«Варвары», или Не герои – герои

Виталий Чернов

Наши предки прошли серьезные испытания войной, разрухой, голодом. Кого-то выделить, сравнить или сказать, что кто сделал больше для победы, а кто-то меньше – нельзя. Как говорили бывалые солдаты: «Война – это тяжелый каждодневный труд».

Трубач

1920 год. Март. Остатки разбитых белых армий докатились до юга страны, до Черного моря.

Генерал Антон Деникин стремился спасти свои войска, отдав приказ отходить к Новороссийскому порту и грузиться на английскую экскадру. Эвакуация в Крым началась.

Между тем, пароходов на всех не хватало.

Донские казаки и небольшая часть Добровольческой армии, не попавшие на суда, двинулись в сторону Туапсе.

— Никола, слушай. Нас все равно никто на корабль не возьмет. Надо что-то делать. Или со своими топать по берегу, или все бросить к чертовой матери и пробираться на Дон, — рассуждал товарищ Зимовнова по духовому оркестру Сергиенко.

— На Дон нельзя. Там сразу к ногтю. Припомнят службу у белых. В Крыму тоже делать нечего. Опять драпать? Куда? Кому мы нужны? Давай к красным попросимся. На нас крови нет. Мы что, мы музыканты. Авось не расстреляют.

Сидели на берегу. Разговаривали.

Николаю припомнилась родная станица, что на Хопре. Родился в далеком 1897 году в казачьей семье. Счастливое детство — солнце, речка, лошади. С юности проявлял интерес к музыке, к пению. Родители одобряли. В станице пели все. Многие играли на инструментах. Мальчика больше всего тянуло к духовому оркестру. Сначала помогал носить инструменты, переворачивать ноты. Потом освоил технику игры на трубе, помогли опытные музыканты. Научили разбираться в нотах. Оказался самородком. Стали привлекать к участию в выступлениях оркестра.

Грянула революция. За ней Гражданская война.

Донское казачество массово поддерживало белое движение. Жили при царе неплохо.

Когда в станице началась мобилизация, вступил добровольно в музыкальный взвод Донского казачьего войска. По другому нельзя. Надо как-то определяться. Вроде при деле и семью никто не трогает.

А дальше война на стороне белых. Играл на смотрах, парадах, торжественных вечерах.

Так с оркестром и докатился до моря.

Накануне Николаю приснился странный сон. Будто он катается на веревке, сидя на привязанной палке. Как в детстве, на берегу реки. Только веревка длинная-длинная и уходит высоко в небо. И так сильно раскачался, аж дух захватывает.

И вот, летит он в очередной раз, а впереди стена. Огромная, огромная. Никак не миновать. «А-а-а-а! А-а-а-а!» С трудом разбудили. Перепугал всех. И вот теперь все! Каюк! Крах! Отвоевались.

Подумали, подумали и порешили пробираться к красным. Посрывали атрибуты принадлежности к белой армии, чтобы сразу не прибили. Инструменты под мышку и вперед.

Как ни странно, Зимовнова и Сергиенко приняли в оркестр почти без проверки. Хороших музыкантов не хватало, а эти любую мелодию могли сыграть на слух. Особенно хорошо у Сергиенко получался на валторне встречный марш Лейб-гвардии Преображенского полка. К тому же оба знали нотную грамоту.

Так началась новая жизнь, со старым содержанием — парады, смотры, концерты. Но уже в Красной армии.

В конце 1922 года, после завершения боевых действий, Николай осел на Донбассе. Работал капельмейстером духового оркестра на шахте. Духовые оркестры были при каждой шахте. Мода что-ли такая была. Женился на местной девушке Варваре. Один за другим родились три сына — Борис, Володя и самый маленький Николай.

Дети росли в музыкальной среде и уже перед войной, в шахтерском поселке был свой семейный оркестр.

Часто тихими украинскими вечерами музыканты собирались на веранде или в саду. Играли в свое удовольствие. К тому же все хорошо пели. Послушать собирались все соседи.

Так бы и жили мирно, никого не трогая, никому не завидуя. Думали детям дать хорошее образование. Планы изменила новая война.

Старшего Николая сразу забрали в действующую армию. Воевал под Ленинградом. И хотя числился музыкантом Управления 196 Краснознаменной Гатчинской стрелковой дивизии, приходилось принимать непосредственное участие в боях. По распоряжению командира дивизии занимался артснабжением, доставляя боеприпасы на передовую.

За мужество и стойкость — отмечен правительственными наградами, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

А в это время в Украине хозяйничали немцы.

Летом 1942 года семья Зимовновых находилась в городе Ровеньки Луганской области. Во время отступления через город Советских войск, Варвара Андреевна попросила командира стрелковой дивизии взять сыновей с собой. Фашисты могли отыграться на семье краноармейца. Сама осталась в городе с больным отцом.

Так, самый младший из Зимовновых — Николай стал топоразведчиком 59-го Гвардейского артиллерийского полка. А ведь на тот момент был несовершеннолетним. Так сказать, стал сыном полка.

Полк воевал под Сталинградом в составе 62 — ой Армии. Освобождал Донбасс. Летом 1943 года юный боец получил контузию и был отправлен на долечевание. Уже имея боевые награды, легко поступил в Иркутское военное авиатехническое училище. После окончания, служил младшим техником-лейтенантом в авиационной дивизии, в освобожденной от фашистов Венгрии. Как и отец, в свободное время, играл в духовом оркестре на корнете (маленькая труба).

А старший Зимовнов летом сорок пятого вернулся домой и руководил духовыми оркестрами в местном техникуме и на шахтах Донбасса.

Вот такая судьба трубача. «Эх яблочко, да цвета ясного. Ты за белого, а я за красного».

И белым служил, и красным, а главное служил искусству, дающему людям очищение.

А если бы можно было сочинить сказку про Зимовновых, то начиналась бы она и кончалась примерно так: «Жил-был в станице мальчик Коля — трубач. И было у него три брата — Вениамин, Владимир и Александр.

Во время голода, после революции, отравился старший брат Вениамин, съев кисель, предназначенный для травли крыс. Брат Владимир репрессирован в 1937 году. Александр погиб в Великой Отечественной войне под Сталинградом…»

Вот такая невеселая сказка получилась бы…