Парижские тайны фрейлейн Руди

Влад Евгеньевич Ревзин

Уве Клюг в поисках таинственного «Спящего пророка» попадает в оккупированный Париж, где сталкивается с «французским гестапо», криминалом и предсказателями будущего. В истории действуют реально существовавшие персонажи и исторические знаменитости.

Глава 6

Один покойник; трое молодых людей исчезли.

Покойный отдал Богу душу сегодня. Трое молодых людей испарились, — и все в один день.

Интересно.

Все четверо хорошо знали друг друга.

Уве взял карандаш и к Йоганну Риттеру и Курту Вёрману Уве добавил девятнадцатилетнюю Вильду Шульц. Четвертый из этой компании молодых людей, Хельмут Гаусс, лежал сейчас на цинковом ложе в подвальном морге Управления, и над его телом хлопотал судебный врач Питер Хольман.

А ведь Уве поручили найти всего лишь одного, Карла.

Уве поднял глаза от своего блокнота и уставился сквозь стекло с золотыми завитушками, составляющими надпись «Cafe Böhmen» (Кофейня Богемия), на вечернюю улицу.

Снаружи брели редкие прохожие, еще реже мелькали автомобили. Загромыхал светящийся салоном трамвай, затрещал звонком на повороте и скрылся за округлым углом здания, с вывеской «Welt der High Fashion» над дверями.

Окна салона моды выходили на перекресток.

За домами заревела и оборвалась противовоздушная сирена.

Налет?

Они повторялись все чаще и чаще.

Перед Уве, кроме блокнота и пачки сигарет, лежала кипа вечерних и еженедельных газет; все издания, которые ему удалось купить в табачном киоске, в квартале от кофейни. Газетная продукция заполнила поверхность столешницы, и он вынужден был ставить чашку прямо на страницу.

Будучи человеком аккуратным, он, по крайней мере, старался попадать в одно и то же место.

Чашка была пуста, в пачке осталось меньше половины сигарет; Уве вздохнул и вернулся к блокноту.

Никто не любит уравнения со многими неизвестными. Куда делись времена, когда полиция разбиралась с одним трупом и двумя подозреваемыми? У британцев убийца всегда дворецкий; в Германии, — бедняк, бродяга, — в общем, асоциальный элемент. Так было…

Каким боком сюда попала девчонка? Вильда Шульц…

Дочь актриски из варьете ««Roter Vorhang» (Красный занавес), что на Бейренштрассе. Она явно выбивалась из сложившегося квартета, не соответствовала.

Девушка была моложе остальных. Ее семья не имела никакого отношения к МИДу. Семейные доходы и социальное положение несоизмеримы, — мама Вильды едва сводила концы с концами, папаши давным давно простыл след. Семьи Гаусса, Вёрмана и Риттера можно отнести к верхнему слою немецкой элиты.

Однако Уве имел подсказку, что их могло объединять. И чтобы знать наверняка, он и купил всю эту кипу макулатуры.

В «Reklam», в «Abendstadt», и десятке других листков оказалось так много объявлений предсказателей, пророков и оккультистов, что у Уве разбежались глаза. Казалось, что берлинец шагу не сделает без консультации с астрологом и без регулярного составления гороскопов.

Целители обещали вечную жизнь и возврат здоровья, отворот от алкоголя и других плохих привычек; ясновидящие гарантировали полную ясность в сути жизни; парапсихологи брались найти сверхъестественные способности даже у вашего пуделя, — конечно же, строго основываясь на методах научной методологии.

Экстрасенсорное восприятие; колдуны всех цветов, предсказатели, оккультные практики.

— Биоинтроскопия. Kackfotzenhurengesicht, — выругался Уве, закуривая очередную сигарету. — Klobrillenrandablecker. Abfalltonnenvollscheißer.

Стало чуть легче, но проблема осталась там же.

В приоткрытую дверь заведения проникал свежий ветерок, колыхал края газет; в воздухе повеяло ароматом неведомых цветов.

Уве сидел на этом самом месте более трех часов.

Из газет лезли «таинственные всадники», «светлый доктор императорской семьи», методика болгарской слепой святой, «предсказатель Вольф». Наконец весь этот сброд так разозлил Уве, что он швырнул последнюю газету с незатейливым названием «Bezahlte und kostenlose Anzeigen», поставил сверху чашку, — и теперь бессмысленно глазел на кипу бумаги, пуская струи дыма в сторону столика.

Неожиданно пол задрожал, вокруг загрохотало, будто тяжелый грузовик врезался в стену дома.

Уве подпрыгнул на стуле:

— Это бомба?

— Нет, — донесся от стойки еле слышный в шуме женский голос. — Это зенитки.

Уве выдохнул. Зенитки, ну конечно…

Кофейня располагалась в квартале от Берлинского зоопарка, недалеко от бункера Цоо⁵, только что построенного из толстенного бетона.

Военные называли это строение G-башней; он весь ощетинился зенитными орудиями, — считалось, что это самое надежное бомбоубежище в данной части города. Жители района рассказывали, что когда зенитки начинают стрелять, дрожит земля.

Сейчас все заведение ходило ходуном, кофейная ложечка звенела о блюдце и щеки дрожали от сотрясений.

Несколько минут ничего нельзя было делать; потом грохотание прекратилось так же внезапно, как и началось.

— Хорошо тут у вас, — пошутил Уве. — Посуда цела?

— Хотите пончик со сливовым повидлом? — услышал он милый женский голос над головой. — Для успокоения. Говорят, от нервов сладкое помогает.

Хозяйка заведения, оказывается, уже стояла рядом со столиком, — с пустым подносом в руках. Он и не заметил, когда она подошла.

— Благодарю, — ответил он. — Кажется, мне пора.

Хозяйка напоминала фарфоровую статуэтку пастушки, на которую надели белые передничек и пилотку. Вряд ли она отметила двадцатый день рождения.

Стройная, милая и добрая.

— Вам стоит их попробовать, — ее голос напоминал рождественский колокольчик. — Можно убирать?

— Да, конечно.

Уве потянулся и встал. Вкус кофе и табака во рту был отвратителен.

Он собрал сигареты, зажигалку, карандаш и блокнот. Положил купюру на край стола.

— У вас лучший кофе в квартале, — сказал он.

Она улыбнулась и пожала плечиками:

— Заходите чаще. А что с этим делать?

Она показала на кипу газет.

— Выкинуть. В них нет ничего.

Девушка быстро убрала со стола. Он подошел к стойке, ожидая сдачи, разглядывал шварцвальдский вишневый торт.

— Странно, — пробормотал он. — Сезон вишни еще не начался…

Она засмеялась, протягивая через прилавок деньги:

— А он из варенья. Самого лучшего!

Ему пришло в голову, что девушка, конечно, не хозяйка. Наверное, дочка.

— Ну что ж, — сказал Уве. — Будем ждать свежей вишни.

Девушка не дала ему повернуться, наклонилась над прилавком, подала ему маленький пакетик:

— Это от заведения. Утром станете завтракать, и вспомните «Богемию» и ее работников.

Он покачал головой:

— Мама не заругает?

— Не беспокойтесь. — Она опять засмеялась серебристым смехом — Тем более что мама в Гамбурге. А вот муж имеется.

Сделала вид, что в ужасе оглядывается:

— К сожалению…

Добравшись до дома, Уве почистил зубы, чтобы смыть вкус сигарет и кофе. Сел за стол, открыл блокнот и еще раз прокрутил в мозгу все то, что узнал за этот хлопотливый день.

День и в самом деле оказался длинным, и закончился в «Красном занавесе». Ему пришлось ждать госпожу Шульц, которая в компании еще десятка других мадам выплясывала на маленькой сцене, высоко задирая тощие ноги в воздух.

Когда наконец Уве вытащил ее из душных закулис на заднюю улочку, — для сигареты и разговора, — разговора и не вышло.

— Вильда? Пропала? — задыхаясь, спросила мамочка, и делая короткие затяжки. — На самом деле? Ну, туда ей и дорога. Пусть делает, что хочет. Мне с Петером и так жить негде, — конура конурой. Не знаю где эта девчонка, знать не хочу, и мне пора на сцену. Прощай, красавчик!

Информации много, и ничего конкретного.

Четыре подростка учились, проказничали, впадали в уныние, читали всякую ерунду, выводили из себя родителей, — и вдруг, как будто четыре фигурки, нарисованные на грифельной доске, кто-то одним движением стер тряпкой.

Остался лишь труп самоубийцы.

Уве по опыту знал, что во многих случаях самоубийство, — следствие действий других людей, всего лишь отвратительный сорняк, торчащий на всеобщее обозрение из земли; а еще более гнусные корни змеятся в земле, невидимые дневному свету.

— Ты можешь торчать здесь до бесконечности, — проворчал он в тишине комнаты. — Толку никакого.

Он протянул руку и взял с края стола пакет из «Богемии», развернул бумагу и впился зубами в пончик.

Ничего в нем не было особенного, в этом сливовом пончике. Мама готовила и получше.

Начинка оказалась слишком жидкой и повидло брызнуло прямо на стол. К счастью, сладкая масса попала не на столешницу, а на смятую бумагу.

Тут Уве обнаружил, что рачительная хозяйка кофейни завернула свою стряпню в последнюю страницу рекламного листка «Bezahlte und kostenlose Anzeigen», что точно посредине остался след от его кофейной чашки, и что во влажном круге оказалось одно из объявлений.

Он отложил остаток пончика, подался вперед и прочел:

«Мистик, медиум и целитель Карл фон Белов проводит набор молодых людей, которые обладают особыми способностями, такими как: погружение в транс; потусторонние видения; предсказания событий; свидетельства прошлых жизней; общение с умершими.

Просьба обращаться в Берлинский спиритуалистический кружок «Спящий пророк», Биркенштрассе, 8».

Примечания

5

Наземный бетонный блокгауз, вооруженный артиллерией ПВО. В Берлине размещались три таких строения