Однажды в Розвиге

Витта Лин (2025)

Эмили Спаркс приезжает в Розвиг навестить тётю, однако вместо приятного отпуска, вынуждена принять на себя управление её цветочным магазином. Оливер Гарднер — детектив, которому поручено расследовать нападение на тётю Эмили. Он прекрасно справлялся со своей работой раньше, но теперь любопытная Эмили будет везде и всюду следовать за ним. Что из этого выйдет?

Глава 5 Неловкий разговор

Я бегу к дому Гарднера словно могу не успеть. Мне остаётся последний поворот, и я вот-вот выйду на нашу улицу. Но как только я заворачиваю, что-то сносит меня с ног. Я падаю спиной на полусухую траву. Ещё до того, как я успеваю понять, что произошло моё лицо начинают активно вылизывать большим шершавым языком, а руками я упираюсь в длинную шерсть. Мои попытки отпихнуть собаку не заканчиваются ничем. Со стороны слышится голос Оливера.

— Барни, нет! Нельзя! Барни, фу!

Тяжёлые лапы прижимают меня к земле, не давая шанса увернуться от принудительной ласки. Наконец, Гарднер оттаскивает с меня свою собаку. Меня пробирает на смех, когда я вижу золотистого ретривера. Эшли была права дважды.

— Извините, мисс Спаркс, — Оливер подаёт мне руку и помогает встать. Я цепляюсь за его тёплые пальцы и поднимаюсь.

— Всё хорошо, — я отвечаю с улыбкой.

Он протягивает мне платок, и я с благодарностью его принимаю, чтобы вытереть лицо. Оливер в это время отряхивает моё худи и джинсы. Правда, когда он хоть и быстро и совершенно не романтично касается моих ягодиц, я прикусываю губу.

— Куда вы так бежали? Было мало ожога от кофе?

— К вам, — лицо Оливера мгновенно мрачнеет, — выслушайте только меня. Помните, я говорила вам о цветке, который нашла? В общем, это олеандр. И он ядовит! А что, если кто-то специально подарил его тёте?

— Эмили…

— Детектив Гарднер, Оливер, — я вкладываю в свой взгляд всю возможную мольбу, а для убедительности кладу беру в руки кисть его руки, — прошу вас. Проверьте! А если тётю отравили этим цветком? Вдруг это орудие преступления?

Я не могу устоять на месте от волнения и предвкушения. Оливер медленно переводит взгляд с моего лица на наши руки. Но вместо того, чтобы отпустить, я лишь умоляюще смотрю в его глаза.

— Интересный у вас пластырь.

— Какой был. Розы усердно выпускали свои шипы. Ну так…вы…что вы думаете…?

С минуту детектив молча смотрит на меня, а затем его плечи опускаются, и я понимаю, что он сдался. Я освобождаю его и не могу удержаться от улыбки.

— Он ещё у вас? — он спрашивает голосом полным безнадёги.

— Да. В магазине.

— Пойдёмте, я заберу его на исследование. Но только, чтобы проверить.

Я с облегчением выдыхаю. Детектив берёт собаку на поводок, и мы втроём идёт в сторону «Сада Маргарет».

— Вы верите мне?

— Я верю врачам и вашему алиби, — Гарнер отвечает сухо, снова выстраивая дистанцию между нами.

Я стараюсь не часто смотреть на него, но нос неуловимо щекочет запах его одеколона.

— Вы что-то узнали?

— Да, что это были не вы, — он отвечает в той же манере.

Моё чутьё начинает сигналить в мозгу ярко-красными лампочками.

— Вы что-то узнали!

Гарднер останавливается на мгновение.

— Это длилось какое-то время.

— Что?

— Отравление. В её теле накопился яд.

Как только мы оказываемся в магазине, я указываю на растение Оливеру.

— Так значит олеандр может быть и не причём? Но…

Оливер игнорирует мой вопрос.

— У вас есть пакет?

— О… да.

Детектив не касается даже кончиком пальца растения. Но забирает его из моих рук сразу, как только я его упаковываю. В момент, когда я передаю ему свёрток, наши руки соприкасаются. Мне кажется, что проскакивает особая энергия.

— А не хотите выпить кофе? — я спрашиваю прежде, чем мой мозг успевает остановить меня.

Он слабо улыбается, мнётся мгновение.

— Извините, но не думаю, что это хороший момент для… В общем…

— Оу, без проблем, — я стараюсь подавить смущение и суетливо перекладываю ключи и телефон из руки в руку, — думаю мы можем возвращаться домой.

Я выключаю свет и выхожу на улицу следом за Оливером.

— Знаете, я ещё прогуляюсь с Барни.

— Да, конечно.

Естественно, я понимаю, что Гарднер деликатно меня сливает. Поэтому махнув ему рукой, ухожу в сторону дома.

Уже лёжа в кровати, я ругаю себя за наивность. Перекручиваю в голове этот короткий диалог раз за разом.

— Выбрала момент, Эмили, молодец, что сказать, — говорю сама себе.

Я знаю, что я привлекательная девушка. По идее, один отказ, да ещё и при таких обстоятельствах, не должен сказаться на самооценке, но вот самолюбие моё задето.

На следующий день, отработав вместе с Сарой смену в магазине, я иду уже в знакомый кафе-бар.

— Привет, Эшли, — здороваюсь, залезая на высокий стул.

— Эми, привет, детка! Выглядишь потрясно! Особенно этот карандаш в твоих волосах.

Я вспоминаю, что в очередной раз воткнула карандаш в волосы, в этот раз, чтобы закрепить их в небрежном пучке.

— Плевать, — я отмахиваюсь, не собираясь убирать его.

— Какие новости?

Держать в себе вчерашний провал я не в силах.

— Я пригласила Оливера выпить кофе, а он отказался.

Лицо Эшли вытягивается.

— О мой бог… Он об этом пожалеет!

— Надеюсь, он уже это делает. А если нет, то пусть его милый пёсик таскает ему на крыльцо дохлых птиц.

Я наигранно дую губы.

— Давай-ка я сделаю тебе вкусный и утешительный кофе.

Я лишь киваю, и Эшли тут же исчезает за кофе-машиной.

— А может быть он гей? Ну кто откажется от кофе с молодой и красивой девушкой? — я говорю это чуть громче, чтобы перекричать шум измельчения зёрен.

— Нет, мисс Спаркс, я не гей, — раздаётся над самым моим ухом мужской бархатистый голос.

Я не нахожу в себе сил даже обернуться, сразу закрываю горящее лицо ладонями. Шум кофемашины затихает, я медленно поднимаю голову и сквозь пальцы вижу перед собой Эшли, которая ставит чашку, трясущимися руками. Она еле сдерживает смех. Выхода нет, я оборачиваюсь к Гарднеру, прекрасно зная, что моё лицо сейчас цвета красного мака, и оно особенно контрастирует с моей любимой белой худи.

— Простите, мистер Гарднер. О боже… Это очень неловко.

Я с трудом выдерживаю его насмешливый взгляд.

— Оливер, сделать вам кофе? — переключает на себя внимание моя спасительница.

— Да, с собой, чёрный с сахаром.

Я же не знаю, куда себя деть. Было бы проще переживать только по поводу отказа.

— Эмили, я надеюсь вопрос моей ориентации мы закрыли, у меня есть новости по расследованию. К сожалению, я не могу рассказать вам всего, но то растение, что вы мне предоставили, направило меня. Организм мисс Андерсон был ослаблен, поэтому аллергическая реакция на олеандр стала последней каплей. Она просто не справилась.

— Но откуда он вообще там появился?

— С этим я разбираюсь.

Эшли ставит бумажный стаканчик на стойку, и Оливер сразу его забирает.

— До свидания, дамы.

Как только он отворачивается, я натягиваю капюшон и падаю лицом на столешницу.

— Эми, всё не так уж и страшно. Не парься, — Эшли хоть и пытается меня успокоить, но сама хохочет.

Только после пары десертов и напитка с пышной молочной пенкой, я беру себя в руки и возвращаюсь домой.

Глава 6. Границы дозволенного

Очередной день без результата заканчивается, и я сажусь на диван в кухне — гостиной. Обреченно обвожу взглядом всё помещение, которое, и так, до меня было проверено полицейскими. Этот дом совершенно не соответствует новым представлениям о стиле. В то время как во многих домах ты и не поймёшь живут здесь люди или нет, в доме Маргарет всё говорит о его жильце: шкаф с книгами выполняет не декоративную функцию, а на журнальном столике ваза, в которую я уже поставила набор пожелтевших веток. На полках тут и там расставлены маленькие керамические тыковки, на стенах висят фотографии семьи: не вылизанные, смешные и счастливые.

Я пробегаю глазами по книгам, чтобы выбрать, что почитать сегодня. Но тут понимаю, что в шкафу книг есть самозванец. Не отводя взгляд, я встаю с дивана и иду к книжной полке. Вот оно.

— Джейн Остин «Чувства и чувствительность»? Что за чушь? Кто исковеркал название? Бедная Джейн.

Я достаю книгу и да! Это оказывается не художественная литература. Личный дневник Маргарет в странной обложке. Сердцебиение ускоряется словно я нашла клад. Удивительно, что копы не заметили его.

Я завариваю чай, кладу дневник на журнальный столик и несколько минут гипнотизирую его. Однажды моя тётя придёт в себя и вряд ли ей будет приятно, что столь личное кто-то прочитал. С другой стороны, это может помочь найти недоброжелателя. Муки выбора заставляют меня то садится на диван, то вскакивать на ноги словно это не блокнот с личными записями, а яблоко в Эдемском саду.

Но если бы дневник нашла полиция, его бы всё равно прочитали! Успокаиваю свою совесть и решительно плюхаюсь на диван, хватаю дневник и открываю на середине. Знакомый почерк Маргарет исчерчивает строку за строкой.

Запись от 20 июня:

«У меня был клиент, который, кажется, решил, что его задача — проверить мои нервы на прочность. Сначала он пришел на полчаса позже назначенного времени, даже не извинившись. Потом начал жаловаться на всё подряд: на цвет стен в бутике, на погоду за окном и даже на то, что кофе недостаточно горячий. Хотя я вообще сомневаюсь, что он пил кофе, от его стаканчика воняло каким-то дешёвым суррогатом.

Когда мы наконец-то добрались до сути его вопроса, он постоянно перебивал, не давая мне возможности объяснить, как мы можем решить его проблему. Я не понимаю, зачем он заказывал лилии, если у него аллергия на них?

Сохранять спокойствие и профессионализм было непросто.

После его ухода я почувствовала себя выжатой как лимон. Помни, Марго, что такие клиенты — редкость, и завтра будет новый день с новыми возможностями. Но всё равно, иногда так хочется, чтобы люди были чуть более вежливыми и терпеливыми.

Спасибо, что выслушал, дневник. Надеюсь, завтра будет лучше.»

— Да, тётя, люди действительно бывают странными. Но ты не могла бы писать имена в будущем?

Запись от 2 июля:

«Сегодня я встретила его вновь. Каждый раз, когда я вижу его, сердце замирает. Он такой обаятельный, с теми проницательными глазами, которые, кажется, видят меня насквозь. Мы встретились в кафе, где я обычно пью свой утренний кофе. Он подошёл ко мне с улыбкой, и я почувствовала, как внутри всё забилось быстрее.»

«Мы говорили о жизни, о цветах (как же без этого!), о том, как важно находить радость в мелочах. Он знает, как заставить меня смеяться, даже когда я не в настроении. Я всё ещё не могу поверить, что он выбрал именно меня. Это чувство — как будто я снова влюблена в юности. Он делает меня счастливой, но и немного настороженной.

Я никогда не думала, что после всех этих лет одиночества смогу снова открыть сердце. Но с ним всё иначе. Он не только понимает меня, но и вдохновляет. Я даже начала рисовать снова, как в молодости. Это как будто пробуждение, и я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Но есть и страх. Страх, что он может уйти, что это всего лишь мимолётное увлечение. Я не хочу снова чувствовать боль утраты. Надеюсь, что он не станет причиной моего разочарования.

Я должна быть осторожной, но в то же время не хочу упустить шанс на счастье. Возможно, стоит рискнуть. Как же хочется, чтобы это была настоящая любовь…»

— О как мило, Маргарет! Ты влюбилась! Так, если ты рисовала, то, где мольберт?

Я откладываю дневник и обхожу дом в поисках холста и красок. Но ничего не нахожу. Может быть, она спрятала? Заглядываю в ящик письменного стола в углу комнаты и нахожу альбомные листы с яркими рисунками акварелью.

— Как мило…

Цветы, парочка под дождём, витрина её магазина. Мужчина… У меня есть портрет! Спрятав все рисунки, кроме последнего, я возвращаюсь к дневнику.

Запись от 3 августа:

«Дорогой дневник, я не понимаю зачем из раза в раз он заказывает лилии? И каждый раз утверждает, что ну никак не мог этого сделать, потому что у него аллергия. Бедная его жена!»

Запись от 15 августа:

«Не могу поверить, но он купил эти чёртовы лилии! Для его несчастной жены.

Стоп. Но если у него аллергия на лилии, то он не может держать их дома. О боже, похоже наш мистер Холодный кофе завёл любовницу!»

Запись от 23 августа:

«Сегодня я проснулась с улыбкой на лице. Не могу поверить, что в моей жизни снова есть кто-то, кто заставляет меня чувствовать себя живой. Он такой внимательный, такой заботливый. Каждый раз, когда он смотрит на меня, я чувствую, как будто мир вокруг останавливается. Мы провели весь вечер вместе, и я не могла не замечать, как легко нам общаться.

Но вот в чем дело — я не могу избавиться от ощущения, что это всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Внутри меня сидит этот маленький червячок сомнения, который шепчет: «Где подвох?». Я не знаю, почему так, но после всех предыдущих разочарований мне сложно поверить, что счастье может быть настоящим.

Каждый его жест, каждое слово вызывают у меня радость, но в то же время я боюсь, что это может закончиться. Я не хочу строить воздушные замки, которые могут рухнуть в любой момент. Он такой идеальный, что мне кажется, будто это просто сон.

Я стараюсь не думать об этом, просто наслаждаться моментами, которые мы проводим вместе. Но, увы, страх не покидает меня. Я надеюсь, что смогу отпустить эти мысли и просто быть счастливой. Но как же трудно!

Может, стоит просто довериться судьбе и позволить себе быть счастливой? Но что, если это счастье окажется иллюзией? Я не знаю, как справиться с этими противоречивыми чувствами. Надеюсь, что смогу найти в себе смелость открыться ему полностью.»

Надо б выяснить с кем она встречалась. Чёрт возьми, мне нужно поделиться этой находкой с абсолютно гетеросексуальным Гарднером. Пфф…

И очевидно мне придётся быть жутко милой… Нацепив фартук, я приступаю к осуществлению плана.

Переодевшись в голубое хлопковое платье, я беру шарлотку, приготовленную на скорую руку, сую под мышку дневник тёти и сбегаю по ступенькам. Холодные порывы воздуха неприятно пробегают по голым рукам и ногам, треплют волосы.

Надеясь поскорее оказаться в тёплом помещении, я энергично стучу в дверь детектива Гарднера. Переминаясь с ноги на ногу, я уже готова сама зайти внутрь, не дожидаясь приглашения. Наконец, дверь распахивается. На лице мужчина написано так много, что мне приходится проглотить гордость.

— Я кое-что принесла!

Я улыбаюсь уже синеющими губами.

— Вы хотите меня отравить?

— Нет. Если хотите я разделю с вами кусочек. Но вообще-то я принесла улику..

— Она в пироге?

— Нет, — зубы начинают ощутимо стучать, — можно зайти? Мне очень холодно.

— Барни, место! — Оливер распахивает дверь и сразу забирает из моих рук пирог, проходит с ним на кухню.

Я делаю шаг внутрь и обхватываю себя. Дом сильно изменился внутри. В зале стоит большой телевизор, на угловом диване за мной наблюдает рыжая собака, цвет стен стал светлее, пропали все украшения.

— Что за улику вы принесли? — говорит без особого энтузиазма Оливер из прилегающей кухни.

Я делаю ещё несколько шагов в сторону журнального столика.

— Я нашла дневник тёти. Думаю, там будет много полезной информации. А у вас появились новые улики?

Наконец я слышу интерес в его голосе.

— Да, но вы о них не узнаете.

И тут я обращаю внимание на папку на столе. На пустую обложку приклеен стикер с моим именем, а под ней папка потолще. Я двигаюсь медленно, чтобы не спровоцировать собаку на лишние звуки. Подкрадываюсь к столу, и медленно, ноготком открываю верхнюю папку.

И в этот момент, пока мои глаза сосредоточены на находке, рядом лязгает металл. Я резко дёргаюсь, но увы моя реакция меня подводит. Через секунду моя рука оказывается в наручнике, пристёгнутом к ножке стола.