плечо в самый скучный момент фильма, идущего в кинотеатре.

Я взвизгиваю от восторга и цепляюсь за люстру в два счета вытащенными из шкафа джинсами, когда ты неожиданно звонишь и зовёшь меня на какую-нибудь очередную гулянку.

Мне хочется включить на всю громкость Крейга Дэвида (ужас какой: Крейга Дэвида!), упасть на диван, раскинув руки и подпевая не в такт, когда ты говоришь в конце телефонного разговора: «целую» или, допустим, — «скучаю».

Меня плющит от нежности, когда ты падаешь ко мне на кровать, после секса, душа, геля для душа и пары глотков совместно недопитого вина. Потом ты болтаешь без умолку, гудит мусоровозка под окнами, ну и опять: твой живот.

Это все, конечно, очень клёво, можно слюнявить по ночам от радости подушку и весь день давить меланхоличную улыбу… Но только до того момента, пока не пройдёт романтический цунгцванг и включатся Мозги. И вот уж после этого понимаешь, что был, похоже, идиотом.

И, что самое обидное: ведь, казалось бы, на меня это совершенно непохоже.

Мне толпы людей в Москве особо никогда не докучали. На самом деле именно это постоянное движение, широкие улицы, шум машин, говорящих людей, пусть даже не всегда приглядного вида — всё это я воспринимал как сгусток зачем — то мне нужной энергии, в который хотелось окунуться с головой. Может быть, мне так только казалось, но абсолютный факт — всё это вызывало у меня определённые эмоции, и я был уверен в том, что эта суматоха и шум, на самом деле, весьма упорядоченный процесс, скурпулезно продуманный и состоящий из множества по порядку выстроенных эмоций, характеров и движений.

Это так странно, ведь я совсем не люблю людей, однако меня к ним всё равно тянет, причем с какой-то ужасно притягательной силой.

Сейчас мне сложно не встречать на Тверской ярко и модно одетых людей, ежеминутно от них уворачиваясь — их сейчас просто нет. Мне сложно спускаться в метро, зная, что все эскалаторы будут свободны, что на перроне вряд ли увидишь «фриков» и что зайдя в вагон, ты обязательно сядешь — стоять в пустом вагоне невозможно.

Знаю, вам это может показаться странным, но разве вы пробовали жить в полуторамиллионной Москве?

На прошлой неделе я переехал на Лаврушинский переулок. Та его часть, которая находится в отдалении от Третьяковки, в общем-то, всегда была не очень оживлённая, потому то перемены в этом укромном уголке города почти незаметны. Здесь всё также по утрам звонят колокола, слышится всё такой же легкий запах тины, который у меня всегда ассоциировался со свежестью и летом. Вот только стоимость аренды квартир — на порядок ниже. Собственно, это единственный плюс, который я смог придумать за всё время, пока творится этот странный процесс.

Газеты пишут, что Москва вымирает, но, по-моему, это совсем не так. Москва, как мне кажется, тихо посмеивается.

Почему она делает это, почему внезапно исчезают люди — вряд ли хоть один человек в курсе. Лично я не вижу никакой логики. Я бы понял, зачем всё это нужно, если бы пропадали только москвичи — я бы, конечно, решил, что это им в наказание за излишнее самодовольство. Я бы понял, если бы пропадали только приезжие — это выглядело бы как давно назревшее очищение города, причём абсолютно естественным образом. Я бы понял, если бы пропадали только проститутки, только чиновники или, к примеру, старики. О, я бы понял и был бы очень рад, если бы пропадали только риэлторы! Но нет, пропадают абсолютно разные люди: от пожилых библиотекарей до молодых жен олигархов.

Я бы понял, если бы сам факт их исчезновения зависел от стиля жизни, но пропадают и монашки, и сутенеры, и даже ведущие программы новостей по телевизору. Не зависит этот грандиозный процесс, как мне кажется, и от настроения: так Кеч пропал по дороге в пиццерию, а моя сотрудница в день свадьбы — прямо в момент, когда та задернула ширму, чтобы поправить свадебное платье.

Тот первый день я помню очень хорошо. За неделю до этого я уволился и переехал за город, в 7 километрах от Москвы в деревню Грибки. Там я снял небольшую квартирку в коттеджном поселке, чтобы с утра и весь день пить кофе, валяться в постели с ноутбуком и писать книгу. По вечерам я выходил на улицу и гулял, иногда добирался до соседнего Долгопрудного, садился на электричку и приезжал в Москву. В тот вечер Ирина позвала нас посидеть на крыше её дома.

Пропадать люди начали ночью. Говорят, что самым первым пропал какой-то дизайнер ровно в полночь, чуть позже стали исчезать представители других профессий и даже неработающие, пропал Кеч, потом во время ночного шатания мы не досчитались Андрея, Игорь ушёл в туалет в пиццерии, и больше его никто не видел. С Ириной и Мишей мы добрались ночью, почему-то пьяные, до их квартирки на Арбате, а уже утром я увидел пустую смятую постель. Ирина пропала через месяц. За это время мы с ней ни разу не встречались — лишь один раз я позвонил, чтобы поздравить её с днём рождения. Она сухо поблагодарила и поспешила положить трубку. Мне тогда почему-то показалась, что она знает, что скоро исчезнет.

За этот месяц я понял, что всё вокруг меняется и стал привыкать к избыточному одиночеству. А ещё я внезапно разлюбил Москву, и снова перестала писаться книга. Просыпаясь утром, шёл на кухню, чтобы приготовить себе кофе, включал телевизор и так мог просидеть на кухне до обеда. Ноутбук оставался выключенным целый день. Я обходил его стороной, надевал брюки и выбирался из дома, чтобы уехать в город.

Ева сегодня была какая-то уж чересчур приветливая. Она встретила меня с улыбкой, спросила, как я доехал. Я ответил, что ехать надобности и не было, я живу в 20 минутах ходьбы от офиса, после чего моя новая начальница слегка задумалась и сказала: «ну и хорошо, что прекрасно».

Потом она проводила меня в офис журналистов — это большое светлое помещение с несколькими столами, разделёнными пластиковыми перегородками. Кроме меня, в кабинете никого не было. Собственно, меня взяли на работу, и я буду писать Блоги от имени пропавших авторов. Город усердно пытается доказать всему остальному миру, что людей в Москве всё ещё достаточно. Усердие перешло все границы — теперь кто-то посчитал, что необходимо заняться пропагандой в сети Интернет, оживив пропавших московских блогеров.

— Виталий, вы пока будете один. Но уже на неделе обязательно обзаведётесь соседями. Располагайтесь.

На столе я обнаружил несколько папок разных цветов — это были дела на пропавших без вести блоггеров. Папки лежали одна на другой на краю стола, и первые две покрылись пылью. Думаю, блоггеры бы вспыхнули от негодования, если бы в своё время не пропали и сейчас увидели эту картину. Я начну перебирать папки, перелистывать страницы, копаться в мыслях этих людей и у меня возникнет ощущение, что им будет это крайне неприятно.

Первая папка — с красной обложкой — это дело некой Марго. Так и написано: «Никнейм: Марго». Далее следует название сайта, на котором Марго вела свои блоги: livejournal.ru. Потом мелким шрифтом статистика автора. Пробегаю глазами: 120 блогов, 5218 комментариев, полтора года на сайте. Небольшая аннотация гласит: «Марго — автор, нацеленный исключительно на женскую аудиторию…». Перелистываю страницу и вижу фотографию автора: на меня смотрит пристально и чуточку злобно женщина средних лет с прямоугольным лицом. Её глаза спрятаны за стеклами очков, а шея за большим вязаным шарфом. Смотрится Марго чрезвычайно комично.

Следующая папка принадлежит человеку с ником Stayer — это геймер, который принялся переносить сценарии видеоигр в реальность. Я хотел перевернуть сразу первую страницу, но вдруг прочитал мимолетом словосочетание «возможно, убил». В этот момент, правда, палец соскользнул и страница всё же перевернулась. Передо мной оказалась фотография Стайера, и я невольно стал ее разглядывать.

«Он не похож на маньяка. Впрочем, даже на геймера не похож. Скорее, на продавца в отделе хозтоваров», — думал я и рассматривал проплешину на голове блоггера, потом переводил взгляд на его фланелевую рубашку, наполовину заправленную, наполовину выпущенную наружу. Она была застёгнута неправильно: нижней пуговице не досталось петли. Ещё он был небрит. Точнее, отвратительно побрит.

Я смотрел на этого небрежного парня и думал о том, что, скорее всего, этот человек мог убить лишь какое-нибудь насекомое. И то лишь возможно.

Я перевернул страницу обратно и прочитал предложение целиком: «В двух из своих блогов Стайер подробно описывал уничтожение отрицательных героев, которое он проводил в реальной жизни. Никакой информацией о людях, которых он, возможно, убил, нет».

Сегодня я должен ознакомиться со всеми делами — пролистать таким образом все 23 разноцветных папки, а потом выбрать одну, открыть её, ознакомиться ещё раз с содержанием и написать блог от лица одного из без вести пропавших.

Я закрыл глаза и протянул руку, схватил какую-то папку. Открыл глаза — зелёная. Открыл папку — Агнета.

Забавно. Я умудрился выбрать из этого списка чрезвычайно странных личностей самую странную. Агнета — женщина шестидесяти трех лет. Она танцует. И пишет об этом на сайте о танцах dance.ru.

Собственно, Агнета очень гордится тем фактом, что в каком-то году этот сайт назвал её лучшим танцевальным блогером и даже наградил статуэткой. Агнета тогда очень растерялась и не смогла связно рассказать публике о том, что она им благодарна, о том, что танцы — это часть её жизни, о том, что писательство — новая грань, без которой она жить уже не сможет.

После того, как Агенту пригласили на сцену и наградили статуэткой, она не могла прийти в себя несколько дней: пила ромашковый чай, не ходила на танцы и постоянно обзванивала оставшихся подруг. Потом она написала четыре блога с благодарностью — правда, никто не понял, кого она благодарила. Ну, а позже выяснилось, что Агнета сошла с ума.

Агнета решила, что она переросла и танцы, и писательство. Теперь ей хотелось чего-то недостижимого и великолепного. Такого же яркого, как статуэтка и такого же непонятного, как её чувства после того, как статуэтка на глазах тысячи людей попала ей в руки.

Агнета тогда написала: «Я хочу придумать новый танец. Мне надоело, что психологический космос идет нацеленно снизу вверх и сверху вниз. Мне очень хочется, чтобы он шел параллельно. Это должно произойти, ведь земная спица времени не дремлет».

Комментариев к блогу не было. А через семь дней Агнета пропала.

Я снова долго смотрел на фотографию — мне казалось, что эта немолодая женщина с картинки сейчас оживет и начнет сама мне зачитывать блог. Но Агнета молчала, смотрела на меня отсутствующим взглядом и даже не думала улыбаться. Здесь была еще её аватарка — отрисованная танцевальная пара — по-моему, на фоне заката. Конечно же, предполагалось, что изящная девушка в черном, откинувшая верхнюю часть корпуса назад — это и есть Агнета. На ней было черное платье и красный шарф, один конец которого свисал практически до пола. Лицом девушка повернулась к закату, партнер же мужественно держал её одной рукой под лопаткой и смотрел на зрителя, надменно улыбаясь.

Безусловно, девушке была приятна его компания, и она хотела показать всем, кто на них смотрит, что грациозна, прилежна, красива и, конечно же, любима. Партнёр, уверенно ведущий её по паркету, без сомнения, подыгрывал. Реакцию зала же можно было лишь угадывать.

Я прочитал несколько блогов Агнеты, но так и не понял, что же та хотела сказать и, собственно, что она вообще за человек. Перед моими глазами лишь медленно передвигалась по паркету очаровательная пара, а по пятам следовал красный шарф.

Агнета в первом блоге рассказывала о том, насколько сильно ей понравился прошедший танцевальный турнир, она не скупилась в комплиментах, адресованных своим соперницам, постоянно благодарила организаторов за прекрасные условия проведения и не упускала ни единой подробности — даже кулеры в женской раздевалке описала в деталях. Но о себе она ничего не рассказывала.

Во втором блоге Агнета выражала недовольство — но недовольство это было настолько специализированным, что я так и не смог понять, чего она, всё же, хотела.

Третий её блог был посвящен «танцевальной астрологии». Там она рассказывала о благоприятных днях для проведения танцевальных конкурсов и даже делала свои расчёты того, кто же выиграет на том или ином турнире. В какой-то момент Агнета слишком подробно описала передвижения Марса и убывание Луны, после чего заверила всех, что на конкурс вообще ехать никому не стоит.

В этот момент я закрыл одновременно вкладку в браузере, кликнув кнопкой мышки, и зелёную папку. Нет, Агнета, не сегодня. Мне нужно основательно подготовиться и, может, даже выпить, перед тем как на несколько минут превратиться в тебя…