Двери, всегда закрытые настежь

Виталий Сон, 2017

О чём эта книга? Затрудняюсь сказать определенно. О людях, о выборе который они делают. О мире и своем месте в этом мире. Детские приключения двух мальчиков, которые неожиданно получат продолжение во взрослой жизни. Поставив перед ними выбор Быть или жить. Некоторые главы имеют в качестве эпиграфа стихи по теме главы. Стихи автора. Огромное спасибо Романовой Татьяне Ивановне и Юркевич Наталии Владимировне за помощь в создании этой книги. Без них бы она не появилась на свет. Надеюсь, вам будет интересно.

Глава 2. Ящик

— Ко-о-т… Эй… Ты где?…

Никто не отозвался. Я прятался в зарослях лопуха позади хибарки Одноглазого и безуспешно вполголоса звал Костю.

Кота (в смысле животного) нигде не было видно. Впрочем, как и моего друга. Тем не менее я оглядывался с опаской, на всякий случай держа в руке промасленную салфетку с завернутым в нее куском жареной рыбы, украденной мной на кухне юбилярши.

Было очень жарко. Солнце стояло в зените. Надоедливо жужжали над ухом оводы.

Пахло лопухами и ещё почему-то сахарной ватой.

Подождав еще немного, я решил, что мой приятель внутри хибарки и просто меня не слышит. Поэтому, крадучись, пересек двор и прилип носом к пыльному стеклу единственного окна, пытаясь что-нибудь разглядеть внутри. Разглядеть ничего не удавалось.

На двери хибары висел огромный замок и свинцовая пломба.

Я стоял и раздумывал, что делать дальше, когда вдруг (мне с перепугу показалось — прямо из-под земли — возле моих ног) раздался Костин голос:

— Чо стоишь? Залезай!

Едва ни пукнув от неожиданности, я увидел голову друга, торчащую из приоткрытой дверки угольника.

Для справки тем, кто слабо осведомлён, что это такое: угольник представляет собой невысокую пристройку к стене дома, обычно в виде деревянного короба, вмещающего в себя от полутора до нескольких тонн угля и имеющего две дверцы-лючка. Одна находится снаружи (соответственно для загрузки), а другая расположена внутри помещения (обычно в сенях… или, по-местному, в тамбуре) и служит для набора угля в ведро. Пользовались этим выходом обычно домашние животные и непослушные дети, преимущественно мужского полу.

Оправившись от испуга, окончательно плюнув на состояние (и так уже плачевное) парадного костюма, я полез за другом в шуршащую угольную нору.

Внутри жилища было прохладно. И теперь уже совершенно отчетливо пахло сахарной ватой. Единственный источник света (маленькое грязное оконце, через которое я совсем недавно пытался безуспешно что-нибудь разглядеть) давал освещение достаточное, чтобы увидеть чётко, где мы оказались.

В комнате, кроме стола и панцирной кровати, застеленной серым байковым одеялом, не было ничего. Только обшарпанный зеленый ящик из-под артиллерийских снарядов.

Естественно, в тайной надежде найти что-нибудь стоящее мы первым делом занялись им.

— Не открывается, — сообщил мне Костик.

Я попробовал приоткрыть крышку, она не поддавалась, как будто заколоченная гвоздями.

Железные застежки были открыты, и, тем не менее, мы не могли и совместными усилиями сдвинуть ее ни на миллиметр.

В маленькой кухоньке из инструментов мы нашли только консервный нож и погнутую вилку.

Понятно, этим ящик было вскрыть невозможно.

— Монтировка нужна, — авторитетно заявил Костик, и я не возражал, хотя перспектива отложить дело на неопределенный срок (неизвестно, что ждало меня дома) меня абсолютно не радовала.

Повисло тягостное молчание. Пока я обдумывал варианты возможного возвращения домой, Костик лег на пол возле ящика и принялся его рассматривать в тщетной надежде найти предполагаемую секретную кнопку.

— А я тебе говорю: это бесполезно! Мы вдвоем с Семенычем его с места сдвинуть не могли. А он не чета тебе! Ну сейчас сам все поймёшь!

Громкий и раздраженный голос вывел меня из ступора, на крыльце раздались чьи-то тяжелые шаги, и кто-то завозился с замком.

— Костя… Костя… быстрее… Ты чо — оглох?

Только сейчас я обратил внимание, что мой друг застыл возле ящика, судорожно вцепившись в него руками и приникнув глазом к какой-то невидимой мне щели.

С большим трудом мне удалось оторвать его от ящика и затащить (кажется, еще мало соображающего, что происходит) в угольник.

— Чёрт!! Неужели в отделении оставил!?

— Ну что еще?

— Кажись, ключи не те взял. Ну точно — не те!

— Я поражаюсь, что ты до сих пор помнишь, как тебя зовут, с твоей-то дырявой башкой!

Голоса, продолжая переругиваться, удалились, но стало понятно, что дальше в доме оставаться было опасно.

Выждав некоторое время, мы выбрались из угольника и направились неспешным шагом в сторону города.

— Ты чего прилип к этому ящику? Еще немного — и нас бы застукали!

Сказать, что я был взбешен безответственным поведением друга в опасный момент — это ничего не сказать.

Вместо ответа Костя как-то странно посмотрел на меня, потом пробормотал:

— Да так, ничего особенного. Паучок там был полосатый… Никогда раньше такого не видел!

Более бесстыдного вранья мне до сих пор слышать не приходилось. Задохнувшись от возмущения и подыскивая слова, которые уничтожат Костю на месте, я молча испепелял его взглядом до тех пор, пока он виноватым голосом не произнес:

— Ну ладно… Не злись… Расскажу… Только не смейся.

Ещё негодуя, я просто кивнул в ответ. Костя продолжил:

— Понимаешь… еще когда тебя ждал, мне показалось, что я слышу, как кто-то кричит. Зовет кого-то… далеко-далеко… и жалобно так… А потом, по-моему… плач… и опять — крик. И как будто там — в ящике. Понимаешь?

Теперь я посмотрел на Костю — уж не смеется ли он надо мной, но он был необычайно серьезен.

— Потом я услышал тебя во дворе и подумал, что мне показалось. Но во второй раз, когда осматривал ящик, мне опять послышался этот крик. Только звали теперь меня, понимаешь? Кто-то звал: «Коостяяя… Коостяя…» — , и голос был похож на твой. Я оглянулся, смотрю — ты сидишь и молчишь, а когда поворачивал голову, то увидел лучик света между досками ящика и…

— Боже мой! На кого ты похож! Смерть моя! Да что же это такое! Сил моих больше нет!

А ну марш домой! Немедленно, я сказала!!!

Так закончилась вторая глава этой долгой истории… если, конечно, опустить происходившее дома, после того, как меня туда отконвоировали. Впрочем, к данному повествованию это имеет весьма непосредственное отношение. Скажу только, что полноценно сидеть на стуле я не мог ещё примерно пару дней и находился под домашним арестом.

Но за эти несколько дней произошли события, всколыхнувшие весь наш маленький городок и ещё долго являвшиеся поводом для невероятных сплетен, рассказываемых обычно взрослыми вполголоса на кухне, когда они полагают, что дети спят и ничего не слышат.