Лики страха

Влад Райбер (2021)

В подъезде разгуливают черти, а в консьержном помещении обитает Нежить. Сумасшедший осознаёт собственное безумие и рассказывает о своих галлюцинациях. А может, он просто видит больше, чем другие? Чьи-то отрезанные руки, найденные в мусорном баке, оказались живыми. Над пустыней висит гигантская чёрная матрёшка. Военные готовятся атаковать её ракетным залпом.«Лики страха» — сборник страшных рассказов писателя ужасов Влада Райбера. Жуткие истории, которые вас напугают, удивят и заставят задуматься: а есть ли на свете чудовище, страшнее самого человека?

Чёртовы следы

Тяжёлые воспоминания смягчает только одно обстоятельство — всё это уже в прошлом, а прошлого не существует!

Вот я и вспоминала историю с Угольным чёртом, в контексте того, что она давно закончилась. Григорий Саныч умер. Нечисть забрала своего должника и закончила ежедневный шабаш. Но в нашем подъезде остались «чёртовы следы», и редкие проявления тёмных сил тревожили меня и соседей, как внезапные ночные кошмары.

Был такой случай: я вышла из квартиры и почувствовала гарь. Дым полз сверху по лестнице. Я поднялась на этаж выше. Источником оказалась дверь Саныча. С той стороны трещал огонь. Но в той квартире давно никто не жил.

«Значит проводка загорелась!», — подумала я.

Мои соседи тоже учуяли гарь и толпой собрались на лестнице. Мы не могли дождаться, когда приедут пожарные, думали все сгорим, но оказалось, что и не было никакого пожара.

Электричество там давно отключили. Квартира была пустая и никаких признаков горения. Пыль и пустота. На обоях в прихожей всё ещё был тот самый рисунок чёрта углём. Он будто смеялся над нами — навёл морок адского пламени, такую шутку учинил, что весь подъезд поднял на уши.

Пожарные ругались, говорили, что составят на нас акт за ложный вызов — к их приезду дым в подъезде рассеялся и даже запаха не осталось.

Пока был скандал, я всё смотрела в открытую квартиру и вдруг увидела в коридоре Григория Саныча. Он был в трусах и в майке… в таком виде его нашли утопленным в ванне. Саныч стоял растерянный, с него ручьями стекала вода.

Я только хотела сказать соседям: «Смотрите!», но тут же позади Григория Саныча удлинился коридор, растянулся до бесконечности, как отражения двух зеркал. Рот давно умершего соседа раскрылся в немом крике, и мужчина улетел вглубь коридора, будто канул в пропасть.

Со временем все привыкли, что иногда у нас происходят подобные «чудеса». И я, когда приглашала гостей, всегда предупреждала: если увидите в подъезде что-то странное — не пугайтесь. Мне было известно, что всё это дешёвые трюки.

Тем, кто не заключал никаких сделок с чертями — ничего не угрожает. Ну, разве что, пнут копытом под зад, как меня однажды…

Кто-то из соседей на первом этаже приклеил записку с советом «Лифтом лучше не пользуйтесь. Ходите пешком».

«Ещё чего! — подумала я. — А платить за него просто так будем?».

Я продолжала подниматься и спускаться на лифте, пока со мной кое-чего не приключилось…

В обычный будний день, я ехала на первый этаж. Ничто не предвещало несчастья. Кабину не трясло, свет не гас, из динамика не звучала жуткая мелодия. На дисплее появилась цифра «один», двери разъехались, и я оказалась в сплошном пепелище.

Передо мной были обгоревшие стены, потолок, пол усыпанный горами золы. И это был даже не наш подъезд, а дворцовая галерея невероятных размеров, высоты и длины.

В паре десятков метров от меня валялся человек, чья плоть обгорела до сухого угля. С такими ожогами никому не выжить, но услышав лифт он дёрнулся и поднял в воздух пепел.

Обомлев, я смотрела как он поднимается, только потом догадалась нажать на кнопку закрытия дверей. Обгоревший человек встал на ноги, разинул рот и побежал на меня.

От него отваливались куски, он невыносимо визжал. А я нервно повторяла: «Нет-нет-нет-нет!» и дёргала кнопку.

Двери ударились друг об друга, прихватив обгоревшую руку. Сухие пальцы переломились, упали на пол кабины и рассыпались в прах. Лифт сам по себе двинулся вверх и переместил меня на первый этаж. Гнутые почтовые ящики и облезлые стены в то мгновение, казались самым красивым, что мне доводилось видеть в жизни.

Похоже, я побывала на одном из кругов ада и второго подобного приключения не хотела, поэтому завязала с поездками. Отныне только пешком по ступенькам.

Но и на лестнице я вскоре кое-кого встретила. Как раз около лифта. Двери разъехались и оттуда появился Ростик — сын набожной тётки с третьего этажа. Мне показалось, что он выпрыгнул из пустой шахты… А может и не показалось!

— О, как! — воскликнул он.

Сначала я подумала, что это не Ростик, а кто-то на него похожий, но это был он. А я прекрасно помнила, что этого парня убили в нулевые годы!

Он всегда тусовался с отморозками и сам был ещё тот бандюган. Вот его и зарезали прямо во дворе.

Всё это, я держала в голове, пока смотрела на него. Его лицо, шея, руки были покрыты волокнистыми, глянцевыми шрамами от ожогов. На его коже прямо на глазах появлялись новые ожоги и тут же зарастали, оставляя рубцы.

— Здравствуй, Валя, — застывшая улыбка парня была как трещина на стекле. — А ты теперь взрослая!

Я тоже поздоровалась и сказала «спасибо большое», будто его слова были комплиментом.

— Как у вас тут дела? — Ростик визгливо хихикал после каждого слова.

— Нормально… — ответила я и спросила от испуга. — А у тебя как?

— Как у меня? Ну, ты спросила! Ха-ха-ха! — парень смеялся, широко открыв рот.

На его лице вздувались и лопались пузыри, кожа плавилась, обнажая мышцы, а потом снова затягивалась. Словно Ростик поджаривался в невидимом адском пламени, но не мог сгореть. Он был обречён постоянно терпеть страдания.

Я убежала, а он так и остался биться в приступе истерического хохота.

«Повстречать в подъезде мёртвого — это уже перебор, — подумала я. — Что-то нечисть опять разбушевалась. Как там зовут нашу набожную тётю? Роза! Может зайти к ней, сказать, что видела её сына? Пусть сходит там… свечку за упокой поставит. Хотя в прошлый раз её обряды не помогали, а делали только хуже».

Так я и не стала заходить к соседке. Решила, что не стоит напоминать о её давнем горе.

Наконец я увидела объяснение, почему проделки бесов снова участились. На стене первого этажа, рядом с почтовыми ящиками опять появился рисунок чёрта, выведенный углём. Он не был похож на рисунок Григория Саныча. Совсем другой почерк. Не детская каляка-маляка, а работа человека с задатками художника, пусть и довольно простая.

Этот Угольный чёрт был волосатый, с острыми изогнутыми рогами и свиным рылом, а глаза как человеческие, в них даже были прорисованы блики.

Соседи восприняли это, как дежурное бесовское наваждение — не самое страшное. Но я-то понимала, что это значит. Кто-то из жильцов нашего подъезда провёл ритуал вызова Угольного чёрта, и он пришёл за своим должником.

А я думала, что никто кроме меня не знает об этом ритуале. Значит Григорий Саныч не одной мне рассказал свою тайну. И как можно было о таком болтать? Это же такой соблазн: проси, чего хочешь — всё сбудется…

Весь вечер из почтовых ящиков по стенам текла болотная слизь, воняло тиной, а лампа горела красным светом и мигала.

Рисунок смыли, но на следующий день он появился на стене второго этажа.

«И до какого этажа он на этот раз дойдёт?», — думала я, вспоминая как черти проверяли меня на наличие метки.

Их я в тот день не встретила, но опять увидела соседа, что недавно вернулся с того света. Спустилась я на первый этаж и слышу, что кто-то ползает во мраке под лестницей. И вдруг оттуда вылезает Ростик.

Он был грязный, волосы торчали редкими клочками, а в руке у него висела крыса. Давно умерший сосед держал её за хвост. Она дёргалась, жалобно пищала, грызла ему пальцы, а парень будто не чувствовал боли.

Ростик улыбался, его зрачки становились всё шире и шире, вытесняя белки.

— Крысы у нас водятся! — у него надувались пузыри то на лбу, то на шее.

— Ага, — ответила я и зашагала обратно вверх по ступенькам.

Ростик шёл за мной, при этом старался не упустить крысу. Мне не очень приятны подвальные грызуны, однако видеть мучения животного было ужасно.

Когда я дошла до второго этажа, адский парень кивнул на угольный рисунок за моей спиной.

— Вот они! Уже здесь! Не долго я в отпуске побыл! — Ростик, подкинул крысу, перехватил её за жирное тельце и с сочным хрустом откусил ей голову.

Лапы животного дёрнулись и повисли.

От увиденного у меня закололо в животе, и я закашлялась в рвотных позывах. Выходец из ада проглотил крысиную голову и рассмеялся басом. С его зубов капала кровь, перемешанная со слюной.

Я побежала наверх, остановилась на третьем этаже и начала стучаться в квартиру тёти Розы. Уже не помню зачем. Может хотела пожаловаться на её сына, попросить принять меры.

Соседка открыла дверь, не спрашивая кто там. Она, как всегда, была в траурных цветах и белый бинт на правой руке особенно выделялся.

— Тётя Роза… так это вы чёрта вызвали! — я могла и раньше догадаться, но никогда бы не подумала, что набожная тётка станет заключать сделки с нечистой силой.

— Тихо! Не ори на весь подъезд! — она взяла меня за рукав, втащила в квартиру и заперла за мной дверь.

Её дом был перенасыщен ароматами масел и воска. Сама тётя Роза была бледная и худая, одни глаза на всё лицо. От неё веяло погребальной атмосферой, и запертая с ней, я не чувствовала себя комфортно.

— Там ваш Ростик крыс ест! — вдруг вырвалось у меня.

— Опять, — тётя Роза трижды перекрестилась.

— Это вы Угольного чёрта нарисовали, чтобы ваш сын вернулся? — говорила я шёпотом. — Что же вы наделали!

— Ну, я! — призналась соседка. — Хотела узнать, кто его убил. Не могла простить…

— Вас Григорий Саныч не предупредил, когда рассказывал, что нельзя проводить этот ритуал? — спросила я.

— Он мне ещё давно про это рассказал, когда Ростика хоронили, — тётя Роза потянула меня за руку в комнату, чтобы не стоять у порога. — Я тогда подумала Гриша издевается, а когда у нас в подъезде нечисть начала ходить, то поняла, что не враньё это… Знаешь, где была старая больница? Там только одна стена от неё осталась. Вот я туда пошла и нарисовала чёрта, попросила, чтобы сын пришёл и указал на виновных. А он вернулся и мне говорит: «Мамка, те кто меня зарезали уже давно со мной жарятся в пекле. А тем, кто их нанял тоже не долго осталось. Жизнь-то короткая! Не заметишь как, тоже там будут». Теперь он ходит по подвалу и ест крыс… Разве это мой сын? Что с ним стало? Я думала он был в «хорошем месте».

— Тётя Роза, вы же видели, как Григорий Саныч расплатился за своё желание! — меня сводила с ума безрассудность соседки. — Он же умер! Черти его забрали.

— Я чертей не боюсь! — резко ответила соседка и тронула перебинтованную руку. — Меня защитит молитва и вера!

Я не была так уверена, но и помочь ей ничем не могла. Мне нужно было пойти домой и разобраться со своими проблемами. Из-за адского парня, я опоздала на работу. Нужно было срочно позвонить начальнику и соврать что-нибудь…

В дверь постучали. Огромные глаза набожной соседки стали ещё шире.

— Сын пришёл! — сказала она и пошла открывать.

Я плелась за ней хвостом, думала: как бы мне проскочить мимо и бегом наверх к себе.

Только открылась дверь, Ростик схватил свою мать прямо за больную руку и вытянул в подъезд. Женщина визгнула, а парень только смеялся:

— Мамка! Там за тобой пришли! Ты давай, иди с ними!

Я выбежала из квартиры тёти Розы, только мельком глянула вниз на лестницу и увидела ораву рогатых и лохматых. Они стучали копытами, пыхали ноздрями, сверкали ухмылками. Их глаза светились, как калёное железо. Они ждали свою должницу.

— Ростик, не толкай меня к ним! — кричала тётя Роза. — Я столько молилась за твою душу!

— Ты молилась, а я горел и горел! — с хохотом отвечал её сын. — Они за тобой пришли, ты им должна. А я побуду тут ещё денек, водички попью, мяса поем. Иди, иди… Я скоро тебя догоню.

Психоватый парень оторвал от себя руки матери и безжалостно толкнул её с лестницы.

Я держалась за перила… давно бы убежала, но не могла разжать пальцы.

Женщина что-то проговаривала заикаясь, наверное, пыталась читать молитву. Черти раскатисто смеялись, кидали её от стены к стене, бодали рогами и пинали копытами.

На это смотрел её сынок и тоже посмеивался. За пятнадцать лет в пекле, крыша у него напрочь съехала.

Его побитую мать поднесли к дверям лифта. Они открылись и оттуда вырвалось пламя. Несчастную женщину сбросили туда головой вниз. Хохот и хрюканье заглушил её крик. Она улетела прямо в ад, а за ней в шахту попрыгали и черти.

От жары и дыма в подъезде стало нечем дышать.

И зачем я всё это видела? Зачем я во всё это полезла? Почему не берегла свой рассудок от подобных зрелищ?

— А мамка-то у меня совсем дура! — сказал Ростик.

Его лицо опять надулось волдырями, и он зашёл в квартиру тёти Розы.

Следующим утром рисунок Угольного чёрта переместился на третий этаж. Его сразу смыли и больше он не появлялся. Ростика я больше никогда не встречала. Должно быть, его вернули туда где он был.

Странности опять стали редкостью. Разгульное буйство нечистой силы на этом закончилось. А в нашем подъезде теперь было уже две пустые квартиры.